61 глава. Троица и пожар

Элла Лякишева
               
                ТРОИЦА и ПОЖАР

       Этот церковный праздник считается престольным, и, по церковным канонам, он должен праздноваться там, где есть церковь. А у нас церкви не было, значит, не было и престола.

   Церковь стояла в Воробьях и была одна на всю округу. Чтобы как-то проводить богослужения в остальных, бесцерковных деревнях, церковные власти определили для каждой деревни свой престольный праздник.

    Для нашей деревни таким была назначена Святая Троица. К ней готовились всем миром: мели дворы и прилегающую к избе улицу, убирали в домах, стряпали. Ограды украшали зелёными берёзовыми ветками. Полы в избе застилали свежими листьями и цветами. И мы, дети, в этом принимали самое активное участие и за берёзовыми ветками ходили в Морозову рощу. На дверных косяках при входе в дом, над головой мелом рисовали крестики.

   Конечно, особых религиозных чувств мы не испытывали, нас больше прельщала праздничная обстановка и суета, а главное – те сладости, которые готовились  к празднику. В каждой избе нас угощали стряпнёй, пряниками и конфетами, так что, в первую очередь, это был праздник для нашего желудка.
 
       Умывшись утром и надев праздничную одежду, мы садились за стол. Мама ставила перед нами всё, что успевала приготовить. Но перед тем, как начинать есть, она обращалась к иконам, стоящим на божнице, и молилась. Молитва была короткой и всегда заканчивалась словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа аминь!» мы смиренно ждали, когда она закончит молитву и присоединялась к нам за столом.

    Но надолго не задерживались, бежали на улицу, положив в карманы пряников и конфет, если они  были на столе. А на улице сбивались в стайки по возрасту и интересам. Обсуждались планы, куда пойти, чем заняться.
 
   Раньше, когда Воробьёвская церковь была действующей, в деревню приезжал поп, останавливался он часто у моего деда Давыда. С утра начинался Крестный ход обычно с Морозоского края. Народ шёл с песнопениями вдоль улицы, во время остановок были богослужения, молитвы. По окончании священник приглашал на крестины, крестил новорождённых и отпускал грехи. Потом мужики расходились, шли группами к кому-нибудь в гости. А старики и старухи тоже группами рассаживались  по завалинками и начинались разговоры и воспоминания о былой жизни.
 
        В мои детские годы поп уже не приезжал, но старожилы на завалинках ещё были. В тот год  Троица пришлась на начало мая, но дни были тёплые, солнечные. Мы с Витькой играли во дворе деда Давыда. Помню, несколько старушек сидели на скамейке у палисадника и вели свои разговоры.

    Я иногда подходил и слушал, о чём они говорят. Обсуждали год приезда семей из России и не могли прийти к общему мнению. Вспоминали, что на Японскую войну (1903-1905 гг) мужики уходили уже отсюда, из Сибири.
     Витька подбегал и оттаскивал меня, вовлекая вновь в игру.

     Вдруг  слышу громкий гвалт  старушек.
- Ой, да растудыт твою мать, нихай, деревню ведь спалят!
 
   Выскочил я на улицу. Между нашей избой и усадьбой деда Ивана был сеновал, где зимой хранили сено, а летом его использовали под огуречную грядку и называли «огуречником». За зиму скотина съедала сено, и с марта там содержались корова, овцы, телята, то есть это был временный денник. В мае домашний скот выпускали пастись за огороды, а денник, очистив от навоза, готовили под «огуречник». Навоз тут же укладывали в огуречную грядку и даже высаживали огуречную рассаду, укрывая на ночь.

  Мы увидели, что из-за плетня вьётся дымок. Ветра не было, и дым поднимался вертикально вверх. Сначала я ничего не понял. Но  старушки кричали: «Воды! Воды!» Я догадался: это пожар..

     Вместе с ними бросился в ограду, но успел заметить, как от денника убегают товарищи моего брата Васька Лисин и Сашка Шуньков, жившие рядом с нами. А сам брат стоял посреди огорода, не зная, бежать ли ему, ведь за ним никто не гнался. На всякий случай он спрятался за колодезным журавлём.

    Тем временем старушки залили водой небольшой костёр. Конечно, он мог стать причиной пожара, хорошо, что его вовремя заметили.
   
    Выбежали из избы отец и мать, ещё несколько раз полили водой место костра, так как навоз накапливался годами и, полуперепревший, лежал толстым слоем, сохраняя жар внутри, и мог воспламениться даже через несколько часов.

    Продолжение на http://www.proza.ru/2019/07/18/413