Пушки детям не игрушки, знай, кто у дитя на мушке

Наверное, в жизни всякого заботливого и ответственного родителя один из самых важных вопросов – это вопрос о боевом огнестрельном оружии. В смысле, с какого возраста и на каких условиях можно доверить его ребёнку в самостоятельное пользование без надзора со стороны взрослых.

Тренировки под надзором – с ними вопросов не возникает. Чем раньше начинать – тем лучше, вырабатывая как стрелковые навыки, так и надлежащее отношение к боевым стволам. Мы с Лёшкой начали заниматься, когда ему ещё не было пяти, в шесть он уже бил очень неплохо из ПСМа, а к семи – имел опыт общения с большинством наиболее популярных пистолетов и автоматов. И за него я уверен, что он не станет делать глупостей с оружием в моём присутствии. Никогда и не порывался.

По хорошему счёту, если б дело было только в нём, я бы и сейчас, когда ему восемь с половиной, с лёгкостью разрешил ему носить с собой его любимый Вальтер ПП (отличное для ребёнка сочетание компактности, убойности, простоты в обращении и приемлемой целкости).

Но приходится быть реалистом. Приходится понимать, что когда восьмилетние парни отправляются куда-то ватагой на природу, и одного из них есть ствол, - дело неизбежно кончится поочерёдной стрельбой по банкам. Почему? Потому что этим кончается дело и у двадцатилетних парней, если хотя бы у одного из них есть ствол. Приятели будут клянчить заветную игрушку – а Лёха слишком добр, чтобы им отказать (особенно, тем, кому родители запрещают заниматься вместе с нами, а пострелять охота). И вот в них, в этих дилетантах, - я не могу быть уверен. Они – просто дети. И когда они дурачатся с ножами – дело может кончиться, самое печальное, порезом. Причём, самого себя, как правило. Ибо случайно зарезать кого-то другого – довольно проблематично. А вот застрелить, при отсутствии сноровки да при избытке самоуверенности – запросто.

К тому же, нельзя исключать и той возможности, что Лёшкиным оружием завладеет какое-то вовсе постороннее нахальное лицо, не спросясь разрешения. Скажем, когда он купается, а волын остался на берегу. По летней форме одежды типа плавки и майка – особо так не спрячешь оружие. И тем более трагично может выйти, если какой-нибудь такой любопытно-нахальный долбоёб не поймёт, что это боевой ствол, а не игрушка.

Вместе с тем, восемь лет – это уже возраст, когда ребёнка трудно (да и вредно) подвергать мелочной опеке. Не сказать, что и раньше я слишком ему докучал ограничениями, но этим летом они просто укатывают в ****я на весь день, шарятся по лесам и карьерам, возвращаясь уже затемно. Судя по джипиэсу – порой километров на двадцать отдаляются от гасиенды, далеко за пределы нашей зоны патрулирования. И хрен чего с этим поделаешь. Вернее, я мог бы этому воспрепятствовать, с современными-то средствами слежения – но не стану принципиально. Ибо у моих родителей в своё время не водилось никаких подобных средств, и им можно было впаривать любую туфту про то, где был. Если я лишу такой возможности своего сына – это будет немножко «неспортивно» и несправедливо. Тем более, что если не слушать бред про разгул насилья и маньячества в России, – нынешние времена всё же гораздо более безопасные, нежели светлая пора моего собственного детства.

Тем не менее, и в наше время гопня да педофилы – не могут считаться абсолютно нулевой угрозой. Поэтому всё же хотелось бы, чтоб у моего мелкого сына, помимо мобильника и брелока с тревожными кнопками, было при себе смертельно опасное оружие. Он, конечно, очень крепкий парень для своих нежных лет – но он заведомо не справится со взрослым человеком даже один на один (не говоря уж о групповом нападении).

Хотелось бы – но и как-то стрёмно предоставлять его вообще безо всяких ограничений. Может, это паранойя, и может, как раз для восьмилетних детишек без вредных привычек волын в их распоряжении не так опасен, как для пятнадцатилетних гормонально-охренелых обормотов, готовых усосаться в хлам всякий раз, когда вдали от взрослых зануд, но – ничего не могу с собой поделать. Хочется всё же иметь какой-то родительский контроль даже на расстоянии.

Помнится, у меня была мысль оборудовать тайники в Лёшкиных скутере и байке, чтобы можно было перевозить там пистолет, не мозоля им никому глаза, и поставить сигнализацию на извлечение. Чтобы мне сразу же приходило сообщение на мобилу, стоит Лёшке выдернуть ствол из хранилища.

Но зная своего сына, я представляю, как это будет выглядеть.
«Мы ехали по лесной тропинке и увидели большую страшную собаку. Даже – целую стаю волколаков. А ещё – там были педофилы, чикатилы и зомби. Нам сделалось очень страшно, и я достал пистолет. Не было другого выхода. Но потом они куда-то все рассосались, и нам ничего не оставалось, как пострелять по банкам, чтобы подготовиться к отражению агрессии на случай, если они вернутся, волколаки и зомби. Но мы были очень осторожны, ответственны, как ты учил, папа, и никто не убился».

И вот я подумал: в действительности, современные технологические средства позволяют существенно улучшить родительский контроль над подобными ситуациями. Причём, никаких особо затратных или утончённых решений оно не требует.

И у меня зародилась концепция чисто детского пистолета, который, с одной стороны, делал бы ребёнка приятно вооружённым даже вдали от взрослых, с другой же – не позволял ему злоупотреблять своим оружием.

Я мыслю себе это примерно так. Вот есть кобура, где пистолет фиксируется довольно жёстко и где стоит датчик его наличия (что совершенно несложно реализовать сотней разных способов). В самом пистолете – находятся подствольная видеокамера и передающее устройство (как лучше разместить питание, то ли аккумуляторы в кобуре и кондёр на волыне, то ли батарейки на волыне – это уж дело техники). Как только ствол извлекается из кобуры – на внешний приёмник уходит сигнал. Включается камера – и изображение с неё транслируется на тот же приёмник (или непрерывно, или отщёлкиваются фотки при нажатии кнопки).

И вот ты, как родитель, получив этот сигнал (громкий и ясный на твоём девайсе, само собой), смотришь изображение с камеры на дисплее (необязательно даже мобилы – это можно совместить с наручными часами, чтобы моментально оценить обстановку).

Если видишь, как на твоего ребёнка наступает какое-то маньячище или зомби – жмёшь кнопку, давая добро на стрельбу. Пистолет же, получая «отмашку», разблокирует электроспуск (да, он должен быть электро, иначе пыль устанешь глотать с релейными предохранителями) – и оружие готово к бою. О чём твой ребёнок получает уведомление в виде, скажем, световой индикации на заметном месте. И отныне знает: всякое нажатие на спуск – будет означать выстрел. Ну и стреляет.

В чём соль – его оружие будет небоеспособно без твоего «добра». Но ты, в случае надобности, можешь дать его очень быстро, оценив картинку с камеры. Со всеми лагами весь обмен может уложиться в секунду, максимум. У тебя звякнул тревожный зуммер на наручных часах, ты моментально смотришь на дисплей, жмёшь кнопку, и дальше просто наблюдаешь, как твой сынишка выносит мозги каким-то охуевшим гопникам или зомби. Попутно, конечно, ориентируя силы немедленного реагирования на его координаты по джипиэс.

Я думаю заказать прототип нашим НТЦ и, возможно, даже запатентовать схему. Ведь если кому по-настоящему нужно боевое смертельное оружие для отражения агрессии превосходящих сил – так это именно детям. Ибо для них «превосходящая сила» - это любой взрослый, исполненный дурных намерений. И безусловно, ребёнка нужно учить быть готовым к тому, чтобы достаточно хладнокровно и умело перешмалять любых ублюдков, на него посягающих. Но всецело на его усмотрение оставлять вопрос о том, пора ли уже шмалять, - лучше не стоит. Это, возможно, и для него слишком большая, нежеланная ответственность – единолично принимать решение об убийстве.

P-s.: Да, некоторые милые люди, читая мои педагогические откровения, спрашивают: "Артём, Вы хотите воспитать своего сына убийцей?"
Нет, не хочу. Вырастет - сам выберет себе жизненное поприще. И вряд ли он будет профессиональным убийцей, киллером. Не тот психотип, не тот душевный склад. Нет, я ничего не имею против киллеров, у меня много друзей среди наших корпоративных ликвидаторов, но я констатирую факт: Лёшка - он просто не подходит для такой работы по базовым своим свойствам (как и я, к слову; конечно, когда очень надо было, и когда выхода другого не было - я мог и ликвидировать, но мне это просто неинтересно; мне интереснее - перевербовка).

Вместе с тем, чего уж я точно не хочу - так это, когда к моему сыну с девушкой пристанут пятеро быковатых подонков в парке, чтобы у него дрогнул палец на спуске и он получил нож в печень, оставив свою девушку беззащитной. Чтобы у него в этот момент включились избыточная рефлексия и сострадание, типа, они тоже люди, их можно понять, они не виноваты, что такими их вырастила среда... Это всё правда - и это всё не имеет никакого значения, когда надо убрать опасных ублюдков, угрожающих тебе здесь и сейчас. И тем более мне бы не хотелось, чтобы он потом раскаивался и мучился, если отработает этих ублюдков "на автомате", а впоследствии призадумается и пригорюнится, вместо того, чтобы гордиться собой.

Поэтому я и не хочу, чтобы ему засирали мозги христианством и новейшим европейским "гуманизмом". У него достаточно природной доброты, чтобы не творить каких-то безумных злодейств, он совершенно неагрессивен по жизни - но хотелось бы, чтобы в нужные моменты он мог действовать настолько жёстко, насколько требуется ситуацией необходимой обороны. И если нападение групповое, это значит - быть готовым всех поубивать нахер, без жалости, без раздумий.

При этом, в своей школе мы учим своих детей очень простым этическим вещам. Во-первых, обидеть слабого и отобрать у него то, что тебе понравилось, - это инстинктивное побуждение, заложенное в нас природой, ибо таков наш дух внутривидовой конкуренции. Стесняться этого желания, когда его чувствуешь, - так же глупо, как стесняться страха высоты. Во-вторых, когда ты осознал это инстинктивное устремление - нельзя ему поддаваться. Ибо человек - существо социальное, и гораздо больше выигрывает от сотрудничества с другими людьми, а не от мочилова их. Поэтому поддаваться желанию отобрать чужое силой - так же позорно, как и ссаться на вышке от акрофобии. Такая же дикость, такое же мизерное управление своим естеством. Оно ж - и небезопасно, пытаться отобрать чужое силой у других людей. Никогда не безопасно. Ибо, в-третьих, человек - существо разумное. И даже если он тебе кажется очень слабым - никогда нельзя знать, какие у него скрытые возможности, включая его союзников. И если на него наезжают, используя насилие, - разумеется, он имеет право применить насилие в ответ. Поэтому, когда ты щёлкаешь ножичком, кому-то угрожая "в шутку", как тебе кажется, - будь готов получить пулю в лоб. И тот, кто тебе её пошлёт в лобешник, - будет совершенно прав.

Вот так мы учим своих "аристократических" отпрысков. И в нашей школе - вообще немыслимая вещь, чтобы кто-то у кого-то что-то пытался отобрать силой. Я специально очень пристально отслеживал данный вопрос, используя все средства наблюдения, но самое большее, что имеет место - это истребование карточного долга под угрозой бойкота (но не насилия!) и какие-то шутейные мошеннические разводы ("Офигенная прога, повышающая удачность нанесения ударов в WoW, всего пятьдесят евро"). Но чтобы кто-то мелочь из младших (или сверстников) тряс - это просто нереально. Ибо, мы все учим своих детей следующим образом: с вас - никто ничего не имеет права вымогать. Если такое происходит, если вам угрожают насилием и требуют денег или каких-то нежелательных для вас действий - вы имеете полное право сразу застрелить нахер, на месте. Но другой вариант, покуда вы в школе, - воспользоваться услугами системы, которую оплачивают ваши родители. И это не стукачество. Это милосердие. Это вы жизнь и здоровье сохраняете тем придуркам, которые вздумали на вас наехать по беспределу. Ибо иначе - они получили бы от вас нож в глаз. Ведь платить беспредельщикам - вы по-любому не будете, окей?

Так или иначе, мы своим детям - очень чётко даём понять: а) попытка отобрать чужое силой - это очень глупая и дикая вещь, поскольку подрывает наш оченна взаимокомфортный мир договорных отношений между людьми; б) если вы решитесь на разбой - ожидайте, что закончите свою сраную жизнь на помойке с пулей в лобешнике, и это будет правильно.

Ну и поскольку мне приходится решать очень много проблем наших учащихся с законом - я прекрасно знаю спектр правонарушений.
Про мелочёвку типа пописать в неположенном месте я не говорю, но по уголовщине - бывает бакланка незлобная (типа, голяком на спор в супермаркет сходить), бывают кражи из тех же супермаркетов и тоже на спор, бывает наркота, бывают драки по более-менее достойным поводам, но вот чтобы гоп-стопить, чтобы разбой творить - этого близко нет. Хотя детишки - очень хорошо подготовленные физически и в целом резкие. И кастовая надменность, презрение к лохам - куда ж от этого денешься (я тоже никуда не могу деться от презрения к большинству человечества). Но мы стараемся вдолбить в головы, что трясти лохов - это себя ниже лохов ставить. Ибо нормальный чел - полюбовно к своей выгоде договориться всегда может. И то ли дети у нас такие изначально качественные, то ли пропаганда работает - но вот нет среди них гопников.

Откуда берутся гопники в окружающем мире? Да я бы мог написать тысячу эссе на эту тему и там обосновать, что детишки, вступающие на путь разбоя, сами ни в чём не виноваты, что во всём виноваты их уёбки-родители, наплодившие нищету и не вразумившие её, что виновато государство, способствующее расплоду дегенератов, но я этого делать не буду. Я считаю это нерелевантным вопросом, "кто виноват". Важный вопрос - "что делать".

И мне тут говорят порой: "А не глупо ли с Вашей стороны отпускать своего малолетнего сына туда, где гуляют гопники?"
Я мог бы возразить, что мой сын не такой дурак, чтобы я мог за ним проследить, в восемь-то лет, поэтому просто бессмысленно пытаться воспрепятствовать ему гулять там, где вздумается.
Но в действительности вопрос стоит по-другому: "А не глупо ли со стороны гопников промышлять там, где гуляет мой сын?"
На самом деле, как ни покажется кому странно, я патриот России. И я не считаю, что здесь у нас уместно иметь какие-то зоны, где не могут гулять честные люди и их дети, рискуя нарваться на какую-то агрессивную поебень. Да, это проблема, что у нас есть такая агрессивная поебень - но эта проблема решаема. И как по мне, пусть не честные люди опасаются агрессии со стороны местных отморозков - пусть они, отморозки, чувствуют, как у них горит земля под ногами, как они нежеланны здесь. И пусть осознают, что любой человек, на которого они наедут по беспределу, даже ребёнок, всадит им маслину в тыкву, и - конец ботанике.

И если какие-то мамаши не удосужились объяснить своим чадам, что нельзя по беспределу угрожать насилием другим людям, не сделавшим тебе ничего плохого, - ну вот мистер Вальтер объяснит.

Замечу ради справедливости, бывают страны, где уличный грабёж - просто прикольное шоу. Я имею в виду Латинскую Америку, прежде всего. Забавно, но меня уже лет пятнадцать никто не пытался ограбить в России, однако в Колумбии, Венесуэле, Гватемале - каждый раз подваливают на улице какие-то chicos и чего-то хотят. Но это даже не гоп-стоп - они обычно разводят, просят с гринго денег за протекцию в этом небезопасном районе. Ну и говоришь: вот тебе четверть доллара - подбрось как можно выше. И шмаляешь по этой монете прямо через барсетку, повернувшись. Это - очень впечатляет.

Но когда в открытую с кобурой под плечом или на поясе идёшь - местные вообще не наезжают. Только полицейские порой предупреждают: "У сеньора шибко модный в здешних краях Глок, на него могут позариться".
Ну и опять же - "подбрось монетку".
После чего, когда от них малость отходишь, они кому-то звонят по мобиле, типа, вот тут белый парень в вашу сторону направляется - так не надо зариться.

Вообще, мне нравится Латинская Америка. Больше, чем нынешняя Европа. Они там, конечно, как дети (я имею в виду бедноту), но здравомыслия им хватает, несмотря на зной и дурь. И это страны, перенасыщенные личным оружием, и там высокие показатели преступности, и там зачастую беспомощна полиция, но вот это мне и нравится, что ты один на один с проблемой, и всё решает твоя резкость. И тебе не надо убивать табуны аборигенов - тебе достаточно лишь показать, что ты способен это сделать, и тебя тут же уважают. В целом - они жизнерадостны и гостеприимны.

Ну и вот мой сын - трудно сказать, кем он станет. Я не планирую его судьбу - я лишь способствую его развитию. Возможно, он будет доктором. Возможно, журналистом. Возможно, геологом. Но что точно - он всегда идёт по пути наибольшего сопротивления, как волна от бризантного заряда, и выберет себе максимально авантюрную стезю. Это сейчас уже ясно. И я бы хотел, чтоб он был готов. Для этого не надо делать из него хладнокровного убийцу, какого-то викинга (да он просто другой!), но хочется, всё же, быть уверенным, что в случае крайней надобности - он подстрелит агрессора и не будет лить слёзы, "ах, я убил человека". Да, убил. Это заложено в нас природной программой - убивать друг друга. Она, правда, несовершенна, она не учитывает тех тысячелетий после Неолитической Революции, в которые нам выгоднее сотрудничать, чем убивать. Но если кто-то предпочёл вести себя так, будто не было никакой Неолитической Революции, если кто-то повёл себя как дикарь - программа вполне оправдана. Мочкани его - и не парься.

Меня неоднократно спрашивали, убивал ли я сам кого-то. Ну что ж, если я выступаю с потенциальной апологетикой убийств, которые возможно совершит мой сын, обороняясь, - вероятно, я должен дать ответ и на этот вопрос применительно ко мне.

Итак, я - начальник Дипломатического Департамента Ауэрза. До этого - я работал в Агентуре, то есть, оперативником. Основная моя задача, вообще-то, всегда была - договариваться с людьми. Но порой конфликты бывали настолько острые, а контрагенты настолько неадекватные, что договориться не представлялось возможным.
Плюс к этому - я участвовал несколько раз в "линейных" боевых действиях. Где ни с кем нет возможности договориться, где тупо стреляешь.
Поэтому - да, я убивал. Неоднократно. На протяжение всех этих лет. И я убил не несколько людей, не несколько десятков - я убил сотни, возможно - тысячи. Потому что я хороший боец, очень хладнокровный, очень подготовленный. Это не главное моё профессиональное достоинство, но и как боец - я очень хорош, к чёрту ложную скромность. И я горжусь всяким случаем, когда пуля, выпущенная мной, попала в тушку врага и нейтрализовала её надёжно. И я считаю нормальным гордиться этим. И я считаю психической болезнью любое иное отношение к убийству врага.
И меня блевать тянет от "раскаянья" ветеранов, типа, тогда я убивал и не думал, но теперь думаю, что они были простые крестьяне.
Я - всегда думаю, когда убиваю. И я думаю, что мне плевать на бэкграунд тех, кто у меня на прицеле. Они - люди с оружием, они - мишени. Если единственное разумно доступное средство их нейтрализации заключается в их убийстве, - значит, я их убью. И никогда не буду раскаиваться в этом. Я знаю, что делаю, сейчас - и у меня нет оснований полагать, что когда-то я впаду в маразм и стану считать, будто не знал, чего творил (вернее, я просто не могу представить себя в старческом маразме; надеюсь сдохнуть раньше).

Другие статьи в литературном дневнике:

• 23.07.2012. Морально-педагогическое
• 17.07.2012. Ещё раз о необходимой обороне
• 15.07.2012. Тёма как жупел российской Фемиды
• 13.07.2012. О деле Кудрявцевой
• 11.07.2012. Пушки детям не игрушки, знай, кто у дитя на мушке
• 06.07.2012. О религиозной терпимости
• 02.07.2012. К вопросу об истории гуманизма