Потемневший цвет зелёного пледа

За один день, под музыку нежных вод Куперена, связала жакет. Нереально, конечно. Хотя что такое "реально"? Когда музыка звучит так, что доступна и другим? Или когда она звучит во мне и другим недоступна? Неприступна. Как я сейчас. Такая скала. И совсем не нежно-купереновая. Но нежно-купереновый ты...Связала жакет. За один день. Под реальную, но чаще нереальную музыку. Ну чтобы слушала только я, а значит – только для меня. Правда он совсем не ворсистый. Это я не о Куперене.  О жакете. Очень гладкий. Узорчатый. Укутана в неворсистую узорчатость. Всё равно холодно. Может быть потому, что неворсистый? Укутана в кокон, но сама отнюдь не шелкопряд, хотя всё-таки червь. А может быть совсем и не червь, а прядущая жакет Пенелопа, скалой застывшая  в механизме привычных движений. Главное – не чувствовать. А то ещё  вспомню, что в очередной раз растоптана. Растоптанная женственность. Какой образ. Некупереновый...А Пенелопа мне никогда не нравилась. И не понравится...Говорят, что с моей восприимчивостью невозможно жить.  А как я воспринимаю? Болезненно. Но живу же. Или не живу? Но сейчас точно неживая – скалистая. Головой я многое чего понимаю. Но мозги не дружат с телом. И тело некупереново закупоривается, застывает скалой. Неприступной и тупой. Намеренно отупевшей. Для самозащиты...А ведь ты подарил мне надводный и подводный миры  исполненного тобой Куперена. Не успела скрыться в этих  подаренных тобой мирах. ОскалИлась и оскАлилась. Такой оскал сарказма и тупая механичность движений. Зато под музыку...А жакет цвета потемневшего зелёного пледа. Но зелёным его называешь ты. А вообще-то это цвет морской волны. И жакет очень волнистый. Волны. Из-за подарка, наверное.  Подводно-надводного. А потемневшего  цвета – потому что пред грозой. Хотя гроза уже была. И вообще уже всё было и повторяется скучным рефреном реальности. Может быть всё-таки лучше нереальность? Тогда  Куперен звучит  только для меня, и я вспоминаю ворсистость твоего, мною несвязанного жакета, и  становится тепло, хотя это только воображаемое тепло, и начинает поскуливать моя женственность, давая понять, что всё-таки недорастоптана...Хочешь я раскрою тебе тайну скоростной вязки жакета? Нежно-купереновое звучание? – Тоже. Но главное – пряжа жакета должна быть очень толстой. Когда толстая, то очень скоростная. Теперь я толстокожая. Такая слониха цвета морской волны. Цвета потемневшего зелёного пледа. Пледовая слониха, смотрящая в даль Куперенового моря, подаренного тобой...Но без жакета я не слониха. Вообще бескожная. Но всё-равно только на берегу надводно-подводного мира. И совсем не в его волнах, хотя воображаю, что в волнах, купереново-твоих. Много чего воображаю, когда слушаю  нежно-куперенового тебя, но всё-равно болью застреваю в скальной неподвижности как-будто безучастия, как буд-то бесчувствия.  Почему застреваю не могу объяснить даже тебе.  Это я о растоптанной женственности. То, что я оскалИлась, это совсем не ты. А вот наскальная живопись на мне – это уже ты.  Цвета потемневшего зелёного пледа...