Записки криминал-аграрияНе сказать, чтобы фермерство в России переживало бум популярности. Деловые люди, способные наладить успешное хозяйство, в большинстве своём предпочитают жить в мегаполисах и делать деньги иными способами. Более выгодными, чем агробизнес. Тем не менее, это не значит, что агропром в России заведомо убыточен. Просто он - не ТАК прибылен, как нефтянка или строительство или банковское дело. Но зато – он прикольней во многих отношениях. Работа на воздухе, работа с людьми, колоритные типажи, каких не встретишь в каменных джунглях. Конечно, российские фермеры без устали жалобятся, как их все притесняют, угнетают, душат. Когда слушал их стенания, создавалось ощущение, что эти святые люди основной доход получают, вероятно, от своих казино в Монте-Карло, а на российской земле – весь его просаживают на петрушку да помидорчики, которые растят чисто из любви к искусству. До того непомерны выходили убытки по их словам. Казалось: пара лет такого «бизнеса» - и Монте-Карло может не хватить. Думалось: «Ну и какого хрена вы парите нации мозги, лоббируя через свои ассоциации заградительные тарифы на жрачку? Занялись бы, блин, чем-нибудь менее хлопотным и разорительным, когда по-любому так всё плохо у вас!» Но чего я не понимал, так это – почему в конце восьмидесятых нашей профессорской семейке хватало четырнадцати соток, чтобы худо-бедно прокормить себя весь год, обрабатывая землю самыми примитивными методами и тратя совсем немного времени, а эти страдальцы чуть ли не пухнут с голоду (по их словам), имея по десять гектаров, культиваторы и минитрактора. И если дело в дороговизне культиваторов и тракторов, то почему бы не вернуться к найму сезонных батраков (ведь, говорят, народ в глубинке так обнищал, что на всякую работу готов) и дедовским агротехнологиям? Не секрет, что в старой России главной крестьянской проблемой было - приобретение самой земли. Но сейчас – земля практически дармовая. Бери да возделывай. И дореволюционный крестьянин – наверное, немножко бы не понял, как можно бедствовать, имея в своём распоряжении десятин двадцать. Он бы этого не понял, даже если б ему принялись рассказывать про дороговизну химудобрений, солярки и подключения электричества. Он бы резонно возразил, что пусть без новомодных технологий ты соберёшь не четыреста центнеров картошки с га, а всего сто, но и это – очень дофига. А меньше – просто не получится даже на самой хреновой почве (ну, если не брать какие-то совсем экстремальные варианты). И в старой Ирландии первой половины девятнадцатого века средний арендаторский надел составлял два акра. Это примерно восемьдесят соток, четыре пятых гектара. Они там растили убогую, по нынешним меркам, несортовую картошку, самыми примитивными методами, но им хватало таких наделов для товарного производства (хотя бы – на оплату аренды). А перестало хватать – только когда грянул Великий Картофельный Мор, угробивший практически весь урожай. Но это была редкая катастрофа, совершенно нарушившая привычный уклад земледелия. И – расплата за монокультурность. Всё более озадачиваясь тяжкой судьбой современного российского фермерства, я в своё время прикинул бизнес-план хозяйства средней паршивости и пришёл к выводу: либо эти люди, наши аграрии, нагло врут, скрывая львиную долю своих оборотов, либо – они просто не понимают, в какой стране живут и по каким правилам надо здесь играть, чтоб игра получилась весёлой и доходной. Конечно, то было весьма умозрительное, теоретическое предположение. Я бы не рискнул его отстаивать, когда б не ознакомился с истинным положением дел на практике. Но в принципе, готов был попробовать (тем более, что заделался «биг-боссом» в своей шарашке, и образовалось кое-какое свободное время). Случай подвернулся, когда директор совхоза, у которого я несколько лет назад выкупил родовое имение, предложил прикупить ещё и пятьсот га землицы вокруг барской усадьбы. Совхозу этот клочок был не нужен, поскольку директор уходил в алкогольный бизнес, а совхозники – либо разъехались, либо же были самоотверженными клиентами этой индустрии, причём давно. Поначалу я отнекивался, мол, куда мне столько земли? Ладно, там, дом и придомовый участок на пару га, но пятьсот? А потом подумал: да какого чёрта? Не всё ж «спекулировать» наделами на Новориге, перебивая с сельхоза на ИЖС! Можно ведь и реально как сельхоз использовать. В Подмосковье – это безумие (поскольку в Подмосковье, конечно, нужно коттеджные посёлки строить, а не репку сеять), но в ****ях – вполне. Даром же предлагают, практически. Я взял участок и решил, прикола ради, заняться там именно картошкой. Вообще-то, поначалу я колебался, а не попробовать ли коноплю, – но в Калужской губернии беспонтовка вырастает. Картоха же – ничо так, нормальная. Что нужно для успеха в новом бизнесе? Ну во-первых – никогда нельзя относиться к нему как к «делу жизни и смерти». Вернее, и к «делам жизни и смерти» - нельзя в России относиться слишком серьёзно. Если всё время думать о возможных проблемах – проблемы вас найдут, как белые акулы – нервозного купальщика, пугающегося своей кровоточащей ранки. Лучше – думать о приятном. Например, что однажды (и это может быть утро любого чудесного для) вы выйдете на улицу, Фортуна подмигнёт вам солнечным бликом на крыше соседнего дома, но вы его не увидите и даже сами не поймёте, как все заботы и тревоги остались позади. Поэтому – лучше вообще их не иметь, и меньше париться. Особенно – над такой фигнёй, как финансовый успех или фейл. «Ах, я разорюсь!» Да лучше думать, что для вас это игра и забава, а так, вообще-то, у вас притырен десяток лямов в надёжном месте (в моём, правда, случае, так думать было проще, чем многим иным начинающим аграриям). Во-вторых, во всяком бизнесе главное - что? Умелая работа с деньгами? Нет, для этого есть бухгалтеры, брокеры и прочие расчётно-кредитные киборги. А для хозяина главное – умелая работа с людьми. Обаяние, такт, социальная инженерия. Способность не тупить и просекать фишку. Ну и осведомлённость, конечно. Информация – это самое важное в нашем мире (после умения правильно ею распорядиться). Многие фермеры (не только российские) – люди, чего греха таить, угрюмые и малокоммуникабельные. Это полезное свойство, когда работаешь живым чучелом на своих полях, гоняя оттуда окрестную детвору, но не очень полезное – когда решаешь вопросы с амбициозными и обидчивыми взрослыми людьми, вроде ментов и чиновников. «Всё, что положено по закону, я заплатил, а вам, шакалам, ни копейки не видать!» Но понимать же надо: они к тебе клеятся не для того, чтоб вручить медаль за то, какой ты охуенно правильный и как у тебя всё невзъебенно красиво «по закону»! Их вообще конфузит твоя столь демонстративная правильность и юридическая непорочность. Ты их в комплексы вгоняешь! А ведь всё, что им нужно, – малая толика уважения и сострадания. Что ещё нужно понимать: они просто не могут не клеиться к тебе, когда не могут не знать о твоём бизнесе. И не могут не придираться к твоей отчётности, когда ты – грузишь их своей отчётностью. Поэтому – большая ошибка думать, что если безукоризненно выправить все положенные по закону бумаги, то удастся избежать проблем. Нет, удастся – их огрести. Потому что когда у тебя ООО или ЗАО или просто официальное фермерское хозяйство – это значит, что имеется в наличии легальный экономический субъект, которого следует проверять и по-всячески дрючить. Чиновники, может, и рады были бы этого не делать – но ведь начальство спросит, почему юрлицо, располагающее агропромышленными мощностями, документацией и офисом, было оставлено без внимания. Что самое скверное – любая вшивота будет иметь законное право доступа в твой офис, когда ей заблагорассудится. А вот чтоб войти в жилище – даже ментам и вампирам требуется приглашение. Во всяком случае, доступ против воли хозяина – куда как более ограничен. Какой напрашивается вывод? Вывод напрашивается очень простой: когда ты хочешь растить картошку – занимайся картошкой, а не бумажной хернёй с оформлением своего бизнеса. На самом деле, зачем тебе, конкретно этому твоему хозяйству, юридический статус? Это всё фикция. Это всё для девочек в налоговой и для биржи (если ты намерен сделать там IPO, что маловероятно в случае с картофельной фермой). А так, вообще-то, в бизнесе – физические лица друг с другом дело имеют. И твоим знакомым покупателям – пофиг, через какую «мартышку» ты прогонишь свой картофан, чтоб у них был контракт с подписями и печатями. Они ведь, в случае чего, с тебя будут спрашивать, а не с ООО «Чупа-Чипс», имеющее уставный капитал в размере 200 МРОТ. Но и за отчётность этого ООО – они не в ответе. Как и ты. И твоё реальное хозяйство. Эти сущности – просто никак не связаны. В случае чего – была «мартышка», да сдохла. Кто учредитель? Поручик Киже, блин. И тоже умер. Двести лет назад. Чиновникам, правда, иногда приходится объяснять эту фишку. Помню, в первое лето заявился как-то налоговик из райцентра. Молодой, но дерзкий. Это была не проверка – это было, с позволения сказать, закидывание удочки. Пронюхали про мою латифундию, типа, богатенький москвич поделиться забыл, - ну и подослали этого пацанчика. Официальную же проверку налоговой отчётности они и не могли устроить просто по той причине, что я отчётности не представлял, не вёл, и вообще – фантом вне их юридической компетенции. Вот он приходит, видит: картошка цветёт и кустится, на полях работают загорелые парни, налаживают систему полива от водонапорной башни, на крыльце дома – я стою, косячок потягиваю (в кои-то веки позволил себе расслабиться, вне семьи). Подваливает паренёк ко мне. «Вы хозяин?» - спрашивает. - Прекрасно, - говорит. – Ну и почему, товарищ властелин, налогов не платим? Хмурюсь: Он тоже хмурится: Пожимаю плечами: - Приусадебный участок?! Пятьсот гектаров?! - Ну да, - говорю. – Какая усадьба (киваю за спину) – такой и участок. Вскипает: - С какими наёмными? – удивляюсь. – Я ж им ничего не плачу. Это была чистая правда. В агробизнесе – я использую молодых преступников, которых выкупаю из свирепых лап российской юстиции до суда. Если они согласны на такой вариант. Ну а потом – они отрабатывают долг, обретая новые полезные умения. - Вот как? Это всё прекрасно, конечно, но вы ж картошку-то продаёте? Затягиваюсь. Задерживаю дым. Выдыхаю. Говорю: - Для себя?! - Ну да. У нас, знаете ли, очень здоровые аппетиты. Налоговик собирался вспылить, но тут к дому подкатил патрульный экипаж. Пикап L200, трое бойцов в кабине, один в кузове, за «Утёсом» на станке. Этот чиновный малый проделал неблизкий путь – но сейчас, кажется, был этому не очень рад. Его лицо выразило такое мраморное недоумение, что я, воспылав сочувствием, протянул ему косячок: Машинально затянувшись и закашлявшись, он вопросил: - Это крупнокалиберный пулемёт НСВ Утёс. Но он ненастоящий, конечно. Потому что не зарегистрирован. - Да? - Конечно. Тут всё ненастоящее. - И я тоже? «Эк же тебя накрыло-то скоренько!» - подумал я, и утешил: Я видел, каким взглядом он смотрит на Утёса, и теперь в нём робость сменилась ребяческим восторгом. Насколько это рискованно, светить боевые арсеналы перед госслужащими? Что ж, этот мир устроен так, что никакой самый отчаянный деревенский участковый – не полезет брать до зубов вооружённую банду. И местное РОВД – тоже не полезет. Тем более, что первым делом – я зашёл к их начальнику с литровкой «Чиваса», и мы душевно поболтали. Я обещал не создавать ему проблем, а он – подсказал места, где можно невозбранно хоронить местных гоблинов, посягающих на мои поля. Для ментов это, кстати, принципиальный вопрос. Официально учтённое убийство – геморрой, поскольку влияет на статистику и подключает прокуратуру, а пропавшие без вести – мало ль, кто там грибы неосторожно на болоте собирал? Я, вообще-то, не собирался никого реально гасить (меня воспитывали так, что это делается только в крайних случаях, и неизменно – с выражением печали на лице), но главмент был совсем не против, чтобы крутые москвичи грохнули кое-кого из местных отморозков. И весьма оценил мой визит вежливости. Они реально это ценят. Им скучно в своих медвежьих углах, среди бычья и алкашни. Их развлекает всякая содержательная беседа с культурным человеком. Соответственно, местные менты знали, что у нас есть оружие… и не могли этого не приветствовать. Да и как можно не приветствовать, если культурный и положительный человек – оказывается ещё и хорошо вооружённым? С главой районной администрации – я тоже бухал. Он оказался вполне очаровательной личностью, мы подружились. Я подсобил ему с покупкой домика на Кипре, не потратив ни копейки своих денег, но сэкономив его, благодаря своим завязкам в этом бизнесе. Их, завязки, конечно, следует иметь. Это производит особенно благоприятное впечатление на районных чиновников в глухих местах. Прокурор недавно зашился, был злее Карлы дель Понте с недоёбу, и поначалу у нас отношения не очень складывались. Но я пристрастил его к марихуане, и он даже взялся рекрутировать мне трудовые резервы из числа своих подопечных. Как прежде за это взялась и милиция. В областном УФСБ у меня и прежде были контакты, но их задействовать не потребовалось. Если кто и стуканул в «контору» про новую банду – чекистам было явно влом ехать и проверять. В нашем районе они последний раз бывали, наверное, в Коллективизацию. Что до местных бандюков – они пробили меня по фотке через московских коллег. Здесь я не мог отсечь шлейф своей славы. Не в гриме же ходить, и не в железной маске. Приезжали, предлагали содействие, если возникнут какие-то проблемы с местным населением. В первый год – проблемы действительно были. Нет, я не имею в виду, когда местные пацаны выдернут пару-тройку кустиков, чтоб запечь в золе. Но когда в один сентябрьский день съехалась толпа взрослых людей, явно «стихийно-организованная», на легковушках, на "козликах", на "буханках", и был даже один Камаз, - это нас напрягло, конечно. Больше всего – напрягает эта быдлячья тупость и наглость. «Ну и чо ты пистолетиком грозишь? Ну и чо ты нам сделаешь?» Подумалось: «Ты хоть соображаешь, с кем разговариваешь, чувырло косорылое? Да я что угодно с тобой сделаю! Могу – поля свои тобой удобрить. Могу – дерёвню твою сраную спалить нахер. И что характерно, вас никто не будет искать, о вас никто не вспомнит. Ибо – нахуй вы кому нужны в России, «крестьянство», которое только и может, что ****ить чужую картошку! Моли бога, что я – положительный персонаж!» Но вместо этого я предложил сделку. Они собирают картошку (у нас не хватало рук, а надвигались дожди) – и честно получают пятую часть. Это, кстати, очень важный момент в ведении бизнеса в России. Никогда, без крайней-крайней нужды, не напрягать ментов, чтоб они наказали твоего обидчика. Они начнут прессовать за багажник спижженной картошки – а СМИ попомнят Постановление 7-8, «О трёх колосках», и прочие ужасы сталинизма. Оно ментам надо, такой пиар? Оно им совсем не надо. Да и что они могут сделать такого, чего не можешь сделать ты? Им, по сути, пофиг, в возбуждении какого уголовного дела отказать – то ли по твоему заявлению о хищении картошки, то ли по заявлению «потерпевшего», что ты вломил ему ****юлей. И вернулись буквально часа через два, под вечер. Особую наглость проявил тщедушный мужичок на ржавой шестёрке. Когда наш L200 перегородил ему грунтовку – он попытался объехать по полю. И сел на брюхо. Мужичок выскочил из машины и сразу полез ругаться. Не обращая внимания на его злобный клёкот, я обошёл его шоху и сверил номер с записью на регистраторе. Констатировал: «Этот – второй раз. Вань, поджигай!» Ваня Н., заслуженный ветеран «Мицара», решивший с группой коллег приобщиться к моей аграрной затее, разбил прикладом боковое стекло и швырнул в салон заготовленную бутылку «Молотова». - Сейчас займётся бензобак – ****ёт зачотно! – достаточно громко заметил я. Наш пикап сдал назад, подальше от пожара, и селяне, уразумев, тоже стали отползать, но в другую сторону. Мужичок поднялся, отряхнулся от грязи, достал сигарету. Поинтересовался: - Класс, - оценил я. – Тебе в театре бы выступать. Он осклабился, не без гордости: О его промысле мы знали. Сей персонаж и был рекомендован нам местной братвой как «знатный кукловод, большой артист». Возможно, перфоманс получился жестковат, но мне действительно было важно донести до охотников на корнеплоды мысль, что я чертовски не люблю, когда на моей земле в мой адрес грозятся монтировкой. Потому что это правда. При этом, я, конечно, не хочу сказать, что все тамошние селяне – шакалы и ворюги. Да и те, что приезжали, – были не из ближайших деревень. Кто-то – возможно, даже с райцентра. Из ближайших – тырили поделикатнее. Под покровом ночи – и умеренно, без автотранспорта. Такие манеры – следует счесть благопристойными для воровства. Но нечеловеческая наглость тех, дневных визитёров – меня, признаться, удивила. Я думал, такой нескрываемый аппетит до чужой собственности – бывает только в трудах социалистов. Даже бандюки, наезжая на бизнес, стараются как-то развести по понятиям, подвешивая свои притязания на внешне блестящую цепочку силлогизмов. Но чтобы так, совсем по беспределу на чужое зариться, как вообще всё можно? Ей-богу, с некоторых пор я стал немножко по-другому относиться к одиозным историческим фигурам, топившим в крови народные восстания. Оно, конечно, жесть, но – понять можно. Эта жажда «социльной справедливости» - она ж кого угодно доведёт до белого каления железных щипцов и постановки вопроса на глаголь под ребро. Однако ж, не хочу составить у читателя мнение, будто я чрезмерный сноб и налаживал отношения только с уездными феодалами – ментами, администрацией, бандитами. Конечно, с деревенскими колдырями мне тереть особо не о чем (хотя мы привлекаем их порой на разовые несложные работы из милосердия), но я поддерживаю контакты с местной буржуазией. С бабкой, имеющей теперь уж двадцать коз, у которой мы берём молоко (говорят, козье – особенно рекомендовано растущим организмам измождённых на плантациях невольников). Она была когда-то важной шишкой в ВЦСПС, но в Перестройку всё бросила и вернулась в родные края, чтоб заняться единоличным хозяйством. Это, наверное, единственный из известных мне профсоюзных деятелей по обе стороны Атлантики, способный на такое полезное и ответственное дело, как содержание коз. С местным служителем культа, который прежде профессионально зарабатывал на жизнь покером. Он раскаялся в таком греховном промысле, но на символический интерес - играет по-прежнему отлично. С коллегой-фермером, «многостаночником» (огурцы, редиска, зелень, бобовые кормовые, свиньи), который очень удачно приладил свою гасиенду как «подсобное хозяйство» близлежащей воинской части. Попробуй сунься за мздой! И он тоже, как я, использует невольничий труд – тех же солдатиков из в/ч (что для них, конечно, предпочтительней, чем гнить в казармах). Вообще, там довольно мило. Я б проводил в поместье больше времени, когда б не служебные дела. Это действительно прикольно. Но, наверное, те из российских фермеров, кто жалуется на свои обстоятельства искренне, а не по старой крестьянской привычке, изначально преувеличивали безмятежность сельского бизнеса, рассчитывая на этакую идиллию с тучными стадами, полными амбарами и благодушными соседями. Хм. С чего бы? Как и в любом российском бизнесе, успех фермерства зачастую определяется способностью держать базар с гранатой в руке. Но что радует – на селе места безлюдные, пространства обширные, и прятать трупы – несравненно сподручнее, чем если б вам пришлось перемочить вымогателей в банковском офисе посреди Москвы, на глазах у секретарш и клиентов. Официальным должностным лицам, впрочем, как-то всё же придётся отстёгивать. Удовлетворять какие-то их корыстные интересы. Они едва ли смирятся с ситуацией, что у них под боком сидит коммерс, нагло не заносящий бабла. Это для чиновников дело принципа. Если вы неместный, решивший попытать счастья на земле, то полезен будет такой трюк. Узнайте, какой у них в регионе самый популярный медийный ресурс (а сейчас у любого Задрищенска есть свой пафосный новостийный сайт). Перетрите с редактором и закажите ему статью про себя (это можно сделать не «в лоб», а слить как-то поизящнее). Статью - вроде того, что «По сведениям из компетентных источников, в нашем Задрищенском районе решил обосноваться и заняться фермерством влиятельный московский бизнесмен Имярек. Можно было бы порадоваться новому потенциальному инвестору, однако не может не настораживать репутация, закрепившаяся за данным господином. Те же компетентные источники заявляют, что в последнее время Имярек находился под следствием по обвинению в жестоком тройном убийстве, случившемся на почве неких криминальных разборок. И хотя дело было закрыто за недостатком улик, но злые языки поговаривают, что решающую роль сыграла скоропостижная и внезапная кончина прокурора С., препятствовавшего развалу дела против Имярека. Хотя, разумеется, это всего лишь слухи». Да, это всего лишь слухи. Но желающих проверить соответствие их действительности – будет не так уж много. Провинциальные бандиты – народ мнительный. А те, которые найдутся, - будут вести себя скромнее, чем обычно. И ваша «невоинственность» - может быть воспринята ими как стремление не поддаваться на провокации, закосить под лоха, когда на вас висит подозрение во всяких ужасных вещах. Но будет ощущение, что если вас всё же спровоцировать – у кого-нибудь снова может случиться внезапная и скоропостижная кончина. И ещё важный момент. Если вам самому нравится ковыряться в земле или кормить хрюшек на равных со своими работниками – то ваше право. Но делать это нужно так, чтобы никто этого не видел. Особенно – бандосы, которые приезжают вас трясти. При виде фермера, который сам работает, - у них мигом просыпается вековечный феодальный инстинкт превосходства ратника над ратарем. Это ничего, что полгода назад они, возможно, сами навоз вилами ворошили. Сейчас – они, типа, рейтары баронские, недоимки взыскивать пришли с мужичины. Ролевая игра такая. И потому вы их встретить должны – тоже как барон. Как хозяин. В белом костюме колониального фасона, с сигарой в зубах и со стеком в руке. Если есть время подготовиться – можно взять кого-нибудь из своих работников, привязать к столбу и расписать ему спину соком черноплодки или вишни (можно, конечно, и просто высечь, если есть за что). Такое зрелище - немножко озадачит визитёров. И внушит некоторое уважение. Или хотя бы мысль: «Хер знает, чего от этого отморозка ждать!» Разговаривая с ними (как и с ментами) – старайтесь держаться доброжелательно (но не заискивающе) и достойно (но не вызывающе). Нет, можно, конечно, сказать что-нибудь вроде: «Ты чо, быком себя возомнил, телок комолый? Съебал отсюда, антрекот недожаренный!» Но только в том случае, если вы реально готовы в завершение беседы - достать ствол и закатать ему меж рогов. А так – рекомендуются сдержанность и вежливость. Особенно, если с вами по-хорошему разговаривают. А то ведь спровоцировать собеседника на резкость, чтоб потом предъявить за базар, – любимый приём феодальной дипломатии. Но вежливость вежливостью, однако ж последнее дело – давить на жалочку. «Ой, ребят, я только обзавёлся хозяйством, денег совсем нет, сплошные убытки!» Таким поведением – вы подтверждаете баронско-вилланские отношения. Что вы реально должны им платить, вот только сейчас не можете (а значит, больше будете должны впоследствии). Между тем, наотрез отказываться от каких бы то ни было связей с местными бандосами – может быть немудро. Дело не в том даже, что им (как и чиновникам) морально трудно смириться с видом коммерса, который не платит, а в том – что они могут быть полезны. Они знают локальные расклады, кто чем дышит, какие за кем грешки. Поэтому – вполне возможна некая кооперация с ними, где вы – не данник, а партнёр (или даже – наниматель). Это можно обсудить. Но не с шестёрками, конечно, которых на разведку выслали, а с кем-то посолиднее. Обычно эти «кто-то посолиднее» - люди вменяемые, респектабельные. Буйнопомешанные – уже к середине девяностых, в общем-то, нагулялись. Те, что выжили, – плотно повязаны с властями и правоохранительными органами. Все вместе – они проблем создать, конечно, могут, но голимый беспредел – никому не нужен (и у меня по-прежнему сомнения, что за бойней в Кущёвке стоит успешный предприниматель и мультимиллионер Сергей Цапок, внезапно решивший отомстить за смерть брата Коли самым дурацким и вопиющим образом; эти сомнения – усилились, когда Цапок дал признательные показания; ну или, если это правда, – менты кубанские совсем охуели, что столько лет терпели таких конченых безмозглых ублюдков у себя под боком, как будто более адекватных бандосов трудно было пригреть). Отдельный вопрос – грамотное использование невольников. Здесь тоже главное – выстроить правильные человеческие отношения. Держать их в подвале в колодках – это неправильное выстраивание человеческих отношений. Во-первых, такие условия содержания отрицательно скажутся на их трудоспособности, во-вторых, они будут норовить удрать с полей (поскольку терять уже нечего), в-третьих, это напряжёт местные власти, буде вскроется, как чересчур одиозное явление. Важно донести до работников мысль: их состояние – не вечное, поскольку они просто отрабатывают долг, в который сами влезли. Который никуда не исчезнет, даже если они сбегут. Только вырастет, когда придётся потратиться на розыск. Да и надо ли сбегать? Ведь я, во-первых, довольно сносно с ними обращаюсь, а во-вторых, – организую их труд, чтоб побыстрее расплеваться с этим долгом и разойтись по-хорошему. И если рассудить здраво, отбросив эмоции, работа на меня – самый скорый и наилучший способ закрыть свой кредит. Ибо, как они самостоятельно на воле деньги пытались зарабатывать, – с тем, они, собственно, в тюряге и оказались. И дело против них, хотя придержано, – но не закрыто. В любой момент можно возобновить и дать официальный ход. Получится – вовсе глупо: и на меня какое-то время отпахать, и в ментовку обратно загреметь, начиная путь к свободе с нуля (в действительности, дело разваливается надёжно и необратимо, когда менты сдают персонажа мне, но ему – лучше этого не знать). Поэтому, присмотревшись к персонам, мы даже порой отпускаем «благонадёжных» в райцентр развеяться. Но и в новичках я уверен, что случись проверка какая – они не станут пищать, как их тут третируют да в рабах держат. Они добровольно подписались на такую схему погашения долга, и у них достаточно мозгов, чтобы понимать: я-то по-любому отмажусь, а вот доносчик после такого палева – вообще в Чечне какой-нибудь оказаться рискует. Откуда уж точно не выберешься. Бывает, и в самоволку сбегают, но потом возвращаются. Если попались на этом – строго не наказывают. В конце концов, мы тоже заинтересованы в практической отладке охранных систем. Другое дело, если нажрались в городе, поцапались с местными и заставили меня или Ваню вызволять из обезьянника. Тут мы стараемся разъяснять, что так делать не надо. Ну и я стараюсь как-то разнообразить их досуг, а заодно – дать чего-то новое. Компьютеры, автодело. Кто хорошо себя ведёт – тому охрана и по мишеням пострелять даст. Насчёт организации трудового учёта – думал, сначала, как сделать «по справедливости», чтоб дифференцированно учитывать личное участие, но потом решил, что проще премировать дополнительными часами за компом или правом на дополнительные звонки по мобильнику, а по деньгам - не морочиться, но сделать, как и было при классическом «индентурном услужении». Зачёт долга – тупо по времени «рабства». Моя такса – полтораста тысяч рублей за год, без вычетов на содержание. Примерно во столько – для меня и обходится увод от ответственности за не очень серьёзное преступление, которое, тем не менее, грозит реальным сроком. И это выгодно для клиента, если он был на условном, снова попался на краже, угоне, хранении наркотиков, - и сел бы года на три минимум, а тут может решить проблему всего за год не слишком обременительного труда и не слишком скверного житья. Это выгодно и для меня. Даже притом, что поверх зачёта долга – я даю на выход ещё примерно столько же, сколько составлял долг. Кто-то скажет, что можно было бы и нанять работника за такие деньги? Да проблема России в том, что люди, готовые добросовестно въёбывать по найму, – они и въёбывают добросовестно по найму, делая карьеру. При этом работоспособного городского парня – хрен ты заманишь в калужские ****я картошку окучивать. Не за двадцать пять тысяч в месяц, во всяком случае. А большинство современных сельских жителей – их ни за какие деньги не заставишь работать. Вернее, он подпишется и за копейки – но к полудню в жопу бухой будет, и хрен чего сделаешь с ним. Я ж не стану взрослого человека розгами сечь за такие фортели. Тем более – вольнонаёмного. Если ж оформлять легальный контракт, – то над этим довлеет Трудовой Кодекс. И даже если его обойти всякими юридическими ухищрениями, всё равно не сможешь ты слупить с партнёра неустойку, когда у него нихрена нет, акромя его личной свободы быть мудаком. И всё по-любому упрётся в то, чтоб забрать её за долг. Ну так я лучше сразу возьму к себе человека, который уже в долгах, уже несвободен, – и будет признателен за то, что я вызволил его из трудной ситуации. Пусть даже – ценой некоторого ограничения его шалопайства на некоторый срок. И я беру в основном малолеток (ну, редко – старше двадцати) не потому, что их проще прогнуть и охмурить (это спорный вопрос), а потому, что им – ещё есть шанс вправить мозги и склонить к какой-то полезной деятельности ради личного обогащения. Но взрослые, которые так себя ведут и залетают с такими темами, – это уже, наверно, финиш. Когда человек такой дебил, что в сорок лет тырит с тачек колёса и сам не может никак порамсить с ментами, будучи пойман, - пусть им менты и занимаются. Но я бы к себе не взял. Ему реально уже терять нечего, он привык к такому мизерному существованию, и держать его – не за что. Разве лишь – в самом деле на цепь сажать, но это не наш метод. Во всяком случае, мне лично – интереснее заниматься теми, у кого ещё вся жизнь впереди, и в ком могут открыться какие-то ценные свойства. В долговременной перспективе это окупается. Каждый человек, которому ты помог (а он это потом оценит, как бы ни огрызался поначалу), которого ты наблюдал в процессе взросления и знаешь, чего от него ждать, да притом достаточно сообразительный – это самый ценный капитал из возможных. Я уже четвёртый год развлекаюсь картофельным бизнесом, и помимо того, что он приносит прибыль сам по себе, моя ферма поставила уже с два десятка парней в корпоративный кадровый резерв. И наша-то корпорация специфическая, но толковые и хорошо тебе известные помощники – ни в каком деле не помешают. К тому же, в чём главный залог эффективности рабского труда, - очень дешёвое обеспечение жизненных потребностей работников за счёт централизации и оптимизации. Но батрачество в поле – оно, вообще-то, не подразумевает высоких доходов и ошеломляющих перспектив карьерного роста. Человеку приходится довольствоваться тем, что есть. И ему этого будет категорически не хватать, если он волен просаживать заработок на излишества (особенно, если это юный охламон, привыкший покрывать дефицит наличности вырыванием автомагнитол из чужих машин). Да и просто, это слишком тяжкий для него выбор, когда захотелось перекусить: то ли купить чизбургер за сорок рублей, то ли пару хотдогов по двадцать. Правильный ответ: банка сайры по пятнадцать (при оптовой закупке) и кило картошки со своего же хозяйства. И не «перекусить» - а на весь день этого хватит, с лихвой, но без лишнего холестерина. При правильной постановке снабжения, жрачка на один прожорливый растущий организм обходится тысячи в три рублей за месяц (в этом году, с учётом подорожания многих продуктов). Вполне качественная и здоровая жрачка, включая шоколад и пиво по выходным. И если манагер-программер волен сам решать, что ему лучше, тратить ли деньги на ресторан или тратить время на готовку, то за похитителей магнитол, выкупленных у ментовки, – решаю я. Но при этом меню на моей плантации – далеко не такое убогое, как в исправительных государственных учреждениях. То же самое – с одёжкой. Не надо тебе, родное сердце, кожака за триста баксов. Пижонство это. На холодное время – вполне сойдёт синтепоновая куртка за шестьсот рублей (при оптовой закупке). Штука добротная и тёплая. Ну и так – по всем аспектам. Централизация и планирование – конечно, они удешевляют содержание рабочей силы. В микроэкономических масштабах, когда можно охватить хозяйство одним мозгом, а потребности трудящихся – определяются хозяином. Вы спросите, почему в таком разе хозяева ИТК не купаются в золоте, а всё плачутся на недостаточность госфинансирования и кормят своих рабов хрен знает чем? Да по разным причинам. По трём. Либо – лохи по жизни и допускают бесконтрольное расхищение всего и вся в своём хозяйстве. Либо – лохи в коммерческом плане и не могут грамотно реализовать практически дармовой труд, находящийся в их распоряжении. Либо – они купаются в золоте, но только никому об этом не говорят. Последний случай – наиболее распространённый. А вообще, чего-то я частенько стал поминать свою калужскую плантацию. Давненько там не был, заскучал. Надо проведать. Да, чуть ли не самое-самое главное! Обязательно нужно иметь в помощниках людей, на которых можно положиться, на которых можно оставить хозяйство в ваше отсутствие. Поэтому я и говорю, что они – самый ценный «капитал» на планете. © Copyright: Артем Ферье, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
