Мы всё успели вовремя. Означенный час ещё не прошёл, а я уже стояла перед зеркалом накрашенная, с расчёсанными волосами. В Милкиной золотистой кофточке, имеющей уникальное свойство: без украшений она выглядела просто элегантно, а с янтарным ожерельем - сногсшибательно эффектно.
Янтарь я, конечно, не надела, но в кофточке сама себе нравилась. Вырез такой, что шея выглядит длиннее, и все объёмы облегаются идеально, и талия в ней тонкая, и руки гибкие... В общем, прекрасно.
Мне очень хотелось надеть ещё и туфли на каблуках, чтобы быть повыше ростом, но я понимала, что рядом с князем, который упрямо остался в старой футболке, я буду выглядеть на каблуках вызывающе и провинциально.
Я всё ещё сомневалась насчёт последнего окончательного штриха - собрать волосы под заколку или оставить распущенными - когда неслышно подошёл князь, встал позади меня, мягко обнял и положил свой подбородок мне на плечо. Я взялась обеими руками за его тёплые ручищи, и мы замерли, глядя друг на друга в зеркале.
Там, в непостижимом Зазеркалье стояли и смотрели на нас двое, чем-то похожие на нас. Тоненькая девушка со свежим макияжем и высокий парень, уютно устроившийся на её плече и глядящий исподлобья, заломив бровь. Такие красивые и влюблённые... Это правда мы?
Только правду ли видим мы? Может, у Зазеркалья своя какая-то правда?
- Как ты думаешь - заколоть волосы или оставить распущенными? - тихо спрашиваю я у зазеркального тебя.
- Распущенными, - говоришь зазеркальный ты и целушь меня зазеркальную. - Я люблю распущенных девушек.
И мы опять смотрим друг на на друга.
- Знаешь, о чём я сейчас подумал?
Я качаю головой. Я никогда понятия не имею, о чём ты думаешь. Я бы очень хотела знать, что там у тебя в голове - за этой милотой голубых глаз, за соблазнительностью слегка ассиметричных губ, за этим упрямым загорелым лбом - за всем этим Зазеркальем, куда мне не удаётся попасть. Но я не знаю...
- Я подумал: какое счастье, что мы встретились... Это так важно...
- Мне кажется, каждая встреча чем-то важна, - тихо говорю я. - Вот сейчас ты встретишься со своей когда-то любимой женщиной. Разве это не важно?
- Важно, конечно, - говоришь ты, - но прошлая женщина - это ушедшая жизнь. С ней больше нет ни проблем, ни движений. Проблемы - это настоящее. Это с теперешними женщинами проблемы.
- А у тебя со мной разве проблемы? - изумлённо спрашиваю я.
- Конечно.
- Конечно? И ты так спокойно говоришь?
- А что я должен делать? Рыдать, вешаться? Иногда, кстати, хочется, повеситься, да...
Вот это новости Зазеркалья. Я во все глаза смотрю на тебя, но твоё отражение и не думает шутить.
- И какие со мной у тебя проблемы? - спрашиваю я немного растерянно.
- Ну... какие... - ты продолжаешь меня обнимать и тихонько раскачивать, так что я чувствую себя, словно в колыбели. - Ну... я часто не знаю, чего ты хочешь. Что ты сделаешь в следующую минуту, как отреагируешь. Я не знаю, что тебе понравится, что нет. Не знаю, уйдёшь ты или останешься после какого-то моего слова. Не знаю, обнимешь ли ты меня или стукнешь подушкой... С тобой всё время, как на пороховой бочке...
Вот почему такой важный разговор затеян только сейчас? Не на второй день моего приезда, не вчера. А только сейчас, в эти считанные минуты до прихода посторонних людей...
- Значит, вот как всё? Тогда почему же ты решил, что с тобой должна быть именно я?
- Просто понял. Почувствовал. Я тебе рассказывал сто раз.
- А если ты ошибся? Сделал не тот выбор?
- А я похож на человека, который не может сделать выбор?
Я молчу. И наше Зазеркалье молчит. Я никогда не думала, на какого человека ты похож. Ты всегда был сам по себе.
- А я? Я похожа на человека, который не может сделать выбор? - тихо спрашиваю я.
- Похожа, - ты вздыхаешь. - Поэтому я и боюсь тебя потерять.
- Правда? - спрашиваю я очень тихо.
- Правда, - говоришь ты настоящий совсем у меня над ухом, а зазеркальный закрывает глаза...
Ну, и, конечно, мы забыли - и настоящие, и зазеркальные - что ждём гостей. Звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула.
Не выпуская меня из объятий, князь подвёл меня к двери и повернул ручку.
- Рermettez moi d'entrer! - раздалось из дверей весёлое-бравурное. - May I come in!
Дверь распахнулась - я увидела перед своими глазами торт. Большой и, судя по фирменной коробке, московский. На фоне серебристого меха его держала за верёвочки рука в кожаной перчатке, подняв на уровень головы, и всё это - коробка, мех и перчатка вместе с весёлыми возгласами оживлённо двинулось на нас.
Мы отступили - я не смогла удержаться от соблазна - оглянулась назад, в Зазеркалье - посмотреть: где мы там? Истина наша где?
Но зеркало уже непроницаемо молчало, отражая лишь узор на обоях...
А Зазеркальем теперь стала входная дверь, и в неё - из какой-то другой непостижимой жизни, где меня нет и не было - входила к нам стройная, статная женщина в длинном пальто и накинутом поверх пёстром шарфе. И я тихо отшагнула, уступая ей место рядом с князем.
В прихожей сразу стало тесно, шумно, в руках у меня каким-то образом оказался торт, и я, дежурно улыбаясь, смотрела, как князь и вошедшая дама тепло целуют друг друга, тепло улыбаются друг другу...
Перед глазами моими мелькнул в суете всего лишь край её щеки, но у меня вдруг сжалось сердце - я увидела, как особенно они выглядят среди нас, как особенно они стоят рядом - словно две половинки одного целого. Про таких людей говорят: красивая пара. Они действительно под стать друг другу...
Князь между тем помогал раздеваться, разуваться, он сразу оказался ввергнут в весёлое женское чириканье, какое бывает между давно знакомыми людьми, а я стояла в стороне с тортом в руках, вдруг потеряв своё месте в этом доме и в этой прихожей. Мне вдруг стало неловко, как бывает неловко когда смотришь на чьи-то близкие отношения и понимаешь, что без тебя тут прекрасно обойдутся, тебе лучше уйти.
Чёрное пальто с серебряными пуговицами повисло на нашей вешалке, женщина повернулась ко мне, и у меня даже дух захватило от красоты точёного лица и почему-то на миг показалось, что я стою на узкой доске над пропастью.
- А это моя пани, - словно прочитав мои чувства, объявил князь, быстро привлёк к себе, обнял и чмокнул в висок. И я передохнула, словно перешла по доске над пропастью.
- Пани - это Вероника Вейзен. Вероника - это пани Эсмеральда, - дурашливо представил нас князь.
Она улыбнулась. Я улыбнулась. Я знала, что умею выглядеть вполне мило и непринуждённо. Вот только чего мне это даётся...
- Ну, пошли, девчонки! - весело скомандовал князь и, словно стаю птиц, собрал всех взмахами своих рук. - Пошли есть борщ. Вы с дороги, вам нужно усиленное питание.
В кухне суета усилилась. Князь кинулся дорезать хлеб, я нырнула в шкаф за тарелками, Нора принялась сновать вокруг стола, и всех нас вдруг обдало роскошным съестным запахом - это она открыла кастрюлю посмотреть, что там такое.
- Уаау! Вики, ты должна это попробовать! - воскликнула она с чувством. - Дас ист фантастиш!
Она была чрезмерно оживлённой, и я вспомнила, что ещё в прихожей мне почудился от неё запах алкоголя, но я не особенно обратила внимания, замирая над своей пропастью.
- Спасибо, я не буду, - с улыбкой отказалась Вероника, скромно сев в уголке и скромно сложив руки.
Я почему-то аккуратно не смотрела в этот уголок, но всё равно видела её - подчёркнуто прямую спину, изящество позы, простой мягкий джемпер спокойного цвета...
- Как это не буду? - возмутился князь. - Комсомол сказал "Надо"!
- Нет-нет, я не ем борщ... Если можно, кофе. У меня диета, - сказала она извиняюще.
- А я буду! - провозгласила Нора громко, водружая на стол бутылку коньяка. - У меня нет диеты, мне всё можно. Вики,ты зря отказываешься, он делает непревзойдённые борщи.
Она так и не села и кружила по кухне с сигаретой в руке, приоткрывала дверцы шкафов, заглянула в холодильник, обнаружила недопитый коньяк и вытащила его тоже.
- Норхен, тебе наливать? - спросил князь, глядя почему-то на Веронику.
- Подожди, не наливай! Мне нужно в дамскую комнату, - объявила Нора и вдруг подхватила меня под руку и повлекла за собой. - Здесь есть дамская комната? - журчала она, - Мы сейчас придём, не забывайте нас!
Она ловко вывела меня из кухни и прикрыла за собой дверь. Довольно бесцеремонно притащила в зал и посадила на диван. Села сама рядом, спокойно затянулась, спокойно выдохнула дым в потолок, посмотрела, как он поднимается.
- Не обиделась, что я тебя умыкнула? Пусть они хоть пять минут побудут одни. Посмотрят друг на друга... Ты не волнуйся, она по делу приехала.
Я кивнула. Мне самой, похоже было нужно время, чтобы прийти в себя.
- Я тебе хотела сказать одну вещь... - продолжила Нора, по-прежнему не глядя на меня. - То, что ты сейчас видишь, с чем обнимаешься и целуешься и с чем ты спишь в одной постели - это всё её заслуга. Это она его сделала. Ему повезло с женщиной: в шестнадцать лет он попал в очень хорошие руки.
- И что? - спросила я помолчав.
- Да ничего. Просто, чтобы ты знала, что там за отношения. Тебе же с этим жить...
- Мне?
- Ну ты глаза-то удивлённые не делай, - промолвила Нора лениво. - Что же, я не вижу, куда у вас может зайти.
Она протянула руку и взяла меня за кисть. Рука у неё была худая и тонкая, а ладонь прохладная, словно неживая.
- Не бросай Славку, а? - Она посмотрела на меня как-то снизу, и глаза у неё были просительные и голос почти умоляющий. - Не бросай. Куда бы его не занесло...
- А его куда-то должно занести? - спросила я сдержанно.
- Да куда угодно молодого красавчика может занести. Если она его уговорит, и он согласится, в Москве начнутся соблазны. Но в Москве ведь будешь ты. Ведь так?
Она всё смотрела на меня, всё держала меня за руку и мне вдруг стало это невыносимым. Я поднялась, чтобы как-то освободиться от её руки и от её власти, и встала напротив.
- Ты зачем бусы забрала? - спросила я в лоб.
Она даже не удивилась.
- А зачем они вам? - ответила она вопросом. - Ему не нужны, тебе это ни о чём не говорит. А мне - память. О том времени, когда я... - она помолчала. - Когда я мечтала быть хорошим человеком.
Она смотрела на меня спокойно, и мне вдруг стало неловко за свой прямой вопрос.
- А портрет? - спросила я уже неуверенно.
- Портрет? - она повела глазами и я поняла, что она увидела своё фото на шкафу.
- Нашли... - она усмехнулась. - Зачем искали?
- Случайно, - сказала я. - Искали одну вещь в шкафу. Странно это...
- Странно? - Она воззрилась на меня. - Ты женщина или нет? Ты в спальне со своим парнем, а на тебя с полки смотрит посторонняя девушка. Это нормально?
Я удивлённо молчала, а она продолжала неожиданно жёстко:
- Запомни на всю жизнь. Если ты человеком дорожишь, никак чужих глаз в спальне не должно быть. Ни портретов, ни фотографий. Ни мамы, ни папы римского.
- Предрассудки, - бросила я небрежно.
- Конечно, - согласилась она спокойно. - Поэтому и работает.
Я молча смотрела на неё, не зная, как реагировать. А она встала и обняла меня с улыбкой.
- Глупая ты. Но хорошая. Пошли борщ есть...
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/08/06/1094