ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ-9. ОБЗОР
ОБЗОР СОСТАВЛЕН ЛИЧНО МНОЮ ИЗ РАЗЛИЧНЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ИСТОЧНИКОВ.
ИНТЕРНЕТОМ НЕ ПОЛЬЗОВАЛСЯ.
*****
№1.
ИЗ ПАУСТОВСКОГО ЗОЛОТАЯ РОЗА»
• Трудно найти пример большего отречения от себя во имя искусства, чем жизнь Ван-Гога. Он мечтал создать во Франции «братство художников» – своего рода коммуну, где ничто не отрывало бы их от служения живописи.
• Запас материала должен быть гораздо больший, чем то количество его, которое понадобится для рассказа.
• Для всего, что существует в природе, – воды, воздуха, неба, облаков, солнца, дождей, лесов, болот, рек и озер, лугов и полей, цветов и трав, – в русском языке есть великое множество хороших слов и названий.
Чтобы убедиться в этом, чтобы изучить емкий и меткий словарь, у нас есть, помимо книг таких знатоков природы и народного языка, как Кайгородов, Пришвин, Горький, Алексей Толстой, Аксаков, Лесков, Бунин и многие другие писатели, главный и неиссякаемый источник языка – язык самого народа, язык колхозников, паромщиков, пастухов, пасечников, охотников, рыбаков, старых рабочих, лесных объездчиков, бакенщиков, кустарей, сельских живописцев, ремесленников и всех тех бывалых людей, у которых что ни слово, то золото.
• Мне посчастливилось несколько раз быть в Дрезденской галерее.
Помимо «Сикстинской мадонны» Рафаэля, там есть много картин старых мастеров, перед которыми просто опасно останавливаться. Они не отпускают от себя. На них можно смотреть часами, может быть, сутками, и чем дольше смотришь, тем шире нарастает непонятное душевное волнение. Оно доходит до той черты, когда человек уже с трудом удерживает слезы.
В чем причина этих непроливающихся слез? В том, что в этих полотнах – совершенство духа и власть гения, заставляющего нас стремиться к чистоте, силе и благородству собственных помыслов.
При созерцании прекрасного возникает тревога, которая предшествует нашему внутреннему очищению. Будто вся свежесть дождей, ветров, дыхания цветущей земли, полуночного неба и слез, пролитых любовью, проникает в наше благодарное сердце и навсегда завладевает им.
№2
У Ахматовой был любимый тест для новых знакомых: чай или кофе? Кошка или собака? Пастернак или Мандельштам?
Тут в полной мере сказалась присущая ей тяга к простым и точным решениям. Два полюса человеческой натуры в самом деле легко определить при помощи этих трёх дихотомий: два наиболее выраженных варианта – «Чай, собака, Пастернак» и «Кофе, кошка, Мандельштам» - во всём противостоят друг другу.
Она считала, что все люди делятся на два типа, – те, кто любит чай, собак и Пастернака, и тех, кто предпочитает кофе, кошек и Мандельштама. Конечно, все в жизни не так однозначно, но у поэтессы был собственный взгляд на человеческую натуру, и два варианта ответа она рассматривала как два полюса человеческой натуры, которые во всем противостоят друг другу, такой ахматовский «Инь» и «Ян».
Набор «чай, собака, Пастернак» изобличал человека надежного, но простоватого, так сказать, психически нормальную личность с доминантой оптимизма и душевного здоровья. «Кофе, кошка, Мандельштам» - человека более изысканного, но менее нравственного. Кофе, кошки и Мандельштам – питерский полюс, чай, собаки и Пастернак – московский.
Достаточно категорично, но имеет право на существование.
№3
В 1881 году молодой филолог Владимир Соловьев, которому прочили блестящую ученую будущность, возвысил голос протеста против казни пяти народовольцев, умоляя царя Александра III отменить смертный приговор. Призыв ни к чему не привел. Он стоил только Владимиру Соловьеву профессорской кафедры и живого общения со студенческой молодежью.
№4.
Л.ЖУХОВИЦКИЙ. ИНТЕРВЬЮ (ФРАГМЕНТ)
— Но противники Евтушенко могли сказать, что он помог благодаря связям в спецслужбах.
— Женя работал в России великим поэтом, должность такая. Это не значит гениальный поэт. Скажем, в середине ХХ века в России гениальным поэтом был Борис Леонидович Пастернак, но он не был великим поэтом. А великим поэтом был Твардовский. Что такое великий поэт? Это поэт, которого знает, уважает и слушает народ и к которому вынуждены прислушиваться власти.
— Тогда самый великий — Высоцкий.
— Высоцкий — замечательный поэт, но он не был самым великим. Его больше всего любил народ…
— Так и академики его слушали, и Брежнев, и Андропов.
— Но власть вполне могла себе позволить с ним не считаться. А вот с Евтушенко не считаться не могли себе позволить. Высоцкого пускали за границу, а могли бы и не пустить.
— Но не печатали.
— А Евтушенко нельзя было не печатать, вот в чем разница. Женя умер, и в России теперь нет великого поэта. Это трагедия для страны. Ведь пока в России был жив Лев Толстой, власть не могла себе позволить полностью распоясаться.
— Еще Чехов говорил: «Если умрет Толстой, что же будет с Россией?» Но и когда Станиславский был жив, и даже Горький, власть тоже не могла себе позволить полностью распоясаться.
№5
Дм. Быков: «Набоков обладает безупречным вкусом, а Хэм — вкусом весьма сомнительным, хотя европейская выучка и посбила с него апломб и крутизну американского репортёра; но мы-то знаем, что для гения художественный вкус необязателен, гений творит новые законы, а по старым меркам он почти всегда графоман».
№6.
ИЗ АЛЬМАНАХА «СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ»
• Писатели решили назвать себя «Серапионовыми братьями». Это название сборника новелл немецкого романтика Э. Т. А. Гофмана, где группа молодых людей регулярно собирается, чтобы читать и рассказывать друг другу занимательные истории. Таким же образом петроградские «Серапионовы братья» стали собираться раз в неделю, чтобы читать и обсуждать свои новые произведения. Отшельник Серапион, отказавшийся усомниться в реальности своих вымыслов, был их патроном.
• Манифеста «Серапионовы братья» не имели, и статьи и речи, которые они написали и произнесли за время существования группы (1921–1929), не смогли удовлетворительно объяснить их общую платформу. Слонимский впоследствии рассуждал об их исходной точке опоры так: «Объединяла нас родившая эпоха, отчаянная любовь к литературе, стремление, ломая инерцию дореволюционной беллетристики, выразить в словах все испытанное и виденное в годы войн и революции»[1]. К этому он еще добавил «романтическую идею дружбы»[2]. Среди «Серапионов» не было зависти, наоборот, господствовало сильное чувство общности.
По легенде, «Серапионы» приветствовали друг друга словами «Здравствуй, брат! Писать очень трудно». Шкловский, теоретик формализма, вдохновлял других к исканию новых художественных решений, побуждая интерес к «технике» писательства.
• «Серапионовы братья» получили известность сперва как члены общества и только потом в качестве отдельных писателей.
№7
Издательство Сабашниковых, просуществовавшее в Москве с 1891 по 1930 год, принадлежит к выдающимся явлениям книжной культуры России. В начальный период его деятельности во главе издательства стояли оба брата. После смерти младшего издательство возглавлял один Михаил Васильевич. С маркой "М. и С. Сабашниковы" выходили знаменитые серии; "Памятники мировой литературы", "Страны, века и народы" (книги по географии, истории, культуре, искусству), "Записки прошлого" (воспоминания и письма), "Пушкинская библиотека", "Русские пропилеи" (сборники по истории русской мысли и литературы), "Ломоносовская библиотека" (общедоступные книги по всем отраслям знания) и множество других изданий. В 1930г. издательство Сабашниковых было преобразовано в кооперативное изд-во "Север", которое вскоре прекратило свое существование, слившись в 1934г. с изд-вом "Советский писатель".
№8
Гете разработал феноменологическую теорию о природе цветовых явлений, органическим элементом которой являются познавательные способности самого человека и их развитие. Эту теорию он считал своей главной заслугой. Ее поддерживали близкие к Гете по образу мысли естествоиспытатели первой трети XIX века, ее с большой энергией защищал Гегель. Гетевское "Учение о цвете" долгое время не встречало соответствующего понимания в ученом мире. Объяснению и истолкованию этой теории посвятил несколько лет своей жизни Р. Штейнер.
№9
Волошин (Кириенко-Волошин) Максимилиан Александрович (1877, Киев -1932, Коктебель) - поэт, мыслитель, критик, художник-акварелист, искусствовед.
В 1897 г. окончил Феодосийскую гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета.
Через год исключен за участие в студенческих беспорядках и выслан в Ташкент. В 1900-х) годах путешествует по Европе. Знакомится с различными духовными течениями Востока и Запада (встречается со многими значительными личностями, например, с тибетским ламой А. Доржиевым), становится знатоком теософии, мистики и оккультизма. Изучает также академическую культуру Европы, особенно Франции.
С 1900 года печатается в литературных журналах, входит в круг ведущих русских писателей начала века.
В 1906 г. - бракосочетание с М. В. Сабашниковой. В том же году знакомится с Р.Штейнером и становится его учеником.
В 1910 г. выпускает первую книгу стихов. Перед войной едет в Европу, участвует в строительстве первого Гётеанума.
В 1916 г. возвращается в Россию. В феврале находится в Москве и пытается - один из немногих - выступить с трезвыми оценками революции, но журналы отказываются принимать его статьи.
Весной 1917 г. возвращается в Крым и живет до конца жизни в Коктебеле.
Его многочисленные стихи на исторические темы и философская поэма, посвященная трагедии материальной культуры («Путями Каина»), долгое время практически не печатались. Вместе с тем, хорошо известные в кругах мыслящей интеллигенции, они оказывали серьезное влияние на процесс формирования сознательного отношения к происходящему - вплоть до сегодняшнего дня.
На протяжении многих мрачных лет дом Волошина в Коктебеле оставался очагом культуры, в котором сохранялись также и знания об антропософии. После смерти Максимилиана Волошина дом его был сбережен вопреки серьезнейшим трудностям его второй женой Марией Степановной Волошиной.
№10
Р.Штейнер очень отрицательно относился к Вяч. Иванову. А. А. Тургенева в своих воспоминаниях о Р. Штейнере рассказывает: «1912 год. Базель. Нас посетил также писатель Вяч. Иванов, о котором часто упоминает в своей книге «Зеленая Змея» М. Волошина. Поэтический дар, личное обаяние и золотые кудри придавали его благородно-профессорской наружности оттенок эстетизма. Он хотел вступить в Теософское общество и просил нас познакомить его со Штейнером.
Мы были поражены решительным отказом Штейнера, который вообще допускал в Общество самые удивительные фигуры. «Может быть, господин Иванов большой noat» - Сказал он", но к Оккультизму у него нет ни малейших способностей; это повредило бы ему и нам. Я не ХОЧУ с ним встречаться, постарайтесь его отговорить». Так что тот, кто мнил себя первейшим русским оккультистом, был признан в этом отношении полнейшей бездарностью.
Надо иметь в виду, что Штейнер под «способностями к оккультизму» - что данном случае означает антропософскую духовную науку - никогда не подразумевав визионерские способности в стиле, например, А. Р. Минцловой, а всегда подчеркивал моральные моменты как предпосылку и первое условие истинного духовного пути Особенно показательна в этом отношении его книга «Как достигнуть познаний высших миров».
№11
Люди... принадлежали к кругу, находившемуся под влиянием идей Владимира Соловьева. - М. В. Сабашникова имеет ввиду кружок «аргонавтов» и близкий к нему круг лиц. Ядро кружка в разное время составляли молодые литераторы, музыканты, естественники, теософы: А.Белый, П.Н. Батюшков, А.Петровский, Эллис, Э.Метнер, С.Соловьев и многие другие. Кружок сложился в 1902-1904 годах, в дальнейшем из него выросло издательство «Мусагет». Жизнь кружка оказала заметное влияние на атмосферу культурной жизни Москвы и Петербурга. См. трилогию А.Белого: «На рубеже двух столетий», «Начало века», «Между двух революций» (М., 1990) и статью А.В. Лаврова «Мифотворчество «аргонавтов» в сб. «Миф - Фольклор -Литература» (Л., 1978).
№12
Мандельштам: «Русская литература родилась под звездой скандала».
№13
По мнению Анатолия Гладилина, которое он высказал в 2011 году, Бродский своим отрицательным отзывом на книгу В.Аксёнова «Ожог» нарушил негласное правило, существовавшее в эмигрантской среде: произведения авторов, которые подверглись в СССР преследованию, печатать безоговорочно, невзирая ни на какие привходящие обстоятельства.
№14.
АКСЁНОВ И НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ
• Известно, что во время эмиграции он неоднократно становился номинантом на премию Нобеля по литературе. Его писательский потенциал достаточно высоко был оценен не кем иным, как Иосифом Бродским, в письме Аксенову от 28 апреля 1973 года.
• И уже спустя много лет после конфликта с Бродским некоторые критики, в том числе зарубежные, считали Аксенова наиболее вероятным среди российских писателей претендентом на высшую премию по литературе.
• Из статьи Тадеуша Климовича «В ожидании Нобелевской премии. Заметки о современной российской литературе»:
«А вдобавок кто-то из них получит Нобеля. Многое указывает на то, что им будет Василий Аксенов (1932 г. р.), прозаик и драматург, который дебютировал полвека назад. Его первые произведения („Коллеги“, „Звездный билет“, „Апельсины из Марокко“) вырастали из атмосферы оттепели и располагали к себе давно отсутствовавшей в российской литературе безыскусственностью.
Так же тепло принимали читатели и его следующие тексты, и даже роман „Любовь к электричеству“, опубликованный в серии „Пламенные революционеры“, не запятнал либерального образа писателя. В 1979 г. он был одним из пяти редакторов (остальные четверо – Андрей Битов, Фазиль Искандер, Виктор Ерофеев, Евгений Попов) тысячестраничного альманаха „Метрополь“, у которого не было ни малейшей надежды на публикацию в Советском Союзе и который в конце концов издали в США.
После наказания самых молодых „метропольцев“ (Ерофеева и Попова) Аксенов, как и полагается приличному человеку с принципами, в знак протеста демонстративно покинул ряды Союза советских писателей и в 1980 г. очутился в США, где оставался 24 года.
Только там он сумел опубликовать выдержанный в тональности политикал-фикшн „Остров Крым“ и автобиографический „Ожог“. Уже в эмиграции написаны и другие его романы: „Бумажный пейзаж“, „Новый сладостный стиль“ (из жизни эмиграции) и, главное, трилогия „Московская сага“, которую неумеренные льстецы сравнивают с „Войной и миром“, а умеренные – с „Доктором Живаго“
• При этом сам Аксенов при возникновении разговора на эту тему говорил, что пока в жюри премии заседает Гюнтер Грасс, ему, Аксенову, этой премии не видать. Со всеми левыми на Западе у него были испорчены отношения…
• Последнее предательство совершилось в 2009 году при выходе “Таинственной страсти”: издатели (семья Роберта Рождественского), пользуясь тем, что Василий Аксенов был уже безнадежно болен, бессовестно откорректировали его текст. Они выбросили из него четыре полноценных главы, компрометирующих, по их мнению, моральный облик Роберта Эра, чем лишили его образ обаяния и жизни...
• В 2011 году последний завершенный роман Василия Аксенова был издан тем же издательством “Семь дней” вновь, теперь уже в полном объеме. Возможно, одной из причин этого стало выступление в эфире “Эха Москвы” автора этих строк и Анатолия Гладилина, старейшего друга Аксенова, в котором беспрецедентному редактированию текста умершего писателя была дана соответствующая оценка.
• Попов Е.: «Его значение для России трудно переоценить. Из его раннего романа «Затоваренная бочкотара», как из гоголевской «Шинели», вышла вся современная русская проза и обратно уже не вернется. Аксенов научил всех нас главному. Свобода — это необходимое условие писательского существования, даже если она внутренняя. А все ссылки на власть, погоду, географию и дурную историческую наследственность всего лишь ленивые отговорки слабых людей».
• И есть еще одна важная тема — судьба их литературного поколения, ощущение того, что блестящее творческое содружество шестидесятых (Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Василий Аксенов) перестало существовать, его участники потеряли друг друга, разъединились, разошлись. Об этом с горечью пишет Белла Ахмадулина. Василий Аксенов вспоминает в связи с этим строки из ее давнего стихотворения: «…Ну, вот и все. Да не разбудит страх Вас беззащитных среди этой ночи. К предательству таинственная страсть, Друзья мои, туманит ваши очи…». Через двадцать с лишним лет он вернется к этой животрепещущей для них теме в своем последнем завершенном романе «Таинственная страсть»…
• Роман "Москва ква-ква" вышел книгой (до этого публиковался в журнале "Октябрь") в марте 2006-го. Он представлял собой рискованную смесь авантюрного романа с исторической хроникой времен сталинского социализма, причудливо сплавленную с античным мифом о Тезее. В центре повествования – сталинская высотка на Котельнической набережной, в которой жили Вася с Майей и в которой сейчас она живет одна.
№15.
Ключевое слово А.БЛОКА было «ГИБЕЛЬ».
БЛОК – лирик мирового масштаба и лучший поэт XX века. С этим соглашались и Ахматова, и Есенин, и Клюев, и Пастернак…
Со смертью БЛОКА связано несколько версий:
- умер от голода;
- отравили большевики;
- «заболел весь», «всем человеком, как Ап.Григорьев» (слова Ремизова)..
№16
Теодор Курентзис: «Что такое для меня Запад и что такое Восток? Для меня западный мир — это мир Аристотеля. Мир рассудка, логики, философии. А Восток — это мир Платона. Мир интуиции, религии. Аристотель тоже грек, но в Греции, как и в России, победил Платон.
Без Аристотеля не было бы Льва Толстого, и вообще Запад для России очень важен, но все-таки у людей и в Греции, и в России организация мировоззрения — восточного рода. Эмоциональность и вообще то, как здесь общаются люди, — это все далекие следствия учения Платона».
№17.
Н.ГУМИЛЁВ
• Сопоставляя поэзию с религией, ГУМИЛЁВ утверждает, что «и та, и другая требуют от человека духовной работы», являются «руководством» к «перерождению человека в высший тип». Различие же между ними состоит в том, что «религия обращается к коллективу», а поэзия — к каждой отдельной личности, от которой требует «усовершенствования своей природы».
• ….Что же надо, чтобы стихотворение жило, и не в банке со спиртом, как любопытный уродец, не полужизнью больного в креслах, но жизнью полной и могучей,
— чтобы оно возбуждало любовь и ненависть, заставляло мир считаться с фактом своего существования? Каким требованиям должно оно удовлетворять?
Я ответил бы коротко: всем. В самом деле, оно должно иметь: мысль и чувство — без первой самое лирическое стихотворение будет мертво, а без второго даже эпическая баллада покажется скучной выдумкой (Пушкин в своей лирике и Шиллер в своих балладах знали это), — мягкость очертаний Юного тела, где ничто не выделяется, ничто не пропадает, и четкость статуи, освещенной солнцем; простоту — для нее одной открыто будущее, и — утончённость, как живое призвание преемственности от всех радостей и печалей прошлых веков; и еще превыше этого — стиль и жест.
• Поэзия всегда желала отмежеваться от прозы. И типографским (прежде каллиграфическим) путем, начиная каждую строку с большой буквы, и звуковым, ясно слышимым ритмом, рифмой, аллитерацией, и стилистически, создавая особый «поэтический» язык (трубадуры, Ронсар, Ломоносов), и композиционно, достигая особой краткости мысли, и эйдолологически в выборе образов.
И повсюду проза следовала за ней, утверждая, что между ними собственно нет разницы, подобно бедняку, преследующему своей дружбой богатого родственника. За последнее время ее старания как будто увенчались успехом. С одной стороны, она под пером Флобера, Бодлера, Рембо приобрела манеры избранницы судьбы, с другой, поэзия, помня, что повитка непременное условие ее существования, неустанно ищет новых и новых средств воздействия и подошла к запретной области в стихе Вордсворта, композиции Байрона, свободном стихе и др. и даже в начертании, раз Поль Фор печатает свои стихи в строку, как прозу.
• Я думаю, и невозможно найти точной границы между прозой и поэзией, как не найдем ее между растениями и минералами, животными и растениями. Однако существование гибридных особей не унижает чистого типа. И относительно поэзии ее новейшие исследователи пришли к согласию. В Англии продолжает царить аксиома Кольриджа, определяющая поэзию как «лучшие слова в лучшем порядке». Во Франции — мнение Т. де Банвилля: «Поэма — то, что уже сотворено и не может быть исправлено». А к этим двум мнениям примкнул и Малларме, сказавший: «Поэзия везде, где есть внешнее усилие стиля».
• Ни для кого, а для поэта — тем более, не тайна, что каждое стихотворение находит себе живого реального читателя среди современников, порой потомков. Этот читатель отнюдь не достоин, того презрения, которым так часто обливали его поэты. Это благодаря ему печатаются книги, создаются репутации, это он дал нам возможность читать Гомера, Данте и Шекспира.
Кроме того, никакой поэт и не должен забывать, что он сам, по отношению к другим поэтам, тоже только читатель. Однако, все мы подобны человеку, выучившемуся иностранному языку по учебникам. Мы можем говорить, но не понимаем, когда говорят с нами. Неисчислимы руководства для поэтов, но руководств для читателей не существует. Поэзия развивается, направления в ней сменяются направлениями, читатель остается все тем же, и никто не пытается фонарем познания осветить закоулки его темной читательской души. Этим мы сейчас и займемся.
• Прежде всего каждый читатель глубоко убежден, что он авторитет; один — потому, что дослужился до чина полковника, другой — потому, что написал книгу о минералогии, третий — потому, что знает, что тут и хитрости никакой нет:
«Нравится — значит хорошо, не нравится — значит плохо; ведь поэзия — язык богов, я могу о ней судить совершенно свободно». Таково общее правило, но в дальнейшем своем отношении читатели разделяются на три основных типа: НАИВНЫЙ, СНОБ и ЭКЗАЛЬТИРОВАННЫЙ.
• НАИВНЫЙ ищет в поэзии приятных воспоминаний: если он любит природу — он порицает поэтов, не говорящих о ней; если он социалист, Дон-Жуан или мистик — он ищет стихов по своей специальности. Он хочет находить в стихах привычные ему образы и мысли, упоминания о вещах, которые ему нравятся. О своих впечатлениях он говорит мало и обыкновенно ничем не мотивирует своих мнений. В общем довольно добродушный, хотя и подвержен припадкам слепой ярости, как всякое травоядное. Распространен среди критиков старого закала.
• СНОБ считает себя просвещенным читателем: он любит говорить об искусстве поэта.
Обыкновенно он знает о существовании какого-нибудь технического приема и следит за ним при чтении стихотворения. Это от него вы услышите, что X — великий поэт, потому, что вводит сложные ритмы, Y — потому, что создает новые слова, Z — потому, что волнует путем повторений. Он выражает свои мнения пространно и порой интересно, но, учитывая только один, редко два или три приема, неизбежно ошибается самым плачевным образом. Встречается исключительно среди критиков новой школы.
• ЭКЗАЛЬТИРОВАННЫЙ любит поэзию и ненавидит поэтику. В прежнее время он встречался и в других областях человеческого духа. Это он требовал сожжения первых врачей, анатомов, дерзающих раскрыть тайну Божьего создания. Был он и среди моряков, освистывавших первый пароход, потому что мореплаватель должен молиться Деве Марии о даровании благоприятного ветра, а не жечь какие-то дрова, чтобы заставить вертеться какие-то колеса. Вытесненный отовсюду, он сохранился только среди читателей стихов. Он говорит о духе, цвете и вкусе стихотворения, о его чудесной силе или наоборот дряблости, о холодности или теплоте поэта. Встречается редко, вытесняемый все больше и больше двумя первыми типами, и то среди самих поэтов.
• Картина безотрадная, не правда ли? Однако, может быть иной читатель, читатель-друг. Этот читатель думает только о том, о чем ему говорит поэт, становится как бы написавшим данное стихотворение, напоминает его интонациями, движениями. Он переживает творческий миг во всей его сложности и остроте, он прекрасно знает, как связаны техникой все достижения поэта и как лишь ее совершенства являются знаком, что поэт отмечен милостью Божией.
Для него стихотворение дорого во всей его материальной прелести, как для псалмопевца слюни его возлюбленной и покрытое волосами лоно. Его не обманешь частичными достижениями, не подкупишь симпатичным образом. Прекрасное стихотворение входит в его сознание, как непреложный факт, меняет его, определяет его чувства и поступки. Только при условии его существования поэзия выполняет свое мировое назначение облагораживать людскую породу. Такой читатель есть, я, по крайней мере, видел одного. И я думаю, если бы не человеческое упрямство и нерадивость, многие могли бы стать такими.
• То, чего читатель вправе и поэтому должен требовать от поэта, и составит предмет этой книги. Но поэтов она не научит писать стихи, подобно тому, как учебник астрономии не научит создавать небесные светила. Однако, и для поэтов она может служить для проверки своих уже написанных вещей и в момент, предшествующий творчеству, даст возможность взвесить, достаточно ли насыщено чувство, созрел образ и сильно волнение, или лучше не давать себе воли и приберечь силы для лучшего момента. Писать следует не тогда, когда можно, а когда должно. Слово «можно» следует выкинуть из всех областей исследования поэзии.
• В каждом стихотворении обе части общей поэтики дополняют одна другую. Теория поэзии может быть сравнена с анатомией, а поэтическая психология с физиологией. Стихотворение же это — живой организм, подлежащий рассмотрению: и анатомическому, и физиологическому. Теория поэзии может быть разделена на четыре отдела: фонетику, стилистику, композицию и эйдолологию.
• Каждый из этих отделов незаметно переходит в другой, а эйдолология непосредственно примыкает к поэтической психологии. Разграничительных линий провести нельзя, да и не надо. В действительно великих произведениях поэзии всем четырем частям уделено равное внимание, они взаимно дополняют одна Другую. Таковы поэмы Гомера, такова Божественная Комедия.
№18.
Е.ЕВТУШЕНКО
• Есть люди, которые говорят: "Я читать люблю... только не стихи". Тут кроется неправда - человек, не любящий поэзию, не может по-настоящему любить и прозу, воспитание поэзией - это воспитание вкуса к литературе вообще.
• Поэт Сельвинский когда-то справедливо сказал: "Читатель стиха - артист". Конечно, и читатель прозы должен обладать артистизмом восприятия. Но обаяние поэзии более, чем прозы, скрывается не только в мысли и в построении сюжета, но и в самой музыке слова, в интонационных переливах, в метафорах, в тонкости эпитетов. Строчку Пушкина "глядим на бледный снег прилежными глазами" почувствует во всей её свежести только читатель высокой квалификации.
• Подлинное прочтение художественного слова (в поэзии и в прозе) подразумевает не бегло почерпнутую информацию, а наслаждение словом, впитывание его всеми нервными клетками, умение чувствовать это слово кожей...
• Существует такая мнимо красивая фраза: "Никто никому ничего не должен". Все должны всем, но поэт особенно.
Стать поэтом - это мужество объявить себя должником.
Поэт в долгу перед теми, кто научил его любить поэзию, ибо они дали ему чувство смысла жизни.
Поэт в долгу перед теми поэтами, кто были до него, ибо они дали ему силу слова.
Поэт в долгу перед сегодняшними поэтами, своими товарищами по цеху, ибо их дыхание - тот воздух, которым он дышит, и его дыхание - частица того воздуха, которым дышат они.
Поэт в долгу перед своим читателями, современниками, ибо они надеются его голосом сказать о времени и о себе.
Поэт в долгу перед потомками, ибо его глазами они когда-нибудь увидят нас.
• Мне часто пишут письма начинающие поэты и спрашивают: "Какими качествами нужно обладать, чтобы сделаться настоящим поэтом?" Я никогда не отвечал на этот, как я считал, наивный вопрос, но сейчас попытаюсь, хотя это, может быть, тоже наивно.
Таких качеств, пожалуй, пять.
Первое: надо, чтобы у тебя была совесть, но этого мало, чтобы стать поэтом.
Второе: надо, чтобы у тебя был ум, но этого мало, чтобы стать поэтом.
Третье: надо, чтобы у тебя была смелость, но этого мало, чтобы стать поэтом.
Четвёртое: надо любить не только свои стихи, но и чужие, однако и этого мало, чтобы стать поэтом.
Пятое: надо хорошо писать стихи, но если у тебя не будет всех предыдущих качеств, этого тоже мало, чтобы стать поэтом, ибо
"Поэта вне народа нет,
Как сына нет без отчей тени".
• Поэзия, по известному выражению, - это самосознание народа. "Чтобы понять себя, народ и создаёт своих поэтов".
№19.
А.ВОЗНЕСЕНСКИЙ
• Собственно, поэт всегда трансформатор. Поэзия всегда лишь перевод, способ переключения одного вида энергии — скажем, лиственной энергии лип, омутов, муравьиных дорожек — в другую, в звуковой ряд, зрительного — в звуковой. Чтобы дошло до адресата, нужно лишь запаковать, заколотить в ящики четверостишия!
«Дай запру я твою красоту
В темном тереме стихотворенья».
• ПОЭЗИЯ — лишь мучительное разгадывание невнятного подстрочника, называемого небом, историей, плотью, темного, как начертания майя, и попытка расположить строки приблизительным подобием его, но внятным нашему разумению и способу общаться.
• ПОЭТ всегда — величина неизменная. Могут устареть его язык, его приемы; но сущность его дела не устареет. Люди могут отворачиваться от поэта и от его дела. Сегодня они ставят ему памятники; завтра хотят «сбросить его с корабля современности». То и другое определяет только этих людей, но не поэта; сущность поэзии, как всякого искусства, неизменна…»
• Конечно, стихи, если они — подлинная поэзия, а не сиюминутный отклик, они — на века. Но появляться в печати, получать какой-то общественный отклик им нужно вовремя. Слабо утешает мысль, что Гомера при жизни тоже не печатали.
• И по сегодняшний день верны слова Блока о сущности назначения поэта: «Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он — сын гармонии, поэт. Что такое гармония? Гармония есть согласие мировых сил, порядок мировой жизни. Порядок — космос, в противоположность беспорядку — хаосу». Эта речь Блока порой использовалась против поэтов.
• …..Сейчас воспаленно говорят о тиражах, как заставить людей слушать стихи. Это несерьезно. Настоящий поэт просто выражает боли народа, поэтому истинную поэзию раскупают и залы на нее никогда не пустуют.
• Но поэзия, как еще Маяковский подметил, — пресволочнейшая штуковина! — существует, и существует только в личности.
• Вообще в сегодняшней поэзии понятие повтора, заклинания — особо. Оно не только для ритма. Оно говорит о характере создателя, о верности его своей идее среди тысячи иных понятий — зыбких и случайных. Повторенье — мать творенья. Как чередуются отливы и приливы, строка, отхлынув, возвращается к нам, наполненная новым значением, — «как тысяча других…».
• «Перенимание чужого голоса свойственно всякому лирику, как певучей птице, — пишет Блок. — Но есть пределы этого перенимания, и поэт, перешагнувший такой предел, становится рабским подражателем… Таким образом, в истинных поэтах… подражательность и влияния всегда пересиливаются личным творчеством, которое и занимает первое место». Не эхо, а это свое важно различать во встречном поэте.
№20.
Литературные шедевры всего в несколько строк
Умение в нескольких словах рассказать многое, дать пищу для размышлений, пробудить чувства и эмоции — это высшая степень владения языком и высший уровень писательского
мастерства. И нам есть чему поучиться у мастеров лаконичности. Небольшая, но впечатляющая коллекция самых коротких литературных сочинений, которые демонстрируют талант писателей и их уникальное владение словом.
Жила-была ёлочная игрушка. Она была такой блестящей, что ей прощали внутреннюю пустоту. И сегодня актуально.
* * *
Алан Е. Майер «Невезение»
Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки.
— Мистер Фуджима, — сказала она, — вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад. Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает.
Чуть живой от слабости, я спросил:
— Где я?
— В Нагасаки, — ответила она.
* * *
Джейн Орвис «Окно»
С тех пор как Риту жестоко убили, Картер сидит у окна. Никакого телевизора, чтения, переписки. Его жизнь — то, что видно через занавески. Ему плевать, кто приносит еду, платит по счетам, он не покидает комнаты. Его жизнь — пробегающие физкультурники, смена времен года, проезжающие автомобили, призрак Риты.
Картер не понимает, что в обитых войлоком палатах нет окон.
* * *
Лариса Керкленд «Предложение»
Звездная ночь. Самое подходящее время. Ужин при свечах. Уютный итальянский ресторанчик. Маленькое черное платье. Роскошные волосы, блестящие глаза, серебристый смех. Вместе уже два года. Чудесное время! Настоящая любовь, лучший друг, больше никого. Шампанского! Предлагаю руку и сердце. На одно колено. Люди смотрят? Ну и пусть! Прекрасное бриллиантовое кольцо. Румянец на щеках, очаровательная улыбка.
Как, нет?!
* * *
Чарльз Энрайт «Призрак»
Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор. В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось ее лицо. Она горько заплакала.
* * *
Роберт Томпкинс «В поисках Правды»
Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда.
Он никогда не видел более старой и уродливой женщины.
— Вы — Правда?
Старая, сморщенная карга торжественно кивнула.
— Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать?
Старуха плюнула в огонь и ответила:
— Скажи им, что я молода и красива!
№21
НЕЗАКОНЧЕННЫЕ ВЕЛИКИЕ РОМАНЫ
1 ГАШЕК «Похождения бравого солдата Швейка»
2 ДИККЕНС «Тайна Эдвина Друда»
3 КАФКА «Америка»
4 МУЗИЛЬ «Человек без свойств»
5 НАБОКОВ «Лаура и ее оригинал»
6 ПУШКИН «Дубровский»
7 ФЛОБЕР «Бувар и Пекюше».
*****
27.01.2021 г.
Фото из интернета
Литературные наблюдения-1 http://www.proza.ru/2016/09/08/1089
Литературные наблюдения-2 http://www.proza.ru/2016/09/20/1826
Литературные наблюдения-3 http://www.proza.ru/2016/09/23/1810
Литературные наблюдения-4 http://www.proza.ru/2016/11/13/2000
Литературные наблюдения-5 http://www.proza.ru/2016/12/05/2221
Литературные наблюдения-6 http://www.proza.ru/2017/05/08/1924
Литературные наблюдения-7 http://proza.ru/2019/02/27/201
Литературные наблюдения-8 http://proza.ru/2019/02/28/185
Литературные наблюдения-9 http://proza.ru/2021/01/27/332
Литературные наблюдения-10 http://proza.ru/2021/02/22/325
Литературные наблюдения-11 http://proza.ru/2021/03/08/322