Спираль самопознания

СОДЕРЖАНИЕ:

1. ВВЕДЕНИЕ.
    ДВЕ  ИПОСТАСИ  РЕАЛЬНОГО  ЗНАНИЯ  (1.1 – 1.15)
2. КОНСТАНТНОСТЬ  АПРИОРНОГО  (2.1 – 2.10)
3. ЭПИГЕНЕТИЧЕСКАЯ  ГИПОТЕЗА  (3.1 – 3.8)
4. КАК  РАБОТАЕТ  АПРИОР  (4.1 – 4.7) 
5. ЧЕГО  «ХОЧЕТ»  АПРИОР  (5.1 – 5.16) 
6. ПРОСТРАНСТВО  И  ВРЕМЯ  В  ВОСПРИЯТИИ  ЧЕЛОВЕКА.
    ЧЕГО  ХОЧЕТ  УЧЁНЫЙ  (6.1 – 6.11)
7. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
    НЕМНОГО ФИЛОСОФИИ И ТРЕТЬЯ ИПОСТАСЬ ЗНАНИЯ (7.1 – 7.12)

Сокращения и термины:

ЭЭ – эволюционная эпистемология,
ЭТП – эволюционная теория познания,
ЭТН – эволюционная теория науки;
СМ аппарат (система) – сенсомоторная система живого организма;
ПС и ПВ-отношения – причинно следственные и пространственно-временные отношения.
«М-пространство» и «м-предметы» – математические пространство и предметы в нём со-существующие;
«А-пространство» – априорное пространство (т.е. эвклидово трёх измерений). 
«Тело» (или «телесный предмет» или «а-предмет») – любой предмет (живое или физическое тело), существующее в априорном пространстве;
ПРОТОЗНАНИЕ – знание, записанное в геноме живого организма (в алфавите химических носителей информации – нуклеотидов);
МЕЗОКОСМОС – область внешнего мира, доступная познанию посредством органов чувств и моторных реакций живого организма (без привлечения дополнительных средств, приборов и роботов).


1.ВВЕДЕНИЕ.
   ДВЕ  ИПОСТАСИ  РЕАЛЬНОГО  ЗНАНИЯ

     1.1.   Не секрет, что активность живых существ вида homo sapiens, то есть нас с вами, как никаких других животных, сопровождается познавательным процессом. Прежде чем что-либо делать, мы хотим как можно больше узнать о возможных результатах предприятия и последствиях.
     1.1.1.  По изначальной своей природе познание стихийно, и чем знаний больше, тем чаще они противоречат друг другу – “не уживаются” и требуют выяснения, как они получены. Вот почему любознательность и познавательная активность, присущая в той или иной мере всем животным, у человека обретает в качестве своего объекта даже саму себя.
 
     1.2.   Таким образом, человек обречён на создание особой науки, которая имеет уже несколько наименований – теория познания, гносеология, эпистемология – означающих примерно одно и то же, и которая, развиваясь, обрастает ещё и уточняющими эпитетами: натуралистическая (или «натурализованная»), историческая, динамическая, генетическая (в частности, онтогенетическая, филогенетическая, эпигенетическая), наконец, эволюционная  (см. «Современные теории познания». Сб. обзоров и рефератов. М.1992.). Более того, под названием «эволюционная эпистемология» (ЭЭ), как бы даже не замечая друг друга, соседствуют два существенно разных направления.
     1.2.1.  Одно идёт ещё от Спенсера и Дарвина. Не слишком увлекаясь проблемами врождённости знания, оно учитывает эволюцию морфологии тела, особенности которого вносят свои коррективы в образ жизни животного, а значит и в содержание его знаний.
     1.2.2.  Другое – заявило о себе в работах знаменитого эТолога К. Лоренца и его сторонников среди ряда философов в середине XX века, а к концу века нашло своих активных продолжателей и… критиков. Эта "версия" ЭЭ прочно привязывает гносеологию к достижениям микробиологии (точнее и попросту, к открытию генов) в аспекте современных идей теории эволюции. Другое её же название – «эволюционная теория познания» (ЭТП).
     1.2.2.1. Следует отличать (по уточнению Г. Фоллмера – одного из толкователей и критиков идей К. Лоренца) ЭТП от ЭТН – «эволюционной теории науки». Дело в том, что наука тоже эволюционирует, но в процессе своего развития всегда имеет статус уже готового к “потреблению” продукта – как знания о внешнем мире, а не теории появления этого знания у познающего существа. Человек – субъект ЭТП и создатель ЭТН, и, конечно, важный объект последней!..
 
     1.3.   Критики ЭЭ усматривают в привязке эпистемологии к её естественно-научным истокам порочный круг: «…под всякой “априорной формой” (врождённой составляющей знания, – Е.Р.) должна обнаруживаться новая “априорная форма”, обеспечивающая развитие вышележащих форм» (см. Кричевец А.Н. «Об априорности, открытых программах и эволюции» // «Вопросы философии», 1997,  №6,  С.79).
     1.3.1.  На наш взгляд, это не круг (логический), а известная «спираль познания». Правда, не познания природы-вообще, а той её важной части, которая занимается познанием самой себя – чтобы не ошибаться в результатах познания всего остального… И тут следует благодарить природу за столь услужливую аналогию: носители генов (гигантские молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты) имеют спиралевидную структуру – знаменитую «спираль ДНК»…
 
     1.4.   По сути дела, ЭЭ объясняет, трактует врождённые знания  как следствие филогенеза (истории развития вида), которое раскрывается в онтогенезе (истории развития индивида). Причём происходит это до рождения каждого нового субъекта познания – в период между зачатием ребёнка и его появлением на свет, то есть на стадии развития многоклеточного эмбриона из одноклеточной зиготы нового организма.
     1.4.1.  Именно в этот период познавательные возможности живого существа, точнее, зачатки его сенсорики максимально изолированы (защищены!) от внешнего мира. В познании эти, ещё только формирующиеся, органы чувств, почти не участвуют, – рано. Но переданные от мамы и папы гены (свои и предков) уже “знают” о мире очень многое из того, чтО безусловно пригодится после того, как эмбрион превратится в активного новорожденного.
     1.4.1.1. В процессе деления клеток (сначала зиготы, затем каждой новой клетки) делятся и гены. При этом они “делятся” и информацией(!) с эмбрионом будущего субъекта познания путём выращивания его органов чувств и движения – выстраивают его сенсомоторный (СМ) аппарат. После рождения ребёнок, на базе усвоенной его телом информации о том, какой быть его сенсорике и моторике, готов уже к новым, почти самостоятельным познавательным достижениям в течение всей будущей активной жизни. (Мы имеем в виду в основном млекопитающих животных и человека, но с учётом п.4.3.1 ниже).
     1.4.2.  Конечно, не сразу, а только осознав познавательный процесс, человеческий индивид будет называть весь комплекс как врождённой так и новой – сенсорной – информации «знаниями», чтО(через общение с соплеменниками) ускорит и рост знаний, и увеличит их полезность за счёт коллективного использования СМ-возможностей многих индивидов…
 
     1.5.   “Знания” самих генов, от рождения управляющие работой СМ-аппарата, априорны по своей сути и, пока они не проявились вербально, должны бы называться «протознаниями».
     1.5.1.  «Априори», или априорными знаниями, они становятся в так или иначе состоявшемся переводе с языка биохимии на язык человеческого общения, будучи по существу «аподиктическими», загадочными в своей обязательности следствиями протознаний.
     1.5.2.  «Апостериори», или апостериорные знания, – опыт жизни, своей и/или общительных современников субъекта познания. Источником апостериори являются не гены, а органы чувств, поглощающие информацию о мире как бы нанизыванием её на априорную (врождённую, доопытную) основу, после чего сумма априорного и апостериорного знаний (уже трудно разделимых) хранится в памяти индивида. В этом и состоит его опыт личной жизни от рождения до смерти.
     1.5.3.  Человеческий индивид отличается от животного индивида объёмом хранилища информации. Кроме резервов собственной головы (в основном для хранения личного опыта) ему доступны внешние носители информации от наскальных рисунков древности до сегодняшних флешек. Но основные хранилища внегеномной информации это библиотеки, где зафиксирован опыт миллионов жизней – апостериорные сведения, накопленные за тысячи лет существования письменности. По сравнению с таким "опытом" даже в начинающей теории познания априорными знаниями многим мыслителям так и хочется пренебречь. Но об этом ниже (п.1.8)...
 
     1.6.   Возможно, основная проблема ЭЭ, или эволюционной теории познания (ЭТП) заключается не столько в разной природе апостериорных и априорных знаний, сколько в разном языке их представления. "Библиотечные знания" уже тысячелетия пишутся вполне понятными (осознаваемыми) цепочками человеческих слов; “знания генов” гораздо древнее, они пишутся цепочками нуклеотидов и впоследствии “автоматом”, вместе с опытными знаниями, переводятся на человеческий язык с неминуемыми, характерными для ограниченного опыта, ошибками.
     1.6.1.  Пока можно с уверенностью утверждать, что априорные знания “исподволь” управляют эмпирической деятельностью, и в этом смысле эмпирические, апостериорные знания – продолжение априорных в смысле конкретизации их через личный опыт животного.
     1.6.2.  У человека сложнее: при пробуждении сознания и развитии вербального общения с соплеменниками, стремящимися (по общему закону внутри-видовой конкуренции) обогнать друг друга в познании окружающего мира, их «априори» “глобализуется” в чувство космического. Потребность расширения, уточнения, конкретизации знания не ограничивается полезными сведениями и приёмами освоения ближнего космоса (“мезокосмоса”) и, с помощью рукотворных средств (телескопы, микроскопы и другие приборы) увеличения СМ-возможностей бренного тела, устремляется как в космические дали, так и в глубь микрокосма, пополняя «библиотеку» научными сведениями о “неведомом”…
     1.6.2.1. Углубившись в "неведомое", человек уже не конкретизирует, а, так сказать, модернизирует «априорное». Так появляется «кривизна пространства», зависимость самого времени от "системы отсчёта" и другие, скажем "антиаприорные", представления (см. ниже пп.6.9-11). Этот "высший пилотаж" современных форм человеческого познания породил рискованные новации, которые доминировали в физике 20-го века и ещё не утратили своей притягательности, но чреваты интеллектуальными потрясениями вплоть до потери ориентиров общественного сознания гомо сапиенс (гл.7)...
 
     1.7.   Согласно философской «теории отражения», субъект познания это зеркало, в котором природа как бы отражается, раскрывая свои тайны. Но это «зеркало» и само часть природы: органы СМ-аппарата, включая кроме чувствительных рецепторов – глаз, ушей, носа, языка, кожи – включают также органы движения частей тела и всё, что обеспечивает взаимодействие тех и других – нервную систему и мозг. По большому счёту, ЭТП действительно ведёт свой отсчёт с того момента, когда человек ОСОЗНАЛ существование у себя органов чувств, черпающих информацию об окружающем мире.

     1.8.   Источник информации – весь мир, а носитель органов чувств – каждый человек (и, добавим, каждое животное), который с их помощью жадно эту информацию поглощает сразу после появления на свет и занят этим до конца жизни. Этот факт столь значителен, что представления о каких-либо врождённых знаниях, которые когда-то в древности были в не меньшем почёте, чем приобретённые после рождения, должны были в новой науке (при построении материалистической теории познания) восприниматься как анахронизм. Так оно и произошло после Дж. Локка, который в соч. «Опыт о человеческом разумении», изданном в 1690г., категорически отвергал возможность какого-либо знания как врождённого “отпечатка” действительности (Дж. Локк. Сочинения, М., т.1, 1985, C.91), настаивая всецело на эмпирическом происхождении человеческих знаний.
     1.8.1.  И сколь бы ни казалось очевидным существование, кроме опытных, ещё «аподиктических» истин (на чём настаивали мыслители уровня Канта через сто лет после Локка), всегда находились учёные, готовые любое “априори” заботливо укачать в люльке эмпиризма. Два и два четыре только потому, что человечество убедилось в этом, миллионы раз складывая два и два предмета и понятийно оформляя результат, который, в конце концов, обрёл «прочность предрассудка», – в этом де вся сущность «априорных» истин. Граница между априори и апостериори якобы чисто психологическая…

     1.9.   Ситуация кардинально стала меняться вследствие накопления теоретических сведений отнюдь не в логике и математике (хотя эти науки априорны по сути своих методов и большинства результатов), а в биологии и её сателлитах – биофизике и биохимии, породивших великие достижения генетики. Тогда-то стало ясным, что граница между априорным и апостериорным проходит не там, где её ищут. Начиная с 1941г в ряде статей, а затем в итоговой книге 1973г. Конрад Лоренц (см. «Оборотная сторона зеркала» изд. М. 2019, С.34 и остальные страницы этого замечательного трактата, критикующего идеализм с действительно современных позиций естествознания), глубоко вникнув в сенсомоторные возможности животных, нашёл ответ на вопрос, который сам Кант, в силу ограниченности естествознания его времени, не мог адекватно поставить. «Критика чистого разума» Канта появилась в 1781г, но и позднее – разных устремлений неокантианцы, видимо, не решались это сделать.
     1.9.1.  Вопрос этот: откуда в знаниях человека (умнейшего из животных) взялась внеопытная, «трансцендентная» составляющая – ПРЕДМЕТНОСТЬ восприятия в ПРОСТРАНСТВЕ и ВРЕМЕНИ, в то время как различные сенсорные элементы (например, палочки и колбочки глаза) его органов чувств сами по себе способны вызывать в мозгу лишь различные ОЩУЩЕНИЯ. (По Канту ощущения порождаются некими «вещами в себе», существование которых приходится постулировать без выражения какой-либо надежды узнать их реальные свойства).

     1.10.   Суть дела в том, что К.Лоренц нашёл материалистическое противовес-объяснение кантовскому, покрытому налётом мистицизма, понятию о «транцендентном» в теории познания.  Для этого потребовалось лишь соединить две ипостаси биологического развития: онтогенез познающего существа как ИНДИВИДА и филогенез ВИДА, которому он принадлежит.
     1.10.1.  Практически это значит, что для понимания познавательных возможностей субъекта познания, необходимо рассмотреть их, так сказать, бинокулярным образом: с позиций эволюционной генетики, с одной стороны, и анализа среды обитания животного (или “культурной” среды человека, определяющей его образ жизни), с другой. Наследуемые признаки организма определяют общее его строение и генетические особенности эмбриона будущего индивида, то есть работают В ОБХОД ОРГАНОВ ЧУВСТВ, ещё только созревающих (см. выше 1.4). А уже после рождения ребёнка внешний мир и/или социокультурные условия существования стимулируют его познавательную активность и поведение с учётом активного взаимодействия созревших сенсорных возможностей и моторных реакций “раскрепощённого” (в результате выхода из утробы матери) СМ-аппарата при реакции органов чувств на внешние стимулы. 

     1.11.   Понятно, что «трансцендентная» составляющая знания это лишь “след” эмбриональной работы генома, который создал такую нервную сеть и мозг будущего индивида, что он при первом же вздохе и “взгляде” на окружающий мир (после выхода "в свет" из материнской "темницы") без всякого на то “понятия” соединяет, компонует первичные ощущения в некоторые блоки. Пусть это поначалу всего лишь некоторые “заготовки” ПРЕДСТАВЛЕНИЯ о внешнем мире. Но делает это младенец достаточно адекватно, чтобы «вещи в себе» могли восприниматься как вещи для ОСВОЕНИЯ. Не так ли следует теперь трактовать кантовскую «форму чувственности»? А если так, то чтО остаётся от когнитивного диссонанса между представлениями о «вещах в себе» и реальными «вещами для нас»?
     1.11.1.  Конечно, первые представления ребёнка о предметах (вещах) этого мира не равны самим предметам. Но важно, что «вещи», играя роль всего лишь загадочного аттрактора внимания, когда-то уже послужили (через опыт поколений!) источником врождённого знания – не о конкретных предметах, а о мире как некой ФОРМЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЯ "ОТДЕЛЬНОСТЕЙ". В конкретике индивидуальной активности новорожденного все эти отдельности обретают облик телесных предметов – отдельных «тел».
     1.11.2.  Названная «форма сосуществования» (в мире предметов) и есть пространство. Каждое реальное «тело» идентифицируется некоторым его «местом» в «пространстве». Представление о пространстве как бы “заселено” местами, в которых могут отсутствовать, а могут оказаться многие реальные тела.
     1.11.2.1. Каждое тело является носителем свойства "занимать место", целого ряда других свойств, в том числе тех, что способны вызывать первичные ощущения (цвета, вкуса, запаха) и т.д. через органы чувств индивида (хотя однозначного соответствия между «свойствами» и ощущениями, конечно, нет по причине обилия когнитивных помех при формировании самих понятий о свойствах, отношениях и прочих атрибутах вещей).
     1.11.2.2. Место (местонахождение) является “характеристическим” свойством, признаком тела как пространственного объекта. Остальные его свойства – “акциденции”, которыми объект может обладать или нет. (Акциденции могут восприниматься как характеристические, но не в априорном “пространстве мест”, а рождённом математическим воображением. Так, свойство «быть красным» – характеристическое в «пространстве цвета», отнюдь не априорном, а математическом (М-пространстве), см. п. 6.6).
     1.11.3.   В то же время именно "его место" является самым изменчивым признаком предмета, непрерывно изменяющего (место)положение на фоне или среди других тел. Появление одного и того же телесного предмета в разных «местах пространства» рождает представление о ДВИЖЕНИИ тела и последовательности МОМЕНТОВ времени появления тела в разных МЕСТАХ пространства (Точнее о феномене движения, с учётом движения собственного тела субъекта, см. ниже пп.5.7-9).
     1.11.3.1. Представление о движении возникает после рождения, но, по всей вероятности, на основе врождённого чувства времени, неосознанно отмеряемого по “стуку сердца”  или других ритмических процессов в организме.

     1.12.   Активное («деятельностное») поведение ребёнка выражается в попытках “пробовать” окружающие предметы (рот – главный инструмент новорожденного) с неосознанной целью уточнить картину мира, данного от рождения в слишком общем – априорном – представлении о нём. Представлении настолько “чистом” (от будущих апостериорных наслоений?), что его именуют «чистой доской», на которой жизнь впоследствии рисует все свои иероглифы.

     1.13.   Роль «апостериорного» познания при этом не умаляется, а уточняется: на базе (общих) априорных представлений о ПРЕДМЕТНОСТИ в пространстве и времени, унаследованных от предков родившегося индивида (предков его вида, а возможно и других, даже вымерших видов!), происходит исследование “пробуемых” предметов и вовлечение их в полезное дело. Результаты прижизненной практической деятельности индивидов закрепляются и хранятся не в геноме, а в структурных особенностях организма (нервная система, мышцы и т.д.) и следов его деятельности во внешнем мире (в том числе, примитивная «разметка» территории) как память индивидуальной жизни животного.
     1.13.1. У людей составляющая «памяти следов во внешнем мире»  несоизмеримо больше, чем у любых животных за счёт рукотворных «библиотек» знаний, доступных не только их создателям, но и последующим поколениям...

     1.14.   У животных баланс априорного (инстинкты) и апостериорного (условные рефлексы и наживные сведения об условиях существования), при всём любопытстве некоторых видов и особей, не является предметом критического анализа (что знаю, то знаю, – большего для выживания и не нужно). У людей – «практическая» деятельность достигает статуса «преобразующей» за счёт обилия знаний, накапливаемых посредством вербального общения друг с другом и предками через создание «библиотек» как общего банка знаний о мире, пополняемого индивидуальными “вкладчиками” в течение жизни с гарантией сохранности и даже роста “вкладов”.
     1.14.1.  Дело в том, что, в отличие от материальных ресурсов, знания не истощаются, а только прирастают по мере их применения, причём как при жизни, так и после смерти “вкладчика” (об этом подробнее в http://www.proza.ru/2016/09/28/195 «Простая истина – которую сокрыл…»).
     1.14.2.  Знания доступные любому животному «по жизни» (почти недоступные его будущим поколениям через «внешние носители» информации), конечно, не сопоставимы с информационной ёмкостью его генома, отслеживающего эволюцию животного миллионы лет. Но по отношению к человеческому виду, вероятно, можно уже ставить вопрос о сопоставимости информационной ёмкости его генома и тысячелетиями вербально кодируемых и накапливаемых «следов» homo sapiens во внешнем мире (его «библиотек»).
     1.15.   Важно заметить, что “междисциплинарный” подход К.Лоренца позволяет не только объяснить особый статус “трансцендентного” знания его врождённостью без привлечения какой-либо мистики. Врождённое знание – и в этом ирония судьбы эмпиризма (и упрямых эмпириков, вынужденных считаться с угрозой получить «чистой доской» по голове), – оказывается даже более “опытным”, чем личный опыт каждого человеческого индивида. В то время как его жизненный опыт имеет сугубо частный характер, «трансцендентное» добыто через ОПЫТ ВЫЖИВАНИЯ целого вида путём естественного отбора на множестве “подопытных” индивидов в процессе филогенеза, обеспечивающего “отбраковку” генетического вклада тех предков (обладателей недостаточно совершенной СМ-системы), опыт реальной жизни которых оказался неудачным.

     1.16.   Важно, что апостериорное знание человека, в отличие от животного, не есть индивидуально добытое в онтогенезе. Это сумма миллионов отдельных онтогенезов, складированная в «библиотеки» на языке человеческого общения и доступное тысячам поколений за период существования письменности. В то же время филогенез, который можно трактовать как сумму миллиардов онтогенезов (количество поколений, помноженное на количество индивидов в поколении), “складируется” в генофонд вида, на совершенно ином языке – в «алфавите» цепочек нуклеотидов. Врождённое знание тоже не обходит «библиотеки», но только в той мере, которая поддаётся переводу на язык вербального общения и распознаётся проницательными индивидами как знание не подвластное проверке как угодно оснащённым опытом. Это знание априорное…
 

2. КОНСТАНТНОСТЬ  АПРИОРНОГО 

     2.1.   Вместе с тем (п. 1.11), “мистическое” содержание (вернее, такая его интерпретация) «трансцендентного» в некоторых аспектах выглядит глубже, чем его материалистическое воплощение через филогенез вида. Вроде всё правильно, но что-то важное упущено. Привычное понимание различия «априори» и «апостериори» представляется в чём-то более жёстким и “упрямым”, чем в ЭТП. И это несмотря на то, что именно в гносеологии от Лоренца различия между ними воздвигнуто через ясное объяснение разницы между миллионолетним опытным знанием ВИДА (для индивида генетически врождённым) и сенсорно-моторным опытом жизни ИНДИВИДА (для вида случайным).

     2.2.   Согласно ЭТП ментальная граница между априорным и апостериорным безусловно существует, но имеет как бы временный, ползучий характер, вследствие прогрессивной эволюции homo в сторону sapiens через расширение его познавательных возможностей на сознательном уровне. И то, что животное знает от рождения, человек, в принципе, может сделать достоянием науки через расширение базы наблюдений и вербализацию опыта. Тем не менее, наличие глубокой разницы между «априори» и «апостериори» всегда просвечивало сквозь любые попытки “замылить” её существование использованием общего (научного) языка для описания знаний разного происхождения.
 
     2.3.   После К.Лоренца, который за «трансцендентными» (про)явлениями увидел их вполне материальную микробиологическую подоплёку, теория познания обрела живую связь с естествознанием (можно сказать, ЭТП стало частью ЭТН). Ясно, что это обстоятельство само по себе лишь усиливает тенденцию использования языка вербального общения в русле упрощения теорий и обеспечения единства знания: априорные представления – те же опытные данные, только “закачанные” в нас генетически, в филогенезе, хотя в принципе могут быть подтверждены через непосредственно организованный сенсорный опыт, так сказать, экспериментально.

     2.4.   На самом деле даже предельно оснащённые органы чувств, хотя и простирают свои “щупальца” весьма далеко (через телескопы глаза просматривают звёздное пространство на расстояния в миллиарды световых лет, хотя другие органы чувств чрезвычайно “близоруки”), вполне могут ошибаться, особенно если речь идёт об интерпретации данных. Любое же истинное «априори» пребывает в башне из слоновой кости и не нуждается в опытной проверке: всё априорное аподиктически достоверно. Дважды два равно четырем во всех уголках Вселенной; если же при некотором “обращении к опыту” получаете пять, ищите ошибку в интерпретации опыта. Так, в сущности, осуществляется руководство опытом (опытом в жизни и экспериментальными исследованиями в науке) на базе априорных представлений: расширению сведений о мире учёный может доверять лишь в той мере, в какой они согласуются с содержимым «башни», будто оно не продукт эволюционирующего генофонда, а незыблемая первопричина всего...

     2.5.   Склонные к мутациям гены на первопричины “не тянут”!..    Отчасти поэтому познавательные порывы учёных охотно “рвут узду”, и тогда возникают “сумасшедшие” теории, а представление об априорном как якобы безусловно верном знании выглядит своего рода атавизмом, как бы застарелым состоянием ментальности.
     2.5.1.  Но априорное неохотно сдаёт позиции – “аподиктическая” составляющая знаний просвечивает через все смены куновских «парадигм» в науке (имеется в виду теория  Томаса Куна и его книга «Структура научных революций», изд. М., 1975, 288с. о смене научных парадигм в периоды революционного переосмысления содержания ключевых понятий науки).
     2.5.2.  Учёные даже развивая с “восторгом” и продвигая передовые концепции современной физики не исключают реванша. (Так чувство времени остаётся представлением единого времени, если не для всех мыслимых «систем отсчёта», то для той из них, что может быть приемлемой для изучения мироздания в целом).

     2.6.   Рассмотрим несколько иной аспект проблемы: степень постоянства априорной составляющей научного знания в условиях эволюции самих потребителей знания. Истинные «законы природы» не подвержены столь же быстрому изменению как знания о них, будь то знания «априорные», но эволюционирующие вместе с геномом вида, или знания «апостериорные», тем более, подверженные уточнениям с каждой новой “парадигмой”.
     2.6.1.  Ключевые понятия науки, такие, как «пространство» и «время», «причинно-следственные» отношения, «точка» и «(физическое) тело», «энергия» и др. – яркие вербальные следы общих истин в своде научных знаний, безусловно претендующих на априорность. Но при современном состоянии естественно-научного поиска они оказываются сильно преломлёнными под нужды господ¬ствующей «парадигмы», в пользу подходящим образом интерпретируемых эмпирических «фактов», или наоборот, демонстрируют кричащую свободу мышления от априорной заданности.
 
     2.7.   Будем трактовать истинно априорные знания, пусть пока правильно не выраженные, как выжимку из главных информационных потоков в Мире, выражающих константность самых общих «законов» мироздания и достигающих каким-то образом одного из важнейших пунктов своего назначения – человеческого мозга. Последний, даже эволюционируя, не утрачивает, а скорее, культивирует способность отделять зёрна «мировых констант» от плевел текущей реальности.
     2.7.1.  При росте скорости переработки информации – входной (для сенсорики) в выходную (для моторики) – опора на постоянные «законы» природы есть залог успешности любой “преобразующей” деятельности.

     2.8.   На путях между различными источниками и приёмниками информации её потоки перетекают из одного канала в другой в кодировке соответствующей (понятной) приёмнику. Например, мозг человека воспринимает вербальную информацию, “закодированную” цепочками слов, а внутри отдельных живых клеток организма информация кодируется другими цепочками – молекул-нуклеотидов, тоже понятных, но другому, внутриклеточному адресату.
     2.8.1.  Проблемы возникают в гносеологии при попытках очертить всю цепь “блужданий” информации в неведомых нам кодах между приёмными и исполнительными органами, чтобы выделить априорные знания из слишком обширного потока вербально выразимых сведений обо всём на свете.

     2.9.   Полагая, что ключевую роль в структуре знаний играет именно априорная составляющая, разумно было бы искать её по следам первичной информации, управляющей делением зиготы («первоклетки» любого животного) и основных клеточных структур эмбриона, слишком легко потом (после рождения ребёнка) сливающейся с шумными потоками вторичной информации.
     2.9.1.  Последняя (вторичная) представляет, с освоением вербального языка общения, “кладезь” текущих сведений весьма деятельного субъекта познания, при том что априорная (первичная) составляющая долго остаётся не выраженной…

     2.10.   Пока не существует словаря для перевода ”складированной” в гены базовой информации о функциях, устройстве и работе СМ-системы животных (и человека), накопленной в типичных условиях жизни, в вербализованное (людьми) знание «законов природы», которое (знание) могло бы претендовать на центральное место среди «библиотечных» текстов, накапливаемых человечеством тысячи лет. Возможно, истинно априорное следует искать в том, чтО “роднит” живые существа, разумные и неразумные, в контексте самого ФЕНОМЕНА жизни, то есть жизни всех видов на Земле (а не отдельного, пусть даже самого совершенного из них).
     2.10.1.  Разнообразие и различия чувствительных рецепторов и органов моторики специфицируют образ жизни каждого вида животных от инфузории до человека, часто “до неузнаваемости” – одного вида другим, но не гносеологом, который, при наличии многих неизвестных “уравнения жизни”, вправе выдвинуть следующую «эпигенетическую гипотезу».


3. ЭПИГЕНЕТИЧЕСКАЯ  ГИПОТЕЗА

     3.1.   Существует специфический фрагмент генома живых организмов, представляющий собой устойчивый к мутациям молекулярный объект (или группа объектов), именуемый далее АПРИОР, обеспечивающий (на материале благоприятных случайных мутаций других – “внеаприорных” – частей генома) контроль изменчивости организмов в различных экологических нишах Земли в рамках ЕДИНСТВА ФЕНОМЕНА ЖИЗНИ ПРИ РАЗНООБРАЗИИ ЕЁ ФОРМ.

     3.2.   Залог прочности самого априора в его автосохранении: случайные биохимические изменения, затрагивающие априор, вызывают столь глубокое нарушение его базовых функций, что организм гибнет, не достигнув репродуктивного возраста,  и “след” возможной мутации априора исчезает, не задерживаясь в кладовых генофонда, в то время как внеаприорные мутации генов (не всегда опасные для жизни) могут (даже не включаясь сразу в работу) накапливаться при смене поколений, увеличивая генофонд вида.

     3.3.   Априор обеспечивает заблаговременно (т. е. ещё до превращения эмбриона в новорожденного) такую настройку СМ-системы организма, что органы моторики новорожденного (особенно мышцы конечностей, а также глазных яблок и век, ушных раковин (у животных) и др.) способны к адекватным реакциям на главные комбинации сигналов от чувствительных рецепторов зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Дело в том, что некоторые комбинации сигналов от органов чувств и рефлекторная (упреждающая последующую, «поведенческую») реакция на них собственного тела перерабатываются мозгом как (неосознаваемая в начале жизни, но) необходимая информация о причинно-следственных (ПС) и пространственно-временных (ПВ) отношениях между телом организма и внешними раздражителями.
     3.3.1.  Поясним: услышав звук слева, малыш рефлекторно повернёт головку и посмотрит именно влево, получая возможность не только слышать, но и увидеть источник звука, не имея при этом ни малейшего понятия о пространстве вообще и об отличии правого и левого в частности. Просто, получив звуковой сигнал от левого уха, мозг подаст мышцам шеи и глаз сигналы, обеспечивающие поворот головы и направление взгляда именно влево...

     3.4.   Не только млекопитающие, но и другие животные, далёкие по своим возможностям от «царя зверей» – человека, адекватно реагируют на сигналы внешнего мира в соответствии с морфологией организма, демонстрируя чудеса комбини¬рованных реакций. Так сороконожка, не запутываясь в своих сорока “приводных механизмах” движения, перебирает ножками и движется вперёд, не теряя ориентира без всякого на то (пространственного) понятия. Каждый вид животных имеет свои особенности поведения, но объективно они все живут и действуют во времени и пространстве – общем “вместилище” разных тел, каковыми, наряду с «физическими» телами, являются друг для друга животные разного вида.
 
     3.5.   Последние образуют целые «пищевые цепочки» в едином пространстве-времени, являясь друг для друга предметами вожделения и/или опасности. Биологи считают, что разные виды (например, птицы и змеи) имеют совершенно разные представления о пространстве (слишком велико различие в морфологии тела и его функциях), но в той мере, в какой они являются соседними звеньями пищевой цепи (в роли догоняющего хищника и убегающей жертвы) их ОБРАЗЫ пространства имеют общую составляющую, которая обеспечивает адекватное перемещение в РЕАЛЬНОМ пространстве-времени и ястреба, заприметившего мышь, и мыши, спасающейся бегством от хищника.

     3.6.   «Априорно заданная» (априором заложенная) настройка органов чувств и моторики на их взаимодействие обеспечивает, по мере роста и взросления организма, успешную не только хозяйственную, но и познавательную деятельность человека в части КОНКРЕТНЫХ (и тем полезных) сведений об окружающем мире. Позже именно эти, новые по сравнению с «априорными», знания распространяются людьми между собой в кодах вербального общения, что свидетельствует о пробуждении СОЗНАНИЯ – совместного знания соплеменников, ставшее достоянием каждого индивида.
     3.6.1.  Таким образом, феномен сознания возникает на почве конкретных апостериорных знаний и выражения их в языке, с их распространением людьми, в то время как априорные знания продолжают работать “втихую” и ещё не осознаются. Только вследствие праксеологического, подчинённого врождённой «грамматике действия» (термин философа Т.Котарбиньского), освоения этой “конкретики” в реальном, «неосознанно узнаваемом» (да будет позволено такое словосочетание) пространственно-временном “антураже” появляются общие образы и ПОНЯТИЯ о предметах.
     3.6.2.  У животных это лишь обобщённые образы жизненно важных вещей и двигательных реакций представителей своего и других видов. У людей – деятельностное освоение окружающего мира, сопровождаемое вербальным общением с соплеменниками на почве общих образов и целей, приводит к образованию не только (общих) понятий, но и КАТЕГОРИЙ, таких как пространство, время, причина, следствие… Это уже не частные сведения об отдельных предметах в пространстве и их изменениях во времени с различением возможных причин и следствий, а действительно сознательное обобщение явлений в ПВ-континууме и их ПС связей, служащее общей онтологической опорой “положительных знаний”.
     3.6.3.  Если ПВ-форма сосуществования в одинаковой мере касается живых и (просто) “физических” тел, то  ПС-отношения проявляются у тех и других по-разному.
     3.6.3.1. Так изменение состояния физического тела всегда трактуется как следствие неких ВНЕШНИХ причин-обстоятельств (таково, например, внезапное изменение положения в пространстве как следствие соударения с другим телом). Живое тело также подчинено физическим законам (упадёт, если его толкнуть), но кроме того (!) оно способно на активные действия, НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ ПРИЧИНА которых не вне, а ВНУТРИ него.
     3.6.4.  Субъективно активные действия тела "Я" являются выражением его «свободы воли»; объективно – это непредсказуемое поведение, цепь причин которого начинается, как правило, вне тела (“претендующего” на роль индивида), но продолжается внутри него и, будучи не сводимой к однозначным реакциям организма, свидетельствует о наличии у него сложной СМ-системы – возможно, главного признака жизни.
     3.6.4.1. Одним из явных признаков живого тела является ОПЕРЕЖАЮЩЕЕ РЕАГИРОВАНИЕ на опасность, исходящую от окружающих предметов (см. М. И. Штеренберг «Синергетика: наука? философия? псевдорелигия?», М.2007, С.95-96). Опережающее (может даже лучше «упреждающее») реагирование заключается, например, в активном уклонении собственного тела от столкновения с другим телом, чтО оказывается возможным благодаря своевременной переработке информации (зрительной или другой) об угрозе оказаться с ним в одно ВРЕМЯ в одной точке ПРОСТРАНСТВА, чтО чревато…(см. п.5.10 и ниже).
     3.6.4.2. Связь причины и следствия “по жизни” может быть очень сложной по сравнению с однозначными физическими “законами”. Особенно если эта ПС-связь “пересекает” тело, наделённое «свободой воли», проявляющейся как то же «опережающее реагирование» в условиях неполной информации об угрожающей животному опасности или, наоборот, некоторого  блага, которое не простительно упустить…


     3.7.   Судьбоносный для человеческого индивида процесс пробуждения сознания (и чувства воли) начинается с реакций нервной системы, далёких от сознательных “помыслов”. Ориентировочные рефлексы и их цепочки, т. е. врождённые инстинкты животных, как бы утрачивают свою жёсткость у прямоходящих гоминид (не успевая закрепиться до рождения в качестве фатальных особенностей будущего поведения, столь характерного, например, для насекомых). Более того, всё “врождённое”, после рождения “разбавляется” впечатлениями, полученными через органы чувств в открытом мире.
     3.7.1.  “Разбавленные” априорные посылки (звенья несостоявшихся инстинктов человеческого младенца)  как бы “перезагружаются”, закрепляясь (в мозгу и/или некой “памяти тела”) как растущее знание о конкретных условиях жизни и заменяют новорожденному «ПРОШЛЫЙ ОПЫТ» (которого ещё нет!). На этой стадии «прошлый опыт» вызывает особое состояние мозга, которое можно назвать «апперцепцией новорожденного».
     3.7.2.  В течение жизни индивида растёт его «прошлый опыт», для которого характерно каждодневное приращение (“дозагрузка”) априорного знания, наживными, апостериорными сведениями о свойствах конкретных предметов, специфичных (в отличие от общей априорной составляющей)  для “родной” экологической ниши.

     3.8.   С развитием языка общения вся сумма априорного и апостериорного обретает статус ОСОЗНАННОГО знания, доступного всей популяции. При этом СМ-реакции людей часто предстают как волевые акты по добыче новой информации и сознательной переработке её в общее знание, в котором врождённое знание и прижизненный сенсорный опыт “повязаны” общим языком вербального общения, при котором чувственная информация, продуцируемая «первой сигнальной системой» организма закрепляется в памяти и обретает (согласно учению И.П.Павлова) стойкое выражение в словах – «сигналах сигналов», образующих «вторую сигнальную систему».
     3.8.1.  После изобретения письменности этот физиологический феномен хранения вербальной информации в голове индивида стал пригоден для вечного «библиотечного» хранения знаний о мире самого сложного происхождения.
     3.8.2.  Растущая «библиотечная» сумма общего (априорного) и частного (апостериорного) знания сама периодически провоцирует мыслящее существо на ОБРАТНОЕ ОБОБЩЕНИЕ осознанного знания, причём на новом уровне, затрудняющем выделение врождённо-априорной составляющей. Объективно она сохраняется зашифрованной на генном уровне (цепочками нуклеотидов), как бы “опечатанной”, и охотно игнорируется противниками «априоризма» (п.1.8).
     3.8.3.  Растворившись в «обратном обобщении» априорное содержание не гибнет, хотя сквозь “нанизанные” на него в течение жизни апостериорные наслоения и сети значений «сигналов сигналов» (более того, это сигналы… сигналов…сигналов любого порядка) – многоступенчато зашифрованы значения многих других слов и их первичного источника – чувственных данных. порождающих учёные споры о сущности априорного знания. Оно проявляется в форме непреложных логических схем и служит «аподиктическим» основанием эффективной практической деятельности человека.
     3.8.3.1. Таковы операции с (конечными) множествами, в частности, действие счёта и производительные действия по форме геометрических фигур с образованием базовых понятий математики.
 
     3.9.   Как науки логика и математика возникают позже зачатков естественно-научных знаний, но методы их носят в своей основе настолько аподиктический характер, что именно математические проявления априорности у ряда философов провозглашаются самими априорными знаниями, возникающими на почве разумных действий и деятельности человека. Философы, отвергающие врождённое знание, но признающие и даже настаивающие на существовании знания со статусом априорного, связывают последнее с «праксеологической» (деятельностной) направленностью мышления в рамках «онтологической идеализации» мира. «Априорное и апостериорное знание различаются… как знание телеологическое, заданное практической ориентацией мышления, и знание отражательное, определённое специфическими подразделениями опыта» (см. Перминов В.Я. «Реальность математики» // «Вопросы философии», 2012, №2, С.29).
     3.9.1. Очевидно, в рамках нашей гипотезы «телеологически» ориентированное знание не синоним априорного, но существенный признак последнего. Оно характерно для индивида, созревшего для активной деятельности, в которую вплетена априорная составляющая. Корни её погружены в геном вида, которому принадлежит познающий субъект, а ветви и листья индивидуального древа деятельности появляются благодаря «специфическим подразделениями опыта».

     3.10.  Мы продолжим рассмотрение априоризма в широком смысле, как круговорота «априоро-зависимой» информации, генетически продуцируемой универсальным «априором» при делении клеток любого живого организма. Язык априора (его цепи нуклеотидов) переводится (в эмбриональный период) морфологически на язык нейросетей СМ-аппарата животного. И уже при рождении каждого нового организма протознание проявляется сначала в виде ориентировочных, затем условных рефлексов. Затем (у человека) оно обретает форму вербальной информации, общую для двух видов знания – «априорного» и «апостериорного», чтО затрудняет в дальнейшем (но не исключает) возможность их различения.
     3.10.1. Как бы ни отличались друг от друга живые существа разного вида морфологически (и как бы ни независимы друг от друга были даже их эволюционные превращения) априорная составляющая деятельности, а значит и знаний, постоянна, можно сказать, «по определению»: априор – микробиологическая константа, общая для всех видов, в том числе, эволюционирующих.
     3.10.2. Гипотеза существования стабильного априора не так парадоксальна, как кажется. Нужно учесть, что априор не препятствует модифицируемости геномов организмов и разнообразию фенотипов, но жёстко контролирует необходимую степень совместимости оригинального СМ-аппарата каждого животного вида с задачей узнавания животных других видов в общем пространстве-времени их сосуществования. Глубинная, априорная составляющая знания как априоро-зависимый признак живого организма оказывается стабильней изменчивой морфологии видов.
    

4. КАК  РАБОТАЕТ  АПРИОР

     4.1.   Как работает информационная система генома, включающая гипотетический априор? С появлением каждой новой «первоклетки» (зиготы), образовавшейся при зачатии нового организма, её генетический материал (наследство отца и матери плюс некоторые мутации, в том числе, сохранившиеся от предков) задаёт начало и обеспечивает выращивание эмбриона. Последовательное деление зиготы, а затем новых живых клеток осуществляется в питательной среде материнского организма под контролем уже нового генома – не материнского, не отцовского, а генома зачатого ребёнка.
     4.1.1. Известно, что так называемые «структурные» (или «конститутивные») гены заняты созданием новых белковых молекул (для новых клеток эмбриона), а «функциональные» (или «регуляторные») гены “дают добро” на использование нового белка или, наоборот, блокируют это использование при очередном делении. Ибо при дифференциальном делении, т. е. выращивании органов эмбриона, обеспечивающих всю морфологию будущего многоклеточного организма, клетки разных органов, –  скелета, мышц, сетчатки глаз и др. – должны иметь химически разное строение.

     4.2.   Внутренние органы (скажем, почки, пищеварительный тракт) начинают в той или иной мере работать уже в эмбриональном состоянии и, возможно, как-то перестраиваться «методом проб и ошибок» (плохие клетки отмирают, хорошие продолжают делиться, обеспечивая необходимый рост органа), в том числе, за счёт участия в эмбриогенезе некогда мутировавших генов, но сохранившихся в хромосомах.

     4.3.   То же касается “строительства” органов движения и чувствительных рецепторов, но(!) в отличие от внутренних органов, сенсомоторная (СМ) система, и особенно её нервная сеть и мозг, обеспечивающие взаимосвязь органов чувств и моторики, оказывается в особом положении. Дело в том, что, будучи в эмбриональном состоянии изолированными от внешнего мира, для познания которого в будущем они предназначены, органы чувств почти лишены возможности ошибиться и исправиться в утробе матери (хотя изоляция не стопроцентная и, даже, говорят, позволяет матери подключать будущего малыша к прослушиванию музыки через стенки её живота и вести с ним душеспасительные беседы). Но эти органы должны быть готовы к адекватному восприятию ПВ-отношений внешнего предметного мира и собственного тела почти сразу после рождения!
     4.3.1.  Правда, как раз у людей это происходит уже после минимального “обучения” родителями. Дело в том, что человеческие младенцы, в отличие от других млекопитающих, появляются на свет как бы «недоношенными», т. к. переход приматов к прямохождению когда-то сделал миссию вынашивания (на двух ногах вместо четырёх) слишком тяжёлой для женщины (п. 3.7). Вследствие этого эволюция человека подарила ему “облегчение”: плод дозревает не под анатомической защитой от внешнего мира (стенками матки), а уже после рождения ребёнка в условиях ухода и защиты со стороны родителей, чтО имеет и свои положительные стороны – совмещение дозревания с воспитанием…

     4.4.   Различая положения и моменты типа: там – здесь, ближе – дальше, раньше – позже и т. п., родившийся организм адекватен в своих действиях – живёт. Нарушение этой способности к освоению пространства и временной последовательности событий грозит утратой “самости” (жизни без поводыря) и преждевременной гибелью. (Последнее плохо для индивида, но хорошо для вида, поскольку вместе с дефектным организмом гибнет, не обретя наследников, его мутагенный геном…) По сумме плюсов и минусов, «априор» – это тот особый фрагмент аппарата функциональных генов, который благодаря неким специфическим кодам обеспечивает баланс выживаемости животного как индивида, и полноценности его как вида. В переводе “с генетического на философский” это коды «ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ ФОРМЫ» – формы восприятия и моторики СМ-аппарата, обеспечивающие сосуществование живого тела с другими телами – как живыми, так и «физическими» – с которыми ему придётся иметь дело вне материнского тела.
     4.4.1.  Сосуществование животных одного и разных видов, в виде кланов, брачных пар или «пищевых цепочек» обеспечивается константностью априора, которым “поражены” геномы животных всех видов на планете.
     4.4.2.  Сосуществование живых тел с «физическими», априору не подвластными, обеспечивается благодаря постоянству физических законов мироздания – его ПОЗНАВАЕМОСТЬЮ (животными не осознанно, человеком сначала тоже, но потом ещё и сознательно – через формулировки этих законов)…

     4.5.   Вместе с тем наличие априора (всегда равного самому себе) не отрицает возможности эволюционных процессов в популяции и даже специфическим образом способствует прогрессивному росту сенсомоторных возможностей животных разного вида от двигательных ресничек инфузории до способности видеть, слышать, говорить и работать руками у человека. Дерево возможностей, его ветви и новые “побеги” зависят не только от “здоровых” генов отца и матери в разных сочетаниях, но и от некоторых “зарезервированных” мутаций их предков. Вместе они допускают множество возможных вариантов генотипа будущего младенца. Некоторые мутации работают даже на более надёжное сохранение базовых функций организма за счёт возможной коррекции морфологии, а также функций, менее важных (чем базовые).

     4.6.   В случаях некритичного (для жизни будущего ребёнка) сочетания “дефектов” в “первоклетке” (мутаций в зиготе) контроль со стороны “чистого” априора за делением клеток при построении органов многоклеточного эмбриона ОТСЕКАЕТ те “побеги” дерева возможностей, которые ради дальнейшего роста эмбриона способны пожертвовать базовыми функциями СМ-аппарата. И наоборот, тот же “априор-ный контроль” за ростом эмбриона, пропуская (по сути, “не замечая”) мутации прямо не угрожающие нарушением СМ-реакций, фактически ПРОВОЦИРУЕТ риск существенного изменения некоторых других функций тела и его морфологии.
     4.6.1. Возможности морфологического и (в допустимой, т. е. подконтрольной априору, мере) функционального обновления вида реализуются за миллионы лет в тысячах жизнеспособных вариантов ОНТОГЕНЕЗА (среди десятков или сотен тысяч тех “биотел” (биологических тел), которые даже пройдя «априор-ный контроль», всё же обречены умереть – по показателям качества жизни в конкурентной среде, не дав потомства). Одновременно в ФИЛОГЕНЕЗЕ естественный отбор (в масштабах ареала популяции) способствует накоплению тех “оправдавших доверие” «генов-мутантов», при экспрессии которых сенсомоторные функции не только не ухудшились, но оказались морфологически дополнены новыми (по сравнению с их предками) возможностями в пользу лучших познавательных способностей и активной деятельности организма.
 
     4.7.   “Следы” благоприятных мутаций, пополняя генофонд вида, не только обеспечивают его эволюцию, но и, при расчистке экологической ниши от менее удачливых видов-конкурентов, увеличивают шансы трансвидовой эволюции. В то же время ни прогрессивная эволюция вида, ни появление новых видов и рост их разнообразия (отражающего разнообразие экологических условий), не влияют на сам априор.
     4.7.1.  Растёт лишь количество его экземпляров: в каждой клетке каждого одно- или много-клеточного организма любого вида “упрятано” (от зоркого глаза микробиологов (и возможных критиков нашей гипотезы, см. ниже п.7.1.1)) по априору. Известно, что чем больше в молекулах ДНК идентичных экземпляров генообразующих составляющих, тем надёжней соответствующая генетическая константа защищена от изменений. Беспрецедентная степень распространения на планете “таинственного” априора обеспечивает единство феномена жизни во всех её видах на Земле и, возможно, в космосе, откуда этот априор мог быть занесён, если имеет внеземное происхождение.
     4.7.1.1. Возможность существования в космосе других априоров, несовместимых с земным, чревато биологическими катастрофами…


5.  ЧЕГО  “ХОЧЕТ” АПРИОР.

     5.1.   Чего же “хочет” (и, в конечном счёте, реально “добивается”) природа, создавая и настраивая (по программе гипотетического априора) нашу СМ-систему в эмбриональный период на полноценную дальнейшую жизнь? Сначала спросим об этом интуицию, пока она способна хотя бы “на равных” противостоять всякого рода частным, но «упрямым эмпирическим фактам», не утрачивая под их давлением глубинного чувства «аподиктического» (вероятно, заложенного в нас тем же априором)! Пока не выявлены другие, более весомые (чем интуиция) возможности расшифровать “цель” микроскопического «демиурга», мы можем предположить следующую вербально выразимую интерпретацию его программы, которая при каждом акте зачатия нового живого существа встраивается в генофонд его «первоклетки», будь то новый экземпляр жалкой инфузории или зигота человеческого организма. Это программа контроля за последовательным дифференцированным делением живых клеток, завершаемым созданием органов, обеспечивающих, в дальнейшем «активное существование», иначе говоря, способность ВОСПРИЯТИЯ И ДВИЖЕНИЯ, адекватную пищевым и репродуктивным связям животного и растительного царств, погружённых в мир света, воды, камня (минеральных образований), ну и конечно, возрастающих остатков органики.

     5.2.   Чувственная восприимчивость и двигательная активность, в их сочетании и взаимозависимости, – функция СМ-аппарата животного. Функция эта успешна, если “ПРЕДМЕТНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ” будируется теми реальными предметами, от которых зависит выживаемость субъекта восприятия. Основные “будирующие” живой организм предметы – тоже животные, а также другие тела, например, растения, энергетически с ним связанные – то есть это либо потребляемые телесные “предметы” (за которыми субъект “охотится”), либо потребляющие (от которых надо бежать), но те и другие являются важнейшими объектами наблюдения и активной деятельности.

     5.3.   И здесь, с точки зрения теории познания, задача адекватного восприятия телесных объектов предстаёт в её специфической сложности. Органы чувств непосредственно реагируют на сигналы из внешнего мира пересылкой их в мозг в виде множества отдельных ощущений, а вовсе не потока готовой, интегрированной информации о предметах. Так органы зрения выдают мозгу поток ощущений разного цвета от миллионов светочувствительных элементов, хоть и собранных на одной сетчатке глаза, но работающих весьма независимо: «колбочки» и «палочки» химически сигналят в мозг каждая о своём, вызванном извне разными световыми лучами. Конечно, здесь не менее, а иногда и более важна информация, поставляемая и другими органами чувств – слуха, обоняния и/или осязания и вкуса, да и того же зрения, но уже с учётом динамики восприятия (при подключении моторных реакций с изменением аккомодации и направления взгляда). Мозг должен “сам” перерабатывать сумму весьма разрозненных ОЩУЩЕНИЙ, группируя их в ПРЕДСТАВЛЕНИЯ об окружающих  предметах.

     5.4.   Каждое представление о предмете опирается на некоторый «комплекс ощущений»*  и мобилизует моторику организма на главное – на активные действия по отношению к реальным предметам-телам. Очевидно, успешность действий определяется адекватностью представлений самим реальным предметам, вызвавшим ощущения, то есть соответствием комплекса ощущений набору реальных свойств наблюдаемого предмета. Ибо легко представить гибельную ситуацию, когда хотя бы одно ощущение из всего «комплекса», порождённого некоторым телесным предметом, вызывающим аппетит, вдруг окажется слагаемым представления о другом, не менее телесном “предмете”, от которого, наоборот, нужно спасаться бегством…
  {* Выражение, приписываемое Э. Маху, который признавал объективность ощущений, а в их «комплексах» видел произвол и свободу творчества, способную двигать науку, но и рождать «концептуальных чудовищ» типа представлений о «пространстве», которого на самом деле, по его мнению, нет…}

     5.5.   Чтобы все осознанные ощущения “придерживались” (не “забывали” о) принадлежности своим комплексам-представлениям о предметах столь же однозначно, как реальные свойства принадлежат реальным предметам, ощущения не должны “кочевать” произвольно между «комплексами», порождёнными наблюдением за разными объектами. Для этого в мозгу эмбриона (ещё до рождения индивида) предусмотрено, заботами априора, развитие особой структуры – той самой «трансцендентной формы чувственности», что (после рождения индивида и соприкосновения с миром) способна генерировать наряду с отдельными представлениями об объёмных ПРЕДМЕТАХ (телах) всеобъемлющее представление о ПРОСТРАНСТВЕ со-существования всех доступных наблюдению телесных предметов – каждого на своём «МЕСТЕ».

     5.6.   И эти “места” пространства должны отличаться друг от друга и, что особо важно, от “места”, занимаемого субъектом восприятия – особым “предметом”, ещё не осознающим своей функции деятельного наблюдателя, но пассивно сразу (после появления на свет) начинающего аккумулировать информацию о мире вокруг и вне его собственного “места” – психологически центрального места.
5.6.1. Мозг младенца перерабатывает ощущения и управляет моторикой тела через “расфасовку” ощущений по комплексам-представлениям в соответствии с “местами” выявляемых источников ощущений. О существовании собственного тела младенец узнаёт посредством сложной (обусловленной строением мозга) последовательности СМ-реакций после рождения его тела, “предусматривающих” также необходимую степень «свободы воли» в достаточно неопределённых ситуациях.

     5.7.   В моменты активизации моторной функции субъект ощущает (внутренней сенсорикой, в частности, напряжением мышц) собственное движение в пространстве неподвижных мест, свободных и занятых окружающими предметами (и даже способность самому занимать несколько “мест” различными частями своего тела). Движение же предметов, улавливаемое при этом только внешней сенсорикой (например, зрением, при повороте головы), интерпретируется и воспринимается как совместное движение предметов вместе с их “местами” (самим пространством) и потому бессознательно “вычитается” из общего представления о мире!

     5.8.   Зато в состоянии покоя субъект восприятия, – он же психологически главный субъект жизнедеятельности в этом мире – обогащается впечатлениями от реального ДВИЖЕНИЯ (перемещения) некоторых телесных объектов (особенно тех, что потенциально являются предметами его будущей активной деятельности). В отличие от кажущегося, истинное перемещение выражается в смене занимаемого объектом “места” в неподвижном пространстве. Реальное движение тел замечается, распознаётся в момент “отключки” моторики субъекта; возможность чередования моторных и сенсорных актов деятельности быстро приводит к развитию, на базе пространственной, более сложной «формы чувственности» – ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ. Врождённые структуры в мозгу этому не препятствуют и, скорее, сами же активизируют чувство ВРЕМЕНИ, для ощущения которого в организме тоже много чего наличествует (хотя бы стук сердца).

     5.9.   Многие телесные предметы, завладевшие вниманием субъекта, в том числе, его собственное тело, не остаются “на месте”, а будучи способными к “перемене мест” (в пространстве) активизируют чувство непрерывной смены «моментов» (времени), именуемой «ТЕЧЕНИЕМ ВРЕМЕНИ». Некоторые тела, передвигаясь, оставляют в ПАМЯТИ наблюдателя СЛЕДЫ своего перемещения как “смены мест пространства”, привязанные к “смене моментов времени”. Последняя особенно выражается в наблюдении движущихся тел на фоне других тел, покоящихся и играющих роль “разметки” самого пространства (пример: стрелки часов на фоне циферблата).
     5.9.1.  Таким образом, «форма чувственности» предметов в пространстве-времени “богаче” врождённой, чисто пространственной. При отсутствии чувства времени восприятие движущегося тела просто рассыпалось бы на множество дискретных «недообразов» вещей, возникающих по траектории движения любого реального тела.

     5.10.   Восприятие (телом «Я») других телесных предметов, выражается через освоение следующих признаков бытия произвольных предметов А и Б, (движущихся или, в частном случае, покоящихся) во времени в едином пространстве:
     5.10.1.  На стадии независимого сосуществования, тела А и Б,  не теряя идентичности (равенства самим себе: А = А  и  Б = Б), в любой (заданный) момент времени находятся в РАЗНЫХ МЕСТАХ. И лишь в РАЗНЫЕ МОМЕНТЫ текущего времени они могут (сохраняя самоидентичность) побывать в ОДНОМ МЕСТЕ пространства.    
     5.10.2.  Но жизнь не возможна без «катастроф» (!) взаимодействия и даже взаимопроникновения тел через их СТОЛКНОВЕНИЕ, когда разные предметы А и Б оказываются ОДНОвременно в ОДНОМ месте.
     5.10.2.1. Столкновение приводит к утрате (временной или окончательной) самоидентичности по меньшей мере одного из столкнувшихся тел (А ; А и/или Б ; Б) вплоть до исчезновения одного или даже обоих тел (А = 0 или/и Б = 0).
     5.10.2.2. Энергия взаимодействия при столкновении одних предметов, часто сопровождается появлением других предметов – продуктов (механического) разрушения, или наоборот, химических соединений,  или… зародышей новых биологических тел (когда А и Б – родители при биологическом «столкновении»). 

     5.11.   Тело по имени «Я» не только сосуществует с другими телами и сталкивается, но и ПОЗНАЁТ как способы мирного сосуществования (в покое и движении по п.5.10.1), так и последствия столкновений (5.10.2) – неизбежных или/и инициированных (умышленных, для выживания необходимых).
     5.11.1.  Последнее особенно зависит от предвидения результатов столкновений собственного тела с другими телами, когда оно настигает животного другого вида, скажем «Ж», и… съедает (в результате: Я = Ясыт, а Ж = 0. Но если “знания” подведут, то, увы, – Жсыт, а Я = 0). Или оно настигает животного своего вида, в частности, для соития…

     5.12.   Активность тела «Я», его жизнедеятельность, обусловленная потребностью в энергии (у людей выражаемой простыми словами «Я голоден»), решается благодаря способности целенаправленно ДЕЙСТВОВАТЬ в пространстве-времени для удовлетворения этой потребности. И действовать достаточно плодотворно, чтобы перекрывать энергетические затраты на совершение самих этих действий (!) Жизнь не сводится к простому круговороту энергии. У животных что-то должно оставаться на репродуктивную активность, а у человека – «царя зверей» – ещё и на преобразующую и познавательную деятельность.
     5.12.1.  Необходимый энергетический баланс обеспечивается в первую очередь через взаимодействие тел органического мира – звеньев «пищевых цепочек» – реализуемое именно благодаря «столкновениям». Происходит это на уровне инстинктов или с подключением сознания, но для каждого индивида является лишь его частной проблемой выживания в конкретных обстоятельствах (в “развитом” человеческом обществе это совмещено с пропагандой внутренне противоречивых передовых идей и осуждений реального социального устройства, чтО делает каждого «Я» желанным членом сообщества, если его «столкновения» происходят в худо-бедно сколоченных рамках общественных представлений и зыбких понятий о добре и зле).

     5.13.   Так на фоне драм и трагедий живых тел, масштаба от живой клетки до многометровых гигантов животного и растительного царства МИкроскопическое тельце априора играет свою, возможно, ни с чем не сравнимую роль. Это материализованная (в цепочках нуклеотидов) программа контроля деления живых клеток и роста МАкрокопических организмов в части соответствия их СМ-органов возможностям эффективного функционирования в общем пространстве-времени, т.е. в реальном ПВ-континууме. Остальное обеспечивается этим соответствием само собой, и в первую очередь, как ни жестоко и ни неромантично звучит, это потребление ЖИВЫМ ЖИВОГО С ЦЕЛЬЮ ВЫЖИВАНИЯ – выживания своего вида за счёт более «низких» видов, которые берут своё благодаря (запрограммированному!?) ограничению продолжительности индивидуальной жизни.
     5.13.1.  Работает этот механизм с учётом важной поправки, которую назовём «гамлетовской» (шекспировский персонаж сардонически подмечает тот факт, что властитель мира в конце концов сам попадает на обед к червям): низшие животные пожирают труп “высшего” ещё до того, как после смерти наступит разложение его на неорганические элементы, и тем самым замыкают «пищевой круг».
     5.13.2.  Так перманентно восстанавливается круговорот протоплазмы, т. е. материала необходимого для самовоспроизводства жизни через невольное посредничество – того самого априора, который (по нашей гипотезе) уравнивает все «сословия» (все виды живого) перед необходимостью конкурентной борьбы за выживание. И это при всех столь желанных нашему сердцу проявлениях, преимущественно внутривидового, альтруизма. Казалось бы, альтернативой такому феномену жизни на планете является, увы, только её отсутствие. – Среди света, воды и камня… а также истлевающих остатков органики!..

     5.14.   Из «остатков органики» дольше всех истлевают, по-видимому, стволы деревьев… Растения мы пока редко упоминали (не основная наша тема). Между тем, раз уж нам пришлось едва ли не извиняться за трактовку мироустройства, по которой жизнь сводится к потреблению живым живого со всеми вытекающими для животных последствиями, то мы не можем не отметить, что в царстве растений проблема энергоснабжения живых клеток решается несколько иначе, чем у животных – без необходимости потребления протоплазмы других организмов.
     5.14.1.  Растения пошли от так называемых цианобактерий, клетка которых содержат молекулы хлорофилла, обеспечивающие её собственной «протоплазмой» путём поглощение света и фотосинтеза в атмосфере углекислого газа. Эти одноклеточные существа (сине-зелёные водоросли) ещё свободны и бесцельно перемещаются вместе с водной средой обитания, но их многоклеточные потомки совершенно утратили (скорее, и не приобретая) “вкус” к индивидуальному перемещению в пространстве. Растения, особенно те, что закрепились на суше (травы, кусты, деревья), ведут принципиально “оседлый” образ жизни, лениво реагируя (листьями, цветами) лишь на освещённость, температуру и химический состав среды. не занимаясь “охотой” (незначительное количество плотоядных «уродов» не в счёт) на животных.
     5.14.2.   Обладая, возможно, некоторой “ландшафтно-временной” «формой чувственности», растения, в полную противоположность животным, индивидуально (в онтогенезе) почти обездвижены и осваивают пространство только через размножение (так сказать, филогенетически). – Отчасти прямым делением (предварительно “заползая” корнями в чужие "квартиры" и прорастая в соседних участках ландшафта), но гораздо более эффективно растения распространяются через споры и семена (семечко эквивалент эмбриона у животных) и перемещаются на большие расстояния по воле ветра (парашутики одуванчиков) или используют в качестве транспорта кишечник подвижных и прожорливых животных.

     5.15.   Овладевая пространством весьма пассивным образом, живые носители хлорофилла, проявляют весьма ограниченную по сравнению с животными, степень субъектности. Они слабо “наблюдают” и реагируют на пространственные отношения, хотя весьма чувствительны к временнЫм (смене дня и ночи).
     5.15.1.  В то же время вследствие своей съедобности растения являются весьма важными пространственными объектами для животных, особенно травоядных – «вегетарианцев». Можно допустить, что растения в отличие от животных вовсе не испытывают страха перед животными и наоборот, растут и умножают своё присутствие со странной целью, прокормить наибольшее количество животных…
     5.15.2.  Более того, если растениям приписать эмоции, причём, вовсе не страха, а своего рода удовлетворения, когда их поедают (прореживают) и «удобряют», то пришлось бы признать, насколько гуманнее мир без хищников (ибо прореживают растения не волки, а зайчики). Здесь мы вступаем в сложный мир всевозможных домыслов!

     15.16.   И правильней будет возвратиться к вопросу о единстве животного мира такому, каков он есть, и главному фактору единства – ПВ-отношениям всех вещей (в том числе, нас самих, способных, кажется, съесть всё). Дополнительным стимулом для нас здесь является очевидная устремлённость главного, в сущности, пресыщенного, “хищника” планеты за пределы «мезокосмоса» и познания мира не будучи скованным биологически обусловленными, т. е. априоро-зависимыми возможностями СМ-аппарата человека, в том числе, его априорными ПВ-представлениями.


6.  ПРОСТРАНСТВО  И  ВРЕМЯ  В  ВОСПРИЯТИИ  ЧЕЛОВЕКА.
     ЧЕГО  ХОЧЕТ  УЧЁНЫЙ

     6.1.   Поняв, чего «хочет» априор, мы замечаем, что подконтрольная ему функция, обеспечить способность животных к восприятию всех телесных предметов в общем пространстве и времени оказывается не самоцелью, а средством выживания животных разного вида на одной планете путём превращения их в пищевой ресурс друг для друга. В сообществах высших животных “побочным эффектом” такого выживания является их любознательность ко всему, чтО существует в ПВ-реальности кроме пищи, в частности, к неживым телам, которые могут использоваться для обустройства «ближнего космоса», в котором обитает животное.
     6.1.1.  Возможность восприятия, наряду с животными, пассивных телесных предметов (в той мере, в какой это позволяют сенсорные механизмы) выглядит, с гносеологической точки зрения, как некий бонус, обеспечивающий возможности расширенного познания мира и будирующий вопрос об отношении между живыми существами и другими телесными объектами – разного рода «физическими телами».
 
     6.2.   Какова, кроме “фоновой”, функция физических тел, которых в пространстве-времени заведомо больше, чем живых, и живые вовсе не обходят их своим вниманием? И это не только внимание, которое естественно возникает, например, к трупу – телу животного после смерти в силу сохранения сенсорной идентичности (врЕменной, конечно). Сенсорная “отзывчивость” живого организма безусловно шире той, которой было бы достаточно, чтобы “породнить” всё живое, а остальное не замечать. Она охватывает всё, что можно осязать, видеть и слышать, обонять (меньше, пробовать на вкус), и мозг способен «комбинировать» ощущения на предмет телесности любых источников ощущений.
     6.2.1.  Это не только органические остатки мёртвых животных и растений, но и минеральные тела, кристаллические или агрегированные в куски породы, т. е.  обыкновенные камни, сопоставимые по размерам с живыми а также несопоставимо меньшие – молекулы и атомы, и наоборот, как угодно большие – планеты и галактики. Всё это, по сути, безразличные с точки зрения “априоро-зависимых” целей, но схваченные восприятием и воображением объекты познавательной деятельности просто потому, что «обитают» они в том же пространстве-времени, что и живые тела, то есть доступны для познания при мобилизации той же некогда открытой Кантом «формы чувственности». Сам вопрос о сущности жизни выходит за рамки того, “чего хочет априор” и расширяется у пытливого человека до общей «проблемы мироздания».

     6.3.  Материальное единство живого и неживого склоняет гносеолога к следующему естественному выводу: живое (познающее) некогда возникло из неживого (познаваемого) . Естественно представление, что это произошло на микроуровне через случайное появление некоторых молекул, способных к САМОВОСПРОИЗВОДСТВУ в условиях, благоприятных для подходящей химической реакции в “питательном бульоне” из микрочастиц подходящих веществ при доступе необходимой энергии (от Солнца, или другой звезды, если жизнь залетела к нам из космоса). Возможно, эти молекулы и есть первые экземпляры априора, которые вследствие достаточно сложного состава обрели способность “заражать” своей активностью некоторые белковые тела, превращая их в живые делящиеся клетки.
     6.3.1.  Клетка защищает “хозяина” от неблагоприятных внешних воздействий и, в то же время, подчинена информационному воздействию с его стороны, контролю за её делением-размножением. Бурное размножение посредством клеточного деления и автоселекция (на предмет жизнеспособности) превращает живые одноклеточные мИкротела в многоклеточные мАкрообъекты, не просто живые, а способные, через миллионы циклов смерти и рождения, эволюционировать в разные формы, приспособленные для жизни в разных частях биосферы планеты, оставаясь связанными в общей ПВ-реальности единством происхождения (Земля) и пищевыми “цепями”…

     6.4.    Высшее животное homo-sapiens оперирует ПВ-представлением о ПВ-реальности как о неограниченном вместилище не только «живых», способных на опережающее активное реагирование, но и многих «физических» тел, которые совершенно лишены “субъектности” – способности чувствовать и активно (а не просто физически) реагировать на другие тела.
     6.4.1.  Последнее обстоятельство есть главное свидетельство, что пространство и время есть объективная форма существования предметного мира (мира реальных «физических» тел), а не только форма чувственности, которой обладают некоторые из предметов – животные. Животные способны познавать мир телесных предметов (а не только существовать в нём), но они живут и действуют, отождествляя видимость и реальность.
     6.4.1.1. Иногда они обманываются и, через сферу апостериорного знания, просто дополняющего в течение жизни априорное, исправляют, по возможности, ошибки врождённого поведения, но продолжают отождествлять видимость и реальность, разве что на более глубоком уровне – с учётом  конкретизации свойств телесных предметов (встретившихся и освоенных после рождения животного).

     6.5.   Человек не просто разумный (sapiens), а человек познающий (скажем, homo cogitans) – познающий не только внешний мир, но и собственную способность познания, разотождествил и противопоставил реальное существование предметов и их восприятие, т. е. форму чувственности. На этом основании (разотождествлении несовпадающего) возникает скачок познания.
     6.5.1.  Во-первых, наряду с представлением, появились, ПОНЯТИЯ о «пространстве» и «времени» (ПВ-понятие). Животные, даже в процессе собственного движения, используют ПВ-атрибуты мироздания неосознанно, по представлениям и зову инстинкта или выработанной привычки и условного рефлекса. Люди, не отвергая «по жизни» многие базовые наработки животной стадии эволюции (в рамках бессознательного наращивания интуиции), пользуются ещё и понятиями о движении в «пространстве-времени», полезными не только для эффективного обмена текущей информацией с соплеменниками, но и… для научных обобщений.
     6.5.2.  Так (во-вторых), углубляясь, в силу наличия ПВ-понятий, в различие между представлением о пространстве и реальным пространством, человек познаёт его атрибутику – многомерность, кривизну, масштабность (вплоть до бесконечности) и создаёт образы пространств, имеющих отвлечённый, математический характер – «М-пространства». Каждое М-пространство является вместилищем – фактором (со)существования идеальных предметов подходящего статуса – некоторых «м-предметов». Например, возможно двухмерное эвклидово м-пространство, пригодное для со-существования плоских м-предметов не имеющих толщины (в отличие от большинства других математических пространств его и представить не трудно…).
     6.5.2.1. Очевидно, этот пример демонстрирует уже не уникальность “насаждённого априором” знания, а возможность его переосмысления, при том что общий взгляд на понятие пространства, выработан человеком на базе априорного пространства («А-пространства») сосуществования трёхмерных тел, среди которых особыми всегда будут живые тела, способные размножаться и заполонять мир (с каждым родившимся многоклеточным организмом) новыми миллиардами экземпляров априора в поддержку органической жизни и таких рамок её эволюции, каковы они есть (п. 4.6) , не более…
     6.5.3.  В-третьих, любое мыслимое пространство м-предметов, порождённых интеллектом, но не являющихся «телами», может быть признано реальным объектом при наличии некоторого упорядоченного множества (скажем, «спектра») акциденций, особых свойств на множествах (точнее даже, на множествах множеств) обычных телесных предметов. В совокупности эти свойства кроме обычных сенсорных ощущений вызывают у человека, можно сказать, “крамольную” мысль, комбинировать ощущения не автоматически СМ-аппаратом, а “изощрённо”, умом, в отдельные уже не телесные, но весьма специфичные предметные единицы – м-предметы, для которых названные свойства принимаются за характеристические. Эти м-предметы сосуществуют в неком М-пространстве, лишь “пересекающемся” с априорным пространством реальных телесных предметов.
 
     6.6.   В качестве примера М-пространства приведём известное «цветовое пространство», суть пространство цветовых ощущений, возникающих у человека при освещении белым светом селективно отражающих тел, а также огней (самосветящихся тел). В обычном (априорном) пространстве, любой цвет, например, красный, может быть акциденцией, свойством любого из них, так сказать, “украшая” произвольное занимаемое телом «место» (точку с некоторой «окрестностью») реального А-пространства. Это может быть мякоть арбуза, лепесток мака, отметка учителя в школьной тетради, стоп-сигнал светофора, солнце на закате, да хоть звезда Бетельгейзе («красный гигант») в космических далях априорно бесконечного 3 мерного пространства. По врождённому закону восприятия всякой предметной единицы как комбинации свойств, из которых определяющим (атрибутивным, характеристическим) является «место» её в априорном пространстве, красный цвет, будучи всего лишь ощущением, психологически случаен, то есть не определяющий (даже если в этом месте установлен стоп-сигнал светофора или колышется знамя борцов за справедливость, для которых выбор цвета отнюдь не случаен). Всё иначе в цветовом М-пространстве, где тому же красному цвету отвечает единственная «точка» (с некоторой «эпсилон-окрестностью», задающей точность цвета), которая может трактоваться как «атрибут» – определяющее свойство «красноты». При этом все точки («места») обычного А-пространства, где «краснота» “наследила” красными телами, можно трактовать как множество «акциденций» (случайных проявлений) её атрибута – единственного “места” в М-пространстве цвета. Точно так же «зелень» – другой м-предмет цветового пространства – воплощена в самых разных “местах” А-пространства, например, в листьях и травах, которые образуют леса и луга Земли, а ещё те, что украшают все те планеты, где тоже есть зелёные растения и любые другие зелёные тела... Заметим, «краснота», «желтизна», «зелень», «синева» и другие цвета – м-предметы цветового пространства – образуют спектр свойств (называемых тем же словом «цвета») в априорном пространстве обычных тел.
     6.6.1.  Вариант цветового пространства**, приводимый нами просто как пример М-пространства, интересен, кроме прочего, тем, что имеет ту же размерность, что и априорное пространство реальных тел, хотя не совпадает с ним (его м-предметы не являются телами). Обилие аналогий при описаниях мыслимых пространств не должно затенять их кардинальные отличия от априорного пространства телесных предметов.
  {**  Цвета как ощущения человека с нормальным зрением (не дальтоника) отличаются 1) по цветовому тону, 2) по насыщенности и 3) по светлоте, то есть психологические цвета являются элементами М-пространства трёх измерений, но для того, чтобы охватить теорией все физиологические ощущения цвета, необходимо координатную ось цветовых тонов от красного к синефиолетовому замкнуть на себя через пурпуровый цвет (отсутствующий в прямолинейном спектре “чистых” монохроматических цветов в физике). См.: Р.М.Ивенс. Введение в теорию цвета. М., 1964, фиг.8.1 на стр. 178. (В прикладной теории цвета чаще рассматривают двухмерный вариант: пространство «цвета» сокращают до пространства «цветности», точки которого образуют цветовой круг или более сложную плоскую фигуру, где по периметру локализованы «чистые» цвета, а внутри – их смеси в разных пропорциях, в центре – «серый» (от чёрного до белого), «светлота» которого зависит от  двухмерного сечения полного цветового пространства трёх измерений)}.
 
     6.7.   Всё это не ограничивает учёных в создании М-пространств любой размерности и кривизны и даже моделирования последних (например,  «цветового тела» в виде реального круга или цилиндра) – если размерность не выше трёх – с помощью реальных тел. Отсюда метафорические представления о «телах» вне априорного пространства с возможной путаницей понятий. Так понятие «цветового тела», используемое в теории цвета для наглядного представления конечных форм «цветового пространства», конечно, не является элементом априорного пространства физических тел – только воображаемого.
     6.7.1.  Простейшая модель двухмерного М-пространства постоянной кривизны – сферическая поверхность: на сфере неверна теорема Пифагора и в своём “покалеченном” виде (некоторой «квадратичной формы») она как раз и является показателем кривизны «сферического пространства». Кривизна М-пространства трёх и более числа измерений определяется необходимым числом слагаемых таких «квадратичных форм» и их членов.
     6.7.2.  Следуя за воображением, “физическая” мысль приводит к МОДЕЛИРОВАНИЮ сенсорно недопустимых (не представимых в ощущениях) М-пространств на базе изощрённых априоро-приемлемых представлений их в виде «м-тел» в априорном пространстве, обладающих весьма условными свойствами, лишь “символически” ассоциируемыми с атрибутами многомерных объектов.
     6.7.2.1. Таков способ представления частиц «единого поля» предельно малыми, но отнюдь не точечными объектами – «струнами», «мембранами» и «каплями» в многомерном пространстве-времени «теории струн» в физике (Брайан Грин «Элегантная Вселенная. Суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории», М. 2004, 286 с.). КАЖДАЯ точка “обычного” (на самом деле весьма необычного (см. ниже п. 6.9)) четырех-мерного пространства-времени общей теории относительности дополнена ещё не менее чем шести-семи-мерным пространством, «скрученным» в область планковского размера (10^-33 см), в которой колеблются «струны», представляющие в зависимости от «моды колебаний» различные «частицы материи» (электроны, мезоны, нейтрино…) или «частицы взаимодействия» (бозоны, гравитоны). Впрочем, в математике оперируют и М-пространствами бесконечного числа измерений… Так что физикам есть где и дальше черпать своё вдохновение.

     6.8.   Что касается времени, то большинство воображаемых М-пространств рассматривается в реальном времени. Как и в “тандеме” с априорным пространством, время всегда не просто одномерное, но однонаправленное, течёт самостоятельно, “поглядывая” на движущиеся предметы в пространстве, и используется при описании их перемещений в терминах «раньше», «позже», «одновременно», «никогда» и т. п. с применением часов для описания сложных отношений между «событиями».
     6.8.1.  В качестве часов используются процессы, в которых особое место занимают периодические «столкновения» предметов (ср. 5.10.2), очевидно, в психологически объединённом пространстве-времени. Вместе с тем, при независимом времени от пространства, ничто не мешает сравнивать какие-то «события» в разных пространствах. Опять же, благодаря независимости универсального времени, есть возможность отслеживать во времени изменение параметров самого пространства – квадратичных форм, выражающих его кривизну.
     6.8.2.  В высших разделах математической физики мыслимое пространство, а затем и время «квантуется» – их «точки» представляется в виде очень малых, но отнюдь не бесконечно малых участков, внутри которых ПВ-координаты не меняются, и само время отождествляется с «тикающими» часами.
     6.8.2.1. Очевидно, квантованное время поддаётся в принципе точному счёту и количественно выражается с помощью «натуральных» чисел (сверхбольшой величины, т.к. «кванты времени» сверхмалы).

     6.9.   Самым выдающимся, но может и рискованным, с точки зрения будущего науки, вторжением мысли в априорные ПВ-представления о мире является физико-математическая модель (Эйнштейна-Минковского), где категории пространства и времени утрачивают независимость и объединены общей «квадратичной формой» в 4-мерное «псевдопространство», одно из измерений которого – временнОе – выделено как «мнимое» (соответствующее слагаемое «квадратичной формы» отрицательная величина, в то время как остальные её члены положительны).
     6.9.1.  Возможная кривизна физического пространства с влиянием её на течение времени понимается как проявление самого наличия физических тел, особенно таких массивных как «черно-дыр»явые объекты – ненасытные сколлапсировавшие звёзды, пожирающих всё вокруг себя (в некотором смысле вплоть до самого пространства).
     6.9.2.  Мнимая ось времени выражает течение реального времени, но в целом полученное 4-мерное псевдопространство заставляет принять как факт психологически неприемлемую “истину”, что временной промежуток между двумя событиями в мире зависит от движения «часов», его измеряющих. Конечно, физик вправе отождествлять течение времени с показаниями часов, где и в какой бы системе отсчёта они ни покоились (двигались вместе с самой системой отсчёта). Если часы исправны, то покажут время, и если их показания “привязаны” к  движению системы отсчёта, значит и САМО ВРЕМЯ ЗАВИСИТ от движения часов…
     6.9.3.  Вместе с тем именно физики открыли “факт” «Большого Взрыва» во Вселенной, и они не против разговоров о времени её существования с момента этого события. Не значит ли это, что философия физики должна взять на себя заботу о правомерности отождествлении понятий ЧАСОВ и ВРЕМЕНИ, а вместе с этим заботу о действительно самых общих законах мироздания в согласии с априорными законами мышления, корни которого не менее важны, чем цветистая крона современной науки...
     6.9.4.  Пофантазировав, можно легко прийти к разделению понятий «инструментального» (измеряемого часами) и «универсального» (мыслимого) времени. Далее, в случае “благоприятного” потока теоретической мысли, возможно постулирование особой – «абсолютной» – системы отсчёта во Вселенной (совпадающей с её «центром масс»?), инструментальное время которой принимается равным «универсальному», и которая  отнюдь не совпадает с местонахождением и скоростью перемещения нашего «Я» (что, по сути дела, было установлено ещё Коперником, открывшим движение Земли), как бы ни хотелось человеку ощутить себя центром мироздания…
     6.9.5.  Дальше “совсем просто”: определяем скорость Земли относительно центра масс Вселенной и (по формулам теории относительности) определяем по инструментальному времени – часам на Земле – универсальное время Вселенной. При этом, однако, сами мы живём (стареем) по своему «инструментальному» времени, то есть вместе с молекулами и атомами своего тела, а не центра Вселенной… Априорные представления о безусловном единстве ПВ-отношений на Земле – не утрачивают ли они свою ценность при попытке утвердить их значение для всей Вселенной.
 
     6.10.   Но наука не желает ограничиваться априорными и апостериорными представлениями о мире, обеспечиваемыми лишь подконтрольными априору возможностями органов чувств, будь то СМ-аппарат животных или даже человека-учёного. Сам априор вряд ли «хочет» больше того, чтО он вкладывает в организм в период его эмбрионального существования (для развития субъекта после рождения): поведение животных его вполне “устраивает”, всё остальное, в том числе, появление речи у человека, – лишь “побочные эффекты”. Но и воспрепятствовать развитию форм познания, связанных с появлением вербального общения, пока не было причины, ибо основная функция жизни – «потребление живым живого с целью выживания» (см. п.5.13) – пока не столько страдает от обилия самых разных человеческих слов, сколько  укрепляется…

     6.11.   В то же время «вторая сигнальная система» (п.3.8), т. е. такое достояние мысли, как «сигналы сигналов … сигналов», выстраиваются в предложения и теории, в которых информация, не только сенсорная, но и полученная от применения экспериментального оборудования, скрепляется (словами и терминами) в единое целое и в "научные факты", способные у исследователя вызывать эмоциональные потрясения. Логические пирамиды слов-сигналов, связывающих данные приборов, "преодолевающих" ограничения СМ-чувствительности человека, позволяют "выглянуть" за границы мезокосмоса и "заглянуть" в глубины вещества и космоса, недоступные сенсорике живого организма, но интригующие интеллект своей «антиаприорностью».


7.   ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
     НЕМНОГО  ФИЛОСОФИИ  И  ТРЕТЬЯ  ИПОСТАСЬ  ЗНАНИЯ

     7.1.   Океан информации, уже накопленной человечеством, имеет свою Мариинскую впадину, куда не проникает свет “положительного” (опытного) знания. Наша попытка спуститься (на самодельном, увы, батискафе) в расщелину между подлинно априорным знанием и эмпирической познавательной деятельностью позволила различить (при свете глубоководных рыб, на поверхности не живущих) зыбкие контуры феномена, указующего на общепланетное единство жизни при всём очевидном разнообразии её форм.
     7.1.1.  Пока не ясно, насколько точна формулировка нашей «эпи-генетической» гипотезы (гл.3). В пользу существования априора можно указать на известный факт, что под электронным микроскопом давно и даже навязчиво заявляют о себе геноподобные объекты непонятного назначения (см. «Эволюция генома», пер. с англ., М.,1986, С.13-33). Они получили характерное название «мусорных» генов, хотя они же, причём всё чаще, именуются не менее энергично и более загадочно  –  «эгоистичными генами»…

     7.2.   Но суть нашей гипотезы не в описании пока не идентифицированного фрагмента ДНК, претендующего на роль априора, а в том, чего он, этот априор, в каком бы виде ни существовал, «хочет» от… ЖИЗНИ (гл.5). – Не от отдельного организма, а от жизни в целом как общепланетарного, даже космического явления. Поскольку в деле познания мира наши желания тоже, в некотором роде, функция априора, и поскольку из всех животных видов именно мы, люди, находимся (если не ошибаемся) на высшей ступени развития, я вынужден заявить (от имени всех животных), что ключом к “вселенской гармонии” является не что иное, как извечное ВЫЖИВАНИЕ ЧЕРЕЗ ПОТРЕБЛЕНИЕ ЖИВЫМ ЖИВОГО (п. 5.13). Ради этой печальной «гармонии» животные разного вида должны рождаться, жить и гибнуть, и снова рождаться в новых индивидах, и даже, в новых видах (изводя, по мере экологической необходимости, прежние виды), но сосуществовать и взаимо-действовать в общем пространстве-времени по пп. 5.10.1 2. 

     7.3.   Дальше идут сложности. Гносеолог должен различать ПВ-реальность и ПВ-представления о реальности. В принципе представления (о реальности) животных разного вида могут отличаться и друг от друга, и от самой реальности, которая, по логике вещей, «одна на всех». У разных видов животных узнаваемые вещи могут быть разными, но приоритетные предметы (особенно у зависимых друг от друга видов, например, хищников и их жертв) – общие: ястреб должен видеть мышь и (другого) ястреба, и мышь должна видеть не только других мышей, но и угрожающего им ястреба. “Многовидовая” жизнь на планете продолжается, пока возможные отличия между ПВ-представлениями её обитателей, обусловленные работой их весьма различного СМ-аппарата, обеспечивают жизнедеятельность и познавательную активность в рамках единого пространства-времени.

     7.4.   Эволюция представлений о мире, достигших уровня, характерного для развитой человеческой цивилизации, испытывает революционный скачок с переходом их (представлений) в новое качество.
     7.4.1.  Возможные изменения представлений у животных ограничены сенсомоторикой, а та – геномом вида, испытывающим лишь небольшие изменения при смене тысяч поколений. Ограничен и объём памяти животных; “революция эволюции” им не грозит (во всяком случае, изнутри популяции).
     7.4.2.  Геном homo sapiens столь же инертен. И личная память его столь же ограничена. Но этому странному животному – истинному «царю зверей» – суждено было создать с помощью рук и языка сверхплодотворного общения такую материальную базу познания и организовать такие кладовые общественной памяти, что созидательные и познавательные возможности каждого индивида теперь не ограничены возможностями его личных органов чувств, а преумножены рукотворной приборной базой общества. Важно, что «сенсорика» последней определяется вовсе не генами нас - живых “операторов”, а “инструкциями по эксплуатации”, которые являются достоянием общественной «библиотеки».

     7.5.   Конечно, рукотворные приборы, как и сами руки, их создавшие, изначально настраивались на успешную деятельность в том же априорном пространстве. Но фактические возможности расширения человеческих представлений о мире с помощью «показаний» приборов не останавливались перед ломкой генетически обусловленных сенсомоторных “предписаний” по комбинированию («расфасовке», см. пп.5.5-10) ощущений в представления. В отличие от органов чувств, откликающихся и обрабатывающих живые (сенсорные) сигналы, некоторые приборы «откликаются» на информационные сигналы не биологической природы. Интерпретация их «показаний» не всегда согласуется с врождёнными представлениями о мире, мысль вырывается из этих “тисков” и более не подвластна “априоро-генетическому” давлению.
     7.5.1.  Так даже простая дифракционная решётка, установленная на пути движения микрочастиц (фотонов или электронов) порождает (апостериорно!) представления об объектах, поведение которых не укладывается в априорные пространственные и временные представления о телесности, т. к. одновременное появление тела в разных местах противоречит его характеристическому свойству как А-пространственного объекта (п.1.11.2.2).
     7.5.2.  Подобные “апостериорные странности” микромира породили целую науку – «квантовую механику», которая продолжает использовать термины «пространство» и «время», но игнорирует при этом главную составляющую ПВ-представлений о мире – априорную. Естественно, что это сильно осложняет восприятие теоретических и практических достижений физики микромира, получаемых из искусно подобранных аксиом («волновой механики» Шредингера, либо «матричной механики» Гейзенберга).
     7.5.2.1.  Своего М-пространства сосуществования у квантовых объектов ни в той, ни в другой аксиоматической интерпретации пока окончательно не создано, (если не считать активных поисков через «теорию струн» (п. 6.7.2.1)). Этим квантовая механика отличается от другого достижения физики 20-го века – теории относительности, тоже порвавшей с априорной ПВ-формой восприятия мира, но активно использующей 4-х мерное пространство (п.6.9), предметами рассмотрения в котором являются не тела, а «события» происходящие с ними.


     7.6.   Эволюция познавательных возможностей homo sapiens претерпевает, что называется “на глазах” (весь 20-й век), взрывной период интеллектуального вмешательства в интимный процесс комбинирования в представления о мире информационных данных сугубо разного происхождения. Оправданием такой “революции эволюции” служит устремлённость мысли в глубины микрокосмоса с одной стороны (квантовая механика) и в сферы  всеохватного мегакосмоса – с  другой, не поддающиеся прямому, “одобренному” априором СМ-освоению.

     7.7.   Вместе с тем “спираль познания” (п.1.3.1), рождающая представления, ментально скомпонованные сильно вопреки врождённым функциям СМ-аппарата человека, угрожает разрушением целостной картины мира и хаосом в науке или даже закончиться витком, который может затянуться петлёй на шее теоретической мысли.
     7.7.1.  Далее возможна утрата устойчивых позиций научного знания в интеллектуальном багаже “человека разумного” в пользу другого знания – норм поведения “человека послушного” в условиях господства той или иной религиозной мифологии (или просто навязчивой идеологии). Не грозит ли тогда научному мировоззрению повторение длительного унизительного пути, если не в условиях разгула религиозного «мракобесия», то «возрождения» под контролем теологии (т. е. под наблюдением отцов церкви).

     7.8.   Не исключено, что для выхода из кризиса науке придётся воспользоваться методами натурфилософии. Не самый плохой вариант как способ закрепления разрозненных идей в не слишком доказательную, но целостную картину. Любопытно, что подобного рода подходы, практиковавшиеся в античности (Лукреций «О природе вещей»), в наше время прощупывают себе дорогу (см. Ю. А. Насимович. Биокосмогоническая гипотеза. М., 2009) через попытки обобщений на базе наиболее “опробованных” представлений современной физики (которые Лукрецию и в голову не могли прийти) о пространстве и времени, в изобилии предлагаемых не менее современной математикой.

     7.9.   Мы назвали своё исследование «спиралью САМОпознания». Дело в том, что последний виток «спирали познания», кроме описанной угрозы, или даже благодаря ей, снова подводит к проблематике, которая ещё совсем недавно считалась «основным вопросом философии»: чтО первично, «материя» или «сознание».
     7.9.1.  На протяжении почти всего изложения мы явно опирались на представление о мире реальных вещей нас окружающих, “преодолевая” кантовскую идею «вещей в себе» объяснением её происхождения. Точнее, по удобной для изложения (хотя несколько “зауженной”) терминологии, это мир «телесных предметов», как живых, так и просто «физических», но сопоставимых  с живыми по габаритам и воздействию на сенсорику животных и человека. Это могут быть и в меру гигантские, и в меру микроскопические тела, в том числе, гены и, возможно, копии гипотетического априора. Все они сосуществуют в едином А-пространстве (3-мерном, однородном и изотропном), и в независимом однонаправленном времени, равномерно текущем, независимо и от тел, и от пространства. Сосуществование тел в форме движения, “сшивает” пространство и время в единое “аподиктически  достоверное” (равное априорному)  пространство-время.
     7.9.2.  Вообще продуктивность человеческого мышления высока, даже если ограничена СМ-активностью; богатые «библиотеки» – содержат “законсервированные” чувственные данные соплеменников и их предков в форме апостериорных знаний о самых разных телесных предметах (3-мерных телах) и их ПС-превращениях на протяжении тысяч лет.
     7.9.3.  Любые другие (не телесные) предметы это “идеальные” объекты, своего рода дети воображения и интеллекта, которые существуют в воображаемых М-пространствах. Изначально они претендуют лишь на вспомогательную роль, систематизирующую наши знания о природе. И в этом смысле любые м-предметы научного интереса (п.6.5.3) материалистическому мировоззрению никак не угрожают, чтО по-своему успокаивает: всё-таки любая активность индивида имеет надёжные материальные корни, а не зависит только от его ментальных “капризов”.
               
     7.10.   В то же время генетически обусловленное комбинирование чувственных данных, характерное для восприятия мира животными (и первобытными людьми), оказывается недостаточно для удовлетворения познавательных потребностей «цивилизованного» человека, интересы которого выходят за рамки какой-либо «экологической ниши». Хотя большинство рукотворных приборов первоначально служило лишь для усиления чувствительности СМ-аппарата человека (таковы микроскопы и телескопы), работа мозга, дополненная, кроме чувственных данных, всевозможными “библиотечными» сведениями, не сводится к врождённым реакциям.
     7.10.1.  ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ усилия позволяют любые «данные» (вербально выразимую информацию об ощущениях и представления о пережитых ситуациях в окружающем мире, а также показания приборов не имеющие чувственной интерпретации) комбинировать в ИСКУССТВЕННЫЕ объекты, в том числе такие, что невозможны в А-пространстве (то есть не являющиеся телами). Но они полезны в М-пространствах, предлагаемых, как правило, математиками для решения нетривиальных задач, часто с выходом за пределы мезокосмоса.
 
     7.11.   В происхождении “идеальных” предметов и категорий М-пространств (любого числа измерений с наличием «кривизны») “повинно” сознание и интеллект, вносящие, посредством «второй сигнальной системы», объединяющее начало в знания, по сути, трёх родов:
     7.11.1.  Априорные знания сформированные из чисто генетической информации под контролем биологической константы – априора. Заложенные в эмбриональный период развития индивида как «протознания», они используются сразу после появления индивида на свет (в день рождения), но осознаются в своей замечательной непреложности как подлинные знания много позже, скажем, в период его “философического прозревания”,
     7.11.2.  Апостериорные знания – органичная сцепка “врождённого” знания первого рода с информацией, добываемой уже при жизни субъекта познания его органами чувств из внешнего мира, – записываемые (по мере роста информации) в ”кодах” нейронных сетей СМ-аппарата организма, включающие головной мозг. В коре человеческого мозга формируется высший раздел нейронной сети – «вторая сигнальная система», обеспечивающая феномен вербального общения, способный “перемолоть” (наверняка с некоторыми потерями) и представить на одном языке как априорные, так и апостериорные знания. Но главное её (иерархической системы «сигналов…сигналов») достоинство – расширение возможностей познания за счёт следующего, третьего, рода знаний:
     7.11.3.  Знания третьего рода – назовём их (пока не нашли более специфического слова) «интеллектуальными» – появляются и формируются, когда представления, выработанные на базе чувственных данных, дополнятся изрядным количеством данных, вырванных у природы как «показания приборов», реагирующих на информацию, которую органы «чувств»… не чувствуют. (Так не существует сенсора в организме, сигнализирующего о наличии  радиации, при том что даже для выживания в пределах мезокосмоса подходящий орган СМ-системы был бы совсем не лишним!)

     7.12.   Все три рода знания априоро-зависимы в разной степени, но объединены общностью языка их записи и хранения (в библиотеках и памяти учёных) и позволяют (благодаря именно третьей – интеллектуальной составляющей) “выглядывать” за границы «мезокосмоса», то есть туда, где СМ аппарат “беспомощен” по причине естественно ограниченной его чувствительности и даже ограниченной “номенклатуры” органов чувств (некоторых, например, способных реагировать на наличие радиации, вообще не существует).
     7.12.1.  Компенсируя отсутствие сенсорных данных информацией, выраженной цепочками словесных сигналов, способными разрастаться в логические построения целых научных теорий, человек предстаёт как создатель не просто устойчивых образов действительности на основе свободно интерпретируемых показаний рукотворных приборов. Благодаря повторяемости явлений при условии повторяемости причин – воспроизведения освоенных манипуляций с приборами в похожих условиях “приборозависимые” данные обладают предсказательной силой, а мыслезависимые образы действительности претендуют на статус материальных объектов.
     7.12.2.  Если же «показания» приборов в условиях их «нормативного» применения сколько-то отличаются (не достаточно подтверждают уже  освоенную «картину мира»), это служит почвой следующего интеллектуального прорыва: открытия новых элементарных частиц, новых форм движения, обеспечивающих согласование прежних и новых экспериментальных данных и целых вселенских массивов «тёмной материи» и т. д. и т. п. Благо, вопрос о верификация новшеств со стороны сенсорной системы вынесен за “скобки мезокосмоса”, и свобода воображения обеспечена. Показания приборов в разных обстоятельствах применения должны согласовываться лишь между собой (исключение логических противоречий в интерпретации данных).
     7.12.3.  Надо признать, создание материи как интеллектуальное творчество началось ещё в древности. В своё время Демокрит “создал” атомы. Позже были “открыты” теплород, эфир, всевозможные «поля». Не все устояли перед дальнейшими прорывами мысли, теплород канул в Лету. Но большинство новых понятий претерпевали переинтерпретацию содержания вслед за «уточнением» данных (так атомы из мельчайших бесструктурных частиц превратились в сложные создания, описываемые «планетарно-подобной моделью», состоящей из заряженных частиц, которым “по наследству” перешла функция новых, более мелких «кирпичиков» (электронов, протонов и нейтронов). Но и те – не последний уровень сложности: «кирпичиками» протонов и нейтронов оказались «кварки»…
     7.12.4.  Материалистический взгляд на мир с учётом возможностей его неоднозначного представления требует расширенного толкования: он не просто математически моделируется, а, по сути своей, – конструируется. Так теория струн (см. п. 6.7.2.1) оставаясь пока математической моделью последних мельчайших частиц мироздания вправе настаивать, что никаких других «кирпичиков»-то и нет, а Вселенная состоит из самих этих «струн»! И поскольку конструкции «элементарных частиц» могут быть разные (даже для объяснения одного и того же явления), возникает представление о множественности миров, правда, опять же не произвольных, а отвечающих требованию непротиворечивости…
     7.12.5.  Таким образом, существуют вещи недоступные непосредственному восприятию, наличие которых не фиксируется, а вычисляется и создаётся разумом. Вгрызаясь в «гранит науки» исследователи мыслят в направлениях, обещающих скорее успех, чем решение плохо поддающихся реальных проблем, и, тем самым, создают ”дружественный” квазиматериальный мир (за "скобками" мезокосма). И это оправдано: если мы сами его (этот мир) придумали, то пусть он «будет таким, как я хочу». А вот степень его надёжности – уже другой, большой (или даже больной?) вопрос… И не устранится ли априор от непосильной миссии раньше того момента, когда самый яркий, но побочный продукт жизни – человеческий интеллект –  вполне созреет, чтобы заменить априоро-зависимое знание целиком «интеллектуальным», оставаясь ему помощником, а не губителем…