Глава 1. Первый день в городе.
http://www.proza.ru/2013/01/09/2084
Глава 2. Знакомство с Эрвесом.
Ближе к вечеру пришёл и Эрвес. Тайхона в это время дома не было: он ходил изучать окрестности, а заодно и купить шампунь. Искал наобум: просто пошёл в направлении, подсказанном интуицией, и вскоре увидел широкую улицу, на которой располагалось много магазинов с вывесками: «Продтовары», «Промтовары», «Хлеб», и прочие... Он вошёл в первый попавшийся магазин, - справедливо полагая, что экскурсия по магазинам ему будет очень нужна, чтобы знать, где что продают и почём. Скоро нашёл и шампунь, купив бутылочку подешевле.
Впрочем, от обилия товаров у него вскоре закружилась голова, и он решил вернуться домой.
Дома он поставил бутылочку на выделенную ему полку в ванной, и, направляясь в свою комнату, увидел парня, поджидающего его на пороге комнаты Эрвеса. «А это, я так понимаю, и есть Эрвес» - подумал он и протянул ему руку для приветствия:
- Тайхон.
- Эрвес, - дружелюбно улыбнулся сосед, пожимая протянутую руку. И пригласил кивком головы: - Заходи!
Тайхон вошёл вслед за ним, молча оглядывая комнату. Чувствовалось, что комната обжита: на столе располагался магнитофон, рядом с ним - кассеты и прочая дребедень, нужная и ненужная студенту. На стульях висела небрежно брошенная одежда, на полке рядом с книгами и тетрадями стоял сувенирный парусник, а на шкафу стоял большой топографический глобус. «Интересно, это он здесь всё купил, или с собой вёз?» - задумался он невольно, глядя на глобус и сувениры, которые продолжал замечать дальше: деревянный орёл с распахнутыми крыльями рядом с глобусом, небольшая стеклянная сова рядом с магнитофоном, фотографии на стенах в деревянных рамочках, и ещё сотня мелочей: шариковые ручки в специальном стакане, диванная подушечка на постели, большой игрушечный грузовик на подоконнике, в кузове которого насыпью лежало с десяток крочечных машинок и столько же пластмасовых солдатиков разного ранга...
- Падай! - пригласил Эрвес, кивая на кровать, и Тайхон сел, оперевшись плечом о спинку кровати.
- Ты уже давно здесь? - поинтересовался он.
- В смысле? - не поворачиваясь, спросил Эрвес, продолжая рыться среди кассет, ища, какую бы поставить.
- Спрашиваю, как давно ты здесь на квартире.
- Всю жизнь! - засмеялся сосед.
- А, ясно, - отозвался Тайхон, проглотив изумление. Хотел спросить о Нульжан, но постеснялся, чувствуя себя неловко. - Ладно, я пойду к себе, - сказал он, поднимаясь.
- Да сиди! Куда спешить? - возразил второй, и включил магнитофон. Из динамиков ударили истошные звуки электрогитары, нервная дробь ударных, и визжащий на грани срыва голос панк-рокера. Слов было не разобрать. Но Эрвесу, по-видимому, очень нравилась такая музыка: кивая головой в такт, он повернулся лицом к гостю, облокотившись одной рукой о стол, а другой о спинку стула, выписывая кистями рук вензеля в воздухе: то изображая гитариста, то ударника, то просто прищёлкивая пальцами.
«Ну и сосед мне достался!» - нахмурился Тайхон про себя, полный недобрых предчувствий.
- Эрвесе! Музыку потише! - послышался спасительный голос Нульжан откуда-то из глубины квартиры. И через минуту показалась и она сама: закутанная в махровый халат, с намотанной на голове чалме из полотенца. Увидев Тайхона, кивнула ему приветственно, и снова обратилась в сторону Эрвеса, - нарочито отвернувшегося при виде её на пороге комнаты, - и строго повторила:
- Эрвесе, сделай музыку потише, я попросила.
Тот, не поворачиваясь, нахохлился, отбивая пальцами нервную дробь по повержности стола.
- Тебе мешает моя музыка? - огрызнулся он.
- Да, мешает.
- Чем она тебе мешает?
- Эрвесе, я попросила сделать музыку потише.
Парень медлил. Нульжан выжидала.
- Эр-ве-с-с... - повторила она спокойно и властно, и он с недовольством подчинился, сделав музыку немного тише и продолжая отбивать по столу дробь.
- Спасибо, - сказала она спокойно и ушла, прикрыв за собою дверь. Эрвес, не оглядываясь, послал ей в спину знак с поднятым кверху средним пальцем, но она уже этого не видела. Тайхону его поведение не понравилось, но он смолчал, делая про себя выводы.
Парни некоторое время напряжённо молчали, думая приблизительно об одном и том же. Тайхон тяготился атмосферой в комнате соседа, и хотел тишины. А Эрвес обдумывал, как эту атмосферу разрядить.
- Куришь? - наконец, спросил он скорее для проформы, чем из любопытства.
- Нет.
Эрвес хмыкнул, и приподняв бровь, бросил на него насмешливый взгляд.
- А пиво пьёшь? - продолжал любопытствовать он, нагло разглядывая манеру держаться своего соседа. Тайхон держался просто, но под недобрым взглядом Эрвеса внутренне напрягся, - не подавая, однако, вида.
- Нет, - так же спокойно ответил он.
- А девок того? - это уже было похоже на допрос с целью поиздеваться. Тайхон отвесил ему медвежий взгляд, не торопясь отвечать. Тот же выжидающе смотрел на него, и было очевидно, что от ответа Тайхона зависит мнение о нём этого прощелыги, полноправного хозяина квартиры; а от отношений между ними будет зависеть, каково будет житься Тайхону здесь...
Вообще-то Тайхон не был предрасположен к дружбе с кем бы то ни было. У него не было друзей в школе, и в училище он их заводить не собирался, - привык быть особняком. Но ситуация была неожиданная: парень перед ним был в несомненных правах против Тайхона в жилищном вопросе, и от того, как он себя сейчас поставит, зависит его дальнейшая судьба. Шёл молчаливый экзамен. Тайхон прокручивал в голове свои планы, когда ехал в город, вспоминая, как был настроен решительно: не давать спуску никому, - и сейчас обдумывал, как именно дать отпор этому городскому прыщу так, чтобы тот раз и навсегда усвоил, с кем имеет дело, и при этом чтобы не пострадать самому: мало ли что может быть.... С другой стороны, комнату сдавал ему не этот прыщ, а Нульжан, имеющая на него определённое влияние, подающее Тайхону некоторые надежды на заступничество...
Тайхон медлил с ответом, понимая, что отвечать хоть что-нибудь ему всё-таки придётся.
- Так как? - повторил вопрос тот, напирая, и насмешливо буравя его взглядом.
Тайхон, не меняя позы, прищурился и спросил в ответ как можно спокойней:
- Тебя это очень интересует? - делая ударение на слово «очень». В глубине подсознания в нём сидела уверенность в своих силах потомственных горожан со стороны отца - несмотря на то, что он вырос в глухом селе - и интуитивно уловил, как поставить себя в глазах соперника.
- Да нет, я так просто! Что, спросить нельзя? - ухмыльнулся тот, внутренне всё же немного струсив перед медвежьей уверенностью в себе этого селюка. К тому же, Тайхон и физически был заметно крепче. Но в городе больше котируется наглость и психологическая доминанта, чем физическая сила, - а горожане, как правило, наглее сельских жителей, и этим захватывают власть над умами робких сельчан, теряющихся в незнакомых условиях...
Вот и сейчас: Эрвес был уверен в своём превосходстве, и намеревался сходу обломать селюка, но неожиданная медвежесть последнего сбила его несколько с толку, и он нутром почуял, что парень этот не так слаб, как должен, а, пожалуй, даже сильнее его в обоих смыслах... Хитрый горожанин принял решение не конфликтовать с квартирантом с первого дня, а обломать его потихоньку в дальнейшем; а сейчас же прикинулся дружелюбным, чтобы сбить пар, и засмеялся:
- Да расслабься ты! Тебя никто тут бить не собирается! - и снова засмеялся, умело имитируя дружелюбие: - Семечки любишь?
Эта городская прыть менять тему разговора несколько сбивала ещё Тайхона с толку, но он не спешил доверять дружелюбию горожанина, с детства привыкнув быть настороже круглосуточно, в компании кого бы то ни было. Кровь потомственного горожанина забурлила в нём полным ключом, передавая по генам в подсознание Тайхона опыт предков: как держать себя в обществе горожан; а чутьё деревенского жителя усиливала это переданное по генам знание. Свободолюбивый Тайхон почувствовал тонкие нити манипуляций Эрвеса, и они начинали его тяготить всё сильнее с каждой минутой. «К чему мне идти на поводу у него?» - задал он сам себе вопрос, не отводя прищуренного взгляда с парня, продолжающего беспечно щёлкать пальцами в такт музыке. Ему не нужны были друзья доселе, и он проживёт без них и дальше. Никто не будет им манипулировать! - решимость Тайхона отстаивать свою свободу принимала сейчас очертания ещё более чёткие, чем тогда, когда он ещё только обдумывал своё положение в городском обществе несколько недель назад.
- Я не ем семечки, - ровным голосом ответил он: спокойно и без агрессии. Потом, замолчав, подошёк к книжной полке, изучая корешки книг, - спиной и затылком, однако, прислушиваясь к сердцебиению присутствующего.
- Что читаешь? - спросил Тайхон.
- Я? смеёшься, что ли? - захохотал тот. - Кто ж в наше время читает?
- Понятно, - спокойно резюмировал про себя Тайхон, и вытащил одну из книг. Открыв, обратил внимание на жанр под названием: «фантастика». - Интересная? - спросил он, показывая обложку.
- Ага! - ответил тот, продолжая кивать в такт музыке. И, показав большой палец, изрёк:
- Клёвая книга! Хочешь, почитай! Единственная литература, которую я уважаю! Но такую встретишь редко: днём с огнём не сыщешь! Любишь читать? - спросил, делая ударение на слово «читать», нащупав слабинку во вкусах нового соседа, и уже мысленно обдумывая, как эту его особенность использовать с выгодой для себя. Ответа не последовало, да он Эрвесу и не нужен был: и так всё ясно.
- Я возьму почитать, - сказал Тайхон, захлопывая книгу.
- Бери, бери! У меня видишь, сколько их? Будет мало — в комнате матери ещё есть два шкафа: за год не перечитаешь! - засмеялся он.
Тайхон заметил слово «матери», из сего про себя сделал вывод: что в квартире живёт ещё и мать. А следовательно, ему предстоит познакомиться ещё с одним жильцом этой квартиры.
Ладно, я пошёл к себе, - сообщил Тайхон решительно, и направился к двери.
- Пошёл читать?
- Да.
- Ну, покедова...
Сквозь стенку было слышно музыку, и она немного раздражала, но, вобрав воздух в лёгкие, Тайхон сделал медленный выдох, и настроился не обращать на неё внимание: он никому не позволит вывести его из душевного равновесия и играть на его нервах: этого никому не удавалось в школе, и никому не удастся здесь, в городе. Посему, устроившись поудобнее на постели, открыл книгу и углубился в чтение.
Первую повесть он прочёл часа за полтора. Произведение было полнейшим бредом на тему конца существования человечества, - не лишённым всё-таки захватывающего стиля изложения. «Сказка для взрослых!» - сделал вывод он, пытаясь вынуть из прочитанного что-то полезное для размышления. На часах было уже довольно поздно для него: половина десятого вечера, - и его клонило в сон. Прочитанная на ночь сказка оставляла в нём странное впечатление, не давая ни пищи для фантазии, и не давая, однако, и уснуть: описанные события продолжали вертеться в голове как живые, - полные обречённой бессмысленности бытия и тоскливого чувства одиночества. Выключив свет, он лежал, почти не слыша надрывающихся и таких же бессмысленных звуков панк-рока, как и сюжет только что прочитанной повести, и думал о бытии во вселенной, как никогда остро ощущая всей кожей: каждый человек в этом мире одинок, как и эти герои из глупой повести, в конце концов нашедшие друг друга, чтобы возобновить демографию земли...
- Ради чего они это делают? - спрашивал он сам себя. Смысл размножения был ему непонятен. Пытался мысленно представить своих возможных детей — и не видел смысла им рождаться: чтобы быть такими же одинокими, как он сам? Потенциальные будущие дети его рисовались ему слабыми морально и физически, - во всяком случае, слабее его, - и потому казались ему заведомо обречёнными на погибель. Так к чему вообще их рожать? Чтобы они всё равно погибли молодыми?
Первая ночь в городе... Тайхон лежал в темноте, глядя невидящими глазами в чёрный потолок, и прислушивался к сердцебиению города, как к сердцебиению огромного живого существа. Это существо не казалось ему таким уж незнакомым и чужим, как должно было бы. Ему казалось, что он когда-то, быть может, в прошлой жизни, всё-таки был знаком с этим существом, и сейчас будто встретился с ним снова после долгой разлуки, знакомясь вновь, и будто сверяя: таким ли оно осталось, как неведомое количество лет назад, в прошлой жизни? И так же ли мерно его дыхание и сердцебиение, и таков же нрав, как прежде?
Он мысленно смотрел на город с высоты птичьего полёта, сопоставляя его с лесом. Лес — это тот же город, а город — тот же лес. Только в лесу — живые деревья, а в городе — искуственные бетонные дома. Но внутри этих домов, равно как и внутри деревьев, так же кипит жизнь: люди, как и черви, копошатся внутри жилищ своих, испытывая одинаковые страсти и страхи за свою жизнь, и испытывая естественные нужды наполнить свой желудок и освободить кишечник, - и нет в том различия между ними...
Продолжение на странице http://www.proza.ru/2013/01/09/2095
Братислав Либертус
дата написания главы: 2010/12/03/1746