Евреи любят давать друг другу всякие клички. Скажем, Арона называют шнобелем. Разве непонятно почему? У него нос на семерых рос, а одному достался. Посмотришь на Арона и сразу забываешь его имя, так и хочется сказать: шнобель!
Рувима вообще называют шлемазл. Это тоже самое, как по-русски: ни рыба, ни мясо. Скажете, что клички дают только в местечках. Минск столица и здесь живет городской народ? А я вам скажу, что в маленьких домиках, которые сбегают к реке Свислочь, проживает именно городская беднота, переехавшая из местечек. Здесь только ходи и записывай их шуточки-язвочки, да слова-колючки. Что ни человек - колоритная фигура. Говорят кратко, но метко. Есть такой Бениамин Соломонович Штангебрудель. Никто его никогда так не называл. Он что профессор? Нет! Резник! Зовут его Штангелем.
А Соню - «грэйсе тухес»! В переводе с идиш на русский, эти слова звучат не совсем благозвучно (большая задница). Но именно так прозвали дочь рыбака Соню Перламунтер. Обижается? Нет! С детства она еще хорошо знала речные притоки: это про нее пели в Минске «Шаланды полные кефали…».
Рыбачкой была отменной, но еще лучше - свахой. Даже самая вкусно приготовленная рыба, все равно остается рыбой. А сваха - это королева еврейской улицы! Без нее не обходилась ни одна свадьба, ни одна брит-мила, ни одна бат-мицва. Все эти идущие по кругу праздники - жизнь Сонечки Перламунтер.
Идет по улице – грудь высокая, талия узкая, волосы медные, глаза – улыбаются, и уже никого не видишь: всех затмевает. Думаете, просто так прогуливается? Хозяйство свое проверяет: заметит, у кого дочь на выданье, у кого уже вообще перестарка, у кого сын робок в поисках невесты…
В окошки маленьких домиков заглядывает луна, от которой ничего не скроешь. Так бы и жили, так бы и жили евреи: под хупой молодых поздравляли, детей плодили, шабат встречали, новые подметки на старые каблуки подбивали, если бы не война.
Двадцатое июля сорок первого года по всему городу развесили большие плакаты, в которых сообщалось, что «усе жыдоускае жыхарства Менску абавязана пасля агалошання гэтага загаду на працягу пяци дзен перабрацца у жыдоуски раен. Кали хто з жыдоу пасля сканчэння гэтага тэрмину будзе знойдзены у гэтым раене, то будзе пакараны…».
Старые раввины молились, призывая к терпению, молодежь бунтовала, а рыбачка Соня в белом платье вышла на улицу. Игриво повела плечами, увидев патруль с немецким офицером. Мимо такой красавицы он пройти не мог. Эта еврейка его сразу же завела. Хотел ударить, растоптать сапогами, но потерял свою силу под ее шоколадным взглядом.
- Приду вечером, - сдержал себя.
Когда утром от ветра открылась дверь, увидели безжизненное лицо пана офицера.
А Соня, как под землю канула. Говорили люди, что ранним утром видели в Свислочи лодку, которая уплывала от городских берегов. Кто был в ней, не могли рассмотреть, но в бурлящие воды могла броситься только «Соньке грэйсе тохес».