***...Сумку я нагрузил неудачно: и тяжелая, и неудобная, со всех сторон выпирает и торчит. Хорошо, нести недалеко, вот сейчас обойду эти мусорные баки, пересеку двор, школьный стадион, потом крутой, но короткий подъем - и дома. Но тут из-за баков бодро выкатилось, преградило мне путь и остановилось транспортное средство. Это была двухместная детская колясочка - из тех, в которых пассажиры сидят бок о бок, а не друг за дружкой. Пассажиры так и сидели в ней, бок о бок, укутанные по случаю холодов так, что снаружи остались только брови, глаза и носы, очень похожие, даже одинаковые. Носики, если быть точным, глазки и бровки - ведь пассажиры были еще очень малы. Сейчас две пары голубых глаз были заведены вверх и чуть в сторону - именно в ту сторону, откуда слышался голос женщины, управлявшей коляской. Она что-то втолковывала пассажирам, а они проявляли свое внимание единственным доступным им способом - направив серьезные и внимательные взгляды на ее - мамин? - голос, словно слушая глазами. Я тоже остановился, потому что коляска встала прямо на моем пути, а сумка лишила меня маневренности. Женщина, продолжая говорить, добыла какой-то пакет из недр коляски и вышла из-за ее, а две пары глаз описали небольшую дугу, так что теперь малыши глядели на маму. А она подняла правую руку с пакетом (глаза переведены на пакет), сообщила, что "вот сейчас мы вынесем мусор и пойдем" и принялась раскачивать свою ношу, чтобы забросить ее в бак. При этом глаза малышей, теперь наведенных на пакет и следивших за ним, совершали синхронные движения туда-сюда, как в мультяшных ходиках с котом, глаза которого - тик-так! - повторяют движения маятника. Потом глаза - вжух! - описали дугу, проследив полет пакета, канувшего в бак, и замерли, как бы ожидая продолжения. Это было очень смешно, и я не сдержался и прыснул, а две пары встревоженных глаз под нахмуренными бровками были моментально наведены на меня. Женщина коротко взглянула в мою сторону и пошла обратно, за штурвал коляски; по пути она продолжала сообщать пассажирам дальнейший маршрут. Она прекрасно знала, чему я смеялся, и тоже улыбнулась, и по голосу это было слышно и мне, и малышам. Их бровки разгладились, тревога упорхнула из глаз, и появился в них легкий интерес, но был он недолгим; глаза вернулись в прежнее положение - чуть вверх и влево - на мамин голос, словно слушая ее глазами. Ведь мама не стала бы говорить, если бы не знала наверняка, что эти глаза всегда обращены туда, на ее голос. Мама знает, мама все знает. Коляска двинулась по объявленному маршруту, я посторонился и пропустил ее мимо. Эх, сумку я нагрузил неудачно... © Copyright: Максим Федорченко, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике: |
