Ленинская концепция авангардной партии-2

Полное название:<<Ленинская концепция авангардной партии “нового типа" - краеугольный камень политической доктрины большевизма >>, - не поместилось в рамку.

<<Ленинская концепция авангардной партии “нового типа" - краеугольный камень политической доктрины большевизма>> - это второй  параграф второй главы <<СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ (ЛЕНИНСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ В ПЕРИОД ДО 1917 г.: РОДОСЛОВНАЯ, СУЩНОСТЬ, ОСОБЕННОСТИ, КОНТЕКСТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЫ>> моей научной монографии <<МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ. 1903-I929 гг.>> (Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ. 1903-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII + 464 с.).

[Маленькое пояснение от 24 августа 2019 г.
С декабря 1990 г. по декабрь 1993 г. я учился в докторантуре кафедры политологии СПбГУ(Санкт-Петербург). Данная монография писалась в 1992-1993 гг. За 26 лет, прошедших с тех пор, было опубликовано в России и в мире огромное количество литературы по большевизму,ленинизму,В.И.Ленину в целом, и политической теории большевизма в частности. Но полагаю, основные оценки и выводы данного параграфа сохраняют актуальность и поныне. В скобках в основном тексте даются ссылки к примечаниям, которые опубликованы ниже основного текста]. 

Начало здесь - http://www.proza.ru/2019/08/23/300

3.ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ КОНЦЕПЦИИ ПРОЛЕТАРСКОЙ ПАРТИИ К.МАРКСА И Ф.ЭНГЕЛЬСА В ИХ СОПОСТАВЛЕНИИ С ЛЕНИНСКОЙ КОНЦЕПЦИИ.МАРКСИСТСКИЕ ИДЕИ ВНУТРИПАРТИЙНОЙ ДЕМОКРАТИИ  (ВПД)

Проясним два вопроса: первый — какую функциональную роль (и статус) отводили создатели марксизма пролетарской партии коммунистов, или, определеннее, — должна ли она была играть роль авангардной партии по отношению к другим пролетарским организациям, или, что то же самое: должны ли последние следовать за ней как за авангардной, что, в конечном счете, означало подчиняться ей; второй — какие организационные принципы должны определять строительство партии коммунистов, а конкретнее: предполагали ли К.Маркс и Ф.Энгельс положить в основу партостроительства принцип демократического централизма? Второй момент этого же вопроса — предполагали ли они установление внутрипартийной демократии (ВПД)?

Краеугольные теоретические положения о революционной пролетарской партии, безусловно, разработаны классиками марксизма. Однако это отнюдь не означает, что, как утверждает В.И.Злобин, именно они заложили основы и партии "нового типа": "... идея партии нового типа, как революционной пролетарской партии, принадлежит именно Марксу и Энгельсу и впервые была изложена в Манифесте Коммунистической партии"(82).

По нашему мнению, между идеями К.Маркса и Ф.Энгельса о революционной пролетарской партии и ленинской концепцией авангардной партии "нового типа" дистанция огромного размера. Чтобы убедиться в этом, обратимся к источникам.

Марксистская концепция партии (как и концепция демократии) была двойственной и незавершенной, прежде всего в силу объективных обстоятельств. Малочисленный Союз коммунистов в революционных событиях 1848-1849 гг. не сыграл большой роли. I Интернационал не только по названию, но и, по сути, был Международным товариществом рабочих, а не партией.

Социал-демократические партии возникли и стали активно функционировать, да и то многие из них в нелегальных или полулегальных условиях, лишь к концу жизни классиков марксизма. И только в течение последних пяти лет жизни Ф.Энгельсу довелось увидеть расцвет германской социал-демократии.

Специальных трудов, посвященных всесторонней, а тем более полной разработке проблем политической партии, и в частности пролетарской, у К.Маркса и Ф.Энгельса не было. Но рад ключевых положений марксистской концепции партии можно реконструировать с достаточной определенностью, и при сопоставлении ленинской концепции партии "нового типа" с ними обнаруживаются существенные различия.

Понятие "партия" по отношению к пролетариату использовалось основоположниками марксизма в двух основных версиях. Наряду с ними существовали и другие(83).

Согласно первой, ставился знак равенства между пролетарской партией и пролетариатом как классом на том этапе развития, когда он осознает свой интерес как целое, как общественный класс и политически конституируется как единое целое, противопоставляя себя буржуазии и мелкой буржуазии.

В этом случае малочисленные группки пролетариев, выступающие с частными интересами, отличными от интересов класса в целом, являются сектами.

В "Манифесте...", говоря о централизации местных очагов борьбы пролетариата в единую классовую борьбу в общенациональном масштабе, указывая, что эта борьба приобретает политический характер, Маркс и Энгельс писали: "Эта организация пролетариев в класс, и тем самым - в политическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией между самими рабочими. Но она возникает снова и снова, становясь каждый раз сильнее, крепче, могущественнее"(84).

Здесь под пролетарской партией классики марксизм понимают не какую-либо определенную организационную форму, а борющийся пролетариат в целом. Партия не является лишь результатом субъективной организационной деятельности тех или иных вождей, а, согласно материалистическому пониманию истории К.Маркса, вырастает из самой стихийной классовой борьбы пролетариата.

Так, К.Маркс в работе "Классовая борьба во Франции", говоря о выдвижении рабочими на пост президента кандидатуры Распайля в противовес кандидату мелкобуржуазных демократов Ледрю-Роллену, указывает, что "это был первый акт, в котором выразилось отделение пролетариата как самостоятельной политической партии от демократической партии"(85).

По второй версии, К.Маркс и Ф.Энгельс рассматривали партию коммунистов как одну из пролетарских партий. Более того, в ряде случаев — и даже как часть самих пролетарских партий.

Опять-таки в "Манифесте..." классики марксизма отмечают, что коммунисты "не являются особой партией, противостоящей другим партиям... Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели подогнать пролетарское движение". Коммунистов отличают от всех остальных пролетарских партий два обстоятельства: во-первых, "они отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата", а во-вторых, представляют интересы движения в целом"(86).

Здесь же в "Манифесте..." К.Маркс и Ф.Энгельс впервые обосновывают краеугольную идею всей концепции партии об авангардной роли коммунистической партии по отношению к рабочему классу, к остальным пролетарским партиям. "Коммунисты, - писали они, - ... являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения"(87).

Как явствует из процитированного фрагмента, идея авангардной роли коммунистической партии, согласно классикам марксизма, вовсе не сводится к идее политического руководства, тем более политического доминирования, как это стало интерпретироваться затем В.И Лениным.

Авангардная роль Союза коммунистов проявлялась в пропагандистской деятельности. На это неоднократно указывали в своих произведениях К.Маркс и Ф.Энгельс. "Главная цель Союза, - отмечал К.Маркс в "Господине Фогте", - пропаганда среди рабочих в Германии(88). На пропагандистский характер Союза коммунистов указывал и Ф.Энгельс в работах «Маркс и "Neue Rheinische Zeitung , "К истории Союза коммунистов".

Другой задачей Союза коммунистов являлось формирование пролетариата как класса - создание разнообразных пролетарских организаций, вплоть до массовой рабочей партии. Определяя ближайшие цели коммунистов, "Манифест..." указывал: "Формирование пролетариата в класс"(90). Позднее К.Маркс в своем сочинении "Разоблачения о кельнском процессе коммунистов" писал, что <<"Союз коммунистов..." был обществом, которое тайно осуществляло организацию пролетарской партии ...>>(91).

Вместе с тем необходимо отметить, что для К.Маркса и Ф.Энгельса в их оценке статуса и роли партии были важны как пролетарская по мировоззрению теория, которой партия руководствуется, так и ее пролетарский состав. Именно исходя из такой позиции, классики марксизма проводили различие между "социал-демократической мелкобуржуазной" и "социал-демократической рабочей" партиями(92). Понятно, что , согласно ленинской концепции "внесения...", подобное различие — нонсенс.

Не вдаваясь в более детальный анализ взглядов классиков на статус и роль партии пролетариата, констатируем, что обе взаимосвязанные по времени версии (по сути дела первая характеризует сразу два  этапа в развитии рабочего движения: начальный — создание первых пролетарских организаций — и высший - гипотетическое предположение, оказавшееся иллюзорным, — когда классовое революционное сознание будет “разлито" среди всего пролетариата и он будет весь организован; вторая версия характеризует промежуточный этап — создание коммунистической, социал-демократической партии), не наделяют марксистскую партию такой авангардной ролью, которая бы означала насильственную гегемонию марксистской партии по отношению ко всем иным пролетарским и социал-демократическим партиям и по отношению ко всем иным организациям городского и сельского пролетариата.

Подобная точка зрения К.Маркса и Ф.Энгельса обусловлена их предположением, что большинство пролетариата (составляющего, в свою очередь, большинство населения) рано или поздно стихийно (в силу имманентных законов капитализма) и самостоятельно придет к осознанию необходимости пролетарской революции, а теория марксизма лишь поможет ему в теоретической форме осознать это раньше.

Марксистская партия прежде всего оказывает идейное влияние на пролетариат, служит средством его воспитания, пролетариат же предрасположен инстинктивно к социал-демократическим взглядам. Партия помогает ему самоорганизовываться. Поэтому гегемония авангардной партии может быть, согласно воззрениям К.Маркса и Ф.Энгельса, только естественно установившейся на высшем этапе развития рабочего движения.

Иными словами, К.Маркс и Ф.Энгельс не постулировали монопольное право коммунистов представлять интересы всего пролетариата, насильственно подавляя другие пролетарские партии, а отстаивали необходимость равноправного сотрудничества со всеми другими пролетарскими партиями в борьбе как за повседневные материальные нужды и интересы пролетариата, так и за политическое равноправие и свободу, экономическое и социальное освобождение. Именно поэтому в I Интернационале марксисты сотрудничали с прудонистами, бланкистами, тред- юнионами.

Большевизм же, как мы убедимся в дальнейшем на основе идей В.И.Ленина, претендовав на монопольное право представлять пролетариат в целом, стремился подчинить другие пролетарские партии и организации своему влиянию и, если это ему не удавалось, приклеивал им ярлык или "мелкобуржуазных" партий или "ренегатов". А впоследствии, после Октября 1917 г., насильственно установил свою политическую гегемонию.

И вместе с тем позиция В.И.Ленина, расположена в марксистской системе координат. Хотя она и представляет собой шаг к разрыву с позицией классиков, но шаг, обусловленный во многом логикой марксизма:  идеей, что только марксизм является единственно научной общественной теорией; идеей, что насилие необходимо,  когда старое общество беременно новым строем; идеей диктатуры пролетариата, предполагающей насильственное подавление несогласия социального меньшинства.

Но если классики марксизме надеялись, что благодаря пропагандистской и организаторской деятельности партии коммунистов во взаимосвязи с гипотетически благоприятным согласно марксизму и для марксистов, объективным процессом развития капитализма удастся добиться идейной гегемонии и лишь после этого следует установить политическую гегемонию, то В. И. Ленин полагал, что вследствие "открытой" им идее гегемоний пролетариата в демократической революции позволительно и необходимо в условиях России насильственно установить первоначально политическую гегемонию, а затем идейную. Другими словами, следует насильственно осуществить идейно- политическую инверсию.

Весьма важны и классические марксистские организационные план и практика. 

К.Маркс и Ф.Энгельс многократно обосновывали необходимость установления в социал-демократической пролетарской партии внутрипартийной демократии.

При этом,конечно, классики различали деятельность партии в нелегальных и легальных условиях. Естественно, они ,считали, что в подпольных условиях важное значение имеют дисциплина и единство партии. Более того, Ф.Энгельс полагал, что в крайних, экстремальных случаях оппозиция руководству партии может даже исключаться из рядов конспиративной организации(93).

Однако вместе с тем организация и работа нелегальной партии, по мнению К.Маркса и Ф.Энгельса, обязательно должны основываться наряду с дисциплиной и конспирацией также на внутрипартийной демократии. Это положение классики отстаивали не только теоретически, но и в партийной практике, будучи членами Союза коммунистов и I Интернационала.

Так, К.Маркс и Ф.Энгельс дали согласие на вступление в "Союз коммунистов" лишь после того, как был отменен старый устав, согласно которому "Союз” считался заговорщической организацией с диктаторской властью партийного центра. В соответствии с новым “Уставом Союза коммунистов", под которым в качестве секретаря поставил подпись Ф.Энгельс, деятельность "Союза" строилась на основе принципа выборности, коллективного обсуждения и дискуссий, контроля партийных масс над функционерами, которые (в том числе члены ЦК) могли быть сменены в любое время(94).

В ответ на клеветническое утверждение Фогта, будто К.Маркс и его сторонники вели заговорщическую и антидемократическую деятельность, основоположник марксизма в книге "Господин Фогт" указывал, что в “Союзе коммунистов” руководители общин и округов, а также члены ЦК избирались. "Это демократическое устройство, совершенно не целесообразное для заговорщических тайных обществ” - писал К.Маркс, - не противоречило, по крайней мере} задачам пропагандистского общества"(95). 

Не только в полемике против Фогта, но и в других своих сочинениях и письмах классики марксизма отмечали демократический характер Союза коммунистов. Так, например, К.Маркс в 1877 г. в письме к немецкому социал-демократу В.Блосу писал: "Первое вступление Энгельса и мое в тайное общество коммунистов произошло под тем непременным условием, что из устава будет выброшено все, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами"(96).

И, наконец, демократический характер Союза коммунистов К.Маркс иллюстрирует тем, что, будучи вынужденным вести конспиративную деятельность, Союз, наряда с тайной организацией, строил и свою легальную сеть в форме открытых рабочих союзов: деятельность "Союза заключалась прежде всего в основании открытых просветительных обществ немецких рабочих... стоявший за открытыми обществами рабочих и руководящий ими Союз находил в них ближайшее поле деятельности для открытой пропаганды, а с другой стороны, он пополнялся и расширялся за счет наиболее способных их членов"(97).

В свою очередь, в дополнение к сказанному К.Марксом Ф.Энгельс в работе "К истории Союза коммунистов” писал, что новый устав был принят лишь после того, как “был передан — такими демократическими были теперь порядки, - отмечает соратник К.Маркса, - общинам на обсуждение, после чего он еще раз был рассмотрен и окончательно принят вторым конгрессом 8 декабря 1847 года”(98).

В I Интернационале основоположники марксизма, как правило, проводили линию на развитие внутрипартийной демократии и борьбы против сектантства и тайных обществ. Значимость подобной политики объяснялась тем, что секции I Интернационала в некоторых странах вынуждены были работать в условиях подполья. И К.Маркс, и Ф.Энгельс настойчиво возражали против того, чтобы эти партии строили свою деятельность на примере заговорщических организаций с диктаторским центром, сторонником которых, к примеру, был лидер итальянских революционеров Д.Мадзини.

К.Маркс показал, что заговорщический тип объединений "мешает развитию пролетарского движения, поскольку вместо того, чтобы воспитывать рабочих, эти общества подчиняют их принудительным и мистическим законам, которые стесняют их самостоятельность и затемняют их сознание”(99).

Вместе с тем сам К.Маркс как один из руководителей I Интернационала в своей практической деятельности не всегда был последовательно демократичным. По крайней мере такого рода обвинения ему "выставляются” в связи с исключением из I Интернационала на его Гаагском конгрессе в 1872 г. М.Бакунина и рада других видных бакунистов. Это притом; что последние выражали, хотя и противоречиво, интересы революционно настроенной части отсталых крестьянских и люмпенизированных масс Европы XIX в., прежде всего романской.

Данный сюжет требует дополнительного специального не только историко-теоретического„ но и исторического исследования. Пока лишь ясно одно, что некоторые из критических замечаний бакунистов были справедливы с точки зрения проведения последовательной внутриорганизационной демократии, в частности, критика в адрес 4-го пункта Общего устава Международного товарищества рабочих, предоставляющего право Генеральному совету кооптировать новых членов.

Конечно, требует конкретного изучения и обвинение бакунистами Генерального совета в авторитарности. Выглядит правдоподобным обвинение со стороны бакунистов в адрес I Интернационала в том, что в нем имеет право на гражданство  только одна официальная теория (марксизм). Абстрактно подобное обвинение правомочно, так как официально в I Интернационале допускались теоретические разногласия в рамках общности действия и признания одинаковой цели - полное освобождение рабочего класса. Принятие общей теоретической программы предполагалось лишь в перспективе.

Несомненно, вполне допустимо что исключение бакунистов было единственно оставшейся мерой для Генерального совета (или ему так представлялось) в целях предохранения  Интернационала от дальнейшего кризиса.

Марксисты тоже предъявляли бакунистам и лично М.Бакунину серьезные обвинения организационного характера: в интригах , в расколе, в стремлении заменить Генеральный совет личной диктатурой М.Бакунина и т.д., не говоря уже о серьезных теоретических разногласиях .

Но нас в данном случае интересует последствие исключения бакунистов из I Интернационала для международного рабочего движения. По мнению итальянского исследователя Ф.Баттистрады, акция изгнания бакунистов ”стала своего рода образцом революционной деятельности для целых поколений социалистов и коммунистов, что повлекло за собой неисчислимые негативные последствия"(100).

Соглашаясь в целом с итальянским автором, уточним лишь одну деталь: для самого I Интернационала образцом, в свою очередь, послужила практика исключений из Клуба якобинцев (к примеру, Бриссо -10 октября 1892 г. или Бийо-Варенна и Колло д'Эрбуа — непосредственно перед 9-м термидора).

Кроме того, в идентичных ситуациях логика пролетарской борьбы в связи с законами социальной психологии и конфронтационной политической культурой неизбежно подводит к такому решению. Трудно, когда нет примера. Наличие же его может и ускорять исключения и чистки, и даже предопределять их.

В целом же для классиков идеи внутриорганизационного демократизма перевешивали рецидивы антидемократизма.

Однако то, что было свойственно в основном К.Марксу и особенно Ф.Энгельсу, не распространялось, согласно Ф.Баттистраде, на большинство марксистов I Интернационала, которые неизменно возвращались к якобинскому толкованию вопросов. “В любом случае теория и практика буквально всех революционных кружков прошлого века, независимо от того, были ли они социалистическими, коммунистическими , анархистскими, бланкистскими или же, народническими, всегда несли на себе печать якобинских политических категорий"(101).

А последнее означало конфронтационную политическую культуру нетерпимость, насилие как универсальное средство решения общественных проблем, стремление абсолютизировать значение собственных теоретических и политических позиций, добиться их преобладания над другими любой ценой, не останавливаясь перед насилием, даже по отношению к инакомыслящим из собственного лагеря.

Но еще в большей степени, чем между нелегальной и легальной организациями, основоположники марксизма проводили различие между сектой в сотни человек и массовой пролетарской организацией. В последнем случае в пролетарской партии, безусловно, должен быть, по их мнению, установлен развернутый режим ВПД, который включает: широкую самодеятельность и автономию местных организаций, отсутствие строгой дисциплины и строгого централизма, тем более доминирования партийного вождя или ЦК, свободу критики и смещения партийных функционеров, абсолютную свободу мнений внутри партии, свободу партийной прессы от правления и даже от съезда партии, свободно действующей в рамках программы и принятой тактики. И, конечно же, полное осуществление принципа выборности снизу доверху(102).

Теоретическим обоснованием внутрипартийной демократии являются слова Ф.Энгельса из его письма к Э.Бернштейну от 20 октября 1882 г.: "…всякая рабочая партия большой страны может развиваться только во внутренней борьбе и в полном соответствии с законами диалектического развития вообще"(103).

РЕЗЮМЕ. Согласно воззрениям К.Маркса и Ф.Энгельса, социал-демократическая пролетарская партия не отличается существенно от других политических партий нормами внутрипартийной жизни, а наоборот,ей должен быть свойственен развернутый режим ВПД.

Конечно, своеобразие классовой психологии пролетариата не может не накладывать отпечаток на характер взаимоотношений между членами пролетарской партии. Но оно недостаточно для возникновения партии "нового типа". В целом же по своему мировоззрению, организационным характеристикам рабочая партия производна от пролетариата  и его движения, а не наоборот, как у В.И.Ленина: партия "вносит” в пролетариат революционное мировоззрение и особые организационные принципы.

Сочинения К.Маркса и Ф.Энгельса позволяют проанализировать такую проблему, как взаимоотношение двух параллельных процессов -  эволюция марксистской концепции партии и развитие самих организационных форм жизни и деятельности партии.

Мы разделяем мнение Е.П.Канделя, что такое сопоставление дает возможность показать, что "ход формирования взглядов основоположников марксизма на партию сперва как наиболее общее идейное направление (партийное единство всех приверженцев коммунизма), затем более строгое и узкое определение партии - как революционной и последовательно коммунистической, противопоставляющей себя утопическим и мелкобуржуазным социалистам, и, наконец, партия, скрепленная организационным единством (Союз коммунистов), этот ход развития взглядов отражает объективное развитие партии как живого организма”(104).

Но вот дальнейшее рассуждение Е.П.Канделя, пытающегося найти у Ф.Энгельса в черновике его письма к датскому социалисту Г.Триру от 18 декабря 1889 г. теоретическое обоснование ленинскому организационному плану,по нашему мнению, является некорректным. Речь идет о следующем пассаже Ф.Энгельса: "... чартисты были партией, организованной для непосредственной атаки ... поэтому они подчинялись диктатуре..."(105). 

Ф.Энгельс здесь в самой общей форме ставит вопрос о различных формах организации пролетарской партии в зависимости от различных этапов ее деятельности, различных целей, стоящих перед ней. Развернутого ответа на поставленный вопрос он не дает, только частное замечание. Но из него совершенно ясно следует, что Ф.Энгельс оправдывает "диктатуру" О’Коннора — лидера левой радикальной фракции чартистов - в своей организации, т.е. режим строгой дисциплины и максимальной централизации, лишь на период "военного мероприятия” по непосредственному захвату власти.

Поэтому совершенно неправомерна попытка Е.П.Канделя на основе замечания Ф.Энгельса обосновать необходимость в эпоху империализма пересмотра организационной структуры и тактики партии рабочего класса по сравнению с теми, которые существовали у партий II Интернационала(106). Другими словами, Е.П.Кандель пытается доказать, что родоначальником партии "нового типа" был Ф.Энгельс.

Натяжка очевидна: если Ф.Энгельс четко и ясно очерчивает временные границы, внутри которых оправдана строгая централизация, отсутствие ВПД - только период непосредственного взятия власти, то К.П.Кандель выходит за эти временные рамки и расширяет их до всей эпохи империализма - (по Ленину, эпохи непосредственной пролетарской революции), которая в действительности непосредственной эпохой завоевания власти не являлась.

Мы уже не говорим, что во многих других текстах Ф. Энгельс обосновывал необходимость ВПД и для массовой пролетарской партии, непосредственно решающей задачи завоевания власти, какой была социал-демократическая партия Германии в 90-е гг.

Тартуский ученый Р.Блюм в конце 80-х гг. опубликовал в "Коммунисте" статью, посвященную мыслям Ф.Энгельса о внутрипартийной демократии(107). Мы солидарны с оценками и выводами автора, касающимися политических взглядов Ф.Энгельса. Но вот с чем никак нельзя согласиться, так это с отождествлением Р.Блюмом демократических воззрений классиков на внутрипартийную жизнь (а мы добавим от себя - и на роль и статус марксистской партии) с традициями и принципами большевизма.

 
4.АНАЛИЗ ЛЕНИНСКОГО ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПЛАНА: система "организационных матрешек" и господствующее положение в ней организации профессиональных революционеров; идея политического доминирования, господства авангардной партии "нового типа" в рабочем и демократическом движении; отрицание ВПД; организационные макиавеллизм и фетишизм. Противоречия концепции Ленина

А.Авторханов в своей работе "Ленин в судьбах России" справедливо отмечает, что западные исследователи уже давно (и прежде всего видные представители западной социал-демократии К.Каутский и Р.Люксембург еще в начале века) выявили существенные расхождения между западной марксистской социал-демократией и ленинским большевизмом в вопросе о статусе, роли и организационных формах социал- демократической партии в условиях России(108).

К анализу ленинского организационного плана мы и приступаем. Прежде всего изложим его содержание. Это тем более важно, что интерпретации ленинского организационного плана у многих западных ученых различаются между собой, а порой и осязаемо неадекватны (сопоставьте, к примеру, толкования Р.Такера и Э.Карра, А.Авторханова и М.Восленского, Л.Шапиро и А.Улама, Ф.Баттистрады и Д.Боффы, Л.Фишера и З.Бжезинского, М.Хильдермайера и Р.Пайпса, В.Варшавского и Д.Штурман и др.)(109).

Главный вопрос, волнующий В.И.Ленина, состоял в следующем: каким образом в условиях России захватить власть группе "профессиональных революционеров" во главе с самим В.И.Лениным?

Исходя из центральной задачи, следовал и сопряженный с ней второй вопрос: какой должна быть в условиях России конспиративная организация "профессиональных революционеров" (по терминологии М.Восленского - "деклассированная мафия профессиональных организаторов переворота”(110)), чтобы быть способной захватить власть?

Социал-демократические партии, действовавшие в большинстве случаев на Западе легально, в условиях развитого рабочего движения, не смогли служить прообразом такой организации. Поэтому, по справедливой оценке З.Бжезинского, ленинское "учение о партии как авангарде рабочего класса было его творческим решением дилеммы о неготовности России и её пролетариата к марксистской революции".

Именно военизированный авангард профессиональных революционеров, "знающих, в чем суть наказа истории, и готовых полностью посвятить себя служению ей", позволял подстегнуть ход истории в неготовой к социализму России”(111).

В отличие от многих конспиративных организаций революционеров, существовавших до В.И.Ленина и в отличие от социалистических и вообще политических партий, легально действовавших во многих странах Запада на рубеже XIX-XX вв., родоначальник большевизма под организацией понимает прежде всего организации профессиональных революционеров.

Конечно, и раньше, некоторые из членов конспиративных организаций на Западе или в России — народовольцы, землевольцы, чернопередельцы — жили на средства, предоставляемые тайной организацией, и все свое время посвящали революционной деятельности. Но большинство членов конспиративных организаций все же состояло из людей, для которых заговор, революция были их убеждением, а не профессией, и они "занимались" революцией лишь в свое свободное время. Подобное положение В.И.Ленин отверг как кустарничество. Правда, в легальных организациях Запада тоже были функционеры, профессионально занятые делами выбравших их партий организаций, но доля их в общей численности была невелика.

Систематической подготовкой революции должна была заниматься именно организация революционеров-профессионалов, а не любителей. В этом и состоит один из смыслов его знаменитого афоризма: "Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!"

В работе "Что делать?" вождь большевизма противопоставляет организацию рабочих организации профессиональных революционеров. "Организация рабочих должна быть, во-первых, профессиональной, во-вторых, она должна быть возможно более широкой; в-третьих, она должна быть возможно менее конспиративной... Наоборот, организация революционеров, -  по твердому убеждению родоначальника большевизма, -   должна обнимать прежде всего и главным образом людей, профессия которых состоит из революционной деятельности. (Поэтому я и говорю об организации революционеров, имея в виду революционеров-социал-демократов). При этом общим признаком членов такой организации должно совершенно стираться всякое различие рабочих и интеллигентов, не говоря уже о различии отдельных профессий тех и других. Эта организация необходимо должна быть не очень широкой и возможно более конспиративной"(112).

Но В.И.Ленин не ограничивается тем, что в конструируемой им организации должны быть стерты различия между пролетариями и интеллигенцией. Он специально оговаривает, что талантливый агитатор из рабочих "не должен работать на фабрике по 11 часов. Мы должны позаботиться о том, чтобы он жил на средства партии"(113) .

Таким образом, налицо парадокс: организация, главной задачей которой является освобождение пролетариата, вопреки мнению классиков марксизма, состоит не из пролетариев, а из революционной интеллигенции и бывших рабочих.

Однако ленинский организационный план включает в себя не только организацию профессиональных революционеров, а целую систему организаций, в которой организация профессиональных революционеров является только становым хребтом и кроме нее существует еще горизонтальная сеть — "массы других организаций, рассчитанных на широкую публику и потому возможно менее оформленных и возможно менее конспиративных": рабочие профессиональные союзы, рабочие кружки самообразования и чтения нелегальной литературы, демократические и социалистические кружки в непролетарских слоях и т.д. "Такие кружки, союзы и организации необходимы повсюду, - настаивает В.И.Ленин, - в самом широком числе, с самыми разнообразными функциями”(114).

Можно было бы образно представить систему организаций, создаваемых по плану В.И.Ленина, как несколько матрешек, помещенных друг в друге - "большая матрешка" легальных организаций: кружки самообразования, рабочие профсоюзы; "средняя матрешка": полулегальные демократические и социалистические кружки непролетарских слоев; наконец, "малая матрешка": нелегальная организация профессиональных революционеров, — если только не забывать об условном характере этого образа: большинство членов организации профессиональных революционеров, согласно Ленину, не являются членами полулегальных или легальных организаций, то есть "малая матрешка", строго говоря, не спрятана в средней и большой.

Но зато этот образ передает главное в ленинском плане - субординацию "матрешек": организация профессиональных революционеров определяет политику полулегальных и легальных организаций, по сути дела, превращает их в проводников политики социал-демократии, подчиняет их себе.

Центральная идея концепции В.И.Ленина состоит в политическом доминировании социал-демократической организации профессиональных революционеров в рабочем, демократическом и социалистическом движениях, в выполнении ими, в конечном счете, воли профессиональных революционеров.

Концепция партии В.И.Ленина явно отличается от концепции партии К.Маркса и Ф.Энгельса. Но, как это ни парадоксально, она продолжает и завершает одну из сторон противоречивой марксистской политической доктрины, без которой последняя была бы неполной.

Концепция В.И.Ленина создает теоретическую предпосылку и для однопартийной политической системы (или партийной системы с доминированием одной партии), и для симбиоза партия-государство, и для партийно-политической элиты, аппарата партийной номенклатуры, без которых тоталитарная система будет неэффективной.

Вместе с тем концепция партии вождя большевизма, усиливая недемократические, тоталитарные моменты политической доктрины марксизма, в силу амбивалентности последней, вовсе не была единственно возможной, о чем и свидетельствуют концепции партии, которой следовали социал-демократия Запада и меньшевистская фракция социал- демократии России.

Естественно, особое внимание В.И.Ленин в своем организационном плане системы "матрешек" уделяет теоретическому обоснованию необходимости "малой матрешки" — организации профессиональных революционеров — и ее характеристике (а также соотношению с социал-демократической партией):<<...я утверждаю: I) что ни одно революционное движение не может быть прочно без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей; 2) что, чем шире масса, стихийно вовлекаемая в борьбу, составляющая базис движения и участвующая в нем, тем настоятельнее необходимость в такой организации и тем прочнее должна быть эта организация (ибо тем легче всяким демагогам увлечь неразвитые слои массы); 3) что такая организация должна состоять главным образом из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью; 4) что в самодержавной стране, чем более мы сузим состав членов такой организации до участия в ней таких только членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью и получили профессиональную подготовку в искусстве борьбы с политической полицией, тем труднее будет "выловить” такую организацию, и - 5) - тем шире будет состав лиц из рабочего класса и из остальных классов общества, которые будут иметь возможность  участвовать в движении и активно работать в нем>>(115).

Возникает естественный вопрос: так чем же является для В.И. Ленина организация профессиональных революционеров — социал-демократической партией в целом(116) или только руководством социал-демократической партии(117)? На страницах "Что делать?" полной ясности на этот счет нет. Можно интерпретировать и так и эдак.

Это дает основание трактовать данный вопрос разными авторами неодинаково. А.Авторханов в "Происхождении партократии" отождествляет "организацию профессиональных революционеров” с "узкой организацией вождей  партии"(118). М.Восленский в "Номенклатуре" придерживается схожей позиции: он отмечает, что у В.И.Ленина существовало два плана: I) в "Что делать?" - ленинский план создания организации профессиональных революционеров; 2) в "С чего начать?" — ленинский, "искровский" план формирования партии.

"Таким образом, - резюмирует М.Восленский, - должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия. Хотя обе вместе носили название "партия", в действительности принималась схема, описанная впоследствии Оруэллом ("1984"): "внутренняя" и "внешняя" партии — первая как кадровая элита руководителей, вторая как поголовье подчиненных"(119).Близкую точку зрения разделяет Л.Шапиро в своей "Коммунистической партии Советского Союза"(120).

В отличие от них Э.Карр в своей интерпретации воззрений В.И. Ленина на партию близок к отождествлению организации профессиональных революционеров со всей социал-демократической партией(121). Подобного взгляда придерживается и Д.Боффа(122).

Мы склоняемся к мнению, что более адекватна первая трактовка: социал-демократическая партия, согласно Ленину, состоит "главным образом" из организации профессиональных революционеров. Кроме нее в партию входит и относительно незначительное количество активно участвующих в революционном движении из полулегальной сети организаций, кружков.

Подобная схема позволяла организации профессиональных революционеров, сохраняя свой узкий, немассовый, конспиративный характер, "подпитываться" на постоянной основе наиболее активными и преданными членами из полулегальных организаций и, самое главное, сохранять еще один канал (наряду с профессиональными революционерами) руководства полулегальными рабочими, социалистическими, демократическими кружками, организациями.

Не менее важное значение, чем вопрос о роли и статусе социал- демократической партии по отношению к рабочему и демократическому движению, в концепции партии В.И.Ленина имеет вопрос о характере

внутрипартийной жизни, о наличия или отсутствии внутрипартийной демократии.

В.И.Ленин в своем организационном плане, ссылаясь на  форму правления и политический режим царской России — самодержавие, отсутствие политической свободы, всесилие полиции, - отвергал принцип внутрипартийной демократии в организации профессиональных революционеров,"широкий демократический принцип", отстаиваемый редакцией журнала "Рабочее дело" — органа "Союза русских социал-демократов за границей",заграничном центре "экономистов". 

По его мнению, "широкий демократический принцип”, включающий  в себя два необходимых требования: "во-первых, полную гласность  и , во-вторых , выборность всех функций"(123) - в условиях России,<<в потемках самодержавия, при господстве жандармского подбора, есть лишь пустая и вредная игрушка. Это — пустая игрушка, - полагает основатель большевизма, — ибо на деле никогда никакая революционная организация широкого демократизма не проводила и не может проводите даже при всем своем желании. Это, - продолжает далее родоначальник большевизма, - вредная игрушка, ибо попытки проводить ка деле "широкий демократический принцип" облегчают только полиции широкие провалы и увековечивают царящее кустарничество, отвлекают мысли практиков от серьезной,  настоятельной задачи вырабатывать из себя профессиональных революционеров к составлению подробных "бумажных" уставов о системах выборов>>(124).

Дополнительно к этому надо еще добавить, что в первой главе "Что делать?" В.И.Ленин отвергает свободу критики марксистской теории (тем самым постулируя догматизм). Это фактически означает (или может означать) в партийной жизни запрет на свободные дискуссии при выработке курса партии(125).

 Вместо принципа внутрипартийной демократии В.И.Ленин предлагает положить в основу организации профессиональных революционеров следующие положения: "строжайшая конспирация, строжайший выбор членов , подготовка профессиональных революционеров. Раз есть налицо эти качества, - то следовательно, считает он, - обеспечено и нечто большее, чем "демократизм", именно: полное товарищеское доверие между революционерами. А это большее безусловно необходимо для нас, ибо о замене его демократическим всеобщим контролем у нас в России не может быть и речи"(126).

Будущего вождя большевиков не страшит, что отсутствие демократического контроля над членами партии и особенно над его руководством делает членов революционной конспиративной организации бесконтрольными. Согласно Ленину, революционерам "некогда  думать об игрушечных формах демократизма (демократизма внутри тесного ядра пользующихся полным взаимным доверием товарищей), но свою ответственность чувствуют они очень живо, зная притом по опыту, что для избавления от негодного члена организация настоящих революционеров не остановится ни перед какими средствами"(127).

И мы вновь "натыкаемся" на парадокс: организация профессиональных революционеров,создаваемая для борьбы за самую широкую рабочую демократию, сама не будет демократической.

Ко имеется еще один парадокс, прямо-таки курьезный: В.И. Ленин для дополнительного обоснования своей позиции по поводу антидемократического режима в партии прибегает к помощи аргументов не революционеров К.Маркса и Ф.Энгельса, а реформистов - супругов Б. и С.Вебб.

Для этого он использует материалы главы "Примитивная демократия” из их книги "Индустриальная демократия" (1897 г. В переводе ее на русский язык под названием "Теория и практика английского тред-юнионизма" принимал участие и В.И.Ленин), приписывая своим оппонентам "примитивное" воззрение на демократию. Но курьез, понятно, состоит не в этом внешнем обстоятельстве, а в том, что доводы и факты, приводимые супругами Вебб и повторяемые В.И.Лениным, опровергают (и вполне обоснованно) выводы самого К.Маркса из "Гражданской войны во Франции".

В.И.Ленин здесь, как и везде и всегда, когда ему какие-то положения классиков в полемике не выгодно упоминать, "забывает" их.И наоборот. 

Так, в частности, вождь большевизма фактически солидаризируется с Веббами, оценивающими как примитивное понимание демократии английскими рабочими, считавшими в первый период существования профсоюзов необходимым признаком демократии, чтобы все рабочие делали все по части управления союзами: "... не только все вопросы решались голосованиями всех членов, но и должности отправлялись всеми членами по очереди"(128).

Далее В.И.Ленин совершенно правомерно отмечает, что нужен был долгий исторический опыт, чтобы рабочие поняли нелепость такого представления о демократии и необходимость представительных учреждений, с одной стороны, профессиональных должностных лиц, с другой. Точно так же на собственном печальном опыте (крахе профсоюзных касс) рабочие убедились, что есть вопросы (в частности, финансовые),которые не решаются только демократическим голосованием, а требуется также мнение специалиста .

Думается, В.И.Ленин не мог не знать выводов К.Маркса, сделанных им на основе обобщения опыта Парижской коммуны, некоторые из которых, в частности идея поголовного участия всех в управлении, попадали а разряд "примитивной демократии". Но вспоминать об этих выводах означало в данной ситуации признавать правоту своих оппонентов, и В.И.Ленин, не упоминая К.Маркса, в своей солидарности с Веббами практически опровергает выводы основоположника марксизма.

Однако через 15 лет в работе "Государство и революция" и в рукописи "Марксизм о государстве" вождь большевизма, ничтоже сумняшеся, уже ставит под сомнение вывод супругов Вебб о том, что <<за семьдесят, дескать, лет своего развития тред-юнионы, развивавшиеся будто бы "в полной свободе" убедились именно в непригодности примитивного демократизма и заменили его обычным парламентаризмом, соединенный с бюрократизмом>>(130).

Теперь, в 1917 г., В.И.Ленин утверждает, что, так как тред-юнионы развивались не "в полной свободе", а в полном капиталистическом рабстве, то именно вследствие этого, а не каких-либо других причин беднота была исключена из дел "высшего" управления(131).

Напрашивается рад гипотетических версий. Конечно, проще всего предположить, что политические воззрения В.И.Ленина на структуру демократии, на проблему "управляющие/управляемые" эволюционировали. Но ведь и в этом случае ставить под сомнение объективные факты истории рабочего движения в Англии, приводимые Веббами, которые ранее сам В.И.Ленин признавал, недопустимо. По крайней мере, необходимо более пространное опровержение, чем ремарке "капиталистическое рабство". Ведь речь идет о внутренней эволюции управления в автономных тред-юнионах и эволюции политических взглядов английских рабочих под воздействием прежде всего неэффективности управления в тред-юнионах.

Можно предположить и другое (и это самое вероятное): вождь большевизма в политической борьбе беспринципен — в полемике он использует те и только те аргументы (как и в практической политике средства), которые целесообразны, ему выгодны. Зная о имеющихся контраргументах, он, естественно, умалчивает о них. Однако вся "закавыка" в том, что контраргументы принадлежат основоположнику марксизма, а Ленин вроде как числил себя марксистом.

И совсем маловероятно, чтобы он в 1902 г. не знал еще выводов К.Маркса из "Гражданской войны...". Правда, можно предположить еще один вариант: В.И.Ленин знал их, но не разделял, поэтому и не упоминает. В этом случае обвинение в беспринципности отпадает.

Более детально данный курьезный парадокс, а также возможную беспринципность или метаморфозу взглядов "Ильича" мы рассмотрим далее. А теперь вернемся к основному сюжету.

Для пущей убедительности к аргументам "от супругов Вебб" В.И. Ленин добавляет аргументы "от К.Каутского" из его книги, посвященной парламентаризму и народному законодательству, также направленные против примитивного понимания демократии, включающего в себя, кроме всего прочего, и прямое народное законодательство (т.е. референдум)(132) .

Все это имеет цель свести к "примитивному" пониманию демократии последовательное проведение принципа ВПД, подразумевающее и партийный референдум по общепартийным делам, и выборность во все партийные органы снизу доверху(133).

В.И.Ленин обосновывает тем самым необходимость отказа от Устава РСДРП, принятого на ее I съезде. Первый Устав РСДРП исходил из идеи суверенитета партии по отношению ко всем исполнительным органам, в том числе Центральному Комитету, широкой автономии местных организаций. Установление режима  ВПД предусматривалось прежде всего 7-м и 9-м параграфами решения съезда: "7. Местные комитеты выполняют постановление Центрального Комитета в той форме, какую они найдут более подходящей по местным условиям. В исключительных случаях комитетам предоставляется право отказаться от выполнения требований Центрального Комитета, известив его о причине отказа. Во всем остальном местные комитеты действуют вполне самостоятельно, руководясь лишь программой партии ... 9. Высшим органом партии является съезд представителей местных комитетов…”(134).

Конечно же, эти пункты находятся в противоречии с организационным планом В.И.Ленина, предполагающим строгую централизацию и дисциплину организации профессиональных революционеров. Вместе с тем они вполне согласуются с идеями классиков марксизма на этот счет(135).

В то же время позиция В.И.Ленина в отношении внутрипартийной демократии существенно отличается от точки зрения К.Маркса и Ф.Энгельса. Основатель большевизма, доказывая полную неприменимость принципа гласности для конспиративной организации, по своему обыкновению в полемике не вполне корректен: правомерно утверждая невозможность гласности для нелегальной партии перед обществом, он вместе с тем ни слова не говорит о хотя бы неполной, частичной — в нелегальных условиях — внутрипартийной гласности.

Без последней централизм конспиративной организации легко может трансформироваться в авторитаризм партийной олигархии, самодержавие партийных вождей, так как под предлогом конспиративности центральный комитет будет принимать решения и требовать их исполнения без должного учета местных условий, не говоря уже об одобрении местными организациями.

Истинный мотив неприятия Лениным  ВПД становится ясным из его аргументации того, почему неприемлем принцип "выборности всех функций" (выборности исполнительных органов снизу доверху). С точки зрения правил логики В.И.Ленин не сводит концы с концами, ибо допускает подмену понятий. Но делает он это, думается, преднамеренно, причем не столь заметно, с целью запутать и убедить партийного читателя в невозможности выборности на всех уровнях, а по сути, — обосновать право кооптации за исполнительными органами, и прежде всего за ЦК. При этом отчетливо проступает подлинный смысл его концепции партии.

В своих рассуждениях В.И.Ленин переносит условия и механизм сознательного и свободного выбора кандидата от партии в парламент на идентичные выборы в центральный комитет партии. Для первого случая действительно необходима политическая свобода, обеспечивающая более или менее полное знание личных качеств, политической биографии кандидата от социал-демократической партии в парламент со стороны всех членов партии и беспартийных, разделяющих предвыборную платформу партии.

Но во втором случае всем членам партии (как выделяет указанные слова В.И.Ленин ) знать кандидата на "известную партийную должность" нет необходимости, так как член ЦК избирается не путем общепартийных выборов, а на съезде партии. Хотя, конечно, в условиях политической свободы, когда гласность, свобода печати обеспечивают всеобщий контроль партии за деятельностью своего депутата, возможности для знания его личных качеств, в том числе делегатами съезда, неизмеримо выше, чем когда партия работает в нелегальных условиях.

Но зачем Ленину нужна эта подмене понятий? Разгадка не заставляет себя долго ждать. В самом начале своего дискурса В.И.Ленин цитирует первый параграф о членстве из организационного устава германской  социал-демократической партии:"Членом партии считается всякий, кто признает принципы партийной программы и поддерживает партию по мере своих сил”.

И вот после приведенных нами рассуждений, родоначальник большевизма вопрошает: мыслимо ли в условиях самодержавия, «чтобы все, "кто признает принципы партийной программы и поддерживает партию по мере своих сил”, контролировали каждый шаг революционера-конспиратора? Чтобы все они выбирали из числа последних того или другого, когда революционер обязан в интересах работы скрывать от девяти десятых этих "всех", кто он такой?»(136).

У непредубежденного читателя после прочтения этого пассажа сразу же возникнет недоумение и встанет ряд вопросов: что это за девять десятых членов партии, от которых, согласно Ленину, революционеры-конспираторы должны скрывать свои партийные дела? Разве они не являются членами партии? Или же в партии должно быть два ранга членов партии: нелегалы-профессионалы и нелегалы-любители, для которых установлены принципиально два разных партийных режима?

Но что тогда это за единая партия? Перечень вопросов можно продолжить, однако в этом совсем нет необходимости, так как дилемма В.И Ленина: или членом партии считается каждый, кто поддерживает по мере своих сил партию, в которой установлены выборность и гласность, и тогда партия в условиях самодержавия обречена на провал; или же партия состоит из конспираторов-профессионалов и нелегалов-любителей, в ней нет гласности и выборности, и тогда она лишь живуча -  произвольна, сконструирована искусственно, а потому и ошибочна.

Ошибочность ленинской дилеммы состоит в том, что упущена третья возможность: и при отсутствии политической свободы конспиративная партия, состоящая из профессионалов и любителей, вполне может функционировать на основе режима внутрипартийной выборности и гласности, естественно, с определенными исключениями из принципа.

Кроме высказанных самим Лениным на следующих двух страницах выводов, которые мы уже приводили, из его ошибочной, но преднамеренно сконструированной дилеммы следуют еще два имплицитно содержащихся в ней вывода.

Первый. В.И.Ленин косвенно (прямая критика взглядов была бы нелояльностью к лидерам европейской социал-демократии) отвергает первый параграф устава германской социал-демократии с его пунктом о поддержке партии ее членами "по мере своих сил". В.И. Ленин разрабатывает концепцию авангардной, боевой, активно действующей, строго централизованной в борьбе конспиративной организации, и его такая партия - с по возможности помогающими членами — не могла устроить.

Второй. Организация профессиональных революционеров, и прежде всего ее вожди, не должна контролироваться рядовыми членами, наоборот, отбор революционеров должен осуществляться со стороны вождей партии, а значит, под этим предлогом и контроль за нелегальной партией осуществляется вождями партии. Отсюда и предпочтение кооптации, а не выборности, в крайнем случае выборности в узком кругу, среди своих.

В связи с этим справедливо суждение М.Хильдермайера из его книги "Русская революция I905-I92I гг.” о том, что ленинская концепция партии как "боевой организации профессиональных революционеров”, способствуя созданию эффективно действующей партии в условиях и для борьбы с самодержавием, вместе с тем привносила в партийную организацию типичные для самодержавия авторитарные структуры(137).

Формированию авторитарного режима в партии способствовал и тезис В.И.Ленина о недопустимости "свободы критики" марксизма. Этот тезис вообще уникален, так как имеются прямые высказывания В.И.Ленина, противоположные по смыслу. "Мы думаем, - писал молодой еще В.Ульянов, - что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются, в частности, к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, в Германии иначе, чем к России"(138).

Вопреки  вышесказанному, в "Что делать?" В.И.Ленин пытается обосновать уже обратное: «..."свобода критики" есть свобода оппортунистического направления в социал-демократии... свобода внедрения в социализм буржуазных элементов... Люди, действительно убежденные в том, что  они двинули вперед науку, требовали бы не свободы новых воззрений наряду с старыми, а замены последних первыми» (139).

Доказательство В.И.Ленина несложно опровергнуть. Во-первых , основатель большевизма исходит из механистического понимания эволюции теории: последняя развивается, по Ленину, только путем замены всей имеющейся системы идей на новую, с полным отрицанием старой системы идей. Ясно, и, думается, это было известно самому В.И. Ленину, что такое понимание не соответствует действительному процессу развития обществознания. Поэтому аргумент основоположника большевизма ошибочен.

Во-вторых, В.И.Ленин искажает взгляда своих оппонентов—ревизионистов: последние предлагали пересмотреть устаревшие, по их мнению, положения марксизма в связи с изменившимися объективными условиями, отражением которых эти положения являются. В.И.Ленину и надо было рассмотреть каждое положение, отвергаемое критиками, под углом зрения адекватности их изменившимся условиям, если последние действительно имели место. Он этого не делает.

В-третьих,запрет на критику марксизма и постулирование его дог- матизации противоречили принципам марксистской диалектики и являлись настолько одиозными, что возникает естественное сомнение: Ленин не простачок, чтобы этого не понимать, следовательно, за этим кроется какой-то потаенный смысл. Он раскрыт достаточно убедительно М.Восленским в "Номенклатуре": "... марксизм интересовал Ленина не как научная теория, где главное — поиск истины. Он интересовал Ленина как идеология, провозглашавшая вполне устраивавший его лозунг пролетарской революции в качестве панацеи от всех бед.

Заниматься критическим анализом марксизма было опасно: кто знает, к каким выводам приведет такой анализ, не повлечет ли он за собой отказ именно от этого, главного для Ленина в марксизме тезиса…

Ленин выступил с неожиданным требованием догматизации марксистской теории не потому, что сам был... догматиком (он им не был), а потому, что, с его точки зрения, надо было немедленно прекратить интеллигентские словопрения и действовать: готовить пролетарскую революцию в России. ... Иными словами, - продолжает исследователь, - догматизация марксизма была для Ленина не самоцелью , а предпосылкой использования этой теории для нужных Ленину действий"(140). 

И вместе с тем практическим результатом догматизации марксизма и запрета на его критику для внутрипартийной жизни явилось бы формирование авторитарного режима вождей. Ведь в таком случае лишь вожди партии, обладавшие монополией на марксистскую истину, были людьми, единственно способными к применению этой истины на практике, выработке стратегического курса, что ставило рядовых членов партии в зависимость от них, а вместе с ранее названными чертами конспиративной организации профессиональных революционеров, создавало завершенную систему авторитарного режима в партии.

Таким образом, мы привели достаточно аргументов, свидетельствующих о том, что Ленин теоретически сконструировал модель партии, в которой должен быть установлен авторитарный режим вождей-партолигархов.

Однако при внимательном анализе "Что делать?" обнаруживается, что, согласно ленинской концепции, во главе партии должны стоять не просто лидеры, руководители как наиболее талантливые организаторы, ораторы, политики, теоретики из числа членов партии (обладающие и другими необходимыми чертами характера), а "харизматические вожди” ("харизматический вождь"), в которых (которого) партийные низы прежде всего верят, наделяя их (его) особыми, почти сверхъестественными качествами, поклоняясь им (ему), вследствие чего партийная масса и следует за ними (ним), сплачиваясь вокруг них (него), превращаясь тем самым в объект манипулирования с их(его) стороны. Здесь необходимо небольшое разъясняющее отступление.

Как известно, в методологии идеальных, "чистых" типов М.Вебер противопоставляет харизматическую власть двум другим "чистым формам" легитимации власти - "рациональной", или бюрократически организованной, и “традиционной" . По мнению Вебера, харизматическая власть тесно взаимосвязана с социальным движением, возникающим вне существующего государственного строя и всегда каким-то образом против него направленным, то есть радикальным движением религиозного, политического, культурного или какого-либо другого характера.

Р.Такер, исследующий этот вопрос, пишет, что подобные движения обычно притягивают лиц, которые испытывают острый дистресс в той или иной форме (социальной, экономической, психической или их сочетании) и которые готовы на все за обещание избавить от него. "Человек, олицетворявший это обещание, - отмечает Р.Такер, - потому ли, что он выступает с проповедью необходимости радикальных перемен, или же из-за его способности указать дорогу, ведущую к переменам, является потенциальным харизматическим лидером”(142).

Атрибутивным свойством харизматического лидера служит факт "признания" его необычайных дарований, исключительной одаренности со стороны последователей, что и предопределяет общественную действенность его харизмы. Подытоживая, Р.Такер делает предположение, что стихийно возникающая на эмоциональной почве склонность последователей создавать вокруг вождя культ личности есть один из характерных признаков харизмы(143).

Харизматические движения получили широкое распространение в различных цивилизациях, начиная с античных времен и до наших дней. И хотя данный феномен не зависит ни от времени, ни от общественного строя, тем не менее в разные времена и у разных народов эти движения значительно отличались друг от друта по характеру особых свойств, которыми наделялись лидеры, а также по характеру узаконенного ритуала взаимоотношений между лидерами и их последователями.

Р.Такер ссылается на Р.Мичелза, который, исследуя историю европейского социализма второй половины XIX столетия, обнаружил, что одна из его характерных черт - "присущий массам культ почитания". Основатели, а затем вожди социалистических движений представлялись последователям "светскими божествами". И Маркса, и Лассаля посмертно причислили к лику "социалистических святых" тех движений, рождению которых они способствовали(144).

Далее Р.Такер специально останавливается на анализе большевизма. По его мнению, большевизм в значительно большей степени, чем меньшевизм или другие русские радикальные течения того времени,оказался сосредоточенным на фигуре вождя. Вначале как фракция, а затем как самостоятельная партия большевизм включал в основном последователей Ленина в русском марксизме. По распространенному среди меньшевиков выражению, это была "ленинская секта"(145).

Конечно,продолжает Р.Такер, с большевизмом связано определенное направление политической мысли и идеологии. "Но для того, чтобы стать большевиком, особенно на первых порах, было не так важно принять конкретный набор убеждений, как попасть в сферу притяжения Ленина, политического наставника и революционного стратега"(146).

Американский историк и политолог приводит многочисленнее свидетельства А.Луначарского, Н.Валентинова, А.Потресова, И.Сталина, М.Истмена об исполняемой Лениным роли "харизматического вождя"(147). 

Характерно высказывание на это счет А.Потресова, знавшего Ленина с 1895 г. и особенно тесно сотрудничавшего с ним в 1900-1903 гг. в качестве соредактора "Искры": "Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладал секретом излучавшегося Лениным прямо гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, - господства над ними. Плеханова - почитали, Мартова - любили, но только за Левиным беспрекословно шли как за единственным бесспорным вождем.

Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фантастическую веру в движение, в дело, с неменьшей верой в себя.Если когда-то французский король Людовик XIV мог говорить: государство - это я, то Ленин без излишних слов неизменно чувствовал, что партия - это он, что он - концентрированная в одном человеке воля движения.И соответственно этому действовал"(148).

Анализ, аргументация и выводы Р.Такера представляются убедительными, так как они согласуются и с многими другими известными свидетельствами о Ленине как харизматическом вожде(149).

Германский ученый Б.Энкер в статье "Начало становления культа Ленина" не только продолжил исследование обозначенной малоразработанной темы(150) (практика вождизма в большевизме), но и проанализировал, как идея харизматического вождизма трактовалась в ленинском организационном плане (идея вождизма в большевизме). Данный вопрос тем более интересен, что, по справедливому замечанию германского исследователя, "Ленин являлся олицетворением им же пересаженной на русскую почву концепции харизматического вождизма, что и придает ero работам по организационному вопросу такую притягательную силу”(151).

Анализ текста "Что делать?" позволяет сделать по крайней мере следующие выводы. (Вначале о том, что было непосредственно высказано Лениным, а затем о том, что им подразумевалось или имплицитно содержится в тексте, "между строк").

Прежде всего Ленин констатирует, что "весь кризис русской социал-демократии объясняется тем, что у стихийно пробужденных масс не оказывается налицо достаточно подготовленных, развитых и опытных руководителей"(152). В связи с этим на многих страницах "Что делать?" он сетует на отсутствие в российском революционном движении ядра руководителей, политических вождей, организаторских талантов,народных трибунов(153).

Далее Ленин, ссылаясь на практический опыт и идею "руководящего ядра" германской социал-демократии, формулирует очевидное и правильное, в общем-то элементарное для политической науки положение о том, что без <<"десятка" талантливых (а таланты не рождаются сотнями) , испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом,невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса>>(154).

В качестве еще одного образца революционных вождей наряду с лидерами германской социал-демократии Ленин берет руководителей революционного народничества - "Алексеева и Мышкина, Халтурина и Желябова"(155).

В целом же, таким образом, идеал революционного вождя, по Ленину, должен сочетать в себе лучше качества вождей русского народничества и немецкого социализма  -  Желябова и Бебеля(156).

Однако изложенные нами до сих пор выводы, непосредственно выс- казанные Лениным в тексте "Что делать?", вовсе не свидетельствуют, что во главе партии должен находиться харизматический вождь. Речь у родоначальника большевизма по сути дела вдет о руководстве партией со стороны партолигархии. И все же Ленин не ограничивается сказанным. В тексте содержатся косвенные признаки того, что он наделяет харизматическими качествами как саму партию, так и ее вождей.

Такими признаками являются особое внимание вождя большевизма к вере как к психическому феномену и преувеличение им ее роли и значения в революционном движении. Подобная позиция, конечно, вовсе не случайна. Многие очевидцы, в частности, процитированный нами Потресов, указывали именно на революционную веру (наряду с силой духа) как на качество, которое явилось главным источником харизмы самого Ленина. 

Так или иначе, но в "Что делать?" Ленин неоднократно пишет о вере, доверии как важнейшем субъективном факторе, организующем, сплачивающем революционное движение, детерминирующем революционное поведение партийцев, пролетариев, трудящихся масс. Характерно, что, правильно подчеркивая необходимость воспитания, формирования  политического сознания(157), он тем не менее сбивается - и вовсе не случайно - на преувеличение роли и значения иррациональных моментов психики человека, масс людей в революционном движении по сравнению с рациональными, веры по сравнению с разумом, сознанием.Так, в категорической форме Ленин пишет о необходимости внушить рядовому "исполнителю мелких функций" (переданных ему в результате специализации организационной работы партии), представителю "самых различных классов", а не только пролетариата, не входящему в организацию профессиональных революционеров, но привлеченному к ее деятельности, "веру в ... значение его работы, без которой он никогда не будет работать"(158).

Политический прагматизм Ленина, конечно, подкупает, но напрашивается вопрос: как все же быть с положениями его собственной теории "внесения извне"?

Ведь, с одной стороны, по ее логике,первоочередной задачей должно было бы быть внесение социал-демократического революционного сознания в стихию пролетарского и общедемократического движения, и, следовательно, Ленин должен был бы быть прежде всего озабочен тем, чтобы рядовой исполнитель осознал значение своей работы, повысил свое социал-демократическое образование,а не стремиться внушить ему веру в значение его работы.

С другой стороны, если представитель общедемократического движения уже вовлечен социал-демократией в политическую, а не только экономическую борьбу,то, следовательно, опять-таки согласно ленинской теории, он уже должен был бы достичь определенного уровня политической сознательности, и тогда, спрашивается, зачем вообще прибегать к внушению вepы, ведь свою роль в этом случае должна сыграть политическая сознательность. 

Таким образом, налицо противоречие между ленинской теорией "внесения извне", с одной стороны, и прагматической политической установкой задействовать любые средства, в том числе прежде всего иррациональные, для вовлечения представителей различных классов в революционное движение, с другой стороны.

Но примечательным здесь является не выявленное нами мимоходом противоречие, а то, что Ленин столь большое значение придает феномену внушения, а не осознанию как механизму достижения нужного психического состояния и вере, а не разуму как фактору, мобилизующему, сплачивающему партию, революционное движение.

Такое же большое значение Ленин придает, с одной стороны, укреплению у вовлеченных в революционное движение веры в силу партии(159), а с другой стороны, товарищескому доверию между профессиональными революционерами(160) и в особенности полному взаимному доверию внутри тесного ядра партийных олигархов(161), что вполне соотносится с описанным М.Вебером "харизматически определенным властным союзом". 

Именно вера (рядовых участников в ядро руководителей,наделяемых определенными качествами, и в партию, выступающую в роли защитницы их интересов) служит подтверждением тому, что речь у Ленина идет о харизматической легитимации власти, причем вера,которая зиждется на иррациональных моментах. Как раз исходя из этого, Ленин пишет о том, что люди, беззаветно преданные революции, будут пользоваться "беззаветным доверием самых широких масс"(162). 

Характерно, что уже сама лексика Ленина свидетельствует, что речь идет о харизматической власти. Так, к примеру, если в предыдущем предложении вождь большевизма пишет о "беззаветном доверии", то в другом месте с одобрением отзывается о горячей проповеди народовольцев (симптоматичен сам термин "проповедь", столь естественный для религии),которая встречала, по его мнению, отклик в стихийно пробуждающейся массе(163). 

Все выводы, сделанные нами до сих пор в этом сюжете,дедуцированы на основе прямых высказываний Ленина. Поэтому можно вполне согласиться с резюме Б.Энкера, сделанным им после разбора полемических воззрений Ленина по данному вопросу: "Потребность масс в харизматических вождях - вот аксиома большевистской теории революции и партии"(164).

И все-же один вопрос не прояснен однозначно Лениным (думается сознательно) в тексте "Что делать?": кто стоит во главе партии -  несколько равноправных харизматических вождей или один верховный вождь?

Лишь по косвенным высказываний можно заключить, что согласно ленинскому организационному плану во главе партии все же должен находиться один харизматический вождь: ”По лесам или подмосткам этой общей организационной постройки, - прогнозирует Ленин, - скоро поднялись и выдвинулись бы из наших революционеров социал-демократические Желябовы, из наших рабочих русские Бебели, которые встали бы во главе мобилизованной армии и подняли весь народ на расправу с позором и проклятием России"(165).

Никого не должно вводить в заблуждение то, что в процитированном фрагменте поименованы два вождя Желябов и Бебель. Оба реально действующих вождя являются в рассматриваемом примере как бы двумя взаимодополняющими половинами одного собирательного образа идеального харизматического вождя,сконцентрировавшего в себе лучшие качества профессиональных революционеров из радикальной интеллигенции и из рабочих.

И последнее. То, о чем прямо не говорилось в тексте канонического писания большевизма, можно реконструировать в качестве дополнительного аргумента на основе партийной практики большевизма, вождецентристской партийной жизни большевистской фракции, того, что ее руководящее ядро подбиралось в значительной степени лично Лениным, находилось в прямой зависимости от него.         

Таким образом, уже изначально ленинская модель партии "нового типа" предполагала (хотя,повторяем, об этом ясно и непосредственно в тексте не говорится) установление авторитарного внутрипартийного режима харизматических олигархов во главе с верховным харизматическим вождем.

Здесь мы подошли к пункту, где должны исследовать вопрос об истоках ленинской концепции авангардной партии "нового типа" - конспиративной организации профессиональных революционеров.

(Окончание последует)

ПРИМЕЧАНИЯ

82.3лобин В.И. Историография  II съезда РСДРП //ВИ КПСС. 1988. № I. С.90.

83.Все версии: основные и побочные - детально разработаны Е.П.Канделем в статье (в целом на удивленье адекватно, учитывая год публикации - 1968-й, реконструирующей концепцию классиков марксизма): Кандель Е. П. Маркс и проблемы истории Союза коммунистов // Маркс-историк/ Отв. ред. Э.А.Желубовская. М.: Наука, 1968. С.475- 497. Приведем некоторые из побочных версий. Так, молодые Марсе и Энгельс употребляли термин "коммунистическая партия" в 1845-1846 гг. как идейное направление (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21. С.366-367). В близком значении: коммунистическое, теоретическое ядро пролетарской партии - классики марксизма использовали выражение "наша партия" (См.: Там же. Т.28. С.191, 490-491; Т.29. С.469, 516, 519; Т.30, С.374).

84.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.4. С.433.См.также: Т.21. С.16; Т.ЗЗ. С.278-283; Т.36. С.207; Т.39. С.299 и др.

85.Там же. Т.7. С.44.

86.Там же. Т.4. С.437.

87.Там же.

88.Там же. Т.14. С .451.

89.Там же. Т.21. С.4. 223. Именно поэтому точка зрения В.Макаренко о том, что, во-первых, концепция партии-авангарда В.И.Ленина "просто повторяла общепринятые положения" классического марксизма, во-вторых, что Маркс "принципиально отвергал идею посредничества между теорией и классом" (См.: Макаренко В. Идеи и машина.Указ.соч. С.130), весьма спорна и не продумана до конца. Первый момент позиции автора не учитывает всей системы высказываний классиков и поэтому просто неадекватен. Что же касается второго момента, то В.Макаренко упускает из виду, что Маркс отвергал идею посредничества лишь в рамках всей исторической эпохи капитализма и его революционного преобразования в коммунизм, в отношении же отдельных стран и отдельных периодов формирования и борьбы пролетариата идея посредничества не могла быть отвергаема, так как неавангардные слои пролетариата, согласно цитированным уже воззрениям классиков,безусловно, нуждались в посреднической помощи партии, которая, однако, в отличие от концепции Ленина не вносила в пролетариат классовое сознание извне, а помогала и ускоряла его созревание изнутри рабочего движения.

90.Маркс  К., Энгельс Ф. Соч. Т.4. С.437.

91.Там же. Т.8. С.481.

92.См.: Там же. Т.34. С.320-322.

93.См.: Там же. Т.37. С.276.

94.См.: Там же. Т.4. С.524-529.

95.Там же. Т.14. С.450.

96.Там же. Т.34. С.241.

97.Там же. Т.14. С.450.

98.Там же. Т.21. С.224.

99.Там же, Т.17. С.652.

100.Баттистрада Ф. Народничество и большевизм.Указ.соч. С.9.

101.Там же.

102. См.: Маркс К.,Энгельс Ф. Соч. Т.34. С.349 - 351; Т.37. С.373-374; Т.38. С.29, 70, 77-78, 381, 441-442; Т.44. 544, 561 и др.

103.Там же. Т.35. С.312.

104.Кандель Е. П. Указ.соч. С.497.

105.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.37. С.276.

106.См.: Кандель Е. П, Указ.соч. С.497.

107.См.: Блюм Р. Обращаясь к истокам: Фридрих Энгельс о внутрипартийной демократии // К-ст. 1988. № 2. С.19-25.

108.См.: А в т о р х а н о в  А. Ленин в судьбах России//НМ.1991.№1. С.168-169.

109.См.: Прим. 49-53 в настоящей работе;Баттистрада Ф. Народничество и большевизм. С.15;Бжезинский 3. Большой провал. Агония коммунизма//Квинт эссенция: Философский альманах / Сост. В.И. Мудрагей, В.И.Усанов. М.: Политиздат, 1990. С.257; Боффа Д. История Советского Союза.Указ.соч.Т.1.С.32- 33; Улам А. Незавершенная революция. С.106-107;Ша пиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза.Указ.соч. С.845-847; Пайпс Р. Создание однопартийного государства в Советской России (1917-1918 гг.)//Минувшее:Исторический альманах.М.:Прогресс: Феникс,1991.С.88- 89; Варшавский В. С. Родословная большевизма.Указ.соч. С.56-57; Штурман Д. В.И.Ленин. Paris: YMCA-Press, 1989. С. 38-39; Нil- dermeier М. Die Russiesche Revolution 1905-1921. Frankfurt am Main, Suhrkamp Verlag, 1989. S.40.

110.Восленский М. Номенклатура. С.55.

111.Бжезинский 3. Большой провал. С.257.

112.Л е н и н В.И. ПСС. Т.6. С.112. 

113.Там же. С.133.

114.См.: Там же. С.126.

115.Там же. C.124-125. Выделено нами. - Э.В.-П.

116См.: Там же. С.112.

117.См.: Там же. С.124.

118. См Авторханов А. Происхождение партократии/ Том первый: ЦК и Ленин: 2-е изд. Frankfurt am Main: Посев, 1981. С.72.

119.Восленский М. Номенклатура. С.54-55.

120.См.: Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. С.76.

121.См.: Карр Э. История Советской России. Кн.1. С.38.

122.См.: Боффа Д. История Советского Союза. T.I. С.32.

123.Ленин В. И. ПСС. Т.6. С.138.

124.Там же. С.140.

125.См: Там же. С.9-10.

126.Там же. С.141.

127.Там же.

128.Там же.

129.Там же.

130.Там же. Т.ЗЗ. С.116. См. также: С.303.

131.Там же.

132.См.: Там же. Т.6. С.142-143.

133.Там же. С.143.

134.Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). T.I. 1898- 1917: 9-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1983. С.14.

135.Однако еще и в годы перестройки советские исследователи продолжали оценивать пункты 7 и 9 как показатель политической незрелости и организационной разобщенности первых социал-демократических организаций и демагогически разглагольствовали о недостаточном понимании последними "насущной необходимости подчинить местные интересы общим задачам партии", усматривая в этом проявление кружковщины (См.: Костин А., Шелохаев В. Первый съезд РСДРП: преодоление инерции- антиисторизма // Страницы истории КПСС... 1988.Указ.соч.С.160—161). Обидно ссылаться именно на этих авторов, ибо в целом статья, безусловно, интересна и весьма содержательна, но тем более тогда в данном вопросе был неуместен шаблон старых подходов.

136.Ленин В. И. ПСС. Т.6. С.139.

137.См.: Hildermeier М. Die Russische Revolution 1905-1921.Указ.соч. S.39-40.

138.Лeнин B. И. ПСС. Т.4. С.184.

139.Там же. Т.6. С.9.

140.Восленский М. Номенклатура. С.45.

141.Основоположник идеи трех чистых типов легитимности М.Вебер писал: <<В принципе имеется три вида ... легитимности. Во-первых, это авторитет "вечно вчерашнего": авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение, - "традиционное” господство, как его осуществляли патриарх и патримониальный князь старого типа. Далее, авторитет внеобычного личного дара... (харизма), полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого-то человека: откровений, героизма и других, - харизматическое господство, как его осуществляет пророк, или - в области политического - избранный князь-военачальник, или плебисцитарный властитель, выдающийся демагог и политический партийный вождь. Наконец, господство в силу "легальности", в силу веры в обязательность легального установления... и деловой "компетентности", обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентация на подчинение при выполнении установленных правил - господство в том виде,в каком его осуществляет современный "государственный служащий"...Правда, чистые типы редко встречаются в действительности. Но сегодня мы не можем позволить себе детальный анализ крайне запутанных изменений, переходов и комбинаций этих чистых типов...>> (Вебер М. Избранные произведения.Указ.соч. С.646-647).

142.Такер Р. Сталин. Путь к власти... С.43.

143.Там же. С.44.

144.Там же. С.44-45.

145.Там же. С.46.

146.Там же.

147.Там же. С.46-49.

148. Potressow A. Lenin: Versuch einer Charakterisierung//Die Gesellschaft.N 2 (1927). S.32-33; Такер P. Сталин. Путь к власти.Указ.соч.С.47-48.

149.См.: Троцкий Л. Ленин и старая "Искра"; Луначарский А. Владимир Ильич Ленин; Радек К. Ленин. К 25- летию партии // Луначарский А. В., Радек К.Б., Троцкий Л. Д. Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат, 1991. С.30, 39, 40.См. также: Сталин И. В. Сочинения. Т.6. С.55; Ленин: Человек - мыслитель - революционер: (Воспоминания и суждения современников) / Сост.: С.Е. Гречихо и др. М.: Политиздат, 1990. С.47-48, 62-71, 137-138, 173-175 и др.; Энкер Б. Начало становления культа Ленина // ОН. 1992. № 5. С.191-205; Фишер Л. Жизнь Ленина. С.761-762. Дополнительно см.: Чертков В. Жестокий вождь; Куницын Г. Вождь в жестких обстоятельствах // Диалог. 1991. № 2. С.44-58; Матышев А. Диктатор; Старцев В. Политик и человек// Нева. 1991. № 3.C.I34- 159; Сlагк R. Lenin: the man behind the mask. London: Faber and Faber, 1988.- XI + 564 p. - P.135,209.

150.В частности, он отмечает, что, хотя западные ученые пишут о культе Ленина уже с 20-х гг. (Lawton L. Тhe Russian Revolution I9I7-I925. London, 1927. P.I69,232,300 а.f.;Нasper S. Civic Training in Soviet Russia. Chicago, 1929. P.38 a.f. Scheffer P. Sieben Jahre Sowjetunion. Leipzig,1930.S.51 ff.; Chamberlin W.H. Soviet Russia. A Ling Report and a Histury. Boston, 1931. P.308; Hоdann N. Sowjetunion. Gestern, heute, morgen. Berlin,1931. s.231,239), тем не менее тема культа Ленина в начальный период советской истории не стала самостоятельным предметом исследования, освещение ее служило декорацией, на фоне которой описывался путь Сталина (Daniels R. V. Das Gewissen der Revolution. Kommunistische Oppositionnin der Sowetunion.Berlin,1978. S.278-279; Rauch G. Gescbichte des bolschewistischen Russlands. Wiesbaden, 1955. S .224; Deutscher I. Iosef Stalin. Eine politische Biographie Berlin, 1979. S.289 ff). 

Лишь в начале 80-х гг. Г.Джилл охарактеризовал культ Ленина как прелюдию и главную предпосылку культа личности Сталина (Gill G. Political Myth and Stalin's Quest for Authority in the Party//Rigby Т.Н., Reddaway P. (Ed.). Authority, Power and Policy in the URSS. Essays dedicated to Leonard Shapiro. London; Basingstoke, 1982. P.98-117). В 1983 г. вышла работа Н.Тумаркин, в которой предпринята попытка проследить культ Ленина в его историческом развитии до начала 30-х гг., когда он был вытеснен культом Сталина (Tumarkin N. Lenin Lives! The Lenin Cult in Soviet Russia. Cambridge (Mass.); London, 1983).Труд Н.Тумаркин значительно продвинул исследование этой темы. Автор рассматривает культ Ленина в контексте духовной жизни русского народа - как простых тружеников, так и интеллигенции. В трактовке этого культа автор в ряде случаев использует теологические категории, проводя аналогии с образами и ритуалами христианской религии. Однако,указывает Б.Энкер, если внешние контуры культа и дают определенные отправные точки для такого подхода, то вместе с тем возникает опасность оказаться в плену стереотипов традиционных представлений о России. (См.:Энкер Б. Указ.соч. С.191-192).

151.Энкер Б. Указ.соч.С 192.

152.Ленин В.И.ПСС.Т.6.С.122.

153.Там же.С.80,105,127,128,171.

154.Там же.С.121-122.

155.Там же.С.106.

156.Там же.С.171.

157.Там же.С.63.

158.Там же.С.129.

159.Там же.С.130.

160.Там же.С.141.

161.Там же.

162.Там же.С.133.

163.Там же.С.106.

164.Энкер Б. Указ.соч. C.I93.

165.Ленин В. И. ПСС. Т.6. С.171.

(Окончание последует)