Повесть (16+) о причудах Справедливости.
Пролог и 1-я глава "Аптека" – http://www.proza.ru/2020/01/16/990
* * * * *
– Вот… Вы можете взять любого, – неонатолог, немолодой мужчина в супермодных очках, криво улыбнулся и отвёл взгляд.
– Левого!.. Лучше – левого, вон какой ангелочек!.. – то ли акушерка, то ли детская медсестра пухлым пальчиком указала в сторону ближайшего прозрачного кювета.
В такой странной ситуации Она ещё не была никогда… Но, как говорится, «всё бывает в первый раз»! И теперь необходимо было выбрать одного из двух младенцев...
Голова закружилась, и пришлось сесть в угодливо подставленное пластиковое кресло. За огромным окном насвистывали первые синички, солнце золотило макушки алых клёнов, и день был ясный, радостный!.. А в вип-палате, наполненной слабым ароматом гладиолусов, стоящих в напольной вазе, и лёгким запахом антисептики, повис туман неопределённости…
«Чего хотят эти люди с такими знакомыми жадно-приветливыми лицами?.. Чтобы я выбрала одного из двух… Но я же в своём уме! Я всё помню и всё понимаю. Или не всё?..» – прижав руки к болезненно набухшей груди, Она постаралась сосредоточиться…
Итак!.. Беременность протекала спокойно и необременительно. Но и Она старалась, как могла, способствовать этому! Рабочее время сократила почти вдвое. Питалась «по часам» и только «правильными» продуктами. Спала, когда хочется, для этого на огромных окнах и стеклянных стенах кабинета повесили плотные жалюзи. Отказалась от шпилек и корсета. Машина теперь ждала на проспекте, и парк Она пересекала пешком в сопровождении охранника, последние месяцы опираясь на его руку. Не меняла климатический пояс, отказавшись от всех предложений сопровождавшихся необходимостью перелётов. И чувствовала себя прекрасно!..
Ещё никогда в свои «тридцать с хвостиком» Она не чувствовала себя столь спокойной и наполненной. Все тревоги и проблемы уходили на второй план, стоило лишь маленькому существу шевельнуться под её сердцем. И сердце замирало тихим счастьем и лёгкой грустью. А к концу срока и тревогой – не обманул ли Её старик с серебристой бородой!.. Всё чаще вспоминались его слова «Внешность ангела – вместилище жути», всё чаще Она оглядывалась на своё прошлое, ища ответы на неясные вопросы. И, как-то незаметно для себя, перестала накладывать макияж, сбрасывала смс-напоминания косметолога и парикмахера, интуитивно по-глупому надеясь, что внешность ангела уйдёт, забрав с собою и духовную жуть… Но наоборот – становилась день ото дня лишь милее! Может быть из-за приятной округлости в теле и лице, которая, как ни странно, ей шла. Может быть из-за мягкости во взгляде жутко-чёрных глаз, из-за приглушённости голоса, уже не звенящего металлом приказного тона. Может быть отстранением от «всего и вся» в фирме, которая не рассыпалась и не разорилась – грамотное распределение ролей, что раньше Она совмещала в себе самой, пошли делу только на пользу...
И в тот день всё было славно. За завтраком горничная уронила вазу фруктов!.. Богемское стекло с резким звоном разлетелось радужными брызгами! Алые яблоки покатились по «медовому» паркету быстрее душистых лимонов, а жёлто-зелёные бананы, подпрыгнув, опустились на ковёр. Горничная сжалась, прижав подбородок к груди, и замерла… В другое время… Но сейчас Она, хоть и вздрогнула от неожиданности, лишь улыбнулась, погладила себя по «арбузной» округлости живота, и, с трудом поднявшись с полукресла, вышла из столовой, бросив белоснежную салфетку на пороге.
Плохо стало в бассейне… Ежеутренние стремительные заплывы остались в прошлом, но вода продолжала доставлять несказанное удовольствие, а здесь… Выбравшись с трудом по пологому спуску, с удивительно неудобным сегодня поручнем, Она дрожащей рукой схватила колокольчик, но смогла лишь дважды тряхнуть им!.. Новая острая боль пронзила поясницу и, опоясав, разлилась по животу… Пальмы бассейна наклонились, а потом вновь выпрямились в кадках, не шевельнув ни одним листом… Воздух вдруг улетучился, а нежная мелодия Вивальди зазвучала какофонией… Криворукая горничная прибежала, кажется, через вечность!.. Заквохтала, как наседка! А следом за нею сбежалась вся прислуга полюбопытствовать на беспомощность Хозяйки…
Роды принимали в индивидуальном зале, по соседству с вип-палатой. От количества врачей было душно, свет бестеневой лампы слепил, кислородная маска мешала дышать, её заменили на трубки, но легче не стало!.. Всепронизывающая боль лишала способности видеть, слышать и понимать! Всё внимание сосредоточилось только на настенных часах, где стрелки то стояли на месте, то делали незаметный огромный рывок! Долгожданные одиннадцать часов, обещанное время разрешения от бремени, так и не наступили!.. Адский жар и жуткая боль лишили разума!!! Хотелось одного – вытолкнуть из себя эту дрянь, что убивала, разрывая на части! И вдруг!.. Всё кончилось. Голова пошла кругом… Боль, словно по спирали, стала удаляться, и леденящий холод сменил прежнюю жару…
Врачи хлопотали вокруг, лезли своими грубыми скользкими руками туда, где им совершенно не место… Но сил возмутиться, оттолкнуть, приказать или попросит… не было совершенно. Если это всё, то должен быть… Ребёнок не кричал. Его отнесли куда-то в сторону, и пара фигур в салатовых пижамах загородила спинами…
– Дайте… – Её голос был слаб, а тон просящий, – дайте мне!..
И здесь – крик!!! Истошный вопль маленького существа то ли родившегося, то ли умирающего, но с чувством ужаса прощающегося с прежним привычно-уютным миром. Толпа в комнате сразу же оживилась и, позабыв о роженице, стала разглядывать младенца… Возгласы радости сменились на глухой полушёпот и тишину… Лишь «мяукал» ребёнок. Его, необмытого и незапелёнутого, поднесли к матери; держа под грудь на ладони, словно торговец на рынке мясистую тушку, человек в медицинской маске раздвинул маленькие отростки-ножки и показал неестественно огромную мошонку...
– У Вас мальчик. Вы видите? Скажите!.. – тон был неприятно-требователен.
– Да… – ответила чуть слышно, а сама подумала: «Какая жуть! Вот ради этого…»
– Скажите «мальчик»!..
– Мальчик… – и вновь неприятная мысль: « Эта жуть – мальчик?.. Не хочу… Мне обещали!..»
Ребёнка, скользкого и воняющего немытой промежностью, положили на потную грудь роженицы, и первое её желание было – скинуть! Но сразу же оно сменилось бурей эмоций: радость от возврата «своего родного», счастье от благополучного прекращения мук, гордость за создание новой жизни, нежность к этому маленькому существу, принадлежащему только ей и никому больше… Но ребёнка почти вырвали из рук матери и понесли вновь в тот угол, где столпились люди в салатовых пижамах, а в бедро роженицы вогнали иглу… И мир побледнел, его краски и звуки стали удаляться, оставив чувство горечи и потери…
Очнулась Она уже в палате. Мысленно пробежала по своему телу… Да, болит, но в меру допустимого… Ребёнок. Где ребёнок!.. Перед глазами всплыло воспоминание об огромной мошонке между болтающихся мясистых отростков с крошечными пальчиками. И сердце накрыла тёплая волна радости, которую не убило даже воспоминание о неприятных запахах и странном говоре присутствующих. Она не могла припомнить смысла, даже слова не складывались в предложения, чётким был только тон – встревоженный и разочарованный одновременно….
И вот теперь Она, спустя трое суток после родов, наконец-то окрепшая и полностью пришедшая в себя, сидела перед двумя прозрачными пластиковыми кюветами-колыбелями и смотрела удивлённо-бессмысленно, как «овца на новые ворота»…
«Синдром, синдром, синдром…» вертелось, словно заезженная пластинка, в голове, и ещё что-то знакомое, но совершенно не складывающееся в понятие… Просто буквы! «Д…», «н…» и длинное «уууу»!.. Вой, поднимавшийся из глубины души к самому небу, несущий возмущение несправедливостью и жестокостью тому, кто обещал счастье и гордость!.. Она так и завыла, надрывно и протяжно, словно смертельно раненая волчица, каковой и была:
– Ууууууу!..
Двух лизоблюдов словно ветром сдуло!.. Она осталась одна. Одна навсегда, навечно! Со своею бедой… От которой только что предложили избавиться за относительно небольшую плату.
С сухими глазами и клокочущим в груди рыданием Она поднялась и осторожно, словно к логову зверёнышей, подошла к кюветам. Слева спал, причмокивая бутончиком розовых губок, пухленький младенец, и впрямь похожий на одного из ангелочков Рафаэля. Его несовершеннолетние родители отказались от такой прелести… А справа…
Почти такой же. Подумаешь, плоский затылок! Обрастёт волосами... Да, ножки-ручки короче, чем у Левого, но в елизаровской клинике их можно будет вытянуть!.. Вот лежит тихонько, как зайчик!.. Ладошки с морщинками – мудрость от рождения! Высунул язычок… Забавный! Глазки…
– Посмотри на меня, – Она постаралась поймать бессмысленный взгляд, – Ты мой?..
И отшатнулась!.. «Нет, мне был обещан Ангел!» – в памяти замелькали цветы в кадках, свечи под образами, старичок с лукавой улыбкой, а рука сама потянулась к айфону…
Несколько гудков, и на том конце неожиданно ответил женский голос.
– Павла! – в Её голосе вновь зазвенел металл.
– Павла нет… – на том конце женщина прошептала чуть слышно.
– Мне нужна машина!.. – нет, Она не хотела срываться на крик, это кричало безумие!..
– Павел погиб, Ираида Григорьевна, завтра тело забираем из морга…
Смартфон выскользнул из рук и шлёпнулся о кафель пола… Женский голос откуда-то снизу ещё что-то бубнил, но Она не слушала! В памяти всплыло прощание с отцом и матерью...
Вот они, провожая девочку-подростка в чужую страну, дают напутствия у трапа самолёта:
– Помни кто ты! – отец напыщенно-важен, – Ираида означает – дочь героя!..
– Ируся, просто будь собой! – мать не смахивает слезинок со щёк, – твоя покровительница Ираида Александрийская о тебе позаботится… Учись хорошо!..
«Придурки! – хотелось мертвенно-бледной девчонке крикнуть на всё взлётное поле, – вышвырнули из дома на попечение какой-то мифической мученицы! Дочь козла и бандита, а не героя! Политическая необходимость?.. Чтоб вас разорвало!»…
С того дождливого утра Она навсегда осталась одна! Никто и ничто не смогли заполнить ту пустоту, что разверзлась и поглотила неокрепшую душу в салоне частного самолёта в окружении угодливых лиц… А через несколько лет родителей не стало совсем! Именно так, как пожелала Она у трапа… И вот теперь!.. Жуткая ненависть ко всему миру вновь охватила смягчившееся было сердечко: «Поверила какой-то кудлатой сволочи… «Ничего не бывает даром! Внешность ангела – вместилище Жути, теперь будет наоборот…» Как наоборот! Что, гад, ты пообещал?.. Где, где тебя искать! Дура, сама – дура…».
И не заметила – как оказалась с ребёнком на руках в больничном гулком коридоре! Но знала чётко, куда и зачем, несмотря на вернувшуюся боль, столь стремительно идёт!..
– Ираида Григорьевна! Куда Вы?.. – хищная пара засеменила следом.
– В лабораторию! К генетикам… – Она вновь стала сама собой, решительной и чётко знающей от кого и чего хочет.
– Вы не знаете где она!..
– Проводите!
По коридору, гордо выпрямив спину и заносчиво подняв красивую голову, с растрёпанными, как у фурии, тёмными волосами, быстрым шагом шла молодая женщина с взглядом, от которого отворачивались встречные, и бережно прижимала к шёлку халата, с расплывающимися пятнами молока, крохотное тельце в белоснежных пелёнках. Казалось, что сама Жуть несётся куда-то с Ангелом в руках!..
* * * * *
Продолжение, 4-я глава "Лагерь" – http://www.proza.ru/2020/01/19/1695