Рецензия на «Оккупация и нац. вопрос. ч. 4 Выселение немцев Пов» (Сергей Дроздов)

Уважаемый Сергей Борисович! Спасибо за ваше очень интересное исследование. Судя по откликам, для многих сказанное в нём было абсолютной новостью. Отмечу, что вы очень деликатно обошлись с этой непростой темой, не задев ни чьих национальных чувств. Мои родители были поволжскими немцами, себя я позиционирую так: советский гражданин по национальности немец (это из романа «Щит и меч»).
Я не историк и могу рассказать только о своём эмоциональном отношении к депортации. Во-первых, я думаю, что понятие «российские немцы» очень условно. Жившие в России немцы были очень и очень разными.
Прибалтийские немцы были совсем не похожи ни на украинских, ни на поволжских, ни на всех прочих немцев, впрочем, так же, как прочие не были похожи друг на друга. Физиономию прибалтийских немцев определяли остзейские бароны — крупные землевладельцы. Многие из них были офицерами и даже старшими офицерами в императорской армии и ВМФ. После революции подавляющее их большинство пошло служить белым, а потом эмигрировали. Ненависть к советской власти постепенно трансформировалось у них в русофобию. Яркий пример — Фёлькерзамы: папаша — адмирал, командир броненосца «Ослябя», умер накануне Цусимского сражения, а сынишка вернулся в Россию с гитлеровскими войсками одним из командиров диверсионно-террористического полка «Бранденбург-800».

Среди крымских немцев тоже было много землевладельцев, которые запятнали себя сотрудничеством с германской администрацией ещё во время первой оккупации Крыма в 1918 году.
Украинские немцы были обижены отношением к ним во время ПМВ, кроме того они здорово пропитались русофобией от «мазепствующих малороссов», среди которых жили.
Кроме них были ещё одесские, кавказские, сибирские немцы. Особняком, как мне кажется, стояли поволжские немцы.

Преподаватель факультета иностранных языков Новосибирского пединститута говорил моей сестре: «Не забывайте, что вы потомки тёмных неграмотных оборванцев». Ничего обидного в этом нет: мои предки действительно были неграмотными и даже несколько одичавшими оборванцами, слонявшимися по дорогам разорённой Семилетней войной Германии. Их ловили бессовестные вербовщики и продавали в армии немецких князьков, а больше всего солдатами в Америку, где в то время шла война за независимость. Немцы Поволжья в подавляющем большинстве нашли в России спасение и стали просто крестьянами.
Советскую власть они приняли или нейтрально, или положительно (мой дед по отцу служил в Первой Конной и дошёл с ней в 1920 году до окрестностей Варшавы). Уже к 1941 году они стали едва ли не самым советским народом из всех малых народов СССР. Помню, я читал в «Литературной газете» очень приятную мне статью известного историка А.И. Уткина, в которой было сказано, что гитлеровцы с приходом к власти постоянно пытались создать агентуру из числа немцев Поволжья, но им до начала войны не удалось завербовать ни одного человека.

И даже очень, очень антисоветски настроенный историк доктор наук Аркадий Герман признаёт, что немецкая молодёжь в АССР НП была предана Советской власти. Я могу это подтвердить чисто на уровне ощущений. Когда мои родители говорили о предвоенных годах, они светились. А почему? — Потому что они в то время были счастливы! Мой отец окончил с отличием техникум механизации сельского хозяйства в Марксштадте (нынешний город Маркс) и получил от Наркомзема направление на учёбу в Саратовский сельхозинститут со стипендией!!, с местом в общежитии!! Мать окончила педагогическое училище. За три дня до начала войны у них был выпускной вечер, и она подала документы на поступление в Саратовский педагогический институт. Мой дядя (брат матери) учился в музыкальном техникуме в Энгельсе (кстати играл в оркестре перед приехавшими в АССР НП Эрнстом Бушем и Эрихом Вайнертом, которые в то время снимали фильм «Красное Поволжье». Я это описал в повести «Трудармия»).
Поколение моих родителей было первым поколением немцев Поволжья — вечных крестьян — которые получили образование, стали врачами, учителями, инженерами, музыкантами. Как они могли быть не преданы Советской власти!
Я это к чему? Думаю, то что вытворяли крымские, украинские немцы, о чём свидетельствуют Юрий Нефёдов и Хрисанф Лашкевич, вряд ли делали бы поволжские немцы (по крайней мере в подавляющем большинстве). Кстати, в донесении Южного фронта от 3 августа говорится о немецких деревнях даже не на Украине, а на Днестре. Возможно, это были какие-то румынские немцы — много их, немцев, разбежалось по всей Европе.
И вместе с тем, имело ли советское правительство основания для депортации поволжских немцев. Я сейчас пришёл к выводу: да оно имело и основания и право на такое решение.
Имело право, потому что вся страна была по сути на военном положении, и всё население от мала до велика стало солдатами. Руководство страны имело право доверять или не доверять отдельным группам населения и перемещать по стране по своему усмотрению, как командиры перемещают полки и дивизии. Во-вторых, и не доверять немцам имелись основания, о чём свидетельствует донесение командования Южного фронта. И в-третьих, надо учитывать, в каких обстоятельствах принималось это решение: страна была похожа на избитого до полусмерти человека, истекающего кровью, и многие решения принимались на уровне рефлексов — некогда разбираться кто добрый немец, а кто не очень. Поэтому я всю вину (100%) за депортацию и связанные с нею мучения советских граждан немецкой национальности возлагаю не на сталинское руководство СССР, а на гитлеровскую Германию. Её нападение на Советский Союз стало причиной депортаций.

«По воспоминаниям Л. Д. Петрова, десант переодетых в форму Вермахта советских солдат, заброшенный на территорию автономии после начала немецкого вторжения в СССР, был встречен жителями республики как ожидаемое прибытие своих».
Вот это я ставлю под большое сомнение. Я не думаю, что подобная провокация в действительности имела место. Впервые я услышал о ней аж в восьмидесятых годах, кажется даже в конце восьмидесятых. В нашем районе жили тысячи немцев, с которыми общались и мои родители, и я сам — никто никаких солдат, да ещё в форме Вермахта не видел, не говорил, не упоминал о таком событии, а ведь смысл этой акции состоял именно в том, чтобы их увидело как можно больше людей.
Представляю, что я сижу здесь в Сибири и вдруг вижу, как по улице таскаются солдаты в НАТО-вской форме, явно отсвечивая: смотрите, мы тут. Может я инстинктивно и потянусь к телефону, но тут же отдёрну руку, подумав:
— Если я их вижу, то несомненно видят те, кому по долгу службы положено их видеть. К тому же они в НАТО-вской форме — тут что-то не то! Как бы не влипнуть!
Так же и немцы Поволжья, которые якобы не сообщили куда следует о десантниках. В то, что это десант можно было поверить, если б солдаты Вермахта переоделись в форму красноармейцев, пришли к местным жителям и сказали на чистом немецком: мы первые ласточки, за нами идут из фатерланда основные силы. Спрячьте нас. А тут… Ну откуда в волжских степях взяться немецкому десанту в августе 1941 года, когда фронт стоит на Днепре?! Тут надо было быть дураком, чтобы не понять, что это какая-то мутная игра, которая может иметь для меня недобрые последствия. Впрочем, я думаю, это выдумка для обоснования депортации, и эта выдумка была совершенно лишней.
И последнее: нам немцам надо помнить, что в это время в Советском Союзе страдали не одни немцы, а все народы СССР и прежде всего русский народ. Наши отцы и деды страдали со всеми, но и вместе со всеми внесли свой вклад в Победу.
Мне досадно, что советские граждане немецкой национальности повелись на вопли либеральных Андрияшек и завыли за ними, как глупые Парашки: «Ах мы бедные, ах несчастные! Как же нас обидели!» И вот результат: нет теперь такого народа российские немцы: ни сибирских, ни украинских, ни казахстанских, ни поволжских.

Александр Венгеровский   26.09.2023 12:35   •   Заявить о нарушении