Рецензия на «Ночь, как живое существо» (Ирина Тарковская)
Тревожные, но, вместе с тем такие яркие и ёмкие стихи прочитал у Вас. И, как у всех, мучительный вопрос, на который ответ пока неизвестен: "Что дальше?". Потрясающая всеми громами и молниями получилась у вас гроза. Просто слышишь и видешь всю эту грозовую драму. С неизменным теплом и уважением, Яков Яков Рабинер 02.08.2023 20:33 Заявить о нарушении
БЛАГОДАРЮ от души за прочтение и отклик, Яков!
Это стихотворение из самых ранних моих, я ранние почти все уничтожила, а это почему-то сохранила.))) С теплом, Ирина. Ирина Тарковская 02.08.2023 20:44 Заявить о нарушении
Несколько замечательных историй, доказывающих, что у великих музыкантов и чувством юмора всё на высоте.
Однажды выдающийся пианист Владимир Горовиц в ресторане сел за фортепиано и заиграл этюд Шопена. Посетитель спросил его: «Вы где-то учились музыке?» «Да нет, пацаны показали»- ответил Владимир Самуилович. Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию «Ро… стро… по… вич», сказала ему: — Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию… Когда Антон Рубинштейн гастролировал в Вене, он столкнулся с очень скупым антрепренером. Переговоры об оплате концертов сильно затягивались, и тогда Рубинштейн заявил: «Хорошо! Я согласен получить половину обычной суммы, но и играть буду вдвое тише обычного!» В 1953 году Давид Ойстрах был на гастролях в Англии, и посол СССР устроил приём в честь великого музыканта. В разгар банкета к Ойстраху подошёл советский атташе по культуре, сделал множество комплиментов маэстро, а потом поинтересовался: «Вы так хорошо играете на скрипке, но я давно хотел спросить, кто вы по профессии?» Ойстрах чуть не поперхнулся: «Я — скрипач». Атташе немного смутился: «Конечно, конечно. А кто ваш тренер?» Как-то на вечеринке в богатом доме, куда был приглашён Россини, одну даму попросили спеть. Она долго жеманилась, но в конце концов согласилась спеть каватину Розины из «Севильского цирюльника». Прежде чем начать, она обратилась к Россини: — Ах, маэстро, если бы вы знали, как я боюсь! — Я тоже, — отозвался Россини. К французскому композитору Морису Равелю постоянно обращался за советом один совершенно бездарный коллега. — Вот, маэстро, — однажды сказал он, — это моё последнее сочинение! — О, мосье! — сказал Равель обрадовано. — В таком случае я от души вас поздравляю! Когда Ростроповича и Эмиля Гилельса пригласили на длительные гастроли в США, их, разумеется, отпустили, но без жён. Музыканты обратились к министру культуры СССР Фурцевой с просьбой о разрешении выезда и для их жён. Фурцева обещала помочь, но попросила написать официальное заявление. Просьба Гилельса выглядела так: «Поскольку я страдаю заболеванием печени и нуждаюсь в специальном уходе, а гастроли в США намечены на два с половиной месяца, прошу направить со мной мою жену». Просьба Ростроповича выглядела совершенно иначе: «Поскольку я абсолютно здоров и еду на два с половиной месяца, прошу разрешить выезд с женой». Выезд жёнам музыкантов разрешили, но они так и не поняли, чей довод оказался более убедительным для властей. Когда Ростропович стал укрывать на своей даче опального Солженицына, вскоре последовали санкции со стороны властей. Фурцева вызвала к себе музыканта и в резкой форме заявила: «Мстислав Леопольдович! Ваша акция идёт вразрез с политикой государства, и мы вынуждены соответственно отреагировать. За границу посылать не будем, можете гастролировать по стране». Ростропович искренне удивился: «А что, концерты на родине вы считаете наказанием?» Когда Рихард Вагнер приехал в Париж, он встретился там с французским композитором Франсуа Обером. Во время беседы Обер заметил, что ему понадобилось тридцать лет для того, чтобы понять, что у него нет музыкального таланта. Вагнер на это улыбнулся: «И тогда, конечно, вы оставили занятия музыкой». Обер возразил: «Ну, что вы! Тогда я уже был слишком знаменит для этого!» Когда в СССР развернулась борьба с космополитизмом, известному дирижёру Борису Хайкину предложили сменить фамилию. Он отказался: «Фамилию менять не стану, но готов на компромисс — согласен заменить вторую букву; тогда моя фамилия будет звучать совсем по-русски». Яков Рабинер 12.02.2024 04:03 Заявить о нарушении
СПАСИБО, Яков!
Музыкантов, особенно такого уровня, без чувства юмора не бывает. ИМХО. С улыбкой, Ирина. Ирина Тарковская 12.02.2024 07:11 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |