(Начало http://www.proza.ru/2016/07/28/406)
(Предыдущая глава http://www.proza.ru/2016/07/28/475)
Данька уплетал пригоревший омлет, а я жалела, что спросонья не подсыпала в меланж вместо соли лимонную кислоту. Вот гад, радуется жизни. Морда голодная и довольная, как у кота. Я, между прочим, до самого будильника не могла толком уснуть. Ещё и пожалела кое-кого, не стала будить среди ночи, а хотелось. Данечка у нас младшенький, аж на целых полчаса позже меня родился.
– Катька, не дуйся. Ну, не сказал сразу, что роман не законченный, забыл. Я же не знал, что ты на него так подсядешь. И что это за детектив, до сих пор ни одного трупа! Да там и без концовки всё ясно.
– Что ясно? Обрыв на самом интересном месте!
– А ясно, что шпион твой задание выполнит. К Ирме в доверие втёрся, в постель затащил, вот она ему всё и расскажет.
– А всё – это что?
– Ну... что там производят.
– Данила, ты же сам хотел разобраться, не наша ли это контора. Уже неинтересно?
– Да как-то так... – Данька беззаботно пожал плечами.
– Конечно, тебе теперь интереснее голубые глазки одной милой особы. Смотри, женщин тоже иногда подсылают, чтобы секреты выведать. Шерше ля фам.
Данька психанул:
– Вот что ты? Какой шершель? До шпиономании дочиталась? А ещё меня фантазёром обзывала. Между прочим, Карина кучу вариантов нашла, как можно ЧГ расшифровать.
– Ты ей рассказал?! Болтун! Как мужчины предсказуемы! И что же твоя Кариночка могла предложить? «Честная гейша»?
– Катя!
Данька насупился и замолчал.
– Ладно, не сердись, больше не буду. Так что она придумала?
– Очень даже неплохо придумала, между прочим. «Чикагский гамбит», например.
– Это я придумала!
– Ты? Точно. Тогда «Череп гиганта». Ничего так, да? А вот ещё: «Честное генеральское!» Ха-ха! Чужой гвоздь, чахлый героин, чугунная гиря, червивый гранат, чудный гранит, чемодан гривен, чистый галстук, чья-то гитара, эээ... чушь говяжья, чепуха готическая, чердак-галерея, чернобурая газель, чучело гиббона, чародей Гриша, чернорабочий Гоша, Черногория...
– При чём здесь Черногория?
– ...четыре года, четыре гнома...
– Даня, прекрати! Издеваешься? То-то вы весь вечер за стенкой хихикали. А я ещё хотела на ужин оладушки испечь... – я даже всхлипнула от обиды.
Данька затих. Не любят мужики женских слёз, особенно если ужином пригрозить.
– Ладно, Кать, не расстраивайся. Хотя чучело гиббона мне нравится. Давай, я попробую сегодня на работе порыться в компе, вдруг там ещё один файл есть?
– Попробуй...
Напрасно я Даньке поверила. Думала, сразу же бросится файл искать, ага. Вот кажется мне, что с Каринкой переписывается, улыбочка такая глупая... И ведь не подловишь. Как заметит, что я наблюдаю, сразу брови в кучку, и вид умный-умный. Обойдётся вечером сосисками! Вот дождусь технологического перерыва, и отчитается братишка, что успел нарыть. Как миленький.
Кстати, о Карине. Надо бы вести себя поосторожнее, вдруг, и правда, её к Даньке подослали? Уж больно вовремя появилась. А Даня ведь не очень-то и скрывал свое расследование. Он доверчивый. А ко мне пусть только какой красавчик сунется!
Сунулся Гурамов с какой-то бумажкой, но быстро отвалил, так я на него посмотрела. Хотел новенькой свою контрольку спихнуть? Дедовщина не пройдёт!
Всё, пора работу работать. Подумаешь, детектив, я таких ещё в детстве пол родительской библиотеки перечитала.
Я покосилась на вчерашнюю контрольку и взялась за свежую. Странно, с чего это «главконтора» так рано запросила таблицы с измерениями потенциалов? Мне говорили, что потребуют в конце августа. Почту проверяют, что ли? Надо будет Даньке сказать, чтобы следующий раз переименовал файл как-нибудь позаковыристее, вот и увидим, проверяют ли.
Интересно, как там у моего Алекса с Ирмой дальше сложилось?
Есть всё-таки у этой истории странная связь с нашей конторой. В декорациях точно есть.
Предположим, Данька был прав, и события в детективе срисованы с натуры, причём, с конкретной – с нашей. И сразу первый вопрос: так кем на самом деле сей опус сочинён? Нэлли Григорьевной? Вроде бы логично, в её же компьютере найдена чёртова «Горка», или «Чистых галстук», не важно. Чистый галстук, чёрный галстук... Вполне офисно, но не помню там никакого чёрного галстука. Частый гогот... Вот чёрт! Чёрт горбатый!
Ладно. Итак, автор. Не вяжется внешность Нэлли Григорьевны с текстом, помоложе писал кто-то, а Нэлли лет под пятьдесят было на вид, или вообще шестьдесят. Она на Фаину Георгиевну из романа больше похожа, чем на автора. Интересно, почему она уволилась? Просто ушла на пенсию?
А ещё стиль. Будто кусками писала женщина, а иногда мужчина, я с самого начала говорила. И разноцветный шрифт зачем-то. Может, там соавторство?
Хорошо, оставим пока. Главный герой, наверное, придуман, никаких мачо вокруг не наблюдается. Это Алекс кокетничал, что не похож на мачо с Бондом, очень даже похож. Прототип тоже у нас уже не работает? Надо спросить у кого-нибудь про уволившихся, у Толика, например, он хоть в теме.
А остальные, второстепенные персонажи? Эти почти не прописаны, разве что Витёк пару раз на глаза попадался, шустрый такой малый. Мужчин в нашем отделе трое: Данька, но он не в счёт, только сюда пришёл, потом Толик... Нет, Толик слишком безобидный и на мямлю похож. И ещё Гурамовов. Противный тип. Сидит тихонько в углу, чтобы поменьше попадаться на глаза мадам Тэ-Тэ... я чуть не назвала Тамару Тимуровну «Мадам Зи-Зи»! И ведь похожа, ещё как! К тому же начальник отдела, и габариты имеет характерные, как в романе. Будем считать, что с Зи-Зи я определилась. А Витёк... ладно, вдруг Гурамов ещё себя проявит, если Витёк не из другого отдела, конечно.
Шеф. Про него совсем ничего, разве что в глаза никому не смотрит. Но Шефа тоже оставим, он не конторский.
Лиза. Наша Элька, что ли? Совсем мало о ней в романе, не поймёшь. Ну, хорошенькая, носик хорошенький, во всяком случае. Наверное, все секретарши на одно лицо. Что ещё? Привычка этот носик тереть? Да мало ли, может, один раз и потёрла, случайно, или автору надо было для связки слов. И вообще, Лиза – секретарша Шефа, а они, как мы выяснили, чужаки.
А вот дальше совсем «швах». Зря я игнорировала коллективные чаепития, иногда тусить полезно, много интересного можно услышать. А сама я кого успела за месяц рассмотреть? Директора – если Главный в «Ч.Г.» он – видела пару раз, и ещё была короткая беседа при приёме на работу. И всё равно в тексте о Главном пока почти ничего.
А кто тогда Ирма? Начальница финансового – дама в возрасте, вся какая-то помятая жизнью, и не злючка. Зато главбухша... Анастасия Игоревна, кажется. Пока сталкиваться с бухгалтерией мне не приходилось, но девчонки часто на неё жалуются. А внешне... Могла бы она кого-то вдохновить на такую любовно-шпионскую историю? Как бы пообщаться?
Я поискала среди бумаг копию какого-то договора, внимательно перечитала раздел «Порядок оплаты», быстренько придумала вопрос, связанный с бухгалтерскими делами, и направилась к двери.
– Екатерина! – я чуть не подпрыгнула, как застуканный с поличным преступник. Из своего кабинета выглядывала мадам Тэ-Тэ. – Ты на второй этаж? Забери в приёмной с подписи моё распоряжение. Если в папочке ещё нет, зайди сама к директору, попроси, а то срочно.
– Хорошо.
Хорошо будет, если ещё не подписал. Надо на него вблизи ещё раз посмотреть.
Но сначала Ирма.
– Анастасия Игоревна, можно? Здравствуйте.
Я, кажется, вывела главбухшу из нирваны: она держала в руках какие-то документы, но смотрела не на них, а куда-то в небо за окном. Но вполне возможно, что её просто беспокоила туча, собирающаяся вот-вот взорваться молниями. Лето в этом году непривычно жаркое для севера, прям тропики, грозы чуть не каждый день...
Анастасия коротко глянула, отложила бумаги в сторону, не забыв перевернуть, и теперь смотрела выжидающе, но невозмутимо. Я отметила, что глаза у нашей Ирмы тоже серые, как в романе.
– У меня просьба. Я здесь недавно... – я осеклась: не хватало начать разговаривать цитатами из ЧэГэ! – Мне не очень понятен вот этот пункт. Поможете разобраться? – я сделала виноватый вид и плюхнулась на стул.
Анастасия взяла протянутый договор, а я принялась осторожно её рассматривать.
Лет ей, действительно, «что-то вокруг тридцати», если не придираться, иногда очень трудно угадать возраст женщины, вот такие мы хитрые. Ну ладно, возраст подходит. Светло-русые волосы собраны в небрежный узел, и кажется мне, что этой небрежности добивались довольно старательно и по безбожному прейскуранту. Тоже пока совпадает. Черты лица тонкие, даже острые, а нос, наоборот, мог бы быть чуточку поизящнее, и рот слишком широк, и скулы почти азиатские. Можно назвать её красивой? Вряд ли, слишком как-то нестандартно для красавиц. И всё же...
Одета она была в лёгкое льняное платье, простое, но наверняка не дешёвое, на запястье – браслет в виде тонкой змейки из неизвестного мне металла, у змейки – глазки-самоцветы. Камешки перемигивались мягкими искорками, будто играли. Вспомнилось сразу: «помесь змеи с колокольчиком». Змея? Пока не понятно. Голос – да, тихий и, даже можно сказать, нежный, но пока она меня никуда этим голоском не отправила...
– Девушка, вы меня слушаете? – я быстренько закивала. – Ещё что-нибудь?
– Нет-нет, Ир... Анастасия Игоревна, спасибо, теперь ясно! – ничего не придумав, чтобы ещё задержаться, я подскочила и покинула кабинет, в последний момент заметив задвинутую в самый угол стола вазу с чудесными орхидеями, и ещё фоторамку с девочкой, я даже не успела определить, какого она возраста. Маруся?
Я так увлеклась аналитикой, что в приёмную пришлось вернуться уже с лестницы. Распоряжение обнаружилось в папке с подписанными бумагами, я расстроилась, но уходить не торопилась. Вот как бы у Эльки выведать что полезное?
– Эль, не знаешь, почему наша Нэлли Григорьевна уволилась?
– Сказала, что хочет с внуками успеть понянчиться, пока её не прикончила такая работа.
Я хотела плавно расширить тему и перейти к остальным уволившимся, а если повезёт, то и к главбухше, но Эльку уже было не остановить.
– Слышала ту историю про снабженцев? Сверху нашему руководству предписали за два месяца списать все материалы со склада, чтобы к концу года на балансе был ноль, кажется, так. А там не всё так просто, нужны обоснования, для чего понадобились материалы, потом акты выполненных работ и ещё что-то. Разруливание поручили вашему отделу – как раз Нэлли Григорьевне. Она каждый вечер оставалась после работы, сочиняла истории: надо, мол, срочно покрасить гараж или заменить кабель в земле, и это при минус тридцати мороза! Школьник бы не поверил, а наши безопасники закрывали на эту глупость глаза, потому что передирали её пояснения уже для своих актов. Короче, всё списали, нас похвалили, а при защите годового отчёта выяснилось, что перевыполнение плана дало перерасход бюджета. Был такой скандал! Директору влетело, и отбиться Пал Андреич не смог, а ведь сами же его и заставили! Говорят: надо было ещё раз переспросить, списывать или не списывать. Ну вот, и все получили выговоры, а один снабженец чуть не попал в психушку с нервным срывом, он за склады отвечает. И Нэлли Григорьевне влетело хорошо.
– Ага, слышала ту историю, – я еле вставила слово. – Только это всё ещё зимой было, а Нэлли потом до июня работала.
– Ну, не знаю, может, надеялась, что наладится. А что здесь может наладиться? Привыкай, всё у нас так. И с каждым днём веселее. Да она не одна ушла, безопасник вон новый, только он ещё в марте появился.
– Ошка?
Ответить Элька не успела, потому что из кабинета директора послышались грохот и ругательства. Сквозняком открыло дверь, и нам предстала такая картинка: Павел Андреевич без пиджака стоял на подоконнике и возился то ли с жалюзи, то ли с самим окном. Выглядел он довольно смешно, потому что рубашка из брюк выбилась, а явно не вчера наметившийся начальственный животик упирался в стекло и мешал что-то там ремонтировать.
Заметив зрителей, директор грузно спрыгнул на пол, зато неожиданно легко подлетел к двери и гаркнул, вытирая пот с побагровевшей мощной шеи:
– Эльвира, вызови слесаря! – он с силой захлопнул за собой дверь, на меня даже не глянув.
– А как я вызову? – Элька расстроилась. – Слесарь в отпуске, сама относила в кадры приказ. Вот кого теперь вызывать? Окно это давно заедает. Какая муха его укусила? Утром нормальным был, и даже не с похмелья. Водителя за цветами посылал, дата у него сегодня какая-то, что ли, – Элька нервно потеребила серёжку в ухе, а я замерла: не потрёт ли нос. – Вот так и портят людям пятницу... Катя, чего стоишь? Уже перерыв начался, пошли кофе пить, а то всего пятнадцать минут.
Я рванула на первый этаж, спотыкаясь на ступеньках и проклиная узкую юбку с офисными туфлями. Выудила из посудного шкафчика чужую кружку и еле успела перехватить брата – тот собрался курить на улице, где уже прогуливались девчонки из договорного.
– Данька, успеешь налюбезничаться с Кариной. Нас ждёт курилка, и Толика берём.
Даня поплёлся за мной. И недовольного Толика сумел прихватить.
Однако в курилку мы зайти не успели, у двери стоял Ошка.
– Анатолий Васильевич, вы курить начали? – это он Толику.
Тот, заикаясь, промямлил, мол, в курилке нашей прохладно, и вытяжка мощная, дым совсем не чувствуется.
– А вы, Екатерина Сергеевна? – безопасник с интересом заглянул в мою пустую кружку.
– А мне нравится, когда немножко пахнет табаком. С детства! – я собралась обороняться. Чего пристал, перерыв же.
– Так пахнет дымом или не пахнет? Я не понял, – Ошка в задумчивости приоткрыл стеклянную дверь. – Вот думаю, если с вентиляцией так всё хорошо, надо бы здесь дополнительный архив устроить. Не видели ещё новый приказ? По всем филиалам с понедельника вступает в силу запрет на курение в здании. И на территории, кстати, тоже, будете прогуливаться за ворота. Но сегодня можно.
– А зимой? Морозы же иногда до пятидесяти! – Данька растерянно мял незажжённую сигарету.
Ошка, всё так же изучая курилку и поглаживая ус, пробормотал что-то про здоровый образ жизни. Собравшись уже уходить, бросил Толику:
– Зайдите ко мне, пожалуйста. Хотелось бы уточнить кое-какие цифры по вашему вчерашнему отчёту.
Мы с Данькой остались одни. Я дала брату отбой, без Толика обсуждать было нечего.
Очень мне не понравилось, что Ошка всё время крутится под ногами.
Толик вернулся хмурым, потом несколько раз куда-то исчезал. Мне это тоже не нравилось. А после обеда мадам Тэ-Тэ вышла из своего кабинета-выгородки с объявлением:
– Коллеги, мне сейчас из кадров звонили. Анатолий Васильевич от нас уходит. Что случилось, Анатолий?
Толик поёрзал, но вынужден был ответить:
– Я уезжаю в С-саратов. Резюме давно п-послал, они ответили.
– А кому и когда ты собираешься дела передавать, интересно? Почему директор подписал увольнение без двухнедельной отработки? Безобразие, я ещё разберусь, – она с грозным видом направилась на второй этаж.
Народ загалдел, а мы с Данькой переглянулись. Ой, не нравится мне всё. Ошкина работа? Напугал Толика, и тот так стремительно сбегает? Я мысленно вернулась к сцене у курилки. Откуда безопасник мог знать, что мы туда идём? Кто-то сдал, и этот человек наверняка из отдела, иначе так быстро не среагировать. Я посмотрела на присутствующих. Гурамов? Может, придираюсь? Возможно, очень уж он противный.
Пару раз я пробовала выманить Толика в архив – помочь со стремянкой, даже губы накрасила на всякий случай, хоть Данька и строил мне предостерегающие знаки и корчил рожи. Женские хитрости на этого дундука Толика не действовали, зато свою мужскую руку попытался предложить Гурамов.
И я вдруг успокоилась. Мне что, больше всех надо? Пусть сами разбираются со своими тайнами и шпионами. Тем более что Тамара Тимуровна вернулась от директора с нехорошей новостью: в понедельник из области приезжает комиссия с внеплановой проверкой, времени для подготовки нет, и завтрашняя суббота чуть ли не для половины сотрудников объявляется рабочей.
– Анатолий Васильевич, вас это тоже касается. Знаю, что уже подписан приказ об увольнении. Но если не подготовите свои бумаги к передаче, директор обещал подпортить вам репутацию на новом месте.
Права была Элька, пропала пятница. И суббота.
(Продолжение http://www.proza.ru/2016/07/28/519)