Аркадий Рязанов, Виктор Шмаков
8. Обычная работа на нейтралке
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
1. Какие мысли на войне бывают? http://www.proza.ru/2010/07/19/975
2. Начнём сначала... http://www.proza.ru/2010/07/20/210
3. О том, как мы самолёты сбивали http://www.proza.ru/2010/07/21/202
4. Рейд немецкой разведки к нам в тыл http://www.proza.ru/2010/07/22/228
5. «Вошебойка» http://www.proza.ru/2010/07/23/200
6. В немецком танке http://www.proza.ru/2010/07/24/227
7. Найти 6-ю роту http://www.proza.ru/2010/07/25/225
8. Обычная работа на нейтралке http://www.proza.ru/2010/07/26/209
9. Ночной дозор http://www.proza.ru/2010/07/27/249
10. Пасха http://www.proza.ru/2010/07/28/276
11. Первый раз за «языком» http://www.proza.ru/2010/07/29/446
12. Неудачи с «языками» http://www.proza.ru/2010/07/30/185
13. Ранение http://www.proza.ru/2010/07/31/266
14. Госпиталь http://www.proza.ru/2010/08/01/219
15. Мирная жизнь (есть фото автора) http://www.proza.ru/2010/08/02/205
16. Как мы работали над книгой (есть аудиофайлы) http://www.proza.ru/2010/08/03/222
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
– А вечером наш взвод получает задание собрать на нейтральной полосе документы у немцев, погибших при этой атаке. Пошли на задание семеро – столько нас всего во взводе-то и осталось от 25-ти человек. Около штаба батальона как раз были, когда немцы сильный оружейно-пулемётный и миномётный опять огонь открыли – по передовой, и вглубь нашей обороны. Одна мина взорвалась недалеко от нас, нашего одного разведчика ранило в ногу – лёгкое ранение. Перевязали его. Можешь сам до санчасти дойти? Смогу как-нибудь. Недалеко здесь санчасть батальонная, иди туда. Пока перевязкой занимались, немцы огонь прекратили, мы пошли задание выполнять. Подходим к нашей передовой. На этом участке «штрафники» держали оборону, немцев отбивали.
– Аркадий Андреевич, а штрафников на фронте много было? Что они из себя представляли, как воевали?
– Так называемые, штрафные фронтовые подразделения были двух видов – штрафная рота, и штрафной батальон. Штрафная рота – это рядовой, сержантский, старшинский состав. А в штрафном батальоне – офицеры, от младшего лейтенанта до полковника. Понятно, что все они в рядовые разжалованы были. Численность таких рот и батальонов по 250 человек. После этой немецкой атаки в нашем штрафном батальоне в живых осталось человек 35-40, не более. На нашем участке был как раз штрафной батальон – офицерский состав. Говорят, что в нём за какую-то провинность свою воевал полковник разжалованный – адъютант маршала Тимошенко, но сам я его не видел. Спрашиваешь: много ли на фронте штрафников было? Сколько их было, мы не знали. Об этом только командованию полка известно, и выше. Мы же знали лишь о тех, с кем в прямом контакте работать приходилось. Знаем, что когда им даётся задание, например, отбить у немцев такую-то деревню, и когда они задание выполняют, то с них судимость снимается, они идут уже в обычные части. Восстанавливаются ли у них звание мы не знали, особо-то этим и не интересовались.
– И что там далее, когда вы к штрафникам пришли?
– Говорим им, что мы сейчас на нейтралке работать будем, смотрите, нас не подстрелите, а то так и поможете чем. Идите, говорят, работайте, если что потребуется – поможем. Выползли на нейтралку. Собрали у какого-то количества убитых немцев документы. Смотрим: подползли мы, оказывается, близко к нашей бывшей передовой, к нашей бывшей траншее. Тут так получилось. Когда после артподготовки немецкая пехота в атаку пошла, штрафники поднялись в контратаку, и не только немцев отбили, но и погнали их дальше, захватили их траншею. Но далее произошла несогласованность во взаимодействии с артиллеристами – поздно тем расчёт дали. Те, не зная, что наши заняли немецкую траншею, открыли по ней огонь из «катюш». Штрафникам пришлось бросить её и отступать. Наши артиллеристы в это время огонь прекратили, видимо, уточнение к ним пришло. Но тут уже немцы штрафникам «на хвост» сели, не дали им в нашей траншее оборону занять, дальше погнали. Наши ещё метров на 80-90 отступили, залегли. Немцы дальше не пошли. Так вот – доползли мы до нашей бывшей траншеи. Посмотрели, послушали: вроде бы тихо, никого нет. Помкомвзвода посылает троих вперёд, на разведку. Они проползли метров пять-десять, в пределах видимой связи – ждут нас. Потом мы втроём поползли – сначала за ними, потом ещё дальше. Потом они так же. Это такой обычный приём перемещения разведчиков, группами по два-три человека. Доползли до траншеи, спустились, вправо-влево проверили – немцев нет. Послали мы двоих наших разведчиков к штрафникам – сказать, что траншея наша бывшая от немцев свободна. Они вроде бы сначала не поверили, потом смотрим: двое от них побежали. Добежали до траншеи, проверили, один к своим вернулся, один остался. Затем они пришли все, заняли эту траншею. Ну, нам-то надо своё задание далее выполнять. А тут слышим: в стороне штрафников взрыв лёгкий, глуховатый, вроде как – граната РГД. Это наступательного типа граната, у неё заряд маленький, поражающее действие осколков всего около пяти метров – чтобы самому от её взрыва в бою не пострадать, поскольку бросаешь её вперёд метров на 20. Это в отличие от «лимонки», гранаты оборонительного типа. У той радиус поражения до 300 метров, звук от взрыва другой, резкий. Лимонку бросать надо из траншеи по наступающему противнику. Мы потом уж только узнали, что кто-то из штрафников подорвался на мине, которую немцы поставили. Командир батальона штрафников отдал команду: всем не двигаться, кто как стоит, так и оставаться. И так они и стояли, пока утром не пришли минёры и не разминировали траншею. Помкомвзвода меня спрашивает: где твой напарник, Вдовин? Он влево пошёл, по траншее. Иди, верни его, может, немцы засаду какую сделали. Догнал – он метров 20 прошёл по траншее. Старший сержант, говорю, не велел идти дальше. Пошли с Мишей обратно, к своим вернулись. Помкомвзвода мне говорит: пойдём в сторону первого батальона. Штрафники от нас находились вправо, мы пошли с ним по траншее влево. Я впереди иду, он сзади, смотрю в правую сторону – в сторону немцев, он левую сторону под контролем держит. Траншеи неглубокие, сильно согнувшись приходится в них идти. Прошли некоторое расстояние, я командиру говорю: мы сейчас к стыку между вторым и первым батальонами подходим. На этом стыке первый батальон обязательно пулемёт поставил. Они же не знают, что немцы траншею покинули, могут нас за немцев принять, спрашивать «стой, кто идёт?» не будут, откроют по нам огонь. Помкомвзвода говорит: да, пойдём вернёмся к ребятам, нам своё задание выполнять надо. Повернулись, пошли обратно, он впереди идёт. Вдруг где-то спереди взрыв. Я не могу понять – как оказалось, что я на земле стою, из траншеи каким-то чудом вылетел. У меня на шее автомат висел, хватился – нет автомата. За поясом парабеллум – я его выдернул, присел. Потом думаю: если бы это немец бросил гранату, я бы запал слышал. Значит, это мина была, сработала. Побежал к своим, по земле уже, в ушах звенит, из носа кровь. Добежал до ребят. Они: в чём дело? Понятия не имею. Со старшим сержантом шли в вашу сторону, несколько шагов всего и сделали, вдруг взрыв, я наверху оказался, на земле, автомата на шее нет, в ушах звон, вот и сейчас плохо слышу. А где покомвзвода-то? Не знаю, пойду его искать. Пошёл обратно по траншее. Слышу: вроде бы ползёт кто-то. Исмагулов, ты? Да, ранило меня. Он любил кожаные ремни, и портупеи. Я схватил его за ремни, потащил к ребятам. Посмотрели: он, оказывается, наступил пяткой правой ноги на мину – это немцы мины поставили, когда траншею оставляли. Каблук мощный был, его и спас, хотя вся пятка сапога разворочена. Надо ногу перебинтовать. Финку достаю – они у нас как личное оружие были – голенище разрезаю, чтобы сапог снять. Кричит: ты зачем мне трофейный сапог портишь? Так у сапога пятки-то нет, капут сапогу твоему немецкому пришёл. Теперь тебе ногу спасать надо, а не о сапоге думать. Перевязали ногу. Ползти сможешь? Смогу. Пополз в сторону наших. А мне надо же автоматы взять – его и свой. Вернулся я к тому месту. Сначала его автомат подобрал, смотрю: мой лежит, в нескольких местах искурочен осколками от мины. Спас он меня, иначе эти осколки у меня в животе были бы. Получается, что я по траншее прошёл несколько раз, и на мину не наступил – отвело эту беду от меня. Мы на нейтралке по сбору документов ещё поработали, вернулись. Сдали их командиру взвода, он на утро отнёс в штаб. Возвращается обратно, смотрим: с ним солдат идёт. Взводный говорит: Исмагулов в санчасти лежит, вот вместо него новый помощник командира взвода. На этом и кончилось наше ночное боевое задание.