Рецензия на «Сумасшедшая» (Дмитрий Болог)

Прошу прощения за множество ошибок.
Редактора нет. Текст не проверялся.
______________________________________________________________
Я знал, что она вернется. Возможно, если бы мне не сказал об этом доктор Пилчер, я бы сейчас не сидел возле камина со стаканом крепкого виски. Я бы все отдал, что бы уберечь своих детей от неё, своей некогда любимой женщины. Но почему я так уверен, что она сможет им как-то навредить? Она ведь, всего лишь, моя бывшая - которую я отправил в психушку.
В зимнюю ночь 2013 года, в Техасе, недалеко от небольшого городка Грейпвайн, прогремел выстрел. Оказалось, что стреляющей была моя (бывшая) жена - она убила бездомную собаку. Она вернулась домой поздно, почти под утро, руки её были все в крови. Мне она ничего не сказала, молча сходила в душ, потом молча легла в постель. Её звали Джен, с ней мы познакомились около десяти лет в Ираке. Она была журналисткой, а я на то время проходил стажировку военного корреспондента. Встретились на общей базе СМИ канала "NerSes". Она располагалась недалеко от Американского полигона. Джен тогда была очень красивой -- густые рыжие волосы, яркие зеленые глаза, упругий зад. Когда я пришел на обед в столовую, там праздновали чей-то день рождения. Вроде бы Рейя Кэнтриса, он тогда повышение получил, и Джен там тоже была. Слово за слово, я трахнул её в туалете какого-то иракского кафе, потом мы вернулись на базу, а на следующий день уже были в Америке. Я купил квартиру в Грейпвайне, сделал предложение Джен, она родила мне сына, которого назвали Карл. К сожалению, он скончался. Какая-то тварь сбила его, когда он переходил дорогу возле школы. Прошло несколько лет, Джен стала оправляться после душевной травмы, мне по- прежнему было не по себе, я любил сына и не мог представить, за что Бог так наказал нас с женой. В 2005 году Джен попала в автокатастрофу, пролежала в коме шесть лет. Я все шесть лет пропил в баре через дорогу от дома. Джен я навещал и в трезвом, и в пьяном состоянии, разговаривал с ней, целовал её. Она очнулась в 2011 году, я, уже на тот момент, стал безработным. Через какое-то время из Канады приехал мой брат, Алекс, с которым не виделись почти двадцать лет! Он, оказывается, добился немалого успеха в предпринимательской деятельности, перебрался в Канаду и развил там свой бизнес, торгуя мелкими побрякушками и магнитами на холодильник, а сейчас уже имел несколько заводов по производству новогодних искусственных ёлок. Он помог мне в денежном плане и устроил меня в свой филиал в Нью-Йорке. Я кое-как поднялся по карьерной лестнице и стал немало зарабатывать. Спустя время перевели меня домой, в Техас, где я смог открыть магазин, в котором продавались новогодние елки моего брата. Все было хорошо, мы думали о том, чтобы завести ребенка, купили новую машину. Но только Джен отказывалась на ней ездить, говоря: "Мне пофиг! Я не сяду за руль! Даже если это "мерседес"! " Я прекрасно её понимал -- если бы в меня въехала фура на скорости 50 миль в час, и моя голова пробила лобовое стекло, я бы, вероятнее всего, не то что бы за руль, даже в общественный транспорт не сел. Джен не брали на работу из-за непройденного обследования. Пилчер, её лечащий врач, настаивал на том, чтобы проверить её голову на наличие отклонений. Опыт Пилчера показывал, что с этим шутить нельзя, малейший сбой в работоспособности мозга может привести к непредвиденным последствиям, некоторые осложнения могут закончиться плачевно. Джен боялась обследований и заключений врачей, что у нее имеются отклонения, и поэтому сидела без работы дома, а я целыми днями находился в магазине и торговал ёлками. Но это -- зимой, а летом мне приходилось менять товар, как говорил мой брат: "Зимой - ёлки, летом - алкоголь". Его коллеги дали согласие на смену товара в летний сезон. Летом, весной и осенью я продавал алкоголь, там же, в магазине, мне иногда удавалась напиваться в свинку и приходить домой к утру, Джен знала, что я не шастаю по барам, поэтому не ругала меня. Через несколько лет у нас родилась дочка. Мы с Джен решили назвать её Мия в честь моей прабабки. Дочка росла на глазах. К 18 годам она уже закончила колледж в Нью-Джерси и поступила на работу в архив города. Работа была простой, но высокооплачиваемой. Мия превзошла свою мать по красоте - высокая, стройная, (зад у неё был мамин) умная, в колледже ей проходу не давали, все хотели Мию! А она так и не успела найти своего принца на белом коне. Мне исполнилось сорок восемь, Джен с каждым годом становилось все хуже и хуже. Однажды, во время секса, она громко вскрикнула, а потом у неё из носа пошла кровь. Старый-добрый Пилчер сказал нам, что это из-за перевозбуждения. А когда я, по случайности, встретился с ним на заправке, он умолял меня, чтобы я уговорил Джен пройти обследования. И вот я сижу в коридоре клиники Пилчера в ожидании приговора врача. Сначала вышли медсестры. Потом уборщица. Наконец вышел Пилчер.
-- Если бы она послушала нас в молодости, этого можно было бы избежать,-- сказал он.
Я спросил у него:
-- У неё рак?
-- Нет, но совсем скоро, она просто слетит с катушек.
Потом он все же объяснил мне, что это значит. Вроде как в мозгу, в левой стороне, неправильно работает кровообращение, образовывались какие-то сгустки, и это подействовало на психику; поначалу ей виделись приведения в доме, потом она перепутала Мию со мной. Я позвонил своему брату, мы скинулись деньгами и отправили Джен на лечение в Берлин. Я не смог поехать вместе с Джен, но вместе с ней поехала наша дочь с тем, чтобы приглядывать за мамой. Через полгода ёлочный бизнес провалился, зимой никто не хотел покупать искусственные ёлки, к тому же в Техасе редко бывало "Новогоднее настроение" . Я, по соглашению с братом, продал магазин и дом вместе с землей в Грейпвайне и уехал в Берлин. Там я смог приобрести небольшую квартиру и купить маленький ларёк. В основном, товар был первой необходимости: туалетная бумага, зубные пасты, гели для душа. В общем, много еще всякой дешевой хрени.
Жену выписали, сказали, что курс лечения нужно продолжить, иначе она не поправится. Когда мне стукнуло пятьдесят, Мия уехала обратно в Америку, позже вышла замуж за богатенького парнишку. Тот владел лесопилкой. Мы с женой остались одни, нам нравилось в Берлине, мы часто ходили в театр на оперу, посещали музеи, отдыхали, пока было время.
--- Милый, пообещай, что никогда не бросишь меня, -сказала она мне, когда мы сидили на лавочке возле театра.
-- Обещаю, любимая, -- ответил я.
В пятьдесят два года я полностью обанкротился. Брат мой Алекс исчез. Денег на лечение Джен не было, она постепенно начинала превращаться в сумасшедшую. Ей было сорок семь, для свого возраста она должна была выглядеть моложе, но из-за болезни ей можно было дать все шестьдесят. Однажды, когда я пришел из магазина домой, то обнаружил на ковре кучу дерьма.
-- Джен, черт возьми! - закричал я.
-- Ты испачкала ковер в гостиной?
Она молчала, ничего не отвечала. Я прибрал, все помыл. Вскоре она и вовсе перестала говорить и не выходила из комнаты. Уставилась на картину
" Мужчина убегает от женщины, держащей в руке пистолет" и не сводила с неё глаз. Она почти ничего не ела. Я устал от всего, я позвонил Пилчеру, ответила его жена, она сказала мне, что Пилчер умер, но он оставил мне какое-то письмо, видимо, зная, что это случится. Жена Пилчера отправила мне письмо по почте. В нем говорилось следующее:
" Дорогой друг, я уже совсем стар и своим врачебным инстинктом чувствую, что мне осталось недолго. Твою жену - не спасти. У неё сложная, и почти неизлечимая болезнь, поначалу я думал, что это шизофрения, но похоже, все намного серьёзнее. Ты должен отправить её в Ричердскую психиатрическую клинику, я договорюсь с кем надо, все будет бесплатно, только скажи, что ты от меня. Удачи тебе и прощай". Честно признаться, я мучился, но все же решился. Я завязал ей косынкой глаза и сказал, что у меня для неё подарок, так как под другим предлогом она из комнаты не выходила. Смешав небольшую дозу снотворного и сока, я протянул ей стакан. Она осушила стакан, словно только что вернулась с недельной экспедиции по Сахаре. Клиника была недалеко от Берлина. На прощанье я поцеловал её и сказал, что скоро вернусь за ней.

***
Прошло пять лет. Обзавелся я новой семьей, дочь отказалась от меня, когда узнала, что её мать в психушке. Мою новую супругу звали Анной, она жила вместе со своим племянником, он был для неё как сын. Анна была красивой брюнеткой с голубыми глазами. Я был старше её на двадцать лет. Она всячески помогала мне отгонять дурные мысли, но я непрестанно думал о совершенном. Спустя два года, оказалось, что Анна не может иметь детей, хотя, поначалу, мне казалось, что это из-за меня, все таки шестой десяток. Мы усыновили мальчика и девочку. Они были ровесниками, мы с Анной устроили их в приличную школу, в пятый класс. Жизнь налаживалась, казалось мне. Но, однажды, когда я возвращался домой с вечернего гольфа, то увидел на коврике возле двери конверт. В нём было письмо от Джен. Я зашел в туалет, заперся, открыл конверт и начал читать.
"Дорогой муж, я сбежала из психушки! Мне сказали, что у тебя новая семья. Это неважно, я лишь хотела тебе сказать, что я убью их всех и тебя, в том числе. Жди меня, мой милый, я уже точу свой нож."

Было немного времени. Отредактировала. Написано интересно. Но, по- моему, надо немножко поаристократичнее писать. Художественная литература на то и художественная,чтобы описывать все не языком плебеев. Уверяю Вас, те, кто пишут на заборах, не они будут вашими читателями. Как по мне, то мне приятнее общаться с людьми, которые не употребляют грубых слов.Конечно, Ваше право, на каком языке изъясняться. Но коль пишете на могучем русском, то ищите приятные уху и глазу синонимы.Еще со временем у Вас нестыковка. С уважением Светлана Юшко.

Светлана Юшко   09.12.2015 23:12   •   Заявить о нарушении