Немного про охоту на кабана

          Как я охотником стал?
     Просто и буднично - купил ружье.
     По блату приобрел, поддавшись на уговоры приятеля моего приятеля, который сотрудничал в те времена с ижевским оружейным заводом. Тогда же и охотничий билет себе выправил.
     После покупки расстрелял по картонным мишеням из своего «ижака» пару пачек патронов у себя на даче и убрал от греха подальше. И забыл лет на десять.
     А не так давно получил я приглашение на охоту от доброго, давнего моего белорусского товарища - Николая Михайловича.
     - У тебя, кажется, ружье есть? – спросил он по телефону.
     - Есть – вспомнил я
     - У нас охоту на кабана открыли, приезжай.
     Товарищ мой охотником был настоящим. И рыбаком заядлым. Рыбачили мы с ним не раз. Он, видимо, и меня за охотника держал. А иначе зачем человеку ружье?
     Чтобы не было скучно в дороге  пригласил я с собой младшего брата, который услышав про такую возможность, ломаться не стал:
     - Конечно едем
      Собрали вещи, побросали в машину, поехали.
     За разговорами о рыбалке и охоте добрались незаметно до Минска.
     В гостеприимном доме Михалыча  встречены мы были накрытым "с горкой" столом. А после того, как радушная и заботливая Нина Ивановна - хозяйка дома, убедилась, что мы накормлены и напоены, уложили нас спать на пуховых перинах.
     На утро, переложив свой багаж в авто Михалыча, отправились мы в еще неизвестные нам белорусские леса. За кабаном.
     Хочу заметить, что товарищ мой человеком был не простым. Это  всегда было  заметно  по приему, который оказывали нам хозяева во время предыдущих наших с ним выездов на рыбалку в самые разные места щедрой на природу и прием Белоруссии.
     Так было и в этот раз. Едва приехав в охотхозяйство, до которого добирались мы около четырех часов, попали мы сразу за обильный стол с белорусским салом, курами отварными,  вкусной домашней колбасой, солеными огурчиками и, конечно же, с приличным количеством водки, как правило произведенной именно в этой местности.
     Я поглядывал беспокойно на часы. Полдень подступал неумолимо и времени на охоту, казалось мне, оставалось все меньше и меньше.
     Но усажены мы были за стол, где пришлось нам не раз и не два прикоснуться к яствам здешним, которыми заедалась водка, наливаемая щедро и часто под многочисленные добрые тосты и здравицы в нашу честь.
     В пять часов все встали, наконец, из-за стола и вышли дружно на улицу.
     - На охоту – подумал я
     - В баню – буднично произнес Михалыч.
     - А, как же охота? - спросил я его робко
     - Успеем еще – был  ответ
     Хорошая была банька. С вениками березовыми, с рассказами охотничьими, с анекдотами мужскими. Аккурат к семи вечера закончили. И на улицу вышли горячие, распаренные, с душой открытой и телом чистые.
     - Ну, пора – сказал Михалыч.
     И засуетились все, вещи стали собирать, по машинам рассаживаться.
     Это была первая моя охота на кабана, не знаком я был с ритуалом этим, но все же закрадывались в меня все время сомнения в правильности его. Была осень и темнело быстро. Светлого времени почти не оставалось уже. И не очень понимал я, как в темноте кабана можно застрелить.
     По дороге выяснилось, что нужно еще и крюк изрядный сделать, чтобы забрать с собой охотинспектора. Добравшись до села, в котором он жил, пришлось минут пятнадцать искать его потом и объяснять, кто мы и зачем приехали.
     К сожалению, не помню я уже, как звали эту колоритную личность. И это несправедливо. Ибо этот человек достоин того, чтобы знали о нем все. И стыдно мне, что сохранив в своей памяти светлый образ его, не сумел сохранить я ни имени его, ни отчества.
     Понравилась его основательность. И, похоже было, что плевать ему на приезд начальства – не заискивал, всем видом своим показывая, кто здесь хозяин.
     Он довольно долго рассматривал наши охотничьи билеты, потом столь же неторопливо рассказывал нам, кого и как сегодня мы можем добыть по нашей лицензии.   
     Уже сильно смеркалось, когда расселись мы наконец по машинам и отправились на охоту.
     По дороге инспектор останавливал машины и расставлял нас по одному на добротные, выстроенные вдоль опушки леса зеленые вышки.
     Я оказался последним. Мы вышли из машины и двинулись неспешно по лесной кромке.
     - Просьба у меня к тебе большая – на «ты» обратился ко мне инспектор – не вздумай убить свиноматку. Узнаю, сразу напишу заявление об уходе. Стреляй в молодняк – не ошибешься.
     Следом успел узнать я еще о молодом медведе, который бродит по окрестным лесам и за убийство которого по голове не погладят.
     - Увидишь, не вздумай стрелять, под уголовку попадешь.
     В оставшееся до вышки время еще немало любопытного услышал я и про наезжающих в эти места на охоту министров и генералов всяких, которые никогда не подводили моего спутника, а только благодарили его всегда потом  за хорошую охоту.
     - Вот, и ты не подведи. А вон и вышка твоя. Залезай.
     Почти в полной темноте направился я к близкой уже вышке. И не доходя до нее пары метров услышал:
     - Приезжать то за тобой во сколько?
     Этот вопрос застал меня врасплох. Откуда же я это знаю? Но отвечать что-то было нужно. И я уверенно произнес:
     Да, часиков в двенадцать, думаю, в самый раз будет.
     - В двенадцать буду – ответил он.
     Я стал подниматься по крепким ступеням вышки и уже успел пройти почти половину пути, когда вдруг снова услышал его голос:
     - А нож у тебя есть?
     - Есть – удивленно ответил я
     - Если будет подранок, спустишься и перережешь ему горло.
     - Хорошо – ответил я, мгновенно представив, как спустившись в темноте с вышки и, стараясь избежать встречи с молодым медведем, за убийство которого, мне дадут срок, я ищу в темноте молодого недобитого мной кабана, чтобы перерезать ему горло своим перочинным ножом.
     На вышке я зарядил ружье единственным патроном, который дал мне брат, и приготовился к встрече с кабанами.
     Я уже решил мысленно для себя, что даже если и услышу их вблизи вышки, стрелять не буду. Мне было жалко нашего инспектора, который вынужден будет написать заявление об уходе, если я по ошибке грохну свиноматку. А как их отличить в этой темноте?
     Мне вообще было непонятно, зачем нас сюда привезли в такую темень?
     Холодны осенние ночи. Банное тепло покинуло меня и стал я зябнуть. Куртка моя, казавшаяся теплой и надежной при покупке, перестала греть меня. Я неспешно крутился на вышке, опасаясь излишним скрипом накликать на себя молодого медведя. По этой же причине малую нужду приходилось справлять прямо с вышки, едва приоткрыв ее калитку.
     - Какого черта понесло меня сюда в это время? – спрашивал я сам себя
     - Ну, ладно, я – придурок, но остальные же тоже безропотно разошлись по своим местам, значит такая она - эта охота на кабана – утешал я сам себя.
     Ни звука, ни выстрела не доносилось вокруг.
     Мучительно медленно тянулось время. И я стал ругать себя за опрометчивые слова о сроках своего возвращения.
     К двенадцати часам ночи я окончательно задубел и проклял все на свете – и охоту эту дурацкую, и не приезжающего за мной инспектора, и вышку эту холодную, и себя – дурака, который на нее забрался.
     Все это время, клацая зубами от холода и пританцовывая ногами, я внимательно вглядывался в темноту. Как тот герой из Мальчиша-Кибальчиша, ждущий Красную Армию, ждал я на горизонте лучик света от автомобильных фар. Но не было пока и намека на скорое спасение.
     В пятнадцать минут первого по моим часам я вдруг с ужасом сообразил, что у Белоруссии с Россией час разницы. И сейчас здесь только двадцать три часа пятнадцать минут. И захотелось завыть мне по-волчьи. И завыл бы, наверное, если бы не побоялся спугнуть кабанов, которые просто обязаны были теперь подойти к вышкам моих товарищей – охотников.
     Минут через десять с точки меня все же забрали.
     А увидев мое состояние молча налили в эмалированную кружку граммов сто пятьдесят водки и также молча сунули мне под нос. Даже выпив, я еще долго не мог согреться. И мучивший меня последние два часа вопрос «какого хрена мы в это время поперлись на охоту?» так и остался не заданным до лучших времен.
     Кабанов мы не добыли. В качестве утешительного приза добросердечная Нина Ивановна загрузила мне в дорогу большой картонный ящик с кабаньей тушенкой заводского производства и много-много всякой вкусной провизии.
     На охоту с тех пор я больше не ездил.
     Ружье свое почистил и убрал дома в сейф.
     Но если опять на кабана позовут - поеду обязательно.
     Уж больно кабанья тушенка всем понравилась.