Маска великолепной женщины

Алексей разглядывал в зеркале собственное отражение, потускневшее от долгого общения с компьютером.
- Ну, здравствуй! – пропел женский дискант.
Молодая, красивая женщина в греческой тунике и оранжевой ленте в волосах вошла в комнату, минуя прикрытую наглухо дверь.
- В-вы кто будете? – озадаченно обратился к ней Лёшка.
- Утром ты меня зовёшь, в обед – забываешь, а вечером – и вовсе не признаёшь! Так что ли?

Таинственная гостья недовольно повела плечиком и присела на дальний табурет. Тут до Алексея наконец докатило. Муза, которую он столько раз видел в снах и литературном бреду сочинителя... Не может быть! Да нет, точно она!

- Дав-вайте з-знакомиться! – Лёша и склонился в церемониальном поклоне.
- Тоже мне, нашёлся ухажёр! Знаете ли вы, ваше сочинительство, что Пушкин бегал за мной, как мальчик, а алкаш Рембо мог не пить сутками, только бы я стояла рядом. Так-то, радость моя!

В интонации Музы было столько высокомерия и самодовольства, что Лёшку затрясло. В нём проснулась порода. Он выпрямился, присел напротив Музы и, взяв с подоконника зубочистку, небрежно выдохнул:
- Чё?
- А-ах?! – встрепенулась Муза, - Узнаю... Вылитый отец!

Дело в том, что отец Алексея значился в творческом реестре людей как крутой писатель-почвенник. Сам Валентин Распутин говорил: «С Митрофаном за Россию готов стоять до конца!» Митрофан Денисыч имел от Ольги Анисимовны (искусствоведа в третьем поколении) сына Алексея. Лёша с детства мечтал стать футболистом. Кумиром его детского воображения был гений советского футбола Эдуард Стрельцов. Всё, что печаталось о Стрельцове в советской спортивной прессе, Лёша бережно вырезал и вклеивал в самодельный альбом, сшитый из старых ученических тетрадей. Увы, родители видели в Алексее интеллектуального творца и прятали мяч в гардероб, надеясь, что Лёшка его там не обнаружит. Так, или иначе Алексей поступил в МГУ на Филологический факультет и, понукаемый родителями, доучился до конца. Успешно защитив диплом, он отправился в жизнь зарабатывать хлеб по специальности "филолог- искусствовед древне-византийского соборного искусства книги".

- Может, прогуляемся? На улице, так сказать, звездопад снега! – муза улыбнулась и пальчиком повела над головой, изображая то ли невидимую корону, то ли зонтик.
- Ага! - ответил Алексей и стал набрасывать на себя тёплые вещи.
- Э, нет, - возмутилась Муза, - мы не полярники!
Она сорвала с Алексея верхнюю одежду и в ночной полосатой пижаме потащила за руку из спальни.
Лёшка пытался на ходу надеть хотя бы тапочки, но Муза оказалась достаточно сильной женщиной и на все рывки Алексея в сторону отвечала исключительно движением вперёд.
Минут через десять, преодолев несколько тяжёлых дверных проёмов, они вышли... на трибуны летнего футбольного стадиона. Перед ними сверкал на солнце огромный, изумрудный газон идеально стриженной травы. Белоснежные штанги ворот обрамляла светло розовая новенькая сетка.
Муза отпустила Лёшину руку, и тот, ёжась от удовольствия, побежал через поле к угловому флажку, у которого вырос, как гриб, белый в чёрную ромбу настоящий футбольный мяч. Лёшка мягко подкинул мяч на грудь, почеканил пару раз коленями, перевёл через голову мяч на пятку, развернулся, поймал мяч подъёмом стопы и выкатил под удар...
Муза, присев на тренерскую скамью, размахивала руками и восторгалась каждым его движением. Сложив ладони рупором, она поминутно напоминала через всё поле: «У нас только пятнадцать минут. Бей!»
Протаранив виртуальную защиту противника, Лёшка обработал мяч под правую ногу и прицельно ударил по воротам.
- Гол!!! - завизжала в восторге Муза, - Он забил им!
- Мо-ло-дец! Мо-ло-дец! - скандировали виртуальные трибуны, оглушая Алексея...

- Не правда ли он хорош! – шепнула кому-то Муза, сбросив маску великолепной женщины…