Взгляд со стороны

1

Наверное, невозможно перечислить все те хобби, которые существуют у разных людей в этом мире. Кто-то занимается коллекционированием, кто-то искусством, кто-то – какими-то экстремальными развлечениями. Бывают, порой весьма экзотические хобби, вроде разведения ядовитых пауков или импровизированных собственных похорон, со всеми атрибутами, включая захоронение в гробу.
Василий Погодин, старший технический специалист в одной из фирм по «установке, продаже и обслуживанию» вентиляционной, холодильной и обогревательной техники, обладал весьма банальным хобби. Он занимался обычной фотографией. Необычным в этом хобби было то, что фотографировал он исключительно видовые панорамы с крыш различных зданий.
То есть, все его фотоснимки были сделаны исключительно на крышах различных зданий.
На самом деле, Василий фотографировал не только крыши, но и, довольно часто, тот вид, который открывался с крыш вниз.

Он облазил, чуть ли не все крыши своего родного города, побывал во многих окрестных районных центрах. Побывал, разумеется, в обеих столицах, но в последнем случае такое фотографирование было сопряжено с большими трудностями. Ибо, почти все подъезды жилых домов были оборудованы домофонами, и отнюдь не всегда жители пускали невесть кого в свой подъезд.
Василий, конечно, частенько прибегал к откровенному обману, но и этот вариант прокатывал не так часто, как хотелось бы.
Другое дело провинциальные города, здесь еще оставалось немало домов, где домофоны отсутствовали или вместо них стояли старые механические кодовые замки, узнать код, от которых не представляло труда.

Собственно, Василий не сам был инициатором своего подобного развлечения. До поры, до времени, он был совершенно обычным фотографом, который снимал пейзажи, групповые и одиночные портреты, в интерьерах или на фоне природы.
Но большого интереса к этому хобби не испытывал, и уже даже подумывал о том, чтобы забросить его, особенно вспоминая бесконечные приглашения на юбилеи и корпоративы знакомых.

Но случай как-то свел Василия с его бывшим институтским однокурсником, Леонидом Бойченко, который тоже занимался фотографией.
Но только фотографией не совсем обычной. Именно он подсказал Василию о возможности фотографирования с крыш домов.
Правда, как быстро понял Василий, у Леонида были несколько более прагматичные и даже не совсем приличные интересы. Ибо Леонид, как раз-таки сами крыши и панорамы, открывающиеся с них, фотографировал крайне редко. Он больше увлекался фотографированием окон, располагавшихся напротив крыш. Вооружившись длиннофокусным объективом, он выбирал крыши не самых высоких домов, что бы было удобнее проводить свою, по сути – эротическую, фотоохоту.
Василию такой способ развлечения показался, мало того, что неэтичным, так и просто неинтересным.
Но, побывав пару раз с Леонидом на крыше, он вдруг понял, что панорамная съемка города может быть очень интересной.
Тем более что довольно скоро открыл для себя и еще один вид съемки – съемка с высоты той панорамы, что открывается внизу на улице.
Василий даже несколько раз посылал свои снимки в различные издания, и пару раз даже получил поощрительные призы на каких-то конкурсах.
Хотя, в какой-то степени, такое признание его творческих заслуг, все же окрылило его, и он с увеличенной энергией искал все новые и новые возможности для съемки.

Он стал делать снимки с необычных ракурсов, для чего ему приходилось порой использовать самую настоящую альпинистскую страховку.
Бывало, что сам процесс подготовки к подобной съемке занимал время в десятки раз больше, чем само фотографирование.
Он снимал панорамы улиц, свешиваясь буквально под самыми карнизами крыш, бывали даже случаи, когда снимал, фактически обхватив руками и ногами водосливные трубу, идущую с крыши.
Это отнимало немало сил и времени, но Василий, как человек холостой и бездетный, вполне мог себе это позволить.
У него была очень неплохая, почти профессиональная фотоаппаратура, и весьма богатое снаряжение для всех его акробатических упражнений на высоте.

Не так давно, Василий сделал интересное открытие, в некоторых городах, на его снимках улиц сверху, сделанных под определенным ракурсом, отображалось несколько не то изображение, которое он видел в объектив.
Можно было бы, конечно, сказать, что он сам недостаточно внимательно разглядывал улицу перед тем, как её снимать, но эффект был повторяющимся.
Более того, он оказывался четко привязанным к конкретным местам и временным отрезкам. То есть фактически получалось следующее - с некоторых крыш городских домов, в определенное время суток, при определенном ракурсе, на снимке получалось изображение, совсем не то, которое видел перед тем, как нажать на кнопку «пуск», Василий.
Что могло означать такое несоответствие, Василий не знал, но собирался это выяснить.
Правда, каких-то особых отклонений фотоснимка от того, что он наблюдал в реальности, не было, но все равно эффект был очень интересным и требовал разъяснения.

Вот и в этот день, Василий вышел ближе к вечеру на подобную фотоохоту, собираясь сделать несколько снимков, причем разными камерами, в местах, где возникали подобные эффекты.
И первым подобным местом была крыша старого жилого пятиэтажного дома, расположенного в центре города.
На первом этаже этого здания располагался старый «Гастроном», чье название везде, во всех городских изданиях, писали исключительно с большой буквы.
Здесь же располагалось одно из старейших почтовых отделений города, а также, столь же почтенного возраста аптека.
Все указанные заведения были хорошо знакомы Василию, чье детство и юность прошли именно в этом районе. И, как ни странно, но один из необычных, не совпадающих по внешнему виду снимков, Василий сделал именно здесь.

Сейчас же он предполагал подойти к этому вопросу более основательно, и сделать несколько снимков с ракурсов, близких к тому, что давал столь необычный эффект. Василий надеялся, что ему удастся разгадать причины, сей эффект вызывающие.
И вот, с двумя фотокамерами, с двумя страховочными тросами и ременной страховкой в рюкзаке, Василий поднимался по лестнице одного из подъездов на чердак. Благо, в этом подъезде уже вторую неделю дверь не закрывалась вообще, поскольку кодовый замок был сломан.
А уж вскрывать простенькие замки, которыми обычно запирались крышки чердаков, Василий научился уже давно.
Понятное дело, что это было не совсем законно, но поскольку никакого вреда Василий подобными своими действиями не наносил, он легко уговаривал себя на подобные действия снова.
Вот и теперь, достав из кармана куртки набор простейших отмычек, Василий без особого труда открыл замок дверцы, ведущей на чердак. Тут нужно заметить, что возвращаясь с чердака в подъезд, наш фотограф всегда закрывал замки обратно, чтобы ни в коем случае не оставлять чердак открытым. Ибо человеком он был ответственным и понимал, что некоторые несовершеннолетние могут воспользоваться чердаком для не самых благих дел.

Выбравшись на крышу, Василий достал из рюкзака все необходимые для страховки атрибуты и начал готовиться к съемке.
Ракурс, с которого предстояло фотографировать, был весьма непростым.
Прошлый снимок, который вызвал у него немало вопросов, был сделан в подвешенном состоянии, причем Василий находился в воздухе, как бы под углом к стене дома. Сам фотограф при этом висел на пару метров ниже карниза крыши.
К тому же следовало помнить, что время съемки было ограничено. Мало того, что не в каждый момент времени суток получались подобные снимки, так еще было весьма желательно, как можно меньше времени проводить в таком подвешенном состоянии вообще. Просто для того, чтобы меньше привлекать к себе внимания.
Чаще всего же, подобные снимки получались либо на рассвете, когда солнце только-только выходило из-за горизонта, либо на закате, когда солнечный диск приближался к земле.
С чем это было связано, Василий не знал, хотя в голову ему порой и закрадывалась мысль – как-то определить систему.

Ну, а пока, Василий, в очередной раз готовился делать снимки переулка, который шел от угла гастронома. Ибо, в прошлый раз необычный снимок получился именно при съемке этого переулка. Как следует закрепив оба фала страховки, Василий подцепил карабины к страховочным поясам и привязав еще одну веревку к основанию старой телевизионной антенны, подошел к краю крыши.
Привел в готовность оба фотоаппарата, один из которых, основной висел у него на груди, а второй, запасной, чуть сбоку.
Взглянув вниз и внимательно осмотрев улицу, убедившись, что в округе нет людей на балконах верхних этажей, Василий начал медленный спуск.
При этом он старался держаться подальше от окон, чтобы и здесь не привлечь внимание бдительных жильцов.
Впрочем, спуск его был недолгим - расстояние в два метра от карниза, Василий, имеющий уже некоторый опыт подобных эквилибров, преодолел довольно быстро.
Здесь он довольно долго выбирал то положение, из которого было наиболее удобно произвести съемку с нужного ракурса.
После чего, внимательно осмотрев переулок, над которым висел, включил основную камеру и, прицелившись в сторону ближайшего по переулку квартала, сделал пару снимков. Затем, несколько сменил угол прицеливания фотоаппарата, и сделал еще несколько снимков, уже чуть дальше, вдоль следующего квартала.
После этого он быстро сменил камеру и сделал несколько снимков уже вторым аппаратом.
Это вовсе не было какой-то прихотью, просто Василий старался получить как можно больше кадров и, соответственно, как можно больше информации.
Особенно, когда речь шла о каких-то странных несовпадениях между тем, что было видно в реальности и тем, что получалось на фото.

Сменив еще пару раз угол обзора, Василий сделал еще несколько снимков, быстро убрал оба аппарата и, еще раз оглядевшись по сторонам, начал подниматься на крышу. Подъем, конечно, занял намного больше времени, чем спуск, да и усилий фотографу пришлось приложить изрядно.
На крыше он быстро снял все свое альпинистское снаряжение и, убрав его в рюкзак, надел куртку и двинулся к выходу. Там, по привычке, с полминуты посидел на чердаке, выжидая, нет ли движения в подъезде. И уже после этого выжидания открыл дверцу, ведущую в подъезд, и спустился на лесенку. Аккуратно закрыл за собой дверь на замок, после чего быстро сбежал по лестнице вниз.
Дело оставалось за малым – добраться до дома и начать анализировать снимки на большом экране. Поскольку малоформатные экраны фотоаппаратов не могли дать полного представления обо всей снятой картине.  Хотя уже сейчас, Василий мог с некоторой долей уверенности сказать, что на паре снимков опять было нечто странное.

Выйдя из подъезда, Василий открыл багажник своей видавшей виды Шеви-Нивы, и бросил туда свое снаряжение.
Затем внимательно еще раз осмотрел переулок, теперь уже снизу, так – на всякий случай. После чего сел в машину и двинулся домой, чтобы начать изучать полученные снимки.

2

Дома Василий, практически не раздеваясь, в предвкушении очередной находки чего-то необычного, быстро прошел к компьютеру.
Включив его, подсоединил сразу оба фотоаппарата, не делая терять ни минуты. Сбросив полученную на сегодняшней «охоте» порцию снимков, снял, наконец, куртку и сел к монитору.
Изображение на первом снимке переулка, сделанного с начального ракурса, ничем не отличалось от того вида, который сам Василий наблюдал своими глазами, невооруженным взглядом, так сказать.
А вот на втором снимке Василий обнаружил уже нечто довольно интересное. Он отлично помнил, что никакого раритетного «четыреста двенадцатого» Москвича, в переулке в тот момент не стояло и не проезжало. А на снимке, все остальные детали которого, точно соответствовали снимку первому, сделанному буквально на пару секунд ранее, этот Москвич присутствовал.
Он стоял на обочине, на перекрестке, темного синего цвета, с хромированными вставками. Василий приблизил изображение, чтобы рассмотреть автомобиль получше. Автомобиль, стоявший у обочины, вписывался в старую постройку, которая преобладала на этой улице, весьма органично. Еще приблизив изображение, Василий смог даже разглядеть номер машины – номер этот был еще старым советским. Причем номер был даже еще более старого типа, чем привычные для детства Василия номера.
Он записал номер машины на всякий случай и перешел к следующему снимку.
На третьей фотографии, никакого Москвича на том же месте, уже не было, зато в другом углу снимка, Василий обнаружил часть круглого столба с наклеенными афишами. Такие столбы, как он помнил, еще были во времена его раннего детства, но в то время, когда он учился в школе, последние экземпляры подобных сооружений уже исчезли с улиц города.

Василий снова приблизил изображение, попытавшись разглядеть названия мероприятий, чьи афиши висели на столбе.
Правда, почти все надписи были скрыты, и разглядеть Василий смог только одну. Присмотревшись, Василий рассмотрел, что это афиша концерта Иосифа Кобзона, и даже месяц можно было разглядеть – судя по всему, концерт проходил в апреле.

Отставив на время рассматривание снимков, Василий полез на справочные сайты в Интернет. После некоторых ухищрений, он добрался, наконец-то, до архивных данных печатных изданий прошлых лет. Поиск по статьям в газетах прошлого занял изрядное время, но зато Василий сумел точно определить тот период, когда в городе проходил один единственный концерт мэтра советской и российской эстрады.
И сей концерт действительно проходил в апреле, а именно в апреле тысяча девятьсот семьдесят четвертого года.
«Так, интересно, получается, что я вижу на снимке некую деталь, которая точно присутствовала в городе больше сорока лет назад», - подумал Василий, откинувшись на спинку стула. Он посидел некоторое время, рассматривая снимок столба с афишей, а затем снова запустил поисковик. Теперь ему стало интересно попробовать найти владельца того автомобиля, номер которого он разглядел на снимке.
Но, здесь все оказалось не так просто, подобной единой базы номеров в те времена просто не было. Точнее, она была, но хранилась в бумажной картотеке, и найти её электронный вариант Василию с ходу не удалось.
«Жаль, что в тысяча девятьсот семьдесят четвертом меня еще даже в проекте не было», - подумалось Василию. Он вспомнил, что в том году его родители только познакомились, а поженились лишь на следующий год.

Посидев немного, продолжая разглядывать снимок с раритетным автомобилем, по неизвестной причине попавшим на снимок современного города, сделанный всего час назад, а затем перешел к другим фотографиям.
Следующее фото, сделанное основной камерой, на первый взгляд ничем не отличалось от первого снимка, то есть вроде отображало реальную картину.
Но чисто интуитивно Василий почувствовал, что и в этом фото есть какой-то необычный нюанс, и решил посмотреть внимательнее.
Увеличил кадр примерно вдвое и вновь начал осматривать все панораму съемки. И, в конце концов, он нашел тот самый нюанс.
Расписание работы книжного магазина, которое висело на его входе, несколько последних лет, как хорошо знал Василий, было темного цвета. И на темном цвете были отпечатаны золотистые надписи. А на фото вывеска была светлой с надписями темным цветом.
Василий прибавил еще увеличение и поработал с резкостью.
Так и есть, вывеска, вероятнее всего, тоже была на магазине в те самые – «лохматые» времена середины семидесятых.
Даже название магазина было написано старое – «магазин Книжный мир», в то время как сейчас, на этой вывеске было название ООО «Мир книги».

Василий задумался – если ранее он только констатировал появление странных объектов на своих снимках, но никогда не пытался систематизировать их, то теперь, в данной съемке прослеживалась четкая система. Все артефакты, которые появились на снимках в последней его сессии, принадлежали семидесятым годам прошлого столетия.
Что это могло означать – Василий не представлял себе даже умозрительно, а понять, что все это может означать, было бы очень желательно.
 И здесь требовалась помощь человека, который был более подкован в подобных вещах.
После некоторых раздумий, Василий решил попробовать обратиться к еще одному своему бывшему однокурснику – Станиславу Городецкому.
Станислав, как помнил Василий, проявлял в институте немалый интерес к различного рода аномалиям и необычным явлениям. А кроме прочего, Городецкий, пожалуй, лучше всех разбирался в технике. Да и работал сейчас бывший однокурсник в научном центре их бывшего Политеха, и одновременно и преподавал там же.
Отношения в институте у них были вполне товарищеские, да и после института эти отношения нисколько не испортились. И хотя друзьями они никогда не были, Василий подумал, что Городецкий может оказаться вполне подходящей кандидатурой на роль товарища и советчика в таком нетривиальном хобби-расследовании.

Телефон Городецкого был записан в старомодной записной книжке, и Василий, не откладывая, решил позвонить институтскому товарищу.
Станислав был немного удивлен звонку, но, с другой стороны, и немало обрадован, и после короткого размышления, согласился встретиться уже завтра, скорее всего заинтересовавшись словами Василия об очень интересном и нестандартном вопросе. Василий помнил, что Городецкий всегда западал на такие вещи.
Ну, а пока у него было время до завтра, Василий решил досмотреть оставшиеся фотографии.
Вышло, однако, так, что все остальные фото, сделанные основным фотоаппаратом, ничего интересного уже не содержали, в них не было ни одного несовпадения с реальным положением дел. Фотографии, полученные вторым аппаратом, поначалу, тоже не дали никаких интересных результатов.
Лишь последнее фото оказалось с тем самым, необычным нюансом.
На нем Василий разглядел человека, который был однозначно одет в одежду, которая в нынешние времена выглядела странновато.
Он был одет в такой же плащ, и такую же шляпу, которые Василий видел только на фотографиях своего отца. Причем, в осознанных воспоминаниях Василия, такой плащ уже не возникал, отец не носил его уже практически со свадьбы с матерью.
Некоторое время Василий с интересом рассматривал этого человека, который был одет так же, как когда-то одевался его отец.
Затем, его как будто что-то толкнуло откуда-то изнутри.
Василий еще увеличил фото, еще добавил резкости, присмотрелся и вдруг вздрогнул и даже отпрянул от монитора.
Этот человек на фото, действительно был его отцом. В том возрасте, когда он только-только окончил институт, и еще даже не был знаком с матерью Василия.
Василий даже закрыл глаза и некоторое время посидел, откинувшись на спинку стула и запрокинув голову, не веря до конца тому, что видит на снимке. Затем закрыл снимок и открыл его снова.
Нет, это действительно был его отец.
В старомодной одежде семидесятых годов прошлого века и моложе почти на сорок лет. При этом все остальные атрибуты фотографии были однозначно современными. Это было видно по вывеске банка с одной стороны, и по стоявшей иномарке с другой.
И, тем не менее, молодой отец Василия, каким-то совершенно необъяснимым образом попал на это современное фото.

- Нет, это точно нужно с кем-то обсудить, - произнес вслух Василий, - причем однозначно с человеком грамотным и серьезным.

Скопировав все фотографии на свой планшет, Василий решил на сегодня больше не заморачивать себе голову, а отложить выяснение всех обстоятельств назавтра, в компании Городецкого.
Затем, немного подумав, Василий решил позвонить родителям, а точнее даже – поговорить с отцом, вдруг тот вспомнит какие-либо детали из своего прошлого. Набрав домашний номер, Василий, разумеется, вначале попал на маму.
Подробно рассказав обо всех перипетиях своей холостяцкой жизни, включая питание и занятия в свободное время, а также, выслушав мамины сентенции по поводу «прожигания жизни», он попросил позвать к телефону отца. И конечно же, мама еще несколько минут, в очередной раз, обстоятельно разъясняла ему пользу и преимущества семейной жизни. А затем, в очередной раз посетовала, что Василий «вместо знакомства с хорошей девушкой, занимается черт знает чем».
В конце концов, она все же сжалилась над сыном и позвала к телефону мужа.

- Ну, здорово Вася, - прогудел, наконец, в трубке голос отца, - все бегаешь по крышам?

Отец был в курсе увлечения сына, и не то, что бы совсем не одобрял его, скорее не совсем понимал. Хотя отлично знал, что сын не занимается подглядываниями в окна или чем-то подобным.

- Да, снимаю иногда панорамы, - уклончиво ответил Василий, почесав затылок, - я тут хотел спросить тебя, пап, ты не помнишь, когда у нас в городе, в семидесятые еще годы, был концерт Кобзона?

- Ну, ты даешь, - немало удивился отец, - хочешь, чтобы я, на старости лет, помнил о чем-то, что было сорок лет назад? Да и с чего это ты вдруг об этом спрашиваешь?

- Да, я вот просто тут работал с некоторыми старыми фотографиями и наткнулся на афишу концертов Кобзона, - немного уклончиво ответил Василий.

- Хм, ну может быть, и был тогда в городе концерт Кобзона, вроде припоминаю, - задумчиво прогудел отец.

- Конечно, был, - послышался в трубке громкий голос матери, которая просто не могла не вмешаться в разговор, - ты что – забыл, где мы с тобой познакомились?!

- Вот точно, это у меня память дырявая, - подтвердил отец, редко споривший с супругой, - было такое, я еще не хотел идти, меня твоя тетка, моя старшая сестра уговорила. Пойдем, говорит, моя коллега свою сестру на концерт взять хочет. Вот я и пошел.

- Не хотел он идти, видите ли, - снова включалась в разговор мама, - да сестра твоя говорила, что ты сам за билетами бегал.

- Да, может и бегал, - согласился покладисто батя, - помню еще, что ветер на улице был сильный, у меня пару раз шляпу с головы срывало.

- Ну, ты же вечно любил форсить и носил с этаким наклоном свою дурацкую шляпу, - снова послышался ворчливый голос мамы.

Василий вспомнил, что действительно – эту самую шляпу он ни разу не видел на отце, видимо она совсем уж не нравилась маме.

- Нас тогда с концерта Мишка подвез, муж сестры, - продолжал свои воспоминания отец, - он только-только купил подержанный Москвич, и очень им гордился.

- Москвич? – Переспросил Василий, несколько напрягаясь. – Какой Москвич?

- Да, четыреста двенадцатый, - спокойно ответил отец, - темного цвета такой.

- Понятно, - пробормотал Василий задумчиво, - спасибо большое пап, ты мне здорово помог в одном деле. Будь здоров, как-нибудь заеду к вам.

- Да уж заехал бы, - чуть укоризненно ответил отец, - а то уже почти месяц как тебя не видели.

Василий клятвенно пообещал родителям в ближайшее время навестить их и положил трубку.
Некоторое время сидел, задумавшись, уставясь при этом взглядом в стену.
Получалось, что он и в самом деле, видел некие образы, причем даже не из своего прошлого, а из прошлого своих родителей. По крайней мере, сразу три объекта на снимках, имели прямое отношение к реальным событиям в жизни его родителей.

- И что все это может означать?! – Спросил сам себя Василий вслух.

Но ответа у него не было, а значит и встреча с Городецким оставалась все такой же актуальной.
А пока, Василий выключил компьютер и отправился готовить ужин, благо время было уже совсем позднее.

3

На следующий день, ближе к обеду, Василий, поставив машину на обочине улицы, вошел в кафе, где назначил встречу с Городецким.
Станислав был человеком очень пунктуальным, но сегодня Василий приехал за полчаса до назначенного времени, поэтому занял пока столик и заказал пока только чашку чая. Поскольку кофе не любил и пил его очень редко.
Городецкий, как и в прежние времена, появился ровно за две минуты до назначенного времени. Увидев Василия, он кивнул ему головой и прошел к столику.

- Приветствую товарища по альма-матер, - чуть шутливо произнес Городецкий, и протянул товарищу руку.

- Рад видеть и спасибо, что согласился встретиться, - ответил Василий на рукопожатие, замечая, что на безымянном пальце Городецкого красуется кольцо.

- Ты то, я смотрю, все в холостяках бегаешь, - усмехнулся Станислав, проследив за взглядом приятеля.

- Ну, хочется ведь найти своего, во всех смыслах, человека, - вздохнув, развел руками Василий.

- Ну, это верно, - согласился Городецкий, подзывая официанта и делая тот же заказ, что и Василий, - так что у тебя за проблема возникла?

- Ну, ты же знаешь, что я занимаюсь панорамной фотосъемкой с крыш города? – Василий посмотрел на товарища.

- Да уж, такого необычного хобби, я не знаю больше ни у кого, - добродушно-снисходительно улыбнулся Станислав, - порой можно даже в чем-то понять Бойченко, с его эротическим подглядыванием, но снимать что-то просто с крыши и улицы сверху, это сверхэкзотично.

- Ну, ладно уж, не такое уж это необычное увлечение, - пожал плечами Василий, - но дело тут совсем в другом.

- Хорошо, слушаю тебя, - Городецкий внимательно посмотрел на товарища.

Василий собрался с духом и рассказал обо всех странностях с фотографиями, которые произошли у него за последнее время. Затем достал планшет и показал все полученные снимки Городецкому. Закончил же он свое повествование, пересказом телефонного разговора с родителями.
Городецкий слушал внимательно, не перебивая, что было хорошим признаком, значит, рассказ его заинтересовал.

- И что ты на это кажешь? – Спросил Василий, закончив свой рассказ, пристально глядя на Городецкого, листающего снимки на планшете. – Надеюсь, не станешь обвинять меня в банальном фотошопе?

- Я не представляю себе, что бы ты вызвал старого институтского товарища только для того, чтобы показать приколы из фотошопа, - покачал головой Станислав, - я все-таки довольно неплохо тебя знаю.

- Значит, ты веришь в то, что это может быть некая аномалия? – С надеждой спросил Василий.

- Верить или не верить можно в сказки или в нечто сверхъестественное, - несколько задумчивым тоном возразил Станислав, - а здесь, как я вижу, на лицо очень необычное явление, для которого у меня нет пока даже умозрительного объяснения, и потребуются подробности.

- Если нужны подробности, можешь спрашивать, - потерев пальцем переносицу, ответил Василий, - снимал я только вчера, и пока еще ничего не забыл.

- Хм, какой ты прыткий, - покачал головой Городецкий, - значит, говоришь, подобные снимки получаются исключительно в определенные периоды времени?

- Да, именно так, только во время съемки при восходе солнца и при его закате, - подтвердил Василий, - причем, если снимать просто панораму улицы, то можно не попасть в этот ракурс, поэтому и съемки почти все сделаны с определенного угла.

- А не заметил, с какого именно угла, по отношению к горизонту? – Спросил вдруг Городецкий и этот вопрос застал Василия врасплох. Он никогда не задумывался о том, под каким именно углом к горизонту снимал все эти кадры с необычными артефактами.

- Тут надо подумать и вспомнить, - задумался Василий, - последний раз, я однозначно наклонялся где-то градусов на тридцать от вертикали, а вот угол к горизонту, это сложно сказать.

- А ведь это может оказаться важным, - веско сказал Городецкий, - хотя, честно скажу, это чисто интуитивное предположение, без каких-либо логических умозаключений.

- Я ведь, когда снимал, больше внимания уделял тому ракурсу, на который наведен фотоаппарат, - заметил Василий.

- Я понимаю, - кивнул Городецкий, - но тут возникает сразу несколько вопросов.

Он немного подумал, а потом продолжил:

- Во-первых, все эти артефакты, встречались в одно месте или в разных? Затем, во-вторых - если время имеет значение, то насколько точной должна быть привязка? И, в-третьих – есть какая-то система в тех артефактах, которые ты наблюдаешь на снимках?

- Ну, и вопросов ты назадавал сразу, - чуть отдуваясь и качая головой, проговорил Василий, - ну, попробую вспомнить. Вот по поводу места, сейчас припоминаю однозначно, все эти артефакты наблюдаются только на снимках нашего города. И даже, пожалуй, более того, только в определенных местах. Скажем, когда я делал несколько снимков в новых микрорайонах, то ни разу ничего подобного не было.

- Вот! – Поднял указательный палец вверх Городецкий. – Вот видишь, есть некий нюанс, который уже укладывается в систему. Поэтому, давай, вспоминай еще что-нибудь.

Василий задумался, сам он тоже в какой-то момент пришел к выводу, что все эти артефакты появляются не случайным образом, но систематизировать причины их появления он, увы – пока не пытался.

- Знаешь, по поводу привязки по времени могу сказать одно, - наконец, проговорил Василий, - это однозначно время заката и восхода солнца. Причем это время сдвигается, когда сдвигается сам закат или восход в зависимости от времени года.

- Так, тогда получается, что к этому имеет некое отношение солнце, - заключил Городецкий, после некоторого размышления, - что-то еще?

- Если как следует подумать, то получается, что многие артефакты имеют какое-то отношение к моему прошлому, точнее, к прошлому моей семьи, - добавил, сам немного сомневаясь, Василий и задумался.

- Из всего сказанного, могу предположить пока только одно, - резюмировал Станислав после минутного размышления, - некая аномалия, привязанная к нахождению солнца на горизонте, вызывает такой эффект, который однозначно чем-то связан с тобой или твоей семьей.

- Получается так, - согласился Василий, - но каковы причины этого?

- Не могу пока сказать что-то определенное, маловато данных, - покачал головой Городецкий, - нужно больше информации, хотя я и не сторонник подобных развлечений, но, боюсь, что для уточнения картины, тебе придется еще делать снимки.

- Ох, да, - вздохнул Василий, - я уже и сам думал, что мне придется поснимать еще, причем, именно в старом городе, там, где прошло мое детство.

- Да, похоже, в этом тоже есть своя привязка, что подтверждает, что это как-то связано с тобой, - кинул Городецкий, - я даже подумал, что стоит попробовать сходить вместе с тобой, хотя, наверное, спускаться с карниза на тросе я не стану.

- Это была бы совсем неплохая идея, - сразу оживился Василий, - а то я уже не знаю, что мне и думать.

- Давай ка, условимся встретиться завтра, рано утром, если ты не возражаешь, - немного подумав, предложил Станислав, - и попробуем снять какие-то кадры в тех местах, где прошло твое детство, прямо на рассвете.

- Согласен, - ответил Василий, - это будет здорово.

Они условились о месте и времени встречи, и, попрощавшись, покинули кафе.
Василий садился в машину немного успокоенный, все-таки наличие грамотного и серьезного товарища было в этом странном вопросе хорошим подспорьем.

4

На следующий день Василий поднялся в четыре утра, поскольку условился встретиться с Городецким в пять.
Быстро собрав все необходимое оборудование, Василий выскочил из дома и сел в машину.
До места он добрался за двадцать минут. Остановил машину на углу улицы и некоторое время стоял и осматривал местность. В памяти начали возникать образы прошлого.
Это место было очень хорошо знакомо ему, здесь прошло почти вся пора его детства и юности. На перекрестке двух улиц, с одной стороны располагалась школа, в которой учился Василий, с другой стороны – центральная городская библиотека, читателем которой он был в течение многих лет. Здесь же, на первом этаже одного из жилых домов, располагался кафетерий, в котором на протяжении более десятка лет Василий покупал мороженое и пирожные после школы. Сейчас там, как заметил с некоторым сожалением Василий, располагался магазин разливного пива. В доме по соседству, располагался магазин «Культтовары», который в нынешнее время превратился в набор небольших магазинчиков, торгующих всякой всячиной.
Спустя пять минут после приезда Василия, чуть в стороне от его Шеви-Нивы, притормозил Форд Городецкого.
Станислав вышел из машины, одетый в гибрид камуфляжа и строительной спецодежды.
На улице было пока еще темно, и даже фонари еще не погасли. Прохожие тоже попадались лишь изредка, все-таки время около пяти утра, даже в современном суматошном мире, было слишком ранним.
И, в общем-то, эта малолюдность сейчас играла на руку самодеятельным исследователям-альпинистам, поскольку позволяла спокойно провести съемку.

- И откуда планируешь снимать? – Спросил Станислав бросив взгляд по сторонам, после того как друзья обменялись приветствиями.

- Удобнее всего это будет сделать с крыши того дома, в котором когда-то был кафетерий, - ответил Василий, указывая на пятиэтажку, первый этаж которой зазывал рекламой пива.

- Я ведь здесь тоже бывал в детстве, - признался Городецкий, оглядывая местность, - жил в двух кварталах отсюда, и частенько бегал в местные «Культтовары».

- Тогда двигаемся к месту съемки, тут вроде бы, один подъезд был со сломанным домофоном, а значит можно спокойно попасть внутрь, - сказал Василий, и они перешли на другую сторону улицы.

Василий не ошибся - один из подъездов старой пятиэтажки постройки начала шестидесятых, не был закрыт, дверь свободно открылась, когда они потянули за ручку.
Поднявшись на верхний этаж, Василий оставил рюкзак Станиславу, а сам поднялся по металлической лесенке к люку, ведущему на чердак.
Здесь им повезло во второй раз – замок на люке висел чисто условно, ничего не закрывая. Подняв крышку люка, Василий взял из рук Станислава рюкзак и закинул его на чердак. Затем оба приятеля, один за другим, поднялись туда же.
На чердаке было прохладно, дул весьма свежий сквознячок, и Городецкий поежился:

- Не слишком-то тепло здесь, наверное, нужно было одеться получше.

- Это ты просто с непривычки, - заметил Василий, - я уже подобных вещей почти и не замечаю.

Он открыл окно, ведущее на крышу и, достав страховочные фалы, начал привязывать их к балке перекрытия крыши.  Затем надел на себя страховочный пояс и посмотрел на Станислава:

- Ты то сам – будешь вылезать на крышу, забираться на карниз?

- На крыше, возле окошка, наверное, посижу, а вот лезть на карниз, это уволь – не по мне, - развел руками Городецкий.

- Ладно, давай сделаю тебе импровизированную страховку, но тогда на крышу не вылезай совсем, - сказал Василий и, привязав один конец веревки к поясу Городецкого, второй обвязал вокруг балки, рядом со своей страховкой.

- Так, ладно, я пошел, если получится, возьми второй фотоаппарат, можешь попробовать тоже поснимать, - после всех приготовлений, Василий протянул Городецкому запасной аппарат, и вылез затем на крышу.

Аккуратно подтравливая страховочный фал, Василий подобрался к краю крыши и заглянул вниз. Следом, очень осторожно, в проеме окна показался Городецкий, после чего столь же осторожно ступил на крышу и, найдя небольшой уступ, остановился на нем.
В это время со стороны розовато-голубой восточной стороны неба показался первый солнечный луч.

- Ну вот, самое время, - проговорил Василий сосредоточенным тоном ступая на карниз, а затем, отклонившись вниз, и фактически повисая на страховке, достал фотоаппарат. Затем повернул голову Городецкому:

- Хочу сделать несколько снимков школы, а затем в направлении бывших «Культтоваров», так что можешь снять те же ракурсы.

- Хорошо, попробую, - ответил Городецкий, опасливо поглядывая на висящего Василия и осторожно смещаясь чуть ближе к крыше.

Василий еще раз осмотрел улицу, а потом прицелился фотоаппаратом и начал делать снимки. Затем поменял немного ракурс и сделал еще несколько снимков. Сзади было слышно, как пару раз щелкнул затвор фотоаппарата Городецкого.
Василий изменил положение в пространстве и направил фотоаппарат в другую сторону, сделав еще несколько снимков.
На улице стало заметно светлее, солнце все больше показывалось из-за горизонта. На улице появились первые автомобили.

Василий начал подтягиваться на страховке назад и через минуту уже стоял рядом со Станиславом.

- Ну, как ощущение? – Спросил он, посмотрев на товарища.

- Так сходу и не скажешь, - ответил осторожно Городецкий, поглядывая на окрестные крыши.

- Ну, ладно, давай тогда выбираться на чердак, - улыбнулся Василий.

Друзья по очереди влезли в окно, ведущее с крыши на чердак, и первым делом сняли страховочное снаряжение.
Затем Василий достал карту из фотоаппарата и передал её Городецкому. Таково было условие чистоты эксперимента. Перед установкой карты, Городецкий тоже просмотрел её на своем планшете.
В запасном фотоаппарате вообще стояла карта Городецкого.
Собравшись, приятели аккуратно вылезли с чердака на лестницу, и Василий закрыл за собой чердачный люк. После чего они быстро сбежали вниз и, перейдя улицу, бросили снаряжение в машину Василия, а затем перебрались в машину Станислава, поскольку тот прихватил с собой достаточно мощный ноутбук.

В машине Городецкий извлек карту из второго фотоаппарата и подключил обе карточки к карт-ридеру ноутбука.

- Начнем, пожалуй, с моих фотоснимков, - сказал Городецкий, - просто, чтобы иметь представление о панораме местности.

- Согласен, - ответил кратко Василий.

Они начали внимательно просматривать сделанные Городецким фото, но ничего необычного на них не нашли. Темный силуэт школы, столь же темный силуэт дома, в котором когда-то был магазин «Культтовары». Несколько автомобилей, припаркованных у обочины.
На одном снимке виднелся одинокий прохожий, судя по всему – любитель утреннего бега.

- Да, вроде бы, без каких-либо аномалий, - констатировал Станислав задумчиво разглядывая последний снимок.

- Нет, погоди, смотри на последних двух снимках, какое-то дрожание в кадре наблюдается, - сказал Василий.

- Действительно, странный эффект, словно небольшое двоение всего, что есть в кадре, - согласился Городецкий, - а ведь это совсем не похоже на эффект дрожания камеры, тогда изображение было бы смазанным, а тут совсем иной эффект.

- Как будто два одинаковых изображения, одно из которых полупрозрачное, наложились друг на друга, - внимательно разглядывая снимки, произнес Василий.

- Да, похоже на то, - присмотревшись, кивнул Городецкий.

- Тогда давай посмотрим мои снимки, - предложил Василий.

Городецкий запустил просмотр второй карты памяти.
Первая фотография, полученная Василием, ничем не отличалась от того вида, который оба наблюдателя обозревали с крыши. А вот на втором фото, они оба почти сразу заметили очередной артефакт.
Возле ограды школы, на самом углу стола маленькая будка, на котором, при приближении, можно было прочесть надпись «Гор.справка».
Такие справочные будки исчезли с улиц города, еще до рождения и Василия и Станислава. А вот с чуть более ранним периодом времени, они согласовывались очень хорошо.

- Так, интересно, - проговорил Городецкий, - снова артефакт из тех самых времен начала семидесятых годов.

- Давай посмотрим дальше, - предложил Василий, и они открыли следующий снимок.

На первый взгляд на нем не было ничего необычного, но Василий решил присмотреться повнимательнее и, увеличив изображение, просмотрел фото еще раз.
И нашел-таки, необычный момент на фото. Из калитки школы, на фото, выходила молодая женщина, одетая в одежду, которая ну никак не могла быть современной. Более того, сама женщина показалась Василию знакомой.
Светлый плащик, такой же светлый берет и короткие пряди светлых волос, выбивавшихся из-под головного убора.
Василий присмотрелся еще внимательнее и застыл от удивления.

- Ты что, заметил что-то? – Обратил внимание на состояние друга Станислав.

- Это мама моя, - показав на женщину, с волнением произнес Василий, - только в то время, когда еще не была замужем за отцом.

- А что она тут делает, вроде бы выходит из школы? – Посмотрел на экран Городецкий.

- Так и есть, - вздохнув, подтвердил Василий, - за год до встречи с отцом, мама окончила педагогический техникум, и проходила стажировку в этой же школе, в которой я учился позднее. Два года отработала, а потом уже, будучи замужем, поступила заочно в пединститут.

- Так, такое впечатление создается, что на снимках отпечатываются какие-то моменты из прошлого незадолго до твоего появления на свет, - задумчиво проговорил Станислав, - это не может быть просто так.

- Да, я понимаю, - кивнул головой Василий, - но почему это происходит, вот в чем вопрос.

- Тут тебе стоит вспомнить, не происходило ли чего-то необычного в твоей жизни в последнее время, - после короткого размышления сказал Станислав, - ведь не с бухты-барахты это все началось.

- Да, ты прав, - задумчиво ответил Василий, - ведь все эти артефакты начали появляться на снимках, не более, как пару недель назад.

- Тем более, значит, обязательно нужно искать некую отправную точку, в которой это странное изменение началось, - проговорил Городецкий, пролистывая фото на ноутбуке, - кстати, вот следующее фото, не видишь на нем ничего необычного или знакомого?

Василий вгляделся в следующий снимок, на котором был запечатлен торговый комплекс, бывший ранее «Культтоварами», и снова кивнул, как-то отрешенно:

- Есть кое-что.

- Так, и что же на этот раз? – Заинтересовался Городецкий.

Василий показал на две фигуры, стоявшие возле павильона автобусной остановки:

- Это снова мой отец, а рядом с ним, если я правильно понимаю – моя тетка, старшая сестра отца, такое впечатление, что они стоят и ждут автобуса.

- Да-а, интересно, - протянул Станислав, потом посмотрел на часы, - и так, у нас уже почти семь утра.

Они посмотрели в окна автомобиля. Там действительно появилось уже немалое число прохожих на улицах.

- Увы, но пора двигаться на работу, да и тебе, думаю тоже, - сказал Станислав, - если не возражаешь, можно было бы продолжить выяснение причин происходящего завтра, я точно буду свободен.

- Не возражаю, - кивнул Василий, - а я пока попробую вспомнить – с чего же все началось.

5

Поскольку домой Василий вернулся только к вечеру, то и попытки построить четкую последовательность воспоминаний, тоже переехали на вечер.
После прихода с работы, приняв душ, и поужинав, Василий, наконец, сел за компьютер.
Некоторое время он разглядывал те снимки, на которых внезапно проявились некоторые моменты прошлого, связанного с его семьей.
Потом начал вспоминать, что же могло такого произойти, и когда именно произойти, что начали проявляться такие эффекты. Сначала Василий никак не мог вспомнить ничего подходящего, и продолжил в задумчивости листать собственные снимки.
И когда наткнулся на снимок городского (и областного тоже) телецентра, его вдруг осенило – вот когда произошло то, что вполне могло стать спусковым механизмом для всех этих эффектов.

Тогда, около месяца назад, Василий договорился с одним из знакомых сотрудников телецентра, о возможности поснимать с его крыши. Новый телецентр располагался в высотке в двадцать пять этажей, а на крыше у него еще возвышалась почти тридцатиметровая антенна.
День, в который собирался внимать Василий, тоже был необычным. В этот день, как раз перед рассветом, рядом с Землей должен был пройти метеорный поток.
И Василий хотел убить сразу двух зайцев – и поснимать метеорный поток, перед самым рассветом, и попробовать заснять восход солнца прямо с крыши телецентра. Правда, кроме договора с приятелем, пришлось еще и давать взятку одному из сотрудников охраны, что бы фотографа пропустили на крышу, но для Василия это был пустяк.
На крыше телецентра, кроме основной антенны, находилось еще три параболических, а также стояли две будки, набитые аппаратурой.
Конечно, лучше всего было бы, залезть на саму антенну, но тут приятель предупредил Василия сразу – никакой подобной самодеятельности.
Поэтому снимать Василий решил с одной из этих будок с аппаратурой.

Вот здесь то и произошел тот случай, который вполне мог выступить в качестве спускового крючка для появления необычных эффектов.
Расположившись на крыше будки, Василий приготовился ждать обоих событий. В будке, под ним, гудели какие-то трансформаторы, а рядом с будкой торчала какая-то решетчатая конструкция, вероятно, тоже антенна, при приближении к которой все волосы начинали вставать дыбом.

И вот, случилось так, что поток метеоров Василий заметил прямо в тот же момент, когда над горизонтом блеснул первый луч солнца. Он еще даже не осветил крышу многоэтажки, лишь скользнул краешком по верхушке антенны в тридцати метрах выше.
На горизонте по небу прочертили бледные беловатые следы метеоры.
Василий судорожно начал снимать, и не заметил, как приблизился к краю будки, как раз там, где торчала эта самая решетчатая антенна.
В какой-то момент Василию показалось, что фотоаппарат как будто выпадает у него из рук, он оступился, попытался схватиться за решетчатую конструкцию. По всему его телу в этот момент, словно пробежал поток кипятка, Василия всего передернуло, и он свалился с будки, прямо к одному из ее окошек, возле которого гудение трансформаторов было сильнее всего.
Как ни странно, но Василий не потерял сознание сразу.
Он еще увидел, как над ним промелькнуло еще несколько нитей метеоров в светлеющем небе, и как по антенне ползет солнечный луч.
Увидел, как вслед за солнечным лучом, по антенне ползет змейка искр, гудение трансформатора становилось все гуще и все громче, и в конце концов, заполнило всю его голову.
И тут Василий, на короткий момент, потерял сознание.
В себя он пришел довольно быстро, солнце еще даже не осветило будку, с которой он свалился. А вот трансформатор почему-то молчал.

Кое-как поднявшись, Василий подобрал фотоаппарат, который оказался выключенным, и спустился с крыши.
На верхнем этаже, его приятель накинулся на него с претензиями, мол, он сделал что-то такое, отчего вырубилось питание передатчика на крыше.
Василий как мог, попытался оправдаться, но видя, что ему не верят, просто ретировался из здания телецентра.
Дома он тогда обнаружил, что вся память фотоаппарата пуста, в нем не осталось ни единого снимка. Да и управляющая программа смогла запуститься только после полной перезагрузки, с отключением аккумулятора.
Вероятнее всего, именно этот случай, о котором Василий почему-то быстро забыл и мог стать тем самым, пресловутым спусковым крючком.

Вспомнив все подробности происшествия, Василий вспомнил об обещании Городецкому и быстро набрал его номер.
После короткого обмена приветствиями, Василий рассказал в подробностях о происшествии на крыше телецентра, месячной давности.
Городецкий слушал очень внимательно, а когда Василий закончил, сказал:

- Да, случай неординарный, такое совпадение сразу немалого числа факторов могло запросто привести к самым необычным последствиям.

- Значит, ты допускаешь, что именно это могло стать причиной таких странных эффектов? – Спросил Василий.

- Скажем так, я совершенно не исключаю этого, - немного подумав, ответил Городецкий, - есть явная привязка к солнцу, поскольку ты четко наблюдал появление светила из-за горизонта, есть и наличие еще сразу нескольких факторов.

- Думаешь и поток метеоров мог сыграть какую-то роль? – Задумался Василий.

- Я слышал тогда, что в момент наблюдения этого метеорного потока, были зафиксированы всплески высокочастотных помех, а также – потеря связи, в том числе и сотовой, - начал вспоминать Станислав.

- Точно, было такое, я когда спустился с телецентра, мой мобильник отказался связываться с кем-либо, хотя на крыше его не было, я его оставлял внизу, - вспомнив некоторые детали происшествия, добавил Василий.

- Значит, получается, что возмущение магнитного поля Земли солнцем, вполне может быть, тогда был и солнечный максимум, - продолжал Станислав, - вкупе вместе с высокочастотными помехами от метеоров, дали вот такой странный эффект.

- А ведь я еще и за какую-то антенну схватился, - вспомнил снова Василий.

- Да, это могло быть дополнительным фактором для какого-то воздействия, как на тебя, так и на твою фотоаппаратуру, - согласился Станислав.

- То есть, получается, что целый ряд факторов, которые подействовали на меня и на мою технику там, на крыше телецентра, и вызвали такие эффекты? – Полувопросительно, полуутвердительно сказал Василий.

- Ну, я тебе не могу сказать что-то такое, чтобы однозначно сняло бы все подозрения, - с некоторым сомнением, произнес Городецкий, - но, безусловно, какие-то из этих факторов могли сыграть тут свою роль.

- Странно, что сначала, никаких артефактов снимков, связанных с моим прошлым, а вернее с прошлым моей семьи, - задумался Василий, - я после происшествия, не наблюдал. Были только странные неопределенные пятна на снимках, какие-то фрагменты предметов.

- Ну, возможно, то, что вызвало такое воздействие, вначале было, как бы это сказать-то, - Городецкий замялся на несколько секунд, - ну, вроде бы как – не синхронизировано в своих элементах.

- Что же там могло быть не синхронизировано то? – Удивился Василий.

- Думаю, что какие-то изменение в волновой структуре твоего мозга, и так же что-то в электронной схеме фотоаппарата, неким образом, начали входить в резонанс с излучением солнца, а может и с магнитными полями Земли, - ответил Станислав, - мы ведь, на самом деле, не так много и знаем о том, какими же вообще могут быть эти воздействия.

- Значит, с течением времени, эти артефакты могут еще и усилиться? – Спросил Василий, с грустью посмотрев на свое отражение в зеркале.

- Увы, друг мой, тут я бессилен что-либо сказать, - проговорил Городецкий, - может быть – да, а может быть – пойдут на убыль.

- Но почему же возникает столь странный эффект? – Удивленно спросил Василий. – Ведь я сам не вижу никаких картинок из прошлого, а аппарат почему-то нечто подобное фиксирует?!

- Ну, могу только предположить, что в данном случае, какие-то настройки твоего мозга совпадают с неким полем, ну, скажем – хрональным полем, - задумчиво проговорил Городецкий, - и это совпадение вызывает возникновение что-то вроде временной аномалии. Но ты сам её не видишь, а она каким-то образом воздействует на матрицу фотокамеры.

- Как сложно все, - огорчился Василий, - и главное – не понятно, что с этим всем делать?

- Ну, вариант первый – все забыть, ведь, если бы ты не занимался такой экстремальной фотографией, ты бы, скорее всего – и не заметил ничего подобного, - ответил Станислав.

- Хорошо бы так, но ведь я уже погрузился во все это, по самые уши, - заметил Василий, - а какие еще есть варианты?

- Ну, вариант второй, попробовать выстроить из всех этих картинок какую-то стройную общую картину, - сказал Станислав, - вдруг, это некое предупреждение или что-то вроде совета в жизни.

- Знать бы еще – как и в каком виде, все эти картинки собирать, - скептически заметил Василий.

- Ну, тогда последний вариант, - предложил Городецкий, с некоторой усмешкой, - снова слазить на крышу телецентра и схватится за ту антенну, может, даст какой-то обратный эффект.

- Ну, спасибо тебе, за такой совет, - суховато ответил Василий.

- Ты уж извини, но требуешь от меня невозможного, - примирительно проговорил Городецкий, - но в такой ситуации, я сам не знаю, что можно тут предложить.

- Эх, это ты меня извини, - вздохнув, ответил Василий, - ты же и так согласился мне помочь и даже на крышу слазил. Придется мне подумать, как следует над этим вопросом.

- Ну, что же – подумай, - сказал Городецкий.

И они попрощались, условившись, что Василий не станет делать глупостей, а через три-четыре дня, они попробуют провести еще какой-нибудь эксперимент.

6

Однако, на следующий день, после работы, Василий, пересмотрев еще раз все полученные им снимки с артефактами из прошлого, решил не тянуть целых три дня.
Как не предупреждал его Городецкий, но Василий решил рискнуть и провести один интересный эксперимент.
Он подумал, что до сих пор, делал исключительно фотоснимки.
Но ведь его фотокамера могла снимать и видео, так же, как и многие современные камеры.
И Василий решил попробовать снять видео. Он довольно долго думал, в каком же месте, и в каком именно ракурсе, эту видеосъемку провести.
Перебирал разные варианты, доставал старые снимки, которые были в его детском альбоме. Но все это казалось ему не совсем подходящим.
Прока он, наконец, не пришел к выводу, что проще всего, попробовать сделать съемку с крыши дома, где он родился и провел первые годы жизни.

Это была квартира, в которой его родители жили сразу после свадьбы. Три года они прожили там с родителями отца. Затем дед с бабкой переехали в кооперативную квартиру, оставив эту жилплощадь молодым. И, примерно через год, в той квартире появился и новый жилец – сам Василий.
Василий же прожил в той квартире до шести лет, пока отец не получил на работе новую квартиру. Старую же, конечно, тогда пришлось сдать, и Василий даже не знал, кто именно проживает в их бывшем доме.

Впрочем, сама квартира Василия не очень волновала, снимать, как обычно, он собирался с крыши. И надеялся, что ему удастся попасть туда.
И, поскольку самые яркие артефакты получались именно на рассвете, то провести свой эксперимент Василий решил уже назавтра. Так же – в пять утра, как и прошлый эксперимент, проведенный совместно с Городецким.

Спать Василий лег пораньше, чтобы на следующий день быть как можно свежее.
Проснулся он сам, без будильника, ровно в четыре утра.
Быстро умылся, позавтракал наспех, собрал вещи и, без двадцати минут пять, вышел из дома.
До дома, в котором прошло его раннее детство, было всего два квартала, поэтому он решил пойти пешком.
На улице, еще погруженной в темноту, было в буквальном смысле – не души.
Василий был единственным прохожим, который был сейчас на улице. Он прошел мимо продовольственного магазина, который помнил с самого раннего детства, ибо именно здесь ему первый раз покупали мороженое. Затем миновал сквер, с качелями и каруселями, где он и сам провел немало времени, будучи еще в детсадовском возрасте.
Конечно, и качели, и карусели были уже совсем другими, но все равно, Василий даже остановился на минуту, созерцая скамейки, расставленные между кустами и небольшой, очень симпатичный фонтанчик.
Последний, кстати, был как раз именно тот самый, оставшийся от времен его детства, хотя конечно отреставрированный.
Но вот Василий вышел и к своему бывшему дому, дому, где он родился и провел первые шесть лет жизни. Постояв пару минут, оглядывая знакомый фасад, Василий подошел к крайнему подъезду. Увы, но подъезд был закрыт на современный домофон. Будить же кого-то из жильцов ложной тревогой, ему не хотелось.

«А почему бы мне, собственно, не попробовать свой старый подъезд», - подумалось Василию.

Он перешел к среднему подъезду, в котором он когда-то, собственно, и жил. И здесь его ждала удача, домофон и тут имелся, но был, вероятно, испорчен. Огонек на наборной клавиатуре горел, но, когда Василий аккуратно потянул дверь, та без возражений открылась.
Птицей, взлетев на верхний этаж, Василий осмотрел чердачный люк. И снова его ждала удача, тот люк, который в детстве представлялся проходом в нечто неведомое, не имел сейчас даже бутафорского замка.
Василий постоял немного на лестничной площадке, а затем быстро поднялся по лесенке и, открыв люк, забрался на чердак.

Здесь, увы, его везение закончилось.
Во-первых – все смотровые окошки, выходящие на крышу, оказались забитыми наглухо.
Во-вторых, ни одной балки, на которую было бы удобно крепить страховку, здесь тоже не было.
Нужно было экстренно решать обе проблемы. Первая решилась достаточно просто – вытащив из рюкзака клещи, Василий просто выдернул несколько гвоздей и аккуратно открыл одну из забитых створок. Со второй проблемой, все было не так просто, но Василий и здесь придумал выход. Один из страховочных фалов, тот, что подлиннее, он обмотал вокруг одной из отопительных труб, идущих посередине чердака, а второй фал прицепил сразу к двум штырям, торчавшим из дымовой трубы.
Надев на себя страховочные пояса, Василий собрался уже вылезать на крышу, но, поразмыслив, привязал к поясу еще одну веревку. Второй конец этой веревки он привязал к еще одной трубе неизвестного назначения.

Теперь можно было выбираться на крышу. Василий, бросив рюкзак на пол чердака, приготовил фотокамеру и вылез на крышу дома.
Когда-то, много лет назад, побывать на этой крыше было заветной мечтой многих мальчишек их двора. Запретное и от этого еще более притягательное место, так и осталось терра-инкогнита в его детском возрасте. И лишь теперь, он стоит на том самом месте, которые было такой заветной мечтой его детства.
Однако время неумолимо приближалось к восходу. В небе уже виднелись первые лучи солнца, которые пока не озаряли даже верхушек самых высоких деревьев. Василий внимательно оглядел двор, оценивая место съемки, и решил, что лучше всего снимать два ракурса.
Первым ракурсом охватить сквер с фонтаном, а вторым ракурсом, небольшой переулок, который выходил на параллельную улицу. По этому переулку Василий с родителями часто ходил в парк и на демонстрацию в центральной части города.

Поймать оба этих ракурса оказалось весьма непросто, причем второй ракурс оказался более доступным. Поэтому Василий решил, для начала, снимать его.
Он залег на самом краю крыши и, чуть перевесившись через край карниза, сделал несколько снимков. Причем ему показалось, что в сумеречном свете, он и сам уже разглядел какие-то странные тени, мелькнувшие в переулке.  Он попытался сменить положение тела, и тут ощутил, как карниз внезапно предательски закачался.
Василий аккуратно вернулся в прежнее положение, отклоняться сильнее было опасно. Тогда он чуть отпустил страховочные веревки, и отполз чуть назад, пробуя на прочность водосточный желоб. Тот вроде бы держался.
Василий запустил фотокамеру в режиме записи видео, наведя ее теперь, на угол дома и идущую от него пешеходную дорожку в липовой аллее. Дорожка эта существовала еще во времена его детства.
Затем, аккуратно переместившись, Василий почти что свесился с крыши, намереваясь снимать теперь сквер и фонтан.

Это было еще сложнее, половина его тела практически висела в воздухе. При этом он сам был в очень неудобном положении. Кое-как стабилизировав себя в воздухе, Василий поднял камеру и начал запись видео.
Он успел записать почти полуминутное видео, когда вдруг один из фалов, тот, что был привязан к штырям, резко ослаб, вероятно, вылетели оба штыря.
Василий потерял равновесие и, резко дернувшись, совсем выпал с крыши.
Он едва-едва успел схватиться рукой за какой-то крюк, торчавший под карнизом, когда резко ослаб и второй страховочный фал. Видимо отопительные трубы были тоже слабо прикручены, если не были вообще отсоединены от общей линии. Держась только на веревке и одной рукой за крюк, Василий оказался в отчаянном положении.
Медленно и очень осторожно подтянув себя к крыше, он ухватился второй рукой за остаток ограждения на карнизе. И… чуть не сорвался снова, поскольку ограждение почти не было закреплено. Кусок решетки, вылетевший из своего крепления, громко стукнул внизу об асфальт. И в этот момент Василий успел-таки схватиться за еще один штырь, торчавший из края крыши. Этот штырь держался хорошо.
Обливаясь холодным потом, с легкой дрожью в руках, Василий подтянул себя к крыше и медленно вполз на неё.
Затем, так же аккуратно, отполз от края, встал на четвереньки и так же, на четвереньках, влез в окно. И только уже находясь на чердаке, смог немного расслабиться, шумно и тяжело дыша, прислонившись в дымовой трубе.
Минут десять он сидел, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. И наконец, пришел в себя. Посмотрел на фотоаппарат, висевший на шее, поднял его и включил на просмотр. Последняя запись была длиной около минуты.

- Будем надеяться, что я не зря болтался в таком положении в воздухе, - пробормотал Василий, все еще пытаясь восстановить дыхание.

Он с трудом поднялся на ноги и, все еще ощущая небольшую дрожь, собрал снаряжение и выбрался с чердака.
Быстро спустился вниз и выглянул из двери подъезда. Двор был по-прежнему пуст, выходной день и время чуть более пяти утра, были совсем не располагающими для ранних прогулок. Выйдя из подъезда и бросив короткий взгляд на лежащий кусок решетки с крыши, Василий быстрым шагом пересек двор и двинулся по тропинке в обратный путь.
Путь домой занял у него вдвое меньше времени, нежели дорога к месту съемки. Дома Василий, побросав кое-как вещи, достал из холодильника бутылку пива, но затем передумал.
«Нет, дело, прежде всего», - решил он.

Василий включил компьютер и быстро перекачал все данные с карты памяти на диск. Отключив фотоаппарат, для начала решил посмотреть фотоснимки.
Первый снимок, за исключением странного удвоения и даже утроения изображение, не нес в себе никаких иных артефактов.
На втором же снимке, Василий с удивлением обнаружил на пустой аллее двух людей, которые были видны со спины. Но их одежда однозначно говорила об их принадлежности к иному времени. Увеличив изображение, Василий долгое время рассматривал этих людей, но, поскольку вид был со спины, ничего не смог вытянуть из этого изображения. Можно было только предположить, что видит Василий, каких-то уже немолодых людей – мужчину и женщину.
Однако, третий снимок, все пояснил. На нем были те же самые люди, только теперь они смотрели в камеру. И Василий с первого же взгляда узнал в этих людях своих деда и бабку, родителей отца.
«Точно, ведь это их квартира была в этом доме», - вспомнил он.

Четвертый снимок ничем не отличался от первого, разве что размытость стала сильнее.
Немного подумав, Василий решил обратиться к видеозаписи.

Первая запись показывала панораму все той же аллеи.
Но вот, что было странно – начало записи тоже было весьма размытым. Причем это не было следствием плохой фокусировки или дрожания рук – дуло тут было в чем-то другом. Как будто само изображение, в момент записи, смазывалось по какой-то причине.
Но, затем, изображение на несколько секунд приобрело хорошую резкость, и Василий вновь увидел на аллее двух людей.
Только теперь это были молодые люди, в которых Василий узнал своих родителей. Отец был в том же плаще, в котором Василий узрел его в первый раз, только на голове у него теперь не было той шляпы, которая так не нравилась маме. И было понятно почему, ведь мама шла с ним рядом, и тоже была хорошо узнаваема. Причем их встреча была явно не первой, потому что шли они, держась за руки. При этом смотрели друг на друга и улыбались. Было видно, что они нравятся друг другу.
Увы, изображение очень быстро снова стало смазанным и, до конца короткой записи ничего более разглядеть не удалось.
Василий вздохнул, перемотал в начало, просмотрел запись еще раз. Но, ничего нового на ней не обнаружил. Молодые родители шли, держась за руки, по аллее и улыбались друг другу.
Василий даже почувствовал нечто вроде небольшой зависти. В его жизни были, конечно, короткие романы с женщинами, но никто на него так, как мама на отца, не смотрел.

Посидев с минуту, уставившись в стену, Василий вздохнул, и запустил вторую запись, сделанную уже в направлении фонтана.
Здесь тоже, первые секунды записи, все изображение было сильно смазанным, причем даже больше, чем в первой записи.
Что-то со всеми этими эффектами прошлого начало происходить.
Затем запись пошла с хорошей четкостью. И героями её снова стали родители Василия. Не узнать их было невозможно.
Хотя одежда на них была теперь более летняя, но Василий хорошо помнил и этот костюм отца, и это платье матери, которые были на них, на видео.
Именно в этом костюме и платье они были на фотографии, которая висела у них дома. Фотография, сделанная, по словам родителей незадолго до того, как они поженились.

Здесь, на видео, было видно, что мама сидит на скамейке, а отец расхаживает вдоль фонтана и что-то увлеченно рассказывает.
Затем, изображение внезапно смазалось, Василий огорченно вскинул голову, но тут видео снова стало очень резким.
Теперь мама стояла возле фонтана, а отец стоял рядом с ней, напротив и держал её руки в своих. При этом, он что-то горячо говорил. Мама слушала его, чуть опустив голову и немного смущенно улыбаясь.
Вот отец, внезапно отступил назад на один шаг, и опустился на одно колено, протянув при этом руки к матери.
Мама засмеялась смущенно, немного наклонившись вперед и закрыв лицо руками, а потом, отняв руки от лица, протянула их отцу.
Тот вскочил, сделал шаг вперед и заключал маму в объятия. Они поцеловались. Очень целомудренно по современным понятиям, но Василий в очередной раз ощутил немалую зависть.
Было видно, что это два человека, которые по-настоящему любят друг друга.
Чуть оторвавшись от поцелуя, они стали смотреть друг другу в глаза, затем отец спросил что-то маму. И та – кивнула ему в ответ.
Отец снова обнял её, и тут… запись снова сильно смазалась.
Василий огорченно протянул было руку к компьютеру, но изображение на миг снова прояснилось и, на пару секунд стало видно, что влюбленные уходят, держась за руки, от фонтана.
Запись закончилась.

Василий посмотрел в каталог – на карте остался лишь один снимок.
Чуть поколебавшись, Василий открыл его. Тот был пуст. В буквальном смысле. Кадр был, имел некоторый объем, не был битым, но на нем – не было ничего. Пустое белое изображение.
Видимо что-то, что было следствием аномалии, начало потихоньку уходить.
Время, которое сия аномалия действовала, постепенно заканчивалось.
Ничего другого по этому поводу, Василию в голову более не приходило.
Он откинулся на спинку стула и задумался.
Если действия аномалии закончилось, значит, никаких кадров из прошлого он более не увидит.
«А может быть никаких иных кадров уже больше и не нужно», - подумалось ему.

Он увидел людей, давших ему жизнь, в то время, когда они были молодыми. Увидел то, что предшествовало их знакомству. Увидел их объяснение в любви.
Ведь, что-то это, да значило.
Василий подумал, что в том возрасте, в котором он был сейчас, у его родителей уже был сын, который собирался идти в школу.
А сын их, сидящий сейчас перед монитором компьютера, даже не подумал еще о том, чтобы создать семью. А вместо этого он занимался черт знает, какими развлечениями, пусть и красивыми в чем-то.
А сегодня это развлечение чуть не стоило ему жизни. Ведь не схватись он в последний момент за штырь, лежать бы ему на асфальте, вместе с решеткой ограждения крыши.
«Что-то в жизни моей не так», - подумал Василий, снова запуская видео, на котором отец, теперь Василий понял это окончательно, делал предложение маме.

***

Пару часов спустя, уже убрав все снаряжение, Василий с несколько растерянным видом, занимался уборкой дома. Хотя бы в этом, он всегда поддерживал порядок.
Зазвонил телефон.
Василий поднял трубку – звонил отец.

- Ну, как дела у спортсменов невидимого фронта, - ехидно прогудел отец в трубку, - собираешься навестить нас в выходные?

- Дела идут потихоньку, - грустно ответил Василий, - насчет посещения, ну, можно, наверное.

- Тут у матери очередной закидон со сватовством, - сообщил, усмехаясь, отец.

- Ну, что ты там говоришь такое, - послышался в трубке возмущенный голос матери, и трубка тут же перекочевала к ней.

- Не слушай отца, сынок, - уверенным, но в то же время, очень мягким голосом, как это умеют разговаривать только матери с детьми, проговорила мама, - никогда не стоит упускать шансы.

- А что такое случилось, мама? – Чуть уставшим голосом спросил Василий.

- Помнишь, мы ездили на курорт вместе с одной моей коллегой, еще когда ты только школу закончил? – Спросила в ответ мама.

- Да, припоминаю такое, - сказал Василий, еще не понимая в чем дело.

- Там у женщины этой, тети Веры, с моей работы, была дочка, тогда еще первоклассница, все приставала к тебе, - уже более теплым и загадочным тоном произнесла мама.

- Было такое, - начиная догадываться, в чем дело, ответил Василий.

- Мы давно не виделись, с Верой, а тут оказывается дочка её, Маша, институт закончила, вот мы и решили встретиться, - продолжала лить мед и патоку мама, - я очень надеюсь, что ты присоединишься к нам. Маша – очень хорошая и симпатичная девушка.

- Хм, хм, - задумчиво пробормотал Василий.

Он уже начал придумывать повод, чтобы отмазаться от встречи, но тут, почему-то вспомнил тот момент объяснения в любви, между родителями, которые видел недавно на странном видео.
И подумал, что так ведь можно и всю жизнь пробегать по крышам, убивая время непонятно чем. А упускать шанс, как сказала мама, никогда не стоило.

-Ну так, как? – Снова послышался мамин голос.

- Конечно, я приду мама, во сколько назначена встреча?! – Твердым голосом ответил Василий.

Иногда бывает весьма полезным – бросить взгляд со стороны на свою жизнь, пусть даже это будет взгляд из прошлого.