Казнить нельзя помиловать.
Время - понятие субъективное...
Бывает, что годы пролетают незаметно. Как краткий миг. А бывает, что за месяц можно прожить целую жизнь.
Эта осень показалась мне бесконечно долгой и когда она вдруг закончилась, я не поверила, что прошло всего лишь три месяца.
Моя осень началась с санатория "Огонек" и курса реабилитации для Сони после прошлогоднего компрессионного перелома спины.
Я много работала, а выходные дни ездила к Соне в Стрельну. И так на протяжении полутора месяцев. Работа - "Огонек", работа - "Огонек", работа - "Огонек".
В начале октября я съездила в Москву на праздник, который организовал мой друг и побыла там Красной Шапочкой. Произошел разговор, который расставил все точки над "i" и окончательно закрыл книгу, которую я читала целый год. Закрыл окончательно и бесповоротно. Последняя страница оказалась прочитана. Жирная точка. Конец книге.
По дороге в Москву я забыла в такси свой мобильник. А на обратной дороге в Питер, я оставила в поезде свой багаж. И то, и другое мне вернули. Мир не без добрых людей.
Домой я вернулась поздней ночью и на следующий день пошла в церковь.
Я знаю всего лишь одну молитву "Отче наш" и часто молюсь собственными словами.
Так было и в этот раз. Я молилась и просила о своем, самом заветном того, кто слышит и внемлет, и любит всех нас.
И тогда, когда мы думаем, что Он нас не слышит.
Он меня услышал, и на следующий день в жизнь постучалось счастье.
Постучалось и вошло. И все, что было этого, перестало иметь значение. Начался новый отсчет времени. Это когда в человеке ты открываешь целый мир. Да, что там мир! Это когда человек распахивает перед тобой Вселенную.
Счастье - это "Доброе утро, родная!" и "Спокойной ночи, Солнышко".
Счастье - это долгие ежевечерние разговоры по телефону, когда ты теряешь счет времени.
Счастье - это когда тебе говорят, что хотят о тебе заботиться.
Счастье - это когда ты обретаешь в этой жизни новый смысл.
Счастье - это любить и быть любимой.
Счастье - это раствориться в другом человеке, настолько, что казаться с ним единым целым.
Счастье - это когда ты ходишь по земле, как по воздуху, не чувствуя ее под ногами.
Счастье - это проснуться среди ночи, рядом с любимым человеком. Вот, он спит рядом и тихонько посапывает во сне, а у тебя дыхание перехватывает от нежности к нему.
Счастье - это когда тебе говорят: "Запомни, ты едешь не в гости, а домой".
Счастье - это когда ты чувствуешь, что знаешь человека сто лет. А может быть и больше...
Счастье - это когда тебя принимают целиком и полностью. Всю тебя, а ни часть. И не на короткое время, чтобы провести выходные дни в твоей компании. Нет. Надолго, быть может, навсегда.
Счастье, это когда ты готовишь завтрак, обед или ужин на двоих, а потом сидишь в большой уютной кухне, напротив родного человека, и тебе кусок в горло не идет, все смотреть на него хочется. И слушать его, слушать, бесконечно...
Счастье - это прогулки по сказочно красивым лесам, поездки на машине. Громкая музыка. Его песни. Плаванье в бассейне. Разговоры обо всем свете. Прыжки на батуте в розовых носках.
Счастье - это строить совместные планы про: "долго и счастливо".
Счастье - это сидеть вечером у камина, рядом с любимым человеком, задумчиво смотреть на огонь и слушать, как он поет под гитару. Только для тебя. А у тебя от его голоса мурашки по коже бегут.
Счастье - это когда уже не Ты и Он, а Мы.
Счастье, это когда тебе доверяют, и когда можешь довериться ты.
Дорога в "Аллегро" до Лахти. Раннее утро и невыносимый запах бабушкиных котлет с чесноком, стоящий в вагоне поезда. Долгое взаимное препирательство на границе, произошедшее между хозяйкой котлет и финскими таможенниками, собравшимися их конфисковать. Запрещено! Запах, от которого хочется стошнить и выбросить котлеты в окно. А после поколотить их хозяйку, которая устроила пассажирам эту душегубку. Такое не забывается.
Соня вернулась из санатория к концу первой четверти. Через пару дней после ее возвращения домой начались осенние каникулы. Я переслала Сониной учительнице табель с оценками (дочка училась в санатории), чтобы ее аттестовали.
После каникул Соня отходила несколько дней в школу и заболела простудой. Снова дома. Лечиться и выздоравливать.
На фоне простуды у Софии произошли другие проблемы со здоровьем, которые заставили нас сильно напрячься. Когда мы с ней пришли на выписку в детскую поликлинику, я рассказала терапевту о возникшей проблеме и просила срочно отправить нас к специалисту.
Тянуть больше было нельзя. Терапевт дала направление в соседнюю поликлинику. Мы с дочкой поехали в тот же день, но приехали поздно и не успели на прием. Врач принимала до обеда. На следующий день я с утра села на телефон и стала дозваниваться в справочную. Дозвонилась и волнуясь, путаясь в словах, объяснила ситуацию.
На том конце трубки выслушали мою сбивчивую речь и спокойно предложили записать Софию на прием через десять дней. Свободных номерков не было.
Я объяснила, что ситуация такова, что еще десять дней мы ждать просто не можем. Не тот случай.
И нам посоветовали обратиться в "Ювенту", куда мы с Соней, все на нервах, поехали.
Я очень устала и вымоталась за прошедшие осенние месяцы.
Просто я женщина, и не настолько сильная, какой меня некоторые считают.
Женщина, которой бывает больно и страшно. Которая привыкла, стиснув зубы, держать удар. И у нее всегда это получается.
Женщина, которая за последние годы, от всего, что на нее обрушилось, разучилась плакать.
Вовсе не потому, что стала жестокосердной. Просто слезы высохли.
Иной раз казалось, вот, я поплачу, и на душе станет легче. Но, нет. Слез не было.
Я не плакала, ни когда меня сбило машиной и спасло меня лишь чудо.
Ни когда после ДТП еле ходила, и каждый шаг отдавался чудовищной болью. Мои руки были настолько слабы, что я не могла поднять вазу с цветами. Но я должна была работать, чтобы кормить себя и детей и выстаивала на ногах по двенадцать часов.
Ни когда у меня отказывали после развода - ноги. Я ходила и падала.
Ни когда у меня на нервной почве стала отниматься речь. И я училась говорить заново, медленно, по слогам, читая детские книжки.
Ни когда я разучилась связно излагать свои мысли и, даже написание небольшого простенького поста стоило мне гигантских многочасовых усилий.
Ни когда у меня был нервный срыв, и потребовалось длительное медикаментозное лечение.
Ни когда я падала в пропасть, которой не видела дна. И никто, кроме самых близких людей, не знали, что со мной происходит. А я сама думала, что уже выберусь из всего этого дерьма, которое подступило к самому горлу и поднималось все выше и выше...
Ни когда прошлым летом Соня, катаясь на роликах, упала на спину, и получила компрессионный перелом позвоночника. За этой травмой последовало длительное восстановительное лечение.
Ни когда, через пару месяцев, после Сониной травмы, я повредила себе ногу и почти два месяца передвигалась на костылях. Из-за халатности врачей, запустивших лечение, была серьезная операция на колене.
Все это время я не плакала. Внутри все вымерзло.
Это когда хочется заплакать, а нечем. Слез нет. Когда все происходящее, воспринимается, как кошмарный, затянувшийся сон, из которого никак не проснуться.
И рядом нет человека, который просто посидел бы рядом с тобой, поддержал за руку, обнял и сказал: "Родная, ничего не бойся. Я с тобой. Слышишь? Я рядом и никуда не уйду".
Да, я знаю, что трудности и проблемы бывают у всех людей. Солнце светит не каждый день. Бывает и пасмурно, и сумеречно, и ночь. Темная и длинная. Те, кто думает, что я не умею радоваться жизни и находить в ней ней хорошее, светлое, ошибаются.
Если бы я не умела этого делать, я бы не выдержала. Где тонко, там рвется.
Бывает, что ты держишь удар, отражаешь его и все последующие за ним, а какой-то из них (это может быть мячик от пинг-понга) сбивает тебя с ног. Потому что накопилось. Потому что ты не Терминатор, а живой человек.
Потери бывают разными, но в том, что я пишу, не было желания измерить их глубину. Ведь я теряла и большее...
После того, как мы с Соней приехали в "Ювенту" и в регистратуре были заполнены все необходимые бланки, дочку отправили на прием к врачу.
После осмотра нам предложили два варианта действий.
Первый: нам с дочкой приехать на следующий день и тогда нас отправят в дневной стационар.
Второй: госпитализацию в больницу, в тот же вечер. На принятие решения мне дали пятнадцать минут. Выйти в коридор, все обдумать и дать ответ.
Следующий день у меня был рабочим и в просьбе руководству, дать мне выходной день, мне было отказано. Мой родной человек был со мной на связи и просил меня взять себя в руки. Постараться успокоиться, а потом принять нужное решение.
Мобильник практически вырубался, когда я стала звонить Сониному отцу.
- Вадим, у Сони проблемы! Нам предлагают госпитализацию. Понимаешь? Что нам делать? Вадим, ответь! Ты же отец!
Я сбивчиво, волнуясь, рассказала бывшему мужу обо всем происходящем с нашей дочерью, надеясь услышать его волнение, его совет, его поддержку. Да, мы давно два чужих друг другу человека, но у нас общая дочь, за которую мы несем ответственность, и не только до ее совершеннолетия.
Идиотка, что я надеялась услышать? И я услышала, да... Его равнодушное упоминание моего второго имени "Решивсесама". Мне в очередной раз напомнили, что индианки имеют привилегию решать все сами, независимо от разворачивающейся ситуации.
Кретинка, что еще другое можно было услышать от человека, который (в ночь, когда меня сбило машиной, через полчаса после аварии), когда я, позвонила ему, истекая кровью и, находясь, в шоковом состоянии, сообщила о случившемся, спокойно выслушал меня и холодно ответил:
- А мне ты чего звонишь? Домой звони, матери. Я сплю.
После чего повесил трубку.
На что я рассчитывала, звоня этому человеку и сообщая о том, что нашу с ним дочь хотят госпитализировать.
Ответ был краток и предельно лаконичен. Подсознательно я его уже знала, еще до моего звонка и не ошиблась.
- Решивсесама.
Мобильник разрядился. Соня стояла рядом и плача, твердила:
- Мама, зачем ты ему позвонила? Разве ты не знаешь, что ему на меня наплевать? Ему все равно. Я ненавижу его. Ненавижу...
Я стояла рядом с дочкой, смотрела, как она плачет, сжимает кулаки и мне нечего было сказать в ответ. Нечего возразить. Потому что это было так всегда.
Соня поняла это не так давно, но пронзительно и беспощадно.
Она, которая своего отца обожала и всегда оправдывала. Я ничего для этого не делала. Не настраивала дочь против отца.
Просто моя девочка выросла и прозрела.
Приехала скорая и мы с Соней поехали в больницу. В машине скорой помощи Соню уложили на специальный лежак, меня усадили рядом с ней в кресло и мы поехали. В машине выключили свет. Ехали мы бесконечно долго. Нескончаемая дорога.
Я держала дочку за руку, она внимательно смотрела на меня и молчала. Моя маленькая, но такая взрослая и все понимающая девочка.
Разом вспомнились все больницы, все скорые, увозящие туда, все операции-лечения-слова врачей и их прогнозы. Все больницы, которые были в наших с дочерьми - жизнях.
Наконец-то мы приехали. Но куда?
Когда я увидела больничное здание, для меня распахнулся черный ящик Пандоры.
Обрушились воспоминания. Эту больницу я хорошо помнила. Не забыть нам с Соней ее никогда.
В нее дочка попала с тяжелейшим неврозом, который случился с ней пять лет назад, после развода ее родителей.
Дочку увезли по скорой, когда я находилась на работе. Соня не могла дышать. Задыхалась при каждом вздохе. Отказывалась есть. Пить. Боялась всего на свете. Рыдала по любому поводу. Забивалась под стол и отказывалась оттуда вылезать. У дочки появился нервный тик.
Синдром навязчивых состояний, который поставили Соне - врачи проявлялся очень тяжело. А привычка тяжело и глубоко вздыхать в минуты, когда она волнуется, осталась до сих пор. И это ее выдает, даже когда она старается сохранять присутствие духа.
Про походы с Соней к детским психологам можно написать отдельную историю и она будет длинной.
Вот, в эту самую больницу нас привезли снова. Дежавю.
Потом было сидение в приемной, оформление документов, осмотр, а затем Соню отправили на отделение, в палату. Я была рядом с дочкой. Сопровождала ее в палату, помогла расположиться, застелить кровать. Разложить кое-какие дочкины личные вещи в тумбочке.
После Соню забрала медсестра для проведения каких-то назначенных ей медицинских процедур. А я побежала в "Пятерочку", чтобы купить Соне все самое необходимое: воду, соки, еду, средства личной гигиены. Чтобы она спокойно могла дождаться, когда ее навестят.
Впереди у меня были два рабочих дня, которые никто не отменял.
Все это время, от момента приезда в "Ювенту" до момента, когда я вышла из больницы поздно вечером, чтобы ехать домой, мне удавалось более-менее держать лицо.
А когда я вышла на улицу, чтобы ехать домой, у меня внезапно случилась сильная паническая атака. Нежданная гостья, которая не навещала меня почти год. Я потеряла ориентацию и не могла понять, как мне добраться до метро? Пустынная улица. Вокруг ни души. Спросить некого. Словно разом все вымерло, и я оказалась одна на целом свете.
Уже не помню, как я добралась до дома. Видимо, включился какой-то внутренний автопилот. Не иначе...
И еще я вспомнила, что такое - плакать. Как это? Наверное, за все время, пока я добиралась домой, а по приезду, собирала Сонины вещи в больницу, остаток ночи и до самого утра я выплакала почти все слезы, которые накопились во мне за несколько последних лет.
Как плотину прорвало. И не потому, что случилось что-то ужасное. Непоправимое. Нет. Просто рикошетом ударил тот самый мячик от пинг-понга, отскочивший от стены.
"Родная, ничего не бойся. Я с тобой. Слышишь? Я рядом и никуда не уйду" - за эти слова, сказанные в нужную минуту, можно отдать очень многое.
Как я на следующий день вышла на работу, я тоже не помню. Я не помню, как собирала букеты. Как и о чем говорила с клиентами.
На работе плакать нельзя. Не поймут. Все личное за пределами рабочего пространства.
Это когда внутри все и дрожит, и и кипит одновременно. Много-много эмоций, которые я безуспешно пыталась в себе подавить и сорвалась.
А неожиданное утреннее сообщение в massage, которое я получила от своей подруги, по дороге на работу, было последней картой в общей колоде.
Карточный домик рассыпался. Подруга ни в чем не виновата. Она не знала всего произошедшего, ровно, как и того, что в эту минуту меня лучше не трогать. Никому.
Я сорвалась безобразно, неоправданно. Меня понесло, и было уже не остановиться. Своими необдуманными словами я больно ранила родного человека.
Кто бы в ту самую минуту заткнул мне рот. Взял бы меня за шкирку, потряс бы хорошенько, надавал пощечин и рявкнул:
- Дура, заткнись! Ты вообще понимаешь, что ты сейчас говоришь и что делаешь? Ты отдаешь себе отсчет в происходящем, истеричка? Последствия могут быть непоправимыми! Маша, немедленно остановись! Пожалеешь потом, да, поздно будет!
Никто этого не сказал. Потому что когда я записывала ставшее роковым для меня и еще одного человека - голосовое сообщение, рядом со мной не было ни души.
Переступить черту?
Тот самый день стал этой чертой, разделившей все на "до" и "после".
Все происходящее дальше, было похоже на катящийся с горы снежный ком. Нет, скорее снежную лавину, которую было уже не остановить.
Можно получить прощение человека. Но раз и навсегда потерять его доверие.
Казнить, нельзя помиловать. Казнить нельзя, помиловать.
В своей защитительной речи я просила суд об оправдательном приговоре.
Я и теперь не сомневаюсь, что он был бы правильным.
Но я знаю также и судебную практику, и сегодня, в своем последнем слове, я ничего
не прошу у суда.
Другие статьи в литературном дневнике:
