Максим улыбнулся, на этот раз искренне.
- Я знаю, как найти Крафта.
- Откуда?
- Не спрашивай.
- Готова поклясться, что все дело в Говорящем камне, который ты носишь на пальце, - Мия фыркнула. – Хорошо. Ты отведешь меня к этому отродью шакалокрысы, и мы квиты. Впрочем, я буду настолько добра, что даже поделюсь водой!
Максим тяжело сглотнул. Иллюзорная вода инопланетного монстра, как выяснилось, жажду не утолила. Девушка выудила из-под плаща небольшой квадратный сосуд из темного стекла. Вода оказалась не только прохладной, но и с кисло-сладким привкусом, освежающим гортань как ментол. И сколько бы он не пил, количество воды в сосуде не уменьшалось…
- Идем, - Мия взглянула на небо. – Око Нэкту вот вот погаснет, - она насыпала на тыльную сторону ладони щепотку желтого порошка, слизала быстрым движением языка. – Хочешь?
- Нет, спасибо. Око Нэкту это солнце?
Мия посмотрела на него с изумлением.
- Судьи стерли не только твои личные воспоминания, но и элементарные знания о том, как устроен мир?
Они взобрались на гребень дюны. Максим окинул взглядом пустыню впереди, что ни чем не отличалась от пустыни позади, тяжело вздохнул. Черное стекло пирамиды бледно отражало свет заходящего солнца.
- Боюсь снова показаться идиотом, но что это за пирамида вон там? Для чего она?
- Вот уж не думала, что придется объяснять известное каждому идиоту, - девушка усмехнулась, сдула с лица соломенную прядь. – В таких пирамидах живут Демиурги. Демиурги – потомки Шестипалых Сестер, спасших Землю от последствий Огненных волн. Это ты тоже не помнишь?
Максим покачал головой.
- Омм, - Мия иронически вскинула бровь. – Ну в общем, живут они очень долго, генетика у них совсем не такая, как у людей, они переделанные, конечно, но переделанные в высшей степени мудро. (Искусство это давно утеряно, в наши грустные времена удачный генетический сдвиг – чаще всего такая же случайность, как врожденная мутация). В подземельях под пирамидами находятся Машины Предков. С помощью этих Машин Демиурги создают свои собственные обособленные реальности, населенные переделанными рабами - куклами. В этих своих реальностях Демиурги – боги, безраздельные властелины, скрытые или явные, однако им нельзя выходить вовне, оставленные без надзора Машин, они за считанные минуты постареют, и черные птицы их душ отправятся прямиком Падальщику в пасть, который, честно говоря, давно их заждался…
Не замедляя шаг, она слизала еще одну горсть порошка, поцокала языком, замолчала. Максиму нечего было ответить, в голове все как-то спуталось, перемешалось, и в то же время его удивляло, как быстро он привык к этому исполненному мрачных тайн чуждому миру, казалось, он был здесь когда-то, очень давно, во сне или в прошлой жизни. Странное дело, но теперь, когда они шли вот так, бок о бок, огибая заросли колючих кустарников, провожая взглядами перекати-поле, шли навстречу туманному солнцу, что неудержимо ускользало за горизонт, двадцать первый век, с его знакомыми с детства явлениями, законами, людьми, включая даже Альбину, казался каким-то отдаленным, туманным, существующим где-то в нигде…
- Тихо! – прервала его бессвязные размышления Мия, напряженная, прямая, она вскинула руку. – Не шевелись, Безымянный. И ни о чем не думай, понял?
- Как это так, ни о чем не думай?
- Ты и этого не умеешь? – она посмотрела на него с откровенным презрением. – Клянусь гниющими потрохами Тха, ты не самый приятный спутник! Ладно, все равно они нас заметили. Можешь думать.
- Ну спасибо, - с машинальной иронией отозвался Максим.
Шагах в тридцати от них синхронно открылись засыпанные песком круглые люки, показались продолговатые безволосые головы, широченные плечи, покрытые узорами татуировок, мускулистые торсы, будто натертые маслом, набедренные повязки из черных и красных перьев, соединенные между собой металлической лентой. Не прошло и минуты, как перед ними выстроились в ряд странные существа – людьми их было сложно назвать, учитывая две пары темных выпуклых глаз, что прижимались с обеих сторон к продольным разрезам на месте носа. Шумно втягивая воздух, края разрезов трепетали, открывая взгляду темно-розовое склизкое нутро. Широкие квадратные лбы украшали безобразные наросты в виде короткого толстого щупальца. Существ было семеро, и каждый сжимал в шестипалой конечности длинный ятаган с покрытым ржавчиной лезвием.
- Кто это? – прошептал Максим.
- Тхаги, - сплюнула в песок Мия. – Мутанты третьей волны.
Вперед выступил самый рослый мутант. Угрожающе качнув ятаганом, он проскрежетал голосом восставшего из преисподней:
- Дальше. Путь. Нельзя.
- Куб Махамайи тебе в глотку, - Мия положила ладонь на рукоять солнечного меча, как мысленно окрестил его Максим, очаровательно улыбнулась.
Тхаг помолчал, шевеля щупальцем.
- Мужчина. Дальше. Женщина. Здесь.
- Можешь идти, они тебя отпускают, - «перевела» Мия, и ее улыбка стала по-настоящему жуткой. - Передай милашке Крафту привет от старой знакомой. Скажи, что я страшно скучаю, настолько страшно, что даже смерть не помешает мне нанести ему ответный визит.
- Хмм, - трезво оценив обстановку, Максим почувствовал внутри себя некое раздвоение. С одной стороны, бросить на произвол судьбы девушку, которая спасла ему жизнь, было бы самым настоящим предательством. Он был совсем не уверен, что сможет себе такое простить. Однако у него была конкретная цель (вспомнилась внезапно Альбина, с особенной ясностью, ее любовь, нежность), да и кто ему эта Мия, в самом то деле? И если уж быть честным до конца, шансов противостоять этим тварям у него нет. Его гибель здесь, в будущем, посреди мертвой пустыни, будет совершенно бессмысленной.
Железная логика, рациональность в чистом виде. Рациональность всегда была основой его мировоззрения, его поступков. Сомнений тут быть не может. Он должен уйти. У девушки есть солнечный меч, а у него есть цель. Все просто.
- Я понимаю, ты сомневаешься, Безымянный, но я умею за себя постоять. Коготь Нэкту выручал меня и не из таких передряг, - она будто прочитала его мысли. – Глупо умирать, так ничего о себе и не вспомнив. Удачи.
Он молча развернулся и пошел прочь. К чему слова? Они ничего не изменят, да и странно было бы говорить что-то ободряющее в такой ситуации… Максим шагал ритмично, ровно, легко. Старался, по крайней мере. Все было так логично, неопровержимо, в высшей степени разумно, почему же, черт побери, так трудно дышать? Такое ощущение, что в легкие насыпали битого стекла, а в затылок забили гвоздь. Возможно, она смотрит ему вслед? Или ему кажется? Нет, нет, оборачиваться нельзя!
Максим остановился. Достал сигарету. Зажигалка щелкнула в его пальцах. Погасла. Щелкнула снова. Погасла. Максим выругался. Посмотрел на светлый краешек заходящего солнца. И внезапно понял, что улыбается. Улыбается радостной сумасшедшей невозможной улыбкой…
Максим выплюнул сигарету и побежал назад.
Трудно выразить словами ту острую, словно бритва, что разрезает надвое сердце, радость, которую он чувствовал, пока бежал, задыхаясь от невыносимо прекрасной бесконечности бытия, это было похоже на внезапный взлет втоптанного в грязь духа, это было похоже на замедленную вспышку, осветившую для него истинный облик мира - свобода, неудержимая, как полет в никуда, свобода, что важнее всего, важнее самой жизни, она и есть сущность жизни, ослепительная как молния настигающей ниоткуда любви.
Мия стояла на том же месте, спокойная и печальная, словно вестница милосердной смерти, тхаги сжимали вокруг нее полукольцо.
- Дурак, - беззлобно сказала девушка. – И я дура, - с улыбкой добавила она. – Забыла поменять батарею, - Коготь Нэкту выпал из ее расслабленных пальцев, и она не стала его поднимать. – Зачем вернулся?
- Я твой должник, - Максим улыбнулся в ответ. – А что я за мужчина, если не возвращаю долги?
Она посмотрела на него с искорками веселой симпатии в темно-зеленой глубине глаз, хотела что-то сказать, но один из мутантов взмахнул ятаганом и рванулся вперед, азартно дергая щупальцем, на одно мгновение Максима окатило холодом ужаса, в его голове что-то щелкнуло - и время замедлилось, словно в небесных часах кончился завод, однако кто-то могущественный все же продолжал едва заметно крутить шестеренки, чтобы не наступил преждевременный конец света…
И вот - обхватив тхага за широченное запястье, Максим неожиданно для себя самого бьет его открытой ладонью в омерзительное четырехглазое лицо, оглушительно хрустят кости, из приоткрытого рта твари брызжет густая и темная, словно варенье, кровь, щупальце бессильно опадает, ятаган выскальзывает из шестипалой конечности, Максим успевает подхватить его на лету и в ту же долю секунды рассекает лезвием снизу вверх подбегающего, как на замедленной видео съемке, здоровенного мутанта, третьему он одним молниеносным ударом отрубает голову, голова подскакивает вверх, разбрызгивая тягучие капли крови, тело ошеломленно падает на колени, четвертый лишается правой руки, отбегает в сторону, пятому лезвие вспарывает живот, обнажая клубок перепутанных в чудовищном беспорядке внутренностей, шестой получает удар острием в сердце, седьмой бросает ятаган, убегает, следом бежит однорукий, словно прощаясь, он помахивает обрубком, Максим мог бы догнать обоих одним прыжком, но время щелкает в его голове, возвращаясь к обычному своему ритму, окровавленный ятаган падает на красный песок, Максим трет лицо руками, озирается, моргает, отчаянно пытается вспомнить, кто он, где находится, что он тут делает, но его память чиста и прозрачна, словно вымытое стекло, словно ее стерли бесследно за неведомые грехи…
Напротив, как привидение, возникла девушка в черном плаще.
- Во имя Птицелова и всех небесных птиц! - услышал он сквозь гул пустоты в голове ее звонкий голос. – Ты же переделанный, чтоб меня Падальщик Тха разорвал! – распахнутые во всю ширь темно-зеленые глаза блестели восхищением, ярким восторгом. – Прирожденный убийца! Воин!
продолжение http://www.proza.ru/2019/07/11/1363