Мамонов - полученные рецензии

Путин, когда-то, слушал в машине «Курс русской истории» Ключевского, но….
«..Мне жаль тебя, русская мысль, и тебя, русский народ!
Ты являешься каким-то голым существом после тысячелетней жизни, без имени, без наследия, без будущности, без опыта. Ты, как бесприданная фривольная невеста, осужден на позорную учесть сидеть у моря и ждать благодетельного жениха, который взял бы тебя в свои руки, а не то ты принуждена будешь отдаться первому покупщику, который, разрядив и оборвав тебя со всех сторон, бросит тебя потом, как ненужную, истасканную тряпку.
И теперь, когда везде, во всякой церкви и во всяком кабаке орут во весь голос “Боже, царя храни!”, мне хочется с горькими сдавленными слезами пропеть про себя “Боже, храни бедный народ, бедную Россию!” 1866 год В.О.Ключевский “Курс русской истории” т.9 стр. 276

Мамонов   04.10.2023 20:35   Заявить о нарушении

Всё это можно превратить в совершенно бесплодный спор цитат. У меня нет никакого желания. И ссылка на Путина совершенно не трогает.

Заранее   04.10.2023 21:03   Заявить о нарушении

Я не скажу насчёт России, но скажу насчёт всей планеты Земля:
...
-...Я не виноват, что любовь есть только на далёких звёздах, что бывшая Земля представляла собой лишь скопище дикарей, хамов, недоумков как мужского, так и женского пола»
-И поэтому ты решил так жестоко и страшно отомстить землянам, поставив свой интеллект на службу жителям звёзд, и с помощью выдуманных тобою холодных, бездушных формул, каких-то дурацких интегралов и другой абракадабры – помог им завоевать Землю? Глеб – ты монстр. Чингисхан и Гитлер – это сопливые щенки по сравнению с тобой. Как ты можешь спокойно жить в своих звёздных дворцах и любоваться на звёздные прелести, после того, что сделал, я не представляю…
«Зато я самоутвердился таким вот необычным образом, - откровенно заметил Глеб. – Ведь все люди на Земле всегда стремились как-то самоутведиться, самореализоваться, состояться, как это любили называть в газетах. В меру своих знаний и способностей. Чем я хуже? Конечно, большинство самореализовывалось по шаблону. Подражая своим знакомым, или глядя в телевизор, или читая газеты. Шаблон этот, образ успешной жизни, искусственно создавался теми, кто считался лидерами, хозяевами в мире людей, и тиражировался через газеты и телевидение. И вот – толпа восхищалась и завидовала тем, кому удавалось добиться «успеха», и презирала тех, кому не удавалось. Одни с этой целью грабили офисы и банки, другие угоняли самолёты, третьи развратничали… Кто что умел. И кое-то действительно выигрывал. Кто-то сочинял увлекательные эпопеи о том, как элегантные «состоявшиеся мужчины», разъезжая на «мерседесах» и по ходу дела запросто убирая прочь с дороги всяких неудачников, с такой же необычайной лёгкостью женятся на длинноногих фотомоделях и отправляются с ними чартерным рейсом в шикарные отели на тропических островах – и получал за продажу этих книжонок много денег, да ещё снимались по этим произведениям телесериалы, а всякие неудачники или неудачницы восхищённо смотрели эти сериалы с удовольствием, усевшись перед телевизором со своей рваной одеждой в руках, чтобы её зашить, и следя, не пригорела ли на кухне пшённая каша, которую они варить поставили… Если у них к тому времени ещё не отобрали жильё из-за неуплаченной квартплаты, или вообще их не укокошили. Кто-то в бизнесе, эстраде или ещё чём-то общественно значимом добивался успеха, тоже думая исключительно о себе, а простым людям из толпы, профанам, так сказать, от этого было не лучше или даже хуже… Я этого не умел. Вообще многого я не имел и не умел, что имели и умели другие… Наверное, я не был простым. Не потому, что имел высшее образование, а многие простые люди не имели. На иерархической лестнице общества я оказался стоящим ниже даже «простых» слесарей, дворников, сантехников. Из-за того, что не имел той приспособленности к жизни, какую имели они. Я чувствовал, что являюсь профаном почти во всём, даже в том, что доступно большинству людей из толпы, в чём может добиться выигрыша даже самый заурядный человек – например, кого-то облапошить, всучив негодный товар, одержать верх над кем-то в уличной драке, задурить мозги какой-нибудь девушке с целью добиться взаимности... Я чувствовал, что не выдержу конкуренции, не добьюсь выигрыша ни в каком роде деятельности, даже расчётки по математике студенты мне перестали заказывать. И мне ничего не оставалось, как продаться инопланетянам, мобилизовав то немногое, что у меня было – математические знания. Войти в контакт с ними, а не с людьми – в один момент я понял, что довольно мне добиваться от людей уважения и признания, все мои старания в этом направлении оказывались сизифовым трудом. Хотя вообще-то я вначале хотел помочь человечеству, а получилось… Дикость какая-то, просто неправдоподобное что-то… Что же касается конкретной технологии моих сеансов связи с инопланетянами, то эти сеансы были очень простыми, без всяких прибамбасов, обалденных явок, паролей, засад, перестрелок, проще некуда – чисто мысленными. И у тебя тоже были в прошлом такие мысленные вроде как телепатические встречи с чужими силами, попытайся припомнить; и у других людей, у кого чаще, у кого реже – просто они не придавали таким, не стыкуемым с привычной жизнью, своим озарениям никакого значения, не пытались извлечь из этого для себя выгоды, считали это фантазией и бредом, а для извлечения реальной выгоды всегда полагались исключительно на осязаемое, что можно пощупать: на деньги, на оружие, на компьютеры, на влиятельных знакомых; возможно, и на своих жён… А у меня не было девушек, друзей, оружия, калькулятор был дома старый советский, много на нём не посчитаешь, а денег совсем мало. Зато были – многочисленные, систематически повторявшиеся мысленные встречи и беседы с далёкими, почти невидимыми и неслышимыми чужаками. Это вначале. Для других людей были они – чужаками, а для меня – друзьями. Хоть реальной помощи от них я вначале не чувствовал. Временами был даже вред. Мне пришлось пройти через то, чтобы перестать быть самим собой. Так можно описать это состояние. Иногда чувствую: я – это уже не я… Не такой, как раньше… Зато потом пошло-поехало. И теперь у меня другая жизнь, я занимаюсь интересным конструированием, у меня полно друзей и девушек на звёздах. А бред – это то, что вытворяют в своих клетках уцелевшие олигархи бывшей Земли, олигархи разнообразных мастей и калибров; бред – это то, что осталось у них в голове... Я сделал это, чтобы моя жизнь не осталась незамеченной, не прошла впустую. Ведь и у меня тоже оказалось чувство собственного достоинства, а не только у лидеров рок-групп, от которых в восторге визжали сексапильные девушки на концертах, к примеру, или у компьютерных гениев. Но пойми – если я что-то и сделал плохо, то, скорее всего, сделал это не столько я как личность, сколько моя воля к самореализации. А вернее, и воля-то не моя. Всемирная воля. Вселенская воля вела меня по этому пути. Я спотыкался, а она меня тащила. Я был призван этой волей, именно я почему-то – так уж получилось… Наверное, потому, что я был не согласен с порядками на Земле. Все были согласны, и олигархи и бомжи, а я – нет. Я оказался – диссидент. Фраер. Я не захотел быть участником никакой шайки. Ни тех, которые ловят и грабят прохожих в городских подворотнях, ни – шайки всемирной. Хотя люди на Земле считали меня не столько инакомыслящим диссидентом, сколько просто «лишним», «несостоявшимся», - со злостью усмехнулся Глеб. – Например, девушки желали знакомиться только с «состоявшимися мужчинами». «Неудачников», с их точки зрения, они не признавали. Как и работодатели, которые брали лишь тех, кто круто поднаторел во всяких «современных» рыночных заскоках. Врачи лечили тех, у кого было много денег, а если даже за огромные деньги не могли вылечить каких-то богачей, то с ними по крайней мере вежливо разговаривали, а не хамили им нагло… Мною не восхищались, как восхищаются киноактёрами и певцами. Меня не уважали, как уважают политиков, финансистов. Меня не боялись, как боятся бандитов или полицейских. Я был никем. По мнению окружающих, я не был ни на что способен и не был достоин ни любовного восхищения, ни уважения, ни страха передо мной, и достойного уровня жизни тоже. Моя жизнь зависела от прихоти тех, кто был сильнее меня. Я и сдачи не умел дать, как другие, менее грамотные, чем я, умели. Если бы я навсегда исчез с лица земли, перестал бы мыслить и жить, это было бы всем безразлично. Безразлично подавляющему большинству людей; у немногочисленных оставшихся людей моё исчезновение вызвало бы, возможно, даже радость, хотя эти немногочисленные не были даже моими настоящими врагами. Настоящие враги и настоящие друзья бывают у тех, кто занимает настоящее положение в обществе. И ни у кого из людей это не вызвало бы горя. О, их ненавистная хамская идиотская поговорка: «Это твои проблемы»… Но мне не хотелось исчезнуть. Потому что это оказалось бы небезразлично моим друзьям с далёких звёзд – это для них было бы настоящим горем… Они-то знали, на что я способен и какое достоин занимать положение. А теперь лишними оказались – все, кто считал меня лишним! Они, как выяснилось, совершенно непригодны быть полноценными членами высокоразвитой галактической цивилизации, они годятся быть интегрированными в неё разве что в качестве экспонатов для зоопарка… Что ж – это их проблемы. Тебе, я вижу, теперь жаль тех людей, которые пострадали в войне с инопланетянами. Даже тех, которые тебя мучили, и кто тебя даже убил, из-за чего инопланетянам пришлось тебя оживлять… Как бы тебе объяснить… Земная цивилизация была слишком значительным отклонением от нормы, от стандарта, принятого для разумных существ во всей вселенной… Отклонением прямо-таки вопиющим. Она нуждалась в серьёзнейшем капитальном ремонте, в срочном спасении. Да что там говорить, если (отвлечёмся даже от социальной несправедливости, а рассмотрим лишь экологию) человечество было способно лишь сжигать до одурения нефтепродукты в своих многочисленных автомобилях, заваливать свою планету отходами производства и пластиковыми упаковками и не желало себя ограничить хоть самую малость, поскольку ограничивать необходимо было в первую очередь аппетиты его «элиты», а потом уже простых людей… Прости, - сказал Глеб Свете, - что я использовал тебя без твоего ведома как орудие, что-то вроде секс-бомбы особой конструкции, чтобы при помощи твоей красоты спасти мир. Боюсь, что никаким другим способом его переделать было невозможно. Есть вещи, которые можно спасти, лишь предварительно взорвав их до основания. Конечно, это был шок. Свет – ясный и ослепительный от этого ужасного, потрясающего взрыва и сейчас стоит у меня перед глазами…»
Ответом на эту длинную речь Глеба было молчание. Света не произносила ни слова, внимательно слушая через ракушку то, что он говорит. Ей захотелось бросить ракушку на землю. Но она почему-то этого не делала и продолжала прижимать её к уху.
«Я – преступник? Предположим. Почему ты молчишь? Ты не хочешь, чтобы наш разговор продолжался? Так я сейчас отключу антенну, и мы больше никогда не услышим друг друга. Потом займусь своими расчётами, потом позвоню своим подружкам с Антареса или Бетельгейзе, а может, даже и Тиолле звякну по старой дружбе – чего не бывает? Стишки ей опять почитаю, хоть и старые. Ведь ждёт не дождётся, бедняжка, моего звонка. Так что готовься – сейчас отключаю…»
-Нет! – воскликнула Света. – Глеб, я не хочу, чтобы наш разговор прервался на такой ноте, и вообще чтобы прерывался. Я не хочу, чтобы ты звонил вместо меня звёздным девушкам…

Принц Андромеды   29.11.2021 04:01   Заявить о нарушении

http://proza.ru/2020/12/14/77

Принц Андромеды   29.11.2021 04:02   Заявить о нарушении

Ты не была в Париже - глава тринадцатая

Принц Андромеды   29.11.2021 04:02   Заявить о нарушении