гл.1 http://www.proza.ru/2011/11/07/1396
2
– Живой?
– Да, вроде. Вон рукой шевелит.
– Слава богу. Давай его в машину.
– Ты уверен, бать?
– Так не здесь же оставлять. До дома рукой подать – махом вычислят. Зачем нам неприятности? Бери с той стороны…
Кирсановы ухватили безвольное тело подмышки, втащили на заднее сидение.
– Куда теперь? – растерянно спросил студент. – В больницу?
– Садись там. Я поведу. С тебя хватит, – Илья Петрович, преодолевая беспокойство, забрался на водительское место. – Какая больница в два ночи? Чай, ты, дружок, не в грейтбритн. Все доктора засовы задвинули и пятый сон смотрят… Домой, конечно. Дома нас дядя Слава ждёт. Он всё решит…
– Дядя Слава? Ура! – ожил Аркадий и пристегнулся ремнём. – А каким ветром?
– Да тошно ему одному в своей хибаре. У них в Думе сейчас тоже каникулы. Скучает, как с Тамарой развёлся.
За спиной послышался стон и бормотание; студент рванулся на звуки всем корпусом, но помешал ремень.
– Эй, братец! Как вы там?
– Уй, бля… башка гудит… Где я?..
– Успокойтесь, товарищ. Вы у друзей... – полностью совладав с нервами, вмешался Илья Петрович. – Вас, видно, машина сбила. Мы подобрали... Где-нибудь болит?
– Ни хрена себе: «где-нибудь»! Да, везде, блин…
– Сейчас подъедем к дому, и всё устроим. Надо будет – пошлём за Гойхманом… за доктором.
Чёрный внедорожник прошуршал по аллее вдоль ровных шеренг сосен и, хрустнув гравием, остановился перед высокими коваными воротами, за которыми таинственно темнел двухэтажный, мягко подсвеченный снизу, замок-особняк с мезонином в крутых щипцах крыш, растворяющихся в беззвёздном небе. Справа от центральной круглой башни входа светились спаренные окна-витражи, остальные подозрительно глядели тёмными стёклами. К дверям входа поблёскивала дорожка, обрамлённая изваяниями. Сей псевдо-готический мини-замок явно старался подражать архитектурой знаменитому ДК им.Майендорфа в селе Барвиха, недавно приспособленному под резиденцию президента, и не безуспешно. Он не достиг его лишь габаритами, но не шиком.
Над закрытыми воротами вспыхнул дополнительный мощный прожектор, ярко высветив пятак вокруг прибывшего автомобиля. В кованом орнаменте возник чёрный квадрат калитки, из которого вышагнул крепыш в комуфляже, сделал одной рукой салют, а другой нажал кнопку пульта. Створки бесшумно поехали в стороны. Проезжая мимо будки охраны, Илья Кирсанов опустил стекло:
– Валь, возьми Стаса и двигайте за нами. Там, на заднем сиденье… Несите пока в зал… Да осторожно: он раненый…
Когда машина подъехала к входной башне-апсиде, на базальтовых ступенях появился облачённый в бардовый халат с золотыми драконами Вячеслав Петрович Кирсанов. Он был старше брата Ильи всего на полтора года, но мало на него походил и формой, и содержанием. Всё в облике Аркашиного дяди кричало о его аристократических корнях, и горделивая осанка, и гладко выбритый, выдвинутый вперёд, подбородок, и красные замшевые полусапожки от Ессо. Недавно его помощникам удалось раскопать в приходских анналах Энской губернии метрические следы к тем самым Кирсановым, что описаны великим Иваном Сергеичем в известном романе. Уверовав в это обстоятельство, Вячеслав Петрович не только шумно вторгся в ряды российского дворянства, но и стал левой рукой Его Сиятельства князя Лопухина, члена Малого совета и канцлера Капитула наград Российского Дворянского Собрания. Работа в Думе ему очень в этом помогла: никто перепроверять бумаги не отважился.
После радостных, но несколько чопорных объятий с юным племянником, дядя Слава двинулся в дом, и прибывшие проследовали за ним. Сторож-садовник Валентин, тоже в пятнистой куртке, совместно с охранником Вячеслава Петровича, Стасом, извлекли тело пострадавшего из недр Х6 и внесли его, вяло огрызающегося, по пятам хозяев в зал. Вячеслав Петрович указал глазами на высокую дубовую дверь слева, где располагался кабинет брата: он уже оказался полностью в курсе досадного события.
Пострадавшего уложили на широкий кожаный диван, раздели до трусов. Яркий свет люстры в подробностях осветил худого, нескладного молодого человека довольно непростой наружности с дерзким взглядом из-под выпуклого лба, смоляными кудрями, небритыми щеками и подмышками. Тут же стало понятно, что видимых серьёзных травм у него нет, и его жизни ничего не угрожает непосредственно. Обнаружился большой, быстро темнеющий, синяк на рёбрах спины, содранная кожа на локтях и колене, прочие мелкие ссадины и ушибы. Состояние содержимого черепной коробки пока оставалось под вопросом. Охранники живо обработали порезы йодом, залепили пластырем, а раненый тем временем, поскрипывая зубами и сдержанно ругаясь, внимательно изучал хозяев и обстановку.
А изучать было что: по всем стенам висели настоящие персы с саблями и ятаганами, старинные ружья и пистолеты, огромное количество картин в шикарных рамах. Оставленная настежь дверь в зал открывала ещё большее количество роскоши и картин. Хотя невольный гость и не был знатоком живописи и прочих причуд богатеев, а наоборот, презирал и даже ненавидел всю эту кичливую мишуру, он обладал острым, пытливым умом, весьма наблюдательным, и отметил про себя, что все вывешенные тут произведения искусства – сплошь поясные портреты солидных тёток и мужиков, большей частью легко узнаваемых.
Когда перевязка закончилась, и Валя со Стасом удалились, пострадавшего укрыли пледом, для приличия, ибо инерции дневной жары хватало на всю ночь, и Вячеслав Петрович, на правах старшего, доброжелательно, скрывая неудовольствие, спросил:
– Ты кто?
– Семён я. Базаров фамилия. Друзья Фитур-базаром зовут.
гл.3 http://www.proza.ru/2011/11/10/11