М. Шевченко 27. 08. 2020М.Шевченко; Короче, на этом фоне СБУ что-то развернуло какую-то невероятную активность. То кого-то похищать собралось в России. То заманивает наивных таких вагнеровцев, которые прошли огонь, воду и медные трубы, но попадаются на такие простые заманивания. Но заманили-то их не в Киев, с одной стороны, и не во Львов и даже не в Кривой Рог, а заманили их в Минск, который был как бы проблемной частью, очевидно, союзного государства. Сейчас, очевидно, ситуация исправилась. В Минске всё поняли и сейчас это наш самый верный, самый надежный союзник. Зачем туда перебрасывать силовиков из России? — вот интересный вопрос. Зачем об этом заявлять? Что, в Беларуси не хватает силовиков? Я видел белорусских военных. Это бравые очень ребята, преданные своей стране, которые вполне могут отразить любую агрессию хоть с востока, хоть с запада. Я видел белорусских, что называется, «ментов». Это очень такие, суровые парни, что они показали свою суровость в этих сражениях в Минске и в других городах. Зачем им российские силовики? В какой помощи они нуждаются? Чтобы отбиваться от наседающей Алексиевич, что ли, с Тихановской? Ну да, конечно, с Алексиевич трудно справиться силами одного белорусского ОМОНа, я понимаю. Поэтому я думаю, что это просто показатель того в логике питерских улиц, на которых вырос Владимир Владимирович Путин, что «мы присылаем к тебе своих людей, потому что ты теперь под нами ходишь. Я думаю, что это надо теперь вот так понимать. М.Курников; Это вассальные отношения? М.Шевченко; Конечно. Я думаю, что все по пытки Александра Лукашенко добиться какого-то суверенитета и выстроить политику Беларуси как политику Швейцарии Восточной Европы — такая концепция была, и эта оттепель последних лет, — она вот сейчас как бы завершилась. Москва сильно поправила Лукашенко. Я думаю, протест народа был естественным абсолютно. Люди устали от тех форматов общения с государством, которые предлагает государство в Европе, в стране, в которой половина населения имеет Шенгенские визы, из которой доехать до Шенгенской зоны из Минска — 2–3 часа и вы в Литве, из Бреста до Берлина за 4 часа можно доехать. В этой стране, где большая часть людей, благодаря Лукашенко, благодаря политике стабильности, является средним классом реально, городским населением, занимающимся современными IT-технологиями, бизнесом современным, живущие гораздо комфортнее, чем в России живут люди, честно вам скажу, гораздо комфортнее. В Белоруссии гораздо лучше природа, гораздо лучше продукты, свои, кстати, продукты. Дорогие великолепные. Живое пространство отдыха, приезжаешь ли ты в Беловежскую Пущу — восхитительное совершенно место, где всё сделано для людей: и гостиничные комплексы и дорожки, по которым можно на самокатах, на велосипедах покататься… Короче люди живут в одном мире, а государство с ними общается в мире: «Нам хлеба на надо — работу давай!» Люди от этого устали. А когда еще на их глазах и они видели в изобилии, они же ведь не обманывали, что было достаточно жесткое обращение с задержанными — это вся Беларусь видела, — это и возмутило людей. Поэтому, я думаю, что смена форматов отношения государства и народа — это главное требование, собственно говоря, народа. И плюс к этому есть еще один момент, что, конечно, все остальные политические моменты — и посылка вагнеровцев, которых туда заманило вроде СБУ, но, с другой стороны, как это СБУ? А кому они в России подчиняются? Они что, сами по себе в России существуют? Мы что, поверим, что группы людей, которые пребывают в вооруженных зонах конфликта, где выполняют спецзадания — в Сирии или в Ливии, в других частях — в России не курируются контрразведкой? Слушайте, тогда если СБУ заманивает этих людей вот так легко, просто на раз-два-три: «А давайте-ка ребята, поедем в Ливию, денег подзаработаем! Но поедем не просто, а через Турцию, которая поддерживает другую сторону в Ливии», то тогда у меня вопрос к контрразведке, которая должна вроде как курировать эти силовые частные военные кампании, кстати, неразрешенные в России: А вы-то чем занимаетесь, товарищи из какого-то там отдела, которые должны за этим всем следить? В этом проблема. Поэтому, я думаю, что, конечно, Бабарико, Цепкало, Тихановский — это всё политтехнологическая постановка из Москвы. У меня просто в этом нет ни малейших сомнений. Лукашенко показали, что его слабости, что он на самом деле вовремя не начал реформы политические, которые сделали бы его отцом нации и навсегда зафиксировали бы благодарность белорусов, которые бы укрепили суверенитет Белоруссии, — это ошибка была Александра Григорьевича. У него много было завоеваний и остается. Это была его ошибка: запоздание политических реформ. Создание политических партий, которые бы не по приказу чиновников, а на самом деле как бы имели опору в обществе. И вполне я вижу, допустим, в Беларуси и социал-демократическая будет мощная партия и христианско-демократическая может быть мощная партия и либеральная сильная партия. И главное, все эти партии будут сторонниками независимости и суверенитета Беларуси. Были бы. Сейчас, я думаю, этот поезд уже чуть-чуть ушел. Сейчас уже под свой контроль всё вязала Москва, поэтому ситуация несколько изменилась. Ему показали его слабость, и он понял. М.Курников; Максим Леонардович, а если опять говорить об этих заявлениях, что «мы тут сформировали резерв из силовиков рядом с Беларусью», могут ли такие слова и вообще риторика в этом направлении испортить отношения между двумя народами, как это произошло с Украиной? М.Курников; Когда люди начинают стрелять друг в друга или когда силовики одной страны бьют граждан другой — это неизбежно приведет к соответствующим последствиям. М.Шевченко; Я думаю, что украинская ситуация ни в коей мере не может перекладываться на белорусскую ситуацию. Такого внутреннего напряжения, конфликта религиозного, регионального, языкового в Белоруссии отродясь не бывало никогда. Все игры с языком, с национальным самосознанием, с Великим княжеством Литовским в Беларуси — это такая «Игра в бисер» Германа Гессе немножко, знаете ли. Это как бы из головы взятая, очень интересная такая классная постмодернистская инсталляция, которая многими воспринимается на ура, потому что она на самом деле в Беларуси делается очень изящно, без грубости, без хамства. Без какого-то радикализма. Просто да, Полоцк, Пинск. Ефросиния Полоцкая. Древний Брест, древний Минск. Это на самом деле Западная Русь, альтернативный центр объединения русских земель, как об этом писали великие русские историки Ключевский и Платонов. М.Курников; В общем, как народы не разругаемся. М.Шевченко; Очевидно, Москва — это альтернативный центр… Сделать так, что бы он больше не был альтернативным, поскольку на самом деле в союзном государстве, где было только два государства, многие смотрели на Беларусь особенно на левом фланге российской политики как на альтернативный центр той преступной и русофобской политики, которую проводит Москва. Очевидно, Москва этот вопрос решила.
М.Шевченко; Мы узнали страшное словосочетание «ингибиторы холинэстеразы», которое мы до этой недели не знали. Мы очень много прочитали за это время, что холинэсэтераза — это какой-то фермент нервной системы, а ингибиторы — это какие-то вещества, пусть простят меня специалисты в медицине, которые подавляют этот фермент, короче оказывают болезненное влияние на нервную систему. Что они бывают от пестицидов на полях (вряд ли Алексей Навальный гулял в Томск по полям); они бывают от попадания в доброе утро каких-то удобрений, фосфата и дихлофоса; и бывают, если против человека применяются боевые отравляющие вещества. Сами по себе они в теле человека как-то не начинают функционировать. Теперь мы видим конкуренцию диагнозов. В Омске нас уверяют, срывая голос, что никакого отравления не было. Но тогда возникает справедливый вопрос: «А тогда почему ему сразу антидот давали?» Причем давали антидот именно против фосфатного отравления, скорей всего — атропин. Но в Омске говорят: «Мы не обнаружили. Отравления не было». А что тогда было? Кремлевские пропагандисты нам, издеваясь над Навальным, рассказывали несколько дней до заявления клиники «Шарите», что он худел, поэтому потерял сознание; что он принимал специальные препараты, стимулирующие мозговую деятельность — доктор Мясников, совершенно бесстыдный очевидно человек, это сказал; что Пригожин, издеваясь над Навальным, борющимся за жизнь, просто измываясь над ним, цинично хохоча, очевидно, с ведома и разрешения своих покровителей говорил, что он наелся водки с барбитуратами. И так далее. В общем, на все лады все эти вещества измывались над Алексеем Навальным. А по итогам-то мы видим, что немецкая клиника говорит об интоксикации. Более того, позицию немецкой клинки повторяет министр обороны Германии — женщина, повторяют высокопоставленные политики в Германии. Германия является одним из… не то чтобы союзников, но, в общем, ключевых партнеров Российской Федерации и путинской России в Европе. И если отравленный Навальный или подозреваемо отравленный Навальный (мы подразумеваем, что он отравлен, скажем мягче) попадает именно в клинику на территории союзников в Европе, то как это можно оценивать? Или как желание спрятать концы — союзник поможет — но я что-то сомневаюсь, что в ситуации Германии, где уже Spiegel занимаются своим расследованием, Frankfurter Allgemeine занимается расследованием и так далее, можно спрятать концы, что это не повлечет за собой парламентский кризис. Поэтому, я думаю, что, возможно, будут очень серьезные осложнения для Москвы. То, что по-прежнему не заведено уголовное дело по факту отравления или подозрению в отравлении, на мой взгляд, это только заставляет нас подозревать в том, что его на самом деле отравили. М.Курников; Максим Леонардович, ну завели бы это дело, Мы бы что, ему верили? М.Курников; То есть именно не вывести из строя временно, его хотели именно, по-вашему, убить? М.Шевченко; А дело в том, что по оценкам врачей, которых мы тоже много прослушали, как ингибиторы холиноэстеразы за последнее время, у Алексея Анатольевича есть три варианта дальше: он приходит в себя и долго восстанавливается, становясь инвалидом; его замечательный, удивительный, сильный мозг теряет работоспособность, и он становится инвалидом не приходя в себя, и третий вариант: он умирает. Варианта, при котором он будет здоров, просто не существует на самом деле. Об этом говорят все врачи, и это ужасный диагноз. Кто мне докажет, что это с ним произошло просто так? Конечно, нет, с такими людьми это просто так не происходит. В голову Кеннеди просто так пули не пускают. Пуля сама не прилетает — летала пуля, летала, а потом сама прилетела в голову Джона Кеннеди.
М.Шевченко; А я думаю, что все шокированы. Я думаю, что все пребывают в состоянии ступора и не верят, что они живут еще в этой реальности. И все боятся, как говорится спугнуть, все молятся, чтобы Алексей выжил — и те, кто его любил, и те, кто его не любил, и те, кто с ним спорил, и те, кто шел за ним как за лидером, как за кумиром. На самом деле он стал за эти годы очень яркой фигурой, которая стягивала на себя политическое, смысловое, эмоциональное поле в России. Каждое его расследование порождало целые вихри. И поэтому я думаю, что люди пока не верят, что это вдруг возьмет и таким страшным образом прекратится. Поэтому пока, как говорится, уже ясно, что митинги, крики на улицах, истерика, они просто бессмысленны, что мы имеем дело с холодными, ледяными душами и сердцами, которые нами противостоят, которые принимают решения абсолютно без эмоций. Я тоже считаю, что отвечать эмоциями на действиях этих человеко-машин — это потакать им. Это неправильно. Эмоций быть не должно. Мы просто ясно и четко должны понимать, с чем мы имеем дело и какова ставка во всем этом. Ставка — это наша свобода, наша Родина и смысл нашей жизни, в конце концов. М.Курников; Как изменится политическая жизнь, оппозиционная жизнь, та самая борьба за свободу, за Родину и так далее после всего, что произошло, после того, как это осознается, после того, как это поймется? М.Шевченко; Мне трудно пока об этом говорить. Я думаю, что, во-первых, будут очень серьезные санкции, если будет все-таки выяснено, что это о травление и что расследование этого отравления саботировалось кем-то в Москве. Санкции будут очень серьезные — это раз. Внутри России, я думаю, многие люди перейдут к системной политической работе и системной политической борьбе, которые до недавнего времени, по крайней мере, на оппозиционном фланге, на либеральном фланге оппозиции мы не наблюдали. Потому что политическая борьба — это не желание избраться на выборах, а это желание поменять власть. Я думаю, что будут очень серьезные последствия. Такое уже было в русской истории. После того, как губернатор приказал выпороть студентов, Вера Засулич пришла и выстрелила ему в задницу. Она стреляла в него, но попала в задницу. Губернатор Трепов был. Это был один из переломных моментов в сознании многих интеллигентов в России, который толкнул их в сторону революции.
Герцен описывает в «Былом и думах», как они в момент казни декабристов на Воробьевых горах, он, по-моему, с Огаревым приносят клятву. Понимаете, какие бывают моменты? Вот Николай, приговаривая пятерых к смерти, не полагал, что последствия этой казни будут таковы. Или, допустим, когда за Гумилева просили — Горький просил Ленина, другие: «Помилуйте Гумилева», — то им было отвечено: «Почему мы должны миловать только поэта». И они не предполагали, что когда-нибудь это сработает, что когда-нибудь именно казнь Гумилева — по-моему, как раз вчера была годовщина — станет одной из точек невозможности этического соприкосновения многих людей, допустим, с системой большевизма или что смерть одного человека превысит строительство коммунизма, социализма и все высокие слова. Люди будут помнить смерть Гумилева, смерть Мандельштама, допрос Мейерхольда, допустим. И это будет больше, чем выдающиеся достижения от строительства Днепрогэса, Магнитки и прочего. Так же и сейчас они думают, что они решают проблему, а они не решают проблемы — они создают неразрешимую проблему для себя, которая диалектически обернется потом следующим ходом истории. Я просто знаю, что так будет. Тут мне даже не надо ничего хотеть или думать. Просто вода — мокрая, а солнце — светит, понимаете? Дважды два — четыре. М.Шевченко; Я считаю, что это всё, конечно, имеет огромный смысл, что надо прийти и нанести политическое поражение власти. Ни один кандидат от власти ни на местном уровне, ни на региональном, ни на федеральном не должен победить — вот такая задача. Она очень простая: просто, приходя на избирательный участок, вы должны посмотреть, кто от власти — и проголосовать против него. Это очень просто. М.Курников; А что это даст? Если мы говорим про тот же Хабаровск, вот мы видим, это произошло. Там губернатор, всё законодательное собрание. Ну, вот что? Его сняли — и всё. М.Шевченко; Это даст пробуждение гораздо более важной вещи, чем электоральные последствия какие-то, потому что тут проконтролировать практически невозможно, потому что нарисуют и посчитают как захотят. Но пробуждение в сердцах людей этого духа сопротивления пусть даже в такой простой ситуации, как поставить галочку против единоросса, против выдвиженца Кремля — это значит, что внутри людей тоже произойдут тоже необратимые перемены. Первый шаг в сторону храброго решения, в сторону свободы. Первых шаг еще как бы озираясь, еще самому себе удивляясь, но уже «Я — против». Это важнее, чем формально статистические какие-то результаты. Я говорю людям просто: проснитесь, будьте храбрыми. Придите и скажите — нет, самим себе скажите. Если вы еще потом сумеете проконтролировать результаты своего выбора, это будет совсем здорового. Но, я думаю, это будет очень непросто сделать. М.Курников; Трехдневное голосование — да, это, конечно… М.Шевченко; Трехдневное голосование и многое другое. М.Курников; Тем не менее, возвращаясь к Хабаровску, люди там продолжают выходить на улицу, и власть как будто бы никак не реагирует. Почему она не реагирует? Ей там ничего не угрожает? Просто даже если эти протестующие займут Белый дом, что это изменит? М.Шевченко; Во-первых, им никто не позволит занять Белый дом. Во-вторых, я думаю, опять идет борьба разных группировок, и нет еще никакого решения принципиального по этому. В-третьих, они еще не знают, что делать с этими людьми. Поскольку записать людей в пособники криминального авторитета Фургала не получается. (он не криминальный авторитет, судя по всему), и ему уже шьют следующее дело. Дело об убийстве разваливается. Ему сейчас шьют дело о мошенничестве на «Амурстали». Я это прочитал тоже в их эфэсбэшном Яндексе. А вот что с этими людьми делать? Они рассчитывают, что походят-походят и рассосется. А я думаю, что кристаллизуется совершенно новое политическое пространство политического действия. Вот есть движение «Голос Дальнего Востока». Очень интересно. Вот они готовы обсуждать повестку Дальнего Востока, по крайней мере, на основе интервью сенатора Штырова, по-моему, бывшего главы Якутии, который описал катастрофическую, преступную политику федералов относительно Дальнего Востока, которую можно просто сформулировать одним словом: предпродажная подготовка передачи Китаю или Японии, или кому-нибудь еще. Депопуляция Дальнего Востока, уничтожение экономики Дальнего Востока, содействие криминальному вывозу с Дальнего Востока полезных ископаемых в Китай, Японию, Южную Корею, в Таиланд, куда угодно, и тому подобные вещи. Вот если движение «Голос Дальнего Востока» создаст повестку спасения Дальнего Востока, естественно, как части России. Я пока ни с одним человеком, а я со многими переговорил оттуда — все патриоты, все хотят быть в составе России… Они просто полагают, что Москва их предала. А Дальний Восток, они полагают, может быть надежной и спасением страны, которое может начаться с Востока, скажем так… М.Курников; Но Москва это воспринимает скорее как сепаратизм — то, чего она боится. М.Шевченко; Москва это пока никак не воспринимает, потому что Москва людей вообще не воспринимает за людей, и она мучительно ищет, кто им платит, кто им подзуживает и кто за ними стоит, и с ужасом понимает всё больше и больше, что за ними никто не стоит, что им никто не платит, никто не подзуживает, что на самом деле так относятся к этой власти люди. Поэтому они сейчас думают: «Ну, давай Дегтярев там сейчас ЛДПР возглавил местную, сейчас мы Жириновского купим и уже купили, я просто уверен в этом. Жириновский сейчас изображает из себя правозащитника, рвущегося в камеру Фургала. Это, конечно, ничего кроме смеха не вызывает. И вот, как говорится, разберемся. Будет управленческая система, которая будет решать финансовые вопросы, бюджетные вопросы и будут какие-то интеллигенты, которые там всегда были. Ну, пусть вот так будет.
© Copyright: Татьяна Картамышева, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
