Рецензия на «12 дней ангела. День 3. Волк» (Юрий Лучко)
Когда я, девчушкой,мысленно ругала его,волка, связанного ремнями, в наморднике, переброшенного охотниками через всхрапывающую лошадь и ...понимающего: за съеденных ягнят пощады не жди,- одновременно меня одолевало чувство жалости к нему и ...уважения: он бесстрашно смотрел в глаза "победителей". Но для него эта дорога была не дорогой камней (в смысле "осенних цыплят"- "печали, тревог и забот").Казалось: звериное сожаление о гибели младых волчат и того, что ему не уйти от расправы, полыхало в гипнотическом взгляде, переплетаясь с внутренним превосходством над человеком... Успехов Вам! Люся Елисеева 21.04.2010 16:20 Заявить о нарушении
Спасибо,Люся!И вам успехов и радости!
Интересный фрагмент про волка.Это вы написали? с уважением,Юра. Юрий Лучко 21.04.2010 19:32 Заявить о нарушении
Эрнест Сетон-Томпсон "Лобо"
<<... Четыре железных тиска держали четыре его лапы. Он лежал совершенно беспомощный, и вокруг него было множество следов, указывавших, что скот собирался тут, чтобы поглумиться над павшим деспотом, не решаясь, однако, приблизиться к нему. ... Раскаяние шевельнулось в моей душе, когда я собрался поступить с ним так, как он поступал с другими. — Великий старый хищник, герой бесчисленного множества беззаконных набегов, — сказал я, обращаясь к нему, — через несколько минут ты превратишься в груду падали. Но иначе я не могу поступить с тобой! Я взмахнул лассо, которое просвистело над его головой. Но не тут-то было! Он далеко еще не покорился, и не успела гибкая петля упасть ему на шею, как он схватил ее зубами и сразу, одним яростным рывком разорвал ее крепкие, толстые пряди и бросил их к своим ногам. Конечно, у меня было ружье, но мне не хотелось портить его великолепную шкуру. Поэтому я поскакал назад в лагерь и вернулся с ковбоем и новым лассо. Мы бросили своей жертве кусок дерева, который он схватил зубами, и прежде чем Лобо успел выпустить его, наши лассо просвистели в воздухе и обвились вокруг его шеи. Но когда свирепые глаза Лобо начали тускнеть, я крикнул своему помощнику: — Погоди, не будем убивать его! Возьмем его живьем и отвезем в лагерь. Он настолько обессилел, что нам нетрудно было просунуть ему в пасть толстую палку позади клыков и затем обвязать челюсти толстой веревкой, тоже прикрепленной к палке. Палка удерживала веревку, а веревка — палку, и, таким образом, он был совершенно безопасен для нас. Как только он почувствовал, что его челюсти крепко связаны, он уже больше не сопротивлялся и не издал ни одного звука, а лишь спокойно смотрел на нас, точно хотел сказать: «Хорошо. Вы мною овладели наконец, так делайте со мною теперь что хотите!..» И с этой минуты он уже больше не обращал на нас никакого внимания. Мы крепко связали ему ноги, но он не издал при этом ни одного стона, ни разу не завыл и не повернул головы. Затем мы с большим трудом взвалили его на мою лошадь. Он дышал ровно и спокойно, как во сне, и глаза его снова стали ясными и блестящими. Но на нас они не смотрели. Взор его был устремлен вдаль, в просторную степь, по которой теперь разбрелась его знаменитая стая.>> Юлия Григорьева 2 26.04.2010 14:15 Заявить о нарушении
Разумеется, я. Но ьтолько это просто воспоминание. А у меня есть повесть с отрывком об этом событии.
Люся Елисеева 26.04.2010 16:29 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |