… Никогда, ой никогда бесследно не проходит братоубийственная война.
Если во время второй мировой войны русские воевали против русских, украинцы против украинцев , беларусы против белорусов и этот список можно продолжить, то почему евреи не могли пойти против евреев? Могли! Только, если все остальные на сторону врага переходили, из-за ненависти к советскому строю, или за дом , корову , за ведро зерна, то евреи, чтобы выжить.
Одни еврейские полицейские несли вспомогательную службу , другие, прикрываясь ей, помогали узникам гетто
вырваться на свободу, третьи были гестаповскими доносчиками. Но никогда сами не расстреливали. И только однажды отряд еврейской полиции из Литвы прибыл на уничтожение гетто в Беларусь.
Новость была необычная: набирают евреев в полицию!
-Ой, вэй! У немцев не хватает литовцев, украинцев, беларусов, русских?
- Больше, чем достаточно…
- Тогда зачем нас втягивать в свои преступления?
- Видимо , немцы разыгрывают политическую карту?
-Чтобы сказать: сами евреи убивали евреев?
-Думаете, найдутся охотники пойти в полицию?
- А разве все евреи ангелы?
- Не ангелы ,некоторые из-за своей корысти готовы соседа утопить в ложке воды…
Первыми побежали записываться люди хамоватые, грубоватые. За ними – толстокожие , с продажными рожами.
Одни думали, что немцы зачтут их верную службу и не отправят со всеми в расстрельную колонну. Другие считали, что получив какие-то облегчения, смогут организовать даже свой бизнес? Будут деньги- можно будет подкупить немцев – они тоже люди! А третьи, возомнив о себе невесть что, не могли смириться, что находятся, как они считали , вместе с маленькими людишками.
- Люди- и в беде разные! Одни подставляют друг другу плечо, другие затопчут, чтобы только выжить,- обсуждали интересантов старые евреи.
Немцы тоже обсуждали. Среди них были не только бывшие мясники и пивовары: психологи тоже были. Они были уверены, что найдутся желающие записываться в полицию. Не ошиблись! Желание жить- заставляло пойти служить!
Но этот « еврейский мусор», как называл новых полицейских комендант лагеря Шульц, способен быть только стаей, подвластной команде: « Фас»!
-А вот вожаком её должен стать совсем другой человек: фигура в гетто,- рассуждал про себя Шульц и распорядился дать ему список самых именитых евреев, попавших в гетто.
Выбрал две кандидатуры: профессора математики Самуила Раскина и композитора Абрама Троцкого.
Внешне они мягкие, как воск, интеллигентные люди- полная противоположность хамоватым и грубоватым.
Шульц считал, что манипулировать ими будет очень легко, а потом он пустит их в расход вместе с остальными . Но до этого времени они будут помогать ему управлять еврейским гетто. Абрам ни за что не соглашался.
Шульц дал ему время до утра, утром Абрам пришёл вместе с 70-летним отцом:
- Расстреливайте , своих не продаю.
Самуил не отказался, за что его возненавидели. В семье перестали с ним разговаривать. В доме старший сын выцветшей занавеской отделил его от других домочадцев. Для родных он умер, друзья не смотрели в его сторону: презирали.
Еврейские полицейские контролировали вход и выход через проволочные заграждения, сопровождали людей на работу , но сами в акциях пока не участвовали.
- Пришло время запятнать евреев их же кровью, - принял решение Шульц, понимая, что свои злодеяния потом можно будет списать на них.
Если его идею поддержат- тогда ему будет повышение по службе? А может, и приглашение в Берлин- в само
имперское министерство пропаганды Геббельса? И он оставит страну хмурых хуторов ,этих литовцев, рьяно расстреливающих евреев?
Шульц уже представлял, как о нём заговорят в рейхе ? Да что там Геббельс, сам Гитлер пригласит его для аудиенции? Видел себя в генеральском мундире с красными лампасами, хозяином большого кабинета на главной улице Берлина. Обдумывая предстоящую акцию, пригласил операторов фронтовой киносъемки, известных
германских журналистов. Оставалось только её блестяще провести! Вызвал Самуила, начальника еврейской полиции, предложил ему поднять бокал за Великую Германию. На что тот ответил, что в Великой Германии для евреев места нет.
- Правильно, нет! Для всех евреев, а для известного профессора есть! Мы не расстреляем ни тебя, ни твою семью, отправим в Швейцарию, где ты будешь жить на своей вилле по новым документам.
-Что я должен сделать для этого?
- Расстрелять 1500 евреев!
- Я?
- Ты вместе со своими полицейскими.
-Нет! Меня и так в гетто все презирают.
Шульц не ожидал такой категоричности. Самуил всегда такой тихий, никогда не роптал и вдруг отказывается выполнять приказ его, коменданта лагеря?
Вначале Шульц хотел пристрелить его прямо в кабинете, потом повесить на площади на виду у всех, как кремлевского шпиона. Но тогда его план с самого начала обречен на неудачу?
-Можно поручить расстрел еврейским полицейским без начальника полиции? Расстреляют, как миленькие! Но если это произойдёт под руководством известного математика, профессора, то будет совсем другая реакция?
А Самуил в своём математической голове решал ребусы:
- Если мы откажемся, расстреляют другие, как было уже много раз. Но если Шульцу важно, чтобы это сделали под моим руководством, буду торговаться с ним за жизнь каждого еврея.
- За одного расстрелянного - троих живых? Пойдёт?
Шульц не спорил: какая разница, когда умрут евреи, до или позже? Главное: донести его идею для Берлина!
В гетто, куда приехал Самуил со своей командой, никогда не видели еврейских полицейских. Тем более , они не догадывались с какой целью они прибыли в маленький городок в окружении колонны гестаповцев, кинооператоров. Но сразу стало ясно, когда отдали команду: старикам и больным оставаться на месте, а женщинам с детьми и
подросткам отойти вправо. Узники закричали, вцепились друг в друга, не хотели расставаться.
И тогда начальник еврейской полиции обратился к ним на языке идиш:
- Старые и больные ? Вы не выживете в гетто. Это понятно? Но вы можете спасти своих детей.
В обмен на расстрел триста человек, я вымолил у немцев жизнь для 1200 женщин , детей и подростков. Поэтому срочно уходите.
…Немцы ухмылялись, не понимая, почему для них нужно открывать ворота гетто? Шульц наблюдал стороны за действиями операторов, стараясь сам попасть в хронику, а сподручные Самуила окружили группу отобранных на смерть , повели их ко рву. Они шли медленно, растянувшись огромной колонной . Узники не торопились, понимая, что за время экзекуции, их дети и внуки должны убежать, как можно дальше. Понимали это и еврейские полицейские. Они тоже не спешили, открыв для себя, что скоро их точно также поведут литовцы , или сами каратели.
Вскоре всё было кончено.
Самуил всё правильно рассчитал - и ещё успел пустить себе пулю на краю рва.
Он стал триста первым расстреляным евреем....