Повесть (16+) о причудах Справедливости.
Пролог и 1-я глава "Аптека" – http://www.proza.ru/2020/01/16/990
* * * * *
В сенях громыхнуло опрокинутое пустое ведро, дверь распахнулась, и в комнату, жмурясь на яркий свет, вошёл высокий парень, обвешанный чехлами замысловатых приборов...
– Ну, наконец-то! – из-за стола ему навстречу поднялся мужичок неопределённого возраста, – Заждался!..
– Я не знал, что меня ждёшь, – парень с удивлением окинул внешний вид «ждавшего»: серая холщёвая куртка, сапоги и, неожиданно, берет с ярким помпоном!.. Человек явно собрался «на свидание».
– Бросай всё! – мужик буквально выхватил чехол с компьютером из рук парня, – Ждут-ждут!..
– Вот не ждал, что меня ждёшь потому, что ждут… – балагур бережно достал из кофра замысловатый прибор...
– Вот там и поржёшь!..
– Да мне бы пожрать, а то весь день…
– Во-во, там и накормят!..
– Там и напоят?..
Приборы уже были вынуты из чехлов и разложены на широком столе для просушки, приятели продолжили балагурить в тёмных сенях и по дороге через лагерь.
Весь день моросящий дождь прекратился, лишь капли, падавшие с верхних ветвей, шлёпали по листве нижних, по шиферным крышам вросших в землю одноэтажных корпусов, по скамейкам у их входов и лужам на песчаных площадках и дорожках. Пахло подгнившим деревом, буйной зеленью, сыростью дождя… и рыбой от всплёскивающей в темноте реки; бледный, словно призрак, аромат белоснежных цветов чубушника, называемого жасмином, долетал с того берега.
Отбой репродуктор провопил совсем недавно, но продрогшие дети уже свернулись калачиками в своих влажных от постоянной сырости постелях и провалились в первый, ещё чуткий сон. Тишина детского лагеря нарушалась лишь приглушёнными голосами вожатых, которые торопливо перебегая почти в полной темноте, собирали брошенные и забытые на площадках зонты, мячи, скакалки… То немного, что под накрапывающим две недели сеянцем-дождём, могло хоть как-то развлечь скучающую детвору.
Жёлтые пятна света падали из окон «вожатских» в торце каждого из корпусов и, словно жирные светлячки, освещали главную дорожку, ведущую на «линейку» – покрытую тротуарной плиткой площадку с флагштоком, низенькой трибуной и двумя щитами. Один – с распорядком дня, нелепыми лозунгами и фотографиями всех вожатых; у некоторых были пририсованы несмываемым фломастером усы, а у «физрука» выколоты глаза… Второй щит, измазанный бордовой краской, был увешан вёдрами-конусами, намертво приколоченными за ручки загнутыми гвоздями, так же навечно были закреплены пара лопат и багор. Этот «пожарный» щит испокон веков был местом хранения-передачи записочек между впервые влюблёнными подростками. Трогательная традиция «пионерского лагеря» сохранилась до сих пор – личные гаджеты у детей изымались «от греха подальше».
Сохранилась и традиция «бить рынду». Кусок рельса был подвешен на старой берёзе возле пожарного щита, но так высоко, что с земли его достать было невозможно. Потому особым шиком считалось среди мальчишек ударить по рельсу палкой, обычно забравшись на принесённый стул или плечи приятеля, чтобы только «она» услышала привет, как признание в нежном, ещё робком чувстве. Баловались этим «сигналом» и взрослые, но уже полушутя или просто сообщая сговорчивой пассии о желании прогулки «после отбоя».
Вот и сейчас, после отбоя, только начиналась интересная жизнь для работавших ради педагогической практики девчонок на выданье и немногочисленных парней. Если бы не затяжные дожди, вся студенческая молодёжь собралась бы на скамейках футбольного поля или на брёвнах костровой площадки, завели бы разговоры о высоком и неприличном, перемежая слова беззлобным матерком и не всегда уместным смехом. Подняли бы чашки и стаканы, принесённые из столовой, или алюминиевые баночки с энергетиком, чтобы потом… Нет, не петь под гитару, как их родители когда-то, а подрыгать руками-ногами под принесённый бумбокс и раствориться в темноте парами… А кому пары не досталось – тот прибирает брошенную пластиковую посуду и забрасывает тлеющие угли песком, чтобы вернувшись в свою холодную постель всплакнуть от одиночества и забыться тяжёлым сном до «горна», истерично орущего из репродуктора «Подъём!!!».
Но дожди с небольшими перерывами шли почти весь июнь, и к концу первой смены река набухла и затопила пляж, почти подобравшись к первой паре корпусов. Вожатые выбились из сил, таская в домик-сушилку вечером – мокрую одежду, утром – мокрые матрасы. Корпуса наполнились запахом плесени и застарелой мочи. Дети ходили квёлые, словно зимние мухи, ни на что не реагировали и ничего не хотели, по пустякам срывались в слёзы и, не переставая, канючили свои гаджеты. Их раздали, сотовой связи в округе не было – значит дозвониться до родителей с жалобами и просьбами «забрать» никто не мог, а вот компьютерные игрушки угомонили детей, «приковав» к лавкам, стульям и кроватям. А у вожатых появилось относительно свободное время!..
– Ну, наконец-то!.. – тем же возгласом, что и несколько минут назад, был встречен Павел, но уже компанией из трёх раскрасневшихся девчонок.
Сразу было понятно, что ждали именно его – Тимофей, мужичок неопределённого возраста и семейного положения, этим разухабистым юным бабёнкам был не интересен. Приложив палец к губам «Тсс, дети!» и громко хихикнув, высокая костистая рыжуха, что представилась Анной, протянула парню плечики, чтобы повесить мокрую куртку, а на Тимоху, пришедшего вместе с ним, даже не взглянула.
Познакомились: Катя – тоненькая брюнетка с короткой стрижкой, а пышногрудая розовощёкая шатенка – Люба. Все три девицы – будущие учителя, а сейчас студентки магистратуры столичного педВУЗа.
О Тимохе знали уже всё – он местный столяр, плотник, электрик и тракторист. Когда-то приехал из Рязани на похороны бабки с желанием продать оставшийся домик. Но, то ли покупателя так и не нашлось, то ли Тимофей, почувствовав вольную жизнь без давления жены на сносях и строгой тёщи, решил не возвращаться в «каменные джунгли», а может быть и пожалел пару старух и полумёртвого парализованного старика, которым летом помогало «лагерное» население, но зимой оставались они забытыми всем миром. Может быть именно слезливая благодарность и беспомощность этих забытых богом и людьми стариков и заставили Тимофея задержаться на зиму, год, три… Да он уже и перестал оглядываться на время! Оно стало делиться на «зиму» и «лето». Зимой – подлёдная рыбалка, охота на зайцев и тетеревов, а ближе к лету расконсервирование корпусов, вспашка огорода, уход за небольшим садиком. Лето – страдная пора! В лагере постоянно что-то ломалось и сгорало – чинил; картошку на огороде окучивал, с оказией мотался в город за всякой всячиной…. А ближе к зиме – консервация корпусов и прочего имущества лагеря, сбор грибов и ягод, заготовки на зиму даров сада и огорода. Несколько лет, по осени, наезжала жена с дочкой, помогала солить-варить, чтобы всё приготовленное и увезти с собой. Но дочь пошла в школу, и наезды прекратились. Остался Тимоха бобылём! Когда была проводная телефония в «барском» доме ещё созванивался с женой, по телефону и узнал, что она развелась с ним и вышла замуж… Звонил ещё какое-то время, но с появлением сотовой связи телефонную линию обрезали «за ненадобностью», да и нужды особой уже не было. Не каждое лето, но всё-таки находилась тёплая душа и молодое тело для одинокого Тимофея, а вот на зиму оставаться никто не хотел и в город за собою не звал. Вот и в эту июньскую «первую» смену ему, как казалось, то ли зазывно то ли насмешливо улыбалась громкоголосая Анна, но в гости позвала лишь сегодня, узнав о постояльце...
Этот живой интерес был легко объясним – Павел производил впечатление завидного жениха!.. Высокий и широкоплечий, благодаря породе, с прямым носом, крупными серыми глазами в длинных ресницах, с упругой волной золотистых волос и рыжеватой бородкой он был похож на викинга, что лишь подчёркивали упругость походки и кошачья грация движений. Но не только внешние данные заставляли дамскую часть лагеря внимательно смотреть этому красавцу в спину, а при встрече кокетливо улыбаться или смущённо косить глаза в сторону. Судя по экипировке, одежде и обуви, но прежде всего по количеству и явно высокой стоимости приборов, с которыми таскался среди мокрых кустов по сырым кочкам, человек он был далеко не бедный.
Павел и впрямь не бедствовал, хотя материально был зависим от родителей. «Вечный» студент-геолог, несколько раз уже «вылетавший» из университета за прогулы, он и в этом году не вышел на сессию. Пока трава не поднялась, но земля уже оттаяла, он с парой приятелей вновь рыскал по взгоркам и ухабам вокруг древнего городища, теперь казавшегося лишь группой упорядоченных холмов. При помощи георадара отыскали кучу кованых гвоздей, горсть железных пуговиц, серебряный крестик с обрывком цепочки, обломок то ли короткого меча, то ли ножа забойщика скота… Вобщем-то, всякую чепуху! Но никто не был огорчён. Май выдался, не в пример июню, сухим и тёплым – днём припекало по-летнему, а ночи завораживали соловьиными трелями. Крепкий сон и простая пища на свежем воздухе, физический труд в радость и отсутствие посторонних забот, наполнили тело и душу здоровьем и бодростью на год вперёд. А главное – Павел опробовал новый, более мощный прибор для сканирования грунта, разобрался с компьютерными программами для него и был во всеоружии для новых экспедиций кладоискателей или чёрных копателей…
– А что ищите у нас?.. – рыжая Анна, как бы ненароком, прижала горячее колено к ноге и чуть не прожгла джинсы парня.
– У вас… – Павел многозначительно взглянул в распахнутые зеленоватые глаза обольстительницы, – если только ещё ложечку этого восхитительного винегрета…
– Ой, это не я готовила! Но могу, женщина должна всё уметь, но ничего не делать, – и сама запнулась от нелепости популярной фразы.
– А правда, – подала голос пышногрудая Любаша и отодвинула свой стул подальше от Тимофея, – что там на холме?
– А там, на холме, Тимофей подвинул свой стул поближе к любашину, – «чертов угол», вот паря и шукает чертей!
– Ну не чертей, а… – Павел запнулся, но всё же решил позабавить уже захмелевшую компанию, – кое-что жутковатое нашёл!..
Девчонки почти хором вскрикнули «Ой, как интересно!», «Расскажи-расскажи!», «Ничего не скрывай!»…
И парень спокойно, но в некоторых местах таинственно понижая голос, рассказал – как кто-то неизвестный нанял его произвести сканирование грунта в «проклятом месте»!..
Место и впрямь оказалось странным!..
Старинный двухэтажный особняк с колоннами возвышался на самом краю крутого берега и был в отличном состоянии. Оказалось, что он стоит на гранитном монолите, скрытом совсем неглубоко почвой, а вокруг земля нашпигована валунами разной величины, принесёнными в здешние края ледником, остановившим своё движение как раз у тектонического разлома, который впоследствии стал лоном реки. Ледник таял, и вода размывала грунт…
– Теперь это Плотва! – Тимофей вставил «свои пять копеек», стараясь привлечь внимание девчонок к своей изрядно захмелевшей персоне.
– Рыба-раки, – Любы под эту странную фразу скинула руку Тимофея со своего плеча.
– Дурёха!.. Наша речка… А пошли купаться! – Тимофей властно схватил толстуху за широкую талию.
– Щас!.. – Любка со смехом оттолкнула ухажёра и, повернувшись к Павлу, – Так ты-то что искал?
– Вот это и искал! – Павел развёл руками.
Несколько лет неподалёку от «барского» дома пытались возвести новое здание, но каждый раз фундамент по весне «расползался». Поставили монолитный и подняли стены до середины второго этажа, так вся громада постройки покосилась и стала медленно, но неуклонно дрейфовать в сторону леса. Кто-то из подрядчиков на свой страх и риск привёз священника, а тот и посоветовал вызвать геодезиста, которым оказался бывший однокурсник Павла.
– А поп-то зачем был нужен? – Анна незаметно подложила в тарелку Павла кусочек селёдки из своей и долила горячительного в его чайную чашку.
– Странным казалось, что всё «ползёт» прочь от «барского» дома. Бывшие, видно приусадебные, постройки развалились и остовы домов тоже отползли, а может быть просто заросли лесом, а когда копали котлован под фундаментом, – Павел понизил голос до шёпота, – разрыли огромное кладбище!.. Люди, звери, опять люди, собаки и лошади, коровы и дети, солдаты…
– Да госпиталь там был во время войны, – Тимоха совсем осоловел, – бабки рассказывали, что забросали скотом нарочно, ик… Простите.
– Как это? – подала голос до сих пор молчавшая чернобровая Катя.
– Немецкий госпиталь. Передохло их там тьма-тьмущая, уж конечно никого перезахоранивать не стали, просто сделали помойку и скотомогильник...
– Эхолот показывает, что ниже есть более древние захоронения. А церкви почему-то никогда и не было… – Павел посмотрел на Тимоху, в надежде получить объяснение.
– И не было! – Тимофей кивнул, – Сволочи там жили, бога не боялись, а может и наоборот, кто ж теперь помнит!..
– Но теперь-то, кажется, строить церковь собрались… – Павел пожал плечами.
– А нам говорили, что новый корпус… – трезвая, оттого серьёзная, Катя уверенно возразила.
– Да нет!.. Фундамент чисто церковный, я чертежи сам видел! Полукружие под амвон, монолит под колокольню. Именно он и опрокидывает весь фундамент – тянет в свою сторону.
– Как это? – интересно было лишь любознательной Катюше.
– Вокруг скалы вкрапления камня в глинозёме, а он и расползается, как сливочное масло, поглощая дополнительный объём с поверхности. Потому там избы и стояли вообще без фундамента, просто на дополнительных венцах из брёвен…
– Чего судить о том, чего не знаем!.. – Тимофей поставил локти на стол и опустил бритый подбородок на скрещенные ладони, – А вот скажу, что знаю: ничего там строить и не собирались! Это просто отмывка денег! «Бабулек», баб и бабёнок…– сплетник потерял ход мыслей, но вернулся, – Кто ж его знает, сколько вбухано в земляные и фундаментные работы! А бабки – благотворительной организации «Заречье», наши с вами, – правдоруб обвёл слушатель взглядом, – «грандовые» и «налогоплатильщиковые». Вы видали как там, на горе, жируют!..
– Ой, и правда, – встрепенулась позабытая «ухажёром» Любаша, – мы с детьми ходим в дом над рекой смотреть кино. Там большой зал с паркетом и огромной плазмой. Так вот никуда больше по дому не пускают. А живут там человека три-четыре, не больше! Тепло, сухо, красиво, идеальная чистота… А мы здесь, как хрюшки болотные. Дети мёрзнут, а в доме горят огни во всём втором этаже! Спрашивается – для кого?..
– Я видела, – перебила подругу Анна и скривила накрашенный рот, – там живёт уродец…
– Как это? – Катя округлила глаза.
– Ну, такой ооочень странный, вроде мальчик. Видела мельком, но больше не хочу! У него такое лицо – жуть!
– И не уродец, а даун. У него проблемы с хромосомами, – Тимофей повертел пальцем у своего виска, а вы все его содержите! – и резко ударил кулаком по столу.
– Ну ты потише! Дети… – Любаша приложила палец к губам.
– Тебе-то какая разница? – Павел ухмыльнулся в сторону Тимохи и откинулся на спинку стула.
Но уже пьяный Тимофей не утихал:
– Какая разница! Главное, что все средства, что должны идти на лагерь, идут на содержание гнёздышка этому получеловеку!
– Слушай, козёл! Не надо так говорить…
– Сама коза! – крикнул Тимофей в лицо Любке и, неожиданно вскочив, нетвёрдой походкой вышел из комнаты.
В неприкрытую дверь пахнуло свежестью. Компания сидела, притихнув, и прислушивалась – не разбудили ли детей, за фанерной перегородкой...
– А это и правда не справедливо, – Катя вернулась к взволновавшей её теме, – огромный дом, а мои малыши мочат матрасы из-за сырости и холода. Нет даже дополнительных обогревателей, дескать, проводка не выдержит! Видели бы родители, за что они заплатили, да ещё в придачу отдали своих детей… Жуткое скотство! Ведь можно хотя бы на дождливый сезон малышей поселить в доме…
– А кто знает про это «скотство»? Ты да я, да мы с тобой! – Анна позабыла о сидящем рядом госте.
– Все знают, но все молчат – всем плевать! – бросила через стол с объедками Катя.
– А тебе не плевать, так предложи…
– Что предложить?..
– Ну хотя бы, хотя бы…
– Написать жалобу! – встряла в перепалку подруг Любаша.
– Ага, в прокуратуру, – Павел усмехнулся, поражённый серьёзной запальчивостью девчонок.
– Сейчас и напишем! – Катя поднялась и полезла в тумбочку за бумагой.
Люба и Анна стали сгребать посуду на край стола, казалось – они позабыли о парне, что наблюдал за ними с неподдельным интересом. А Павел пригрелся, и ему, после пары чашек недорогого вина и сытного ужина, принесённого с лагерной кухни, совершенно не хотелось тащиться под дождём в грязный домик местного пьяницы!.. Ему было хорошо и уютно в этой небольшой комнатке, наполненной ароматом разгорячённых женских тел и «высоких стремлений». Девчонки болели душой о чужих детях и хотели облегчить им существование пусть нелепым, но единственно доступным для них способом.
Бумага была написана быстро. В ней были упомянуты все недочёты и проступки, вольные и невольные, немногочисленной администрации и кухни. Перечислены все дыры в крышах и незакрывающиеся оконные рамы. Все требующие замены садовые скамейки, качели, уличные тренажёры… Недостаток в обогревателях и посуде, в подушках и дополнительных комплектах постельного белья... А главное – высказано требование «детей от шести до девяти лет поселить в доме на горе»!
– Слушайте, – Павел был удивлён запальчивости правдоискательниц, – вы сразу-то к прокурору не притесь!.. Поговорите с Ираидой Григорьевной, завтра она ещё будет здесь...
– Это кто такая? – Анна была настроена решительнее всех.
– Не знаю, но производит впечатление женщины, с которой лучше не спорить.
– Ну и зачем она нам!..
– Раз она живёт в доме на холме, то имеет здесь вес.
– Вот завтра её и взвесим! – склонной к полноте Любаше шутка показалась забавной.
– Если не передумаете, пойду-ка я…
Прощание было недолгим и скомканным. Павел накинул на плечи просохшую куртку, поцеловал каждую подставленную ему щёку и шагнул за порог. В голове мелькнула мысль: «А ведь девчонки правы! Такие деньжищи вбухиваются в никому не нужное строительство, а здесь… Может быть хотят сделать базу для сектантов? Кому здесь в лесу молиться! Жуть какая-то… Тьма непроглядная!»
А вокруг и впрямь была темень... В вожатских огни уже погасли, а пара фонарей возле флагштока лишь подчёркивала окружающую тьму, наполненную шорохом дождя, леса и ещё чего-то жутковатого… Павел вспомнил скелеты перемешанных останков – на экране ноутбука… Передёрнул плечами, сказав себе: «И впрямь – чёртов угол! Хорошо, что за рекой!» – и поспешил по еле различимой дорожке, окружённой белеющими стволами берёз, как неясными призраками прошлого.
* * * * *
Окончание, 5-я глава "На горе" и Эпилог – http://www.proza.ru/2020/01/21/1370