Участок, дом и сад были просто великолепные. Жаль, конечно, что земля была запущена, кругом стоял сплошной бурьян и трава по самую грудь, но пейзаж, пейзаж был просто великолепный.
Идея купить именно хутор, да так, чтобы стоял в полном одиночестве, удалении от всего мира себя оправдала. В голову пришла только мысль, что летом здесь сказочно красиво. А еще можно слушать, как с тобой говорит природа с помощью шума высоченной травы, листьев на деревьях небольшого яблочного сада и красивейшей березы, пения птиц и мычания, где то там, вдалеке, коров на выпасе.
Женщина открывала нам дверь с семью замками и постоянно лопотала, как заведенная. Я старался, как можно вежливее поддерживать беседу, потому что, еще не зайдя в дом, понимал, что это моя вторая родина. Я, городской человек, проведший сорок два года в бетонных стенах столицы понял, что мне уже это скоро будет не интересно. Я потихоньку влюблялся в этот клочок земли.
Дверь скрипнула под нажимом увесистой дамы и отворилась. Все было в диковинку. Я бывал в деревнях, но здесь все было не обычно. Не так. Пол бетонный, стены какие-то темные. Кругом, почти в каждом углу католические иконы. Скудная мебель и лавки, сделанные без единого гвоздя. По обстановке в доме было видно, что хозяйку этого хутора провожали в последний путь именно с этих комнат. Еще, кое-где, лежали свечи стопками, несколько платков, аккуратно разложенных, и на столе разбросаны фотографии с домашнего архива.
Стало немного жутковато. Если бы не солнечный день, заливший своим светом комнату, по стенам побежали бы тени приведений, бывших жильцов. Нафантазировать можно было достаточно быстро.
Наша спутница водила по уголкам дома рассказывая историю семьи. Как оказалось она дальняя родственница, и знала практически все об этом хуторе и их жильцах.
- А Вам постричься не надо? – Спросила вдруг, не с того не всего, меня она.
Вопрос прозвучал весьма странно, особенно с учетом того, что совсем недавно я постригся наголо, и не успел зарасти. На голове был сплошной «ежик».
- Нет, спасибо! А почему Вы меня спрашиваете?
- Ой! У меня же дочь парикмахер. Так хорошо стрижет и берет не дорого.
Тут же полилась из ее неумолкающих уст история ее личной жизни и расхваливание дочки – красавицы и мастерства, как парикмахера. Я понимал, что Сергей Зверев нервно курит рядом с ее дочерью и Москва плачет по ее таланту. Но стричь свою и так лысую голову мне не захотелось, я был погружен в историю этого дома.
Везде лежали диковинные вещи, раритеты с прошлого века. Осматривая комнату за комнатой, я увидел лестницу на чердак. Сердце застучало от волнения и предвкушении прикоснуться к чему-то такому, чего ни когда еще в своей жизни не видел. Там, на чердаке, обязательно должна быть загадка, раритет на уровне исторических музеев мира. Какая ни будь лампа Аладдина, потерев которую, моя жизнь понесется в тысячу и одну ночь приключений. В голове даже зазвучала песня с мультика:
Добрый путник, войди в славный город Багдад
Ты своим не поверишь глазам
Ждет тебя впереди приключений каскад
Ты готов? Открывайся сезам.
Я потянулся вверх по лестнице, с трудом приподнял и откинул деревянную крышку люка на чердак, и заглянул внутрь помещения. С узких окон и щелей в крыше чердака пробивались солнечные лучи, давая возможность увидеть все то, что там находилось. Прямо на меня смотрел огромный, старый сундук. Моё сердце ёкнуло…
