- Наша Анечка! Идише шинкейт( еврейская красавица), коп фун голд ( золотая голова)! И за кого выходит замуж? За этого шлемазэла( неудачник). Я понимаю – за директора магазина, заведующего продовольственным складом, за инженера, - посмотрела на Бориса-Лейбу, - на крайний случай, - за парикмахера, как ты, была бы левая копейка, а то за этого пи-са-ку! Это же голь! Чем он будет кормить своих будущих детей? Газетной бумагой, нищенскими гонорарами или лозунгами: "Вперед! К победе коммунизма!" Так его даже ваши правнуки не увидят- бабушка Ита не могла сдержать своего возмущения.
Мой будущий тесть Борис-Лейба всё время тарабанил пальцами по краешку стола. Он всегда так делал во время нервного напряжения.
Моя будущая теща Любовь Израилевна, тяжело вздыхая, разводила руки в стороны. Всё было написано на ее лице, мол, что я могу сделать?
Я , конечно, не слышал, как отзывались обо мне мои будущие родственники, но догадывался.
Зато мой отец Давид мне прямо говорил в глаза:
- Не о том пишешь! Двадцать лет прославляешь передовиков! Догнали Америку?
- А про кого писать?
- Про наш народ!
- Батя, да какие герои твои евреи? Сам знаешь!Жизнь так затукала, что не осталось ничего еврейского.
- Ещё какие герои, что даже такая никчемная жизнь не могла сломать.
Батя мне каждый раз что-то доказывал, я спорил, а Б-г, видимо, смеялся?
Иначе через несколько лет мы бы не оказались в Шереметьевском аэропорту.
- Фима, ты понимаешь, что самые лучшие годы мы оставляем здесь, - нервничает дородная женщина.
- Бела, ты хочешь сказать, что впереди у нас худшие?-вопросительно смотрит на жену Фима.
-Не люблю, ой не люблю я евреев, - выразительно говорит мужчина славянского типа - красавец с вьющими волосами.
- Даже здесь антисемиты! Злата, сядь на другую скамейку, - возмущается еврей с институтским ромбиком на пиджаке.
А наш славянин, выждав пару минут, продолжает. - Ой, не люблю я евреев. Зато евреек… обожаю! Посмотрите, какая моя Фира – самая красивая!
- Роза! Сделай позу! Сфотографируемся в последний раз в Москве.
- Давай уже лучше в Тель-Авиве.
- Хочу на тебя смотреть и вспоминать, какая ты была красивая в России?
- А шо в Израиле буду хуже?...
Евреи любят шутки? Не согнула их советская власть?
Слушая их я понял, что там, то есть в Израиле, буду обязательно писать! Ведь неистощимый юмор моего народа – такая тема. Ничего не выдумывай, только слушай.
… И через 20 лет начал писать. Первая моя книга "От Михалина до Иерусалима", Вторая – "Молитва в Михалине".
Третья книга "Неизвестность по имени Жизнь".
- Скажите, почему вы продали Родину и уехали в Израиль? - спрашивает у меня суровый мужчина на встрече читателей в Минске.
-Я даже не знал, где за нее давали деньги. Наоборот, сам заплатил за лишение гражданства и получение высшего образования.
- Так вы не продали Родину? - не отстает от меня, видимо, бывший сотрудник органов?
- Коль за нее не получил ни копейки, значит, не продал, - не могу не шутить.
Вот приехал к вам, хочу спросить у власти, где моя пенсия? Работал до 43 лет и всё коту под хвост?
- На вас там и так доллары падали с первого дня золотым потоком.
И я начал рассказывать о том, как получив кучу денег в аэропорту, назавтра больше половины мы отдали за съем квартиры.
Деньги уходили,как песок,сквозь пальцы. Уловив взгляд мамы на уменьшающую жменьку разноцветных денежных бумажек , понял что нужно срочно где- то начать подработку.Тем более , что до начала изучения иврита в ульпане оставалось недели две.
- Хочешь на трубный завод?- спросил у меня мой родственник Гена Рохлин, с которым я расстался в аэропорту Шереметьево, а встретился уже в Израиле.
- Да хоть к черту на рога!
- Смотри, не пожалей.
Мой напарник- уроженец черной Эфиопии. Молодой ,мускулистый.
- Один конец трубы поднимает он, второй- ты,- объяснил мне жестами бригадир участка,- понятно?
Мне то понятно,но как объяснить коленкам, чтобы они не подгибались от тяжести,
, а руки выдерживали ношу. Вспоминая все русские маты, я перетаскиваю трубу за трубой на другую сторону.…
Отстояв полсмены, спешу за всеми в столовую , но старший по ней , поднимает меня за шиворот со стола. Оказывается, меня ещё не поставили на довольствие?
Уставший, голодный продолжаю перетаскивать трубы. Наконец, заканчивается моя первая рабочая смена.
Пришла подвозка, а в ней мне нет места: обратно людей возвращается больше, чем днем.
Д-а-а ,первая рабочая ночь стала для меня большим испытанием на прочность. Я один остался на заводе, ходил между станков,коротая время. Вначале донимала жажда, потом- голод, потом холод… Я , конечно был не маменькин сыночек, но никогда столько напастей не наваливалось на меня сразу.
Утром на рейсовом автобусе как-то добрался домой- а это из города Кирьят – Малахи в город Реховот, а днем снова на нём же примчался на завод.Каково же было мое удивление, когда я увидел закрытые ворота. Оказывается был объявлен выходной, но так об этом говорили на иврите, я ничего не понял.
Ничего не осталось,как только подсмеяться над собой. Вокруг был такой водоворот жизни, что опустив руки,в нем можнобыло … утонуть.Я же намеревался выплыть! И не только я, но и мои родные. В сьемной квартире мы были все вместе,а за ее пределами – в одиночку : каждый искал свой путь…
Моя жена, бывшая учительница пошла убирать квартиры у соседей. Как-то получив за четыре часа работы двадцать шекелей , она купила селедку и попросила нас не трогать её до приезда нашей дочери Жени.
А потом мы ждали, как она - студентка Иерусалимского университета ,возьмет первый кусочек, ибо больше ничего мы ей не могли предложить.
После трубного завода, я устроился паралельно на трёх работах и передвигался на велосипеде от одной шарашки до второй.
Мои слезы перемешивались с дождем : я чувствовал себя виноватым перед семьей, что ничем ей не могу помочь!
- Права! Права была старая Ита! Шлемазэль! Самый настоящий шлемазэль,- думал я про себя, крутя педалями велосипеда.
- А- а ,мы то думали совсем другое,- послышалось в зале,- напиши об этом в своей книге.
И я написал! И привез новую книгу" Неизвестность по имени Жизнь" в Беларусь.
Со мной приехала моя израильская внучка Леечка. В город, где родилась ее прабабушка, бабушка и мама.
Все смотрели на Лею- первую настоящую израильтянку , как на марсианку, жительницу другой планеты.
А она смотрела на людей широко раскрытыми глазами и не верила, что здесь не падают ракеты.
-Ло яхоль льет( не может быть),- все не верила моя внучка.
Я рассказывал о своей новой книге, а в зале сидели ее герои. И они узнавали себя в моих очерках и рассказах.
-Леечка! Ты теперь наша, приезжай опять к нам,- окружили ее новые друзья.
Обязательно приеду. Ани эхзор( я вернусь! Ани эхзор ( я вернусь ).
-Здесь твой дом?
- Ло(нет),медина шели- Израиль( моя страна Израиль), но здесь жили мои бабушки- прабабушки, дедушки- прадедушки. По этих улицах они бегали босиком. Это же так здорово и мне пройти по их улицам!
- И чтобы сейчас сказала про меня бабушка Ита?
- Сказала бы, что ты совсем не шлемазэл, если у тебя есть я и помолчав немного добавила:
-И наша страна!