Диалектическое единство – что это такое? Ну, раз диалектическое, то, очевидно, как-то связано с диалектикой. Тогда, а что такое диалектика?
Существует множество самых разных определений диалектики. Наиболее распространенным, можно сказать классическим, считается определение, данное одним из основателей марксизма Ф.Энгельсом. По Энгельсу диалектика – это наука о наиболее общих законах движения, развития природы, общества и мышления.
Вдумчивый читатель очевидно сразу же обратит внимание на некоторые «накладки», явно просматривающиеся в таком определении: если речь идет о наиболее общих законах природы, то ведь и общество, и человеческий мозг с его функцией мышления являются частью той же природы – для чего еще такая отдельная конкретизация? Это же все равно, что, например, сказать: «В лесу обитают звери, волки и млекопитающие».
А все дело в том, что марксисты в качестве наиболее общих законов природы избрали законы мышления Гегеля. Далее, сопоставляя эти законы с историческим опытом развития человеческого общества, объявили их всеобщими законами всей природы в целом. Так что природа природой, а без общества и мышления, видать, никак не обойтись.
Да и не это тут самое главное. Если еще раз внимательно взглянуть на определение Энгельса, то замечаем, что наиболее общими законами природы считаются законы и закономерности, являющиеся по характеру исключительно законами движения и развития. Стало быть, повсеместно встречающиеся в природе, закономерности устойчивости, стабильности, равновесия, симметрии, закономерности функционирования, структурности, организации и многие подобного рода другие, не вошедшие в «прокрустово ложе» движения и развития, чем-нибудь существенным или стоящим внимания не являются. Это так себе – забавы ученых вместе с теоретиками и экспериментаторами (по Энгельсу).
Гегель «впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития (К. Маркс, Ф. Энгельс т. 20, с. 23)» – находим в философском словаре (М.М. Розенталь, 1975, с. 111). Ну вот, опять это безоговорочное движение, что называется без остановки.
В работе «Принцип существования мира» (http://www.proza.ru/2018/11/21/1881) мы сделали предположение о том, что если мир не может возникнуть из ничего (такое просто не укладывается в нашем сознании), то он может существовать только в том случае, когда суммарный результат всех проявлений мира будет эквивалентен эффекту его несуществования. Подобное возможно, как мы видели, при уравновешивании противоположных проявлений мира: силы, заряда, давления и всего, надо полагать, остального.
Говорят, кто-то сказал, будто бы любая наука может считаться наукой только в той степени, в которой она использует математику. Трудно сказать, что это он такое сказал, но на всякий случай повинуемся совету. Известно, что в математике, так сказать, «нулевой», т.е. ничего не значащий (в некоторых источниках используется термин «тривиальный») нуль в полной мере эквивалентен «суммарному» нулю как результату сложения противоположных чисел. При этом числа, конечно же, есть, а вот результат получается нулевой.
Если допустить, что так оно и в нашем мире, то все сразу как бы становится на свои места, все уравновешивается и… не движется. Ну, как не движется – да в окно поглядите! А на подоконнике вон воробей как живо за букашкой погнался! Букашка правда – ну, не глупая же! – быстро в дырочку спряталась. Воробей с размаху дырочку даже клюнул пару раз, пока не убедился, что это совсем невкусно. Да что там! В самой математике додумались движение придумать: там чуть ли не все «иксы» обязательно к чему-то стремятся. Только вот с какой скоростью эти «иксы» движутся, никто не говорит. Что же это за движение такое? Никто не пробовал без скорости двигаться?
Вездесущее движение и также постоянно встречающееся равновесие как бы исключают одно другое. А нельзя ли каким-то образом объединить? В той же работе о принципе существования мира, рассматривая общие закономерности движения маятника, мы пришли к выводу о существовании еще одного нуля – «периодического». Приведем соответствующие выдержки:
«Только кажется, это у нас еще не все «нули». В случае, когда равнодействующая двух противоположных сил была равна нулю, обе силы действовали одновременно. Теперь же компенсирующие друг друга работы выполняются периодически спустя некоторое время. То же самое происходит и с максимальным отклонением маятника от вертикали. Тогда это уже не просто «суммарный», а какой-то «периодический» нуль.
Третий закон Ньютона сообщает нам о том, что на всякое воздействие обязательно последует соответствующее противодействие. Однако при этом остается в тени еще один очень важный природный закон: противодействие не может наступить мгновенно, потребуется какой-то хотя бы ничтожно малый промежуток времени. Когда при определенных условиях действие и противодействие меняются местами, возникают колебания, частота и период которых определяются физическими параметрами колеблющейся системы. Период колебаний математического маятника, кстати, определяется его длиной. Возникающие везде в мире колебания, вращения, циклы – все они с этими самыми «периодическими» нулями. Так что и круговорот Гераклита, может быть, ближе к сущности существования мира, чем его недоговоренное «все течет».
Значит, движение в мире не только допустимо вопреки всяким там равновесиям, оно, оказывается, и закономерно, и необходимо. Тогда почему это мы так рьяно самого Гегеля критиковали за это его движение? Гегель, получается, был прав, это мы, такие вот да сякие, не правы. Да нет, мы все-таки правы, поскольку последовательно исходим из одного и того же принципа, предполагаемого равновесие. Но все ж на диалектику и Гераклита, и Гегеля стоило бы посмотреть немножко по-другому – что-то у них там действительно частично, несомненно, есть.
Теперь давайте вернемся к нашему основному на данный момент вопросу: как все-таки наиболее точно и правильно определить диалектику? Назвать по примеру Энгельса диалектику всего лишь наукой о движении, конечно же, нельзя, поскольку движение – не единственное и даже не изначальное проявление окружающего мира.
Существует как бы две диалектики: диалектика движения и диалектика равновесия, покоя. Доминирующей на сегодня является концепция движения, но ведь известны и серьезные альтернативы. Имеется в виду, прежде всего, широко известная философская теория равновесия А. Богданова. А ведь есть даже попытки объединения этих двух противоположных диалектик. Один из примеров – может быть кому известный «винтик» Твердохлебова (http://filosofia.ru/76783/).
Ну что ж, даже если существуют две разные диалектики, пока еще должным образом не соединенные, то все равно определение надо формулировать одно, к тому же сейчас. Значит, необходимо искать в обеих диалектиках нечто общее и, конечно же, нечто самое главное, определяющее, как бы то есть.
Согласно нашему предположению мир может создавать эффект своего несуществования в том случае, когда в нем все уравновешено. Не следует, конечно, равновесие воспринимать как нечто чисто физическое, вроде на весах что ли. Равновесие ведь может выражаться и в каком-то соответствии, слаженности, взаимодополняемости, стабильности взаимодействия. Это может быть своего рода компенсирование, сбалансирование, приспособление – утряска, в общем. Не к тому ли мы часто, сами даже не замечая, оказывается, постоянно стремимся?
Очевидно, что любое равновесие в самом обобщенном виде предполагает обязательное наличие двух взаимно противоположных начал, что можно было бы назвать просто двойственностью. Конечно, имеется в виду некая полярная двойственность, а не простая повторяемость. Вполне возможно, именно эта двойственность, биполярность как раз и является в диалектике тем самым образующим звеном, которое определяет саму суть данного учения.
Действительно о диалектике обычно вспоминают тогда, когда обнаруживается какое-то нестандартного вида противодействие, обратная сторона чего-то или же результат, противоположный ожидаемому. Сейчас вошло в моду говорить о карме как неотвратимому воздаянию за содеянное. Так это же и есть двойственность, а значит это и есть диалектика!
Погодите, ну, карма, как известно, – это результат уравновешивающего воздействия, точнее сказать, противодействия, ее еще с третьим законом Ньютона сопоставляют в обобщенном конечно смысле. Но если опять равновесие, то какой уже это будет «нуль»? Обычное равновесие сил или, в общем говоря, воздействий здесь не подходит, поскольку действие и противодействие иногда слишком уж разделены во времени. Чтобы стол так же больно ударил по кулаку, понадобятся какие-то доли секунды. А вот сделать так, чтобы земля, вода, воздух стали отравлять человека – необходимы уже хотя бы столетия. Правда если очень стараться, то можно и быстрее управиться.
«Периодический» нуль тоже не подойдет, поскольку колебания возникают не всегда. Может, этот наш новый нуль назвать «кармическим»? Так ведь такое название своей эзотеричностью затмит все остальные наши нули. Нет, надо будет все-таки с этими нулями разобраться, да хоть поназывать их по-человечески.
Все же разговор мы пока ведем только о «нашей» диалектике, т.е. диалектике равновесия. А как быть с той диалектикой движения, в которой, кажется, все только то и делает, что движется? Ну, побежало одно к другому, вроде бы уже и два. Так оно тут сразу прямо к третьему двинуло, потом, кто знает, еще к какому побежит. Так гляди целая «многолектика» может получиться! А может быть двойственность следовало бы искать в самом том, что движется, не забывая конечно, что движение в философии – это любое изменение?
Известно, что в традиционной гегелевской диалектике (а она фактически целиком перекочевала в диалектический материализм, только по дороге, говорят, что-то там перевернулось) одним из ключевых понятий является противоречие. Хорошо сказано: как кораблик назовешь, так он и поплывет. Гегель назвал свой «логический кораблик» «Противоречие», вот он так с этими своими противоречиями до сих пор и «плывет». Во всяком случае, наука не может дать строгого и однозначного определения понятия противоречия.
В самом деле, что значит противоречиво? Это означает, что все вокруг какое-то не такое, не конкретное, не настоящее что ли. Противоречие – это, получается, когда все «против»: что ни скажешь, тому и не поверят, что ни спросишь, на то и не ответят, что ни попросишь, того и не дадут.
И все же, несмотря на такие вот противоречия, противоречие, как известно, подразумевает наличие у всех предметов и явлений каких-то противоположных сторон, свойств, тенденций. Так это ведь не что иное, как просто по-другому названная полярная двойственность! Если противоречие понимать как двойственность, биполярность, то выходит, что диалектик на самом деле не две, а одна, при этом полярная двойственность как раз и является в ней тем самым искомым определяющим началом.
Таким образом, диалектика – это наука о закономерностях двойственности, биполярности окружающего мира. Раз есть наука, то должен существовать и соответствующий основополагающий закон всеобщего характера, представляющий эту науку.
А такой закон есть. Это всем известный диалектический закон единства и борьбы противоположностей. Только давайте немного проанализируем. В первоначальной формулировке Энгельса данный закон назывался: закон взаимного проникновения противоположностей. Это такое-то единство что ли – путем взаимного проникновения? А иначе никак нельзя было? Что-то и борьбы здесь никакой не видно. Ах да, «борьбу» в формулировку закона, насколько известно, ввел В.Ленин. Это, наверное, для того, чтобы пролетариат и буржуазия лучше боролись.
И в чем же заключается главная суть диалектического закона о противоположностях? Оказывается в том, что он указывает на причину и источник движения. Ну вот, опять пошло-поехало. Сколько волка ни корми, а шкура овечьей не становится. Значит вся эта двойственность, противоречивость – только побочное, второстепенное, вспомогательное средство для достижения единственной цели – движения. Невероятно? Тогда давайте еще раз вспомним энгельсово определение диалектики: «Диалектика – это наука о наиболее общих законах движения, развития…». Есть тут хотя бы какой-нибудь намек на присутствующие везде в мире двойственность, противоречивость? Да мелочь все это. Движение – вот это да!
Природа разговаривает с человеком двоичным кодом: «есть – нет», что следует понимать как существование и несуществование. «Быть или не быть» – ключевая формула как для человека, так и для всего мира в целом. Представить появление мира из ничего невозможно, поэтому вывод может быть только один: мир существует всегда. Именно к такому выводу пришел древний мыслитель Гераклит. Но при этом надо было обойти, как-то нейтрализовать необходимость первоначального появления мира. Гераклит нашел метод обхода такой необходимости, провозгласив идею всеобщего движения мира.
Действительно, вот смотрите: только что мир был таким, а через какое-то мгновение он уже другой. Был старый мир, а появился новый – движется ведь все. Можем ли мы утверждать о том, что мир существует, если подумать об этом еще не успели, а мира уже нет? То есть, прежнего мира нет, на его место появился новый, но налицо ведь сам факт исчезновения и появления. Не зря же Гераклит утверждал: «В одни и те же реки мы входим и не входим, существуем и не существуем». Если это так, то зачем тогда миру появляться ниоткуда, если он и так каждое мгновение исчезает и появляется? Таким образом, выдвинутая Гераклитом идея всеобщего движения, так или иначе, представляет собой попытку разрешения парадокса возникновения мира из ничего.
Вот откуда и пошло это вездесущее, неустанное и непрестанное движение, от которого, кажется, нет ни покоя, ни отбоя. Такое впечатление, что человеку, прежде всего, легче всего и проще всего сказать: «В мире все движется».
Концепция движения, как известно, была всесторонне развита немецким философом Г.Гегелем, также воспринимавшим мир как процесс. Перейдя в марксизм, эта концепция приобрела еще и идеологическую, политическую окраску. Ну, здесь понятно: надо непрерывно двигаться, делать революцию, ломать капитализм и строить коммунизм. Малейшая остановка – преступлению подобна! Может, как-то все-таки надо было бы этот вопиющий беспредел остановить? Только вряд ли нужно: он сам себя остановит.
Движение в философии – это, как известно, любое изменение. Рассмотрим это движение-изменение в виде какого-нибудь процесса, где все, как и положено, меняется. Но при всеобщем изменении должны изменяться также и все характеристики, параметры процесса: скорость, ускорение, направление и т.п. Мы привыкли к тому, что обычно существуют определенные закономерности как протекания любых процессов, так и вообще всех изменений и явлений. Однако концепция всеобщего движения нигде не указывает на какую-нибудь возможность или необходимость постоянства, неизменности чего-либо вообще. Стало быть, и сами закономерности должны непрерывно изменяться, возможно, даже по тому же самому принципу: «существуют – не существуют». Это что же получается – законы природы уже не имеют место быть? Мир – вне закона? Ну, такое уже слишком даже для Гераклита вместе со всей его знаменитой древностью!
Чувствуя очевидно, что его идея всеобщего движения неуклонно ведет к такому же всеобщему хаосу и полной неразберихе, Гераклит вынужден был признать существование некоего постоянства, да еще и на самом высоком уровне. Такое вечное и неизменное начало в природе Гераклит назвал Логосом, воспринимая его, в современном выражении, как всеобщий, фундаментальный закон мироустройства.
Это конечно хорошо, что Гераклит все-таки сделал попытку хоть чем-то уравновесить свое необузданное движение. Мы ведь тоже предполагаем всеобщую уравновешенность мира. А если даже не пытаться что-то уравновесить, то мир сделает это сам. Второе начало термодинамики здесь всегда на первом месте, если даже и никакой термодинамики не будет.
Итак, Гераклит признал Логос строго незыблемым всеобщим законом природы. Однако любой всеобщий закон неизбежно должен проявлять себя в иерархической цепочке природных законов более низкого порядка, иначе он просто теряет свое название по определению. Вот, например, всеобщий физический закон сохранения и превращения энергии. Если дело касается энергии, то мы же узнаем этот закон во всех ему подобных «маленьких закончиках» вплоть до отдельного конкретного явления.
Таким образом, никакие закономерности происходящих в мире процессов и явлений вовсе не изменяются, и мир, благодаря этому, стабильно существует, и так же стабильно, закономерно пребывает в, очевидно необходимом ему, движении. Все это, оказывается, Гераклит прекрасно знал, только вот зачем о реке-то писал? Почему он не захотел в реку входить второй раз? Скорее всего, вода была слишком холодная.
Рассмотрим попутно вопрос о том, как Гераклит искал в природе источник движения. Гераклит предположил, что все в мире состоит из противоположностей. Эти противоположности создают состояние напряженности, вследствие которой и возникает движение. Гераклит приводит пример лука: возникающая в дуге лука и его тетиве напряженность служит источником появления движения.
Да, действительно из лука выпускают летящие стрелы. Но погодите, лук ведь сам не стреляет, да и в дугу он тоже согнуться сам не мог – люди сгибали. Лук представляет собой чисто искусственное устройство и к законам природы в силу этого может иметь весьма сомнительное отношение. Поэтому если уж говорить о каких-то напряженностях, то все они – исключительно напряженности самого человека. Между прочим, лук сгибать вовсе не обязательно – это всего лишь для большей эффективности. Возьмем какую-нибудь гибкую палку, привяжем к концам веревку и, конечно очень с горем пополам, но стрелять можно.
Кран поднял тяжелую плиту – конечно же, есть напряженность в тросах, на крюке, в стреле крана. Даже люди как-то напряженно вверх поглядывают, стремясь невольно отойти в сторону. А если, допустим, плита сорвалась и упала (будем надеяться, благополучно) или ее еще и не подымали? Откуда возьмется здесь какая-либо напряженность? Может, напряженность состоит в том, что лежащая плита давит на асфальт? Так на то он и асфальт, чтобы на него давили.
Давайте вернемся еще раз к воде, философия, как мы знаем, с большим вниманием к этому веществу относится. Если взять смесь водорода и кислорода в определенной пропорции, то такого рода объект действительно будет содержать в себе своеобразную напряженность, поскольку если эту смесь разумно поджечь, то выделится достаточно много… движения. В конечном итоге получится вода. А какая у нее может быть напряженность? Иногда задают вопрос: почему вода не горит? Да потому, что она уже сгорела! Вода это пепел, а пепел, как известно, не горит, нет у него никакой такой напряженности, а вот то, что сгорело, как раз ее и имело. По Гераклиту получается, что гореть или что-то там обязательно делать будет все – напряженность же во всем во всем мире! Нет, делать будет только, если еще не сделало, а уж когда сделало, то, ничего не поделаешь, делать будет нечего. Такие вот дела.
Более серьезный вывод здесь таков: далеко не все в мире может представлять собой источник движения. Физика объясняет все это значительно проще. Действительно, некоторые объекты, вещества, устройства могут при определенных условиях вызывать движение, изменение. Их называют источниками энергии. Энергия и движение это, в общем, не одно и то же, поскольку энергия является физической величиной, а движение – просто явление. Однако в данном случае некоторая идентичность этих понятий очевидна: без энергии ничто не будет ни двигаться, ни изменяться.
То, что энергия имеется далеко не во всем, человеку объяснять не надо. В мире даже идет борьба за источники энергии и по мере их истощения она, несомненно, будет усиливаться. В традиционной диалектике, как видим, вопрос о каких-либо источниках даже не стоит. Там все движется, значит все и источники. Выходит, все-таки пепел должен гореть. Вот хорошо – одной охапки дров на всю зиму хватит.
Если утверждается, что все в мире представляет собой единство противоположностей, то мы спорить не будем, даже согласимся. Противоречия везде есть – пускай и так. Ну, а движение действительно при определенных условиях возникает. Разность зарядов вызывает электрический ток. Поднятое на высоту тело падает. Должен был решить задачку, а не решил – ругают. Вследствие определенного химического неравновесия горят дрова.
Но давайте проследим, что, же происходит дальше после этого движения. Ток прошел, заряды выровнялись, и все затихло. Тело упало да и лежит себе. Ребенок из-за этой задачки расстроился, ревет – уже не ругать приходится, а наоборот успокаивать. Ну, а пепел, оказывается, в самом деле не горит. Тут уже как в той песне: «Ох, не горит зола зимою, поджигай – не поджигай». Правда, именно такой песни нет, но есть очень похожая. Вроде как: «Ох, не растут грибы зимою, собирай – не собирай» или там о траве что-то.
Как видим, после движения все противоречия исчезают. Следовательно, движение можно рассматривать как процесс исчезновения противоречий. Значит, если в мире все движется и движется, то противоречия все исчезают и исчезают. А если совсем исчезнут – что будет? Мир остановится, что ли? В термодинамике, кстати, подобный вопрос давно рассматривается, но, кажется, до конца он так и не рассмотрен.
Может быть, если исчезают одни противоречия, то на их место каким-то образом должны появляться новые? А как это в диалектике рассматривается? А никак. Там только строго-настрого утверждается: противоречия есть во всем и баста! Хотя погодите, вот, кажется, один из классических примеров возникновения противоречий. Традиционная диалектика убеждает нас в том, что любой предмет не является тождественным самому себе. Вследствие этого и возникает противоречие, приводящее к движению. Значит, если предмет в каждый момент не равен себе, не тождествен, то это может означать только то, что он (по неуказанной, кстати, причине) изменился, то есть произошло движение. Теперь это движение порождает противоречие, которое в свою очередь порождает движение. Шедевр! Пошли потому что идем. Может, по дороге не мешало бы и к врачам заглянуть?
«Противоречие – мать истины» – гласит пословица. А вот о движении она ничего не гласит, видать до такого люди почему-то не додумались. Все в мире действительно заключает в себе единство диалектических противоположностей, которое можно просто назвать диалектическим единством.
Молодые люди противоположного пола создали семью. Их притягивает, соединяет взаимная любовь, забота друг о друге, общий уголок, общие мечты и дела. Вот и в диалектическом законе о таком единстве пишут. Только это, оказывается, не весь закон – там ведь есть еще и борьба, и она вроде бы как главнее. «Единство противоположностей условно, временно, борьба абсолютна» – гласят корифеи. Трудно сказать, в чем именно должна проявлять себя такая борьба. Может быть, – ссоры, обиды, разочарования, но по диалектике это должно в конечном итоге обязательно привести к движению, то есть ключевому изменению состояния дел. Попросту говоря – разводу.
Еще один пример. Стены и крыша дома противоположны по своему функциональному назначению. Стены крышу держат на весу, а она, в свою очередь, их от дождя и снега укрывает. Весьма удачное диалектическое единство. Ну, а как же борьба – поспешит диалектика? Крыша ведь на стены давит, хотя они конечно упираются. Хотя вот смотрите: уже трещины пошли, еще немного и долгожданное движение наступит. А там дожди, ливни, движение воды, и поплывет все это прямо к оврагу. Ну что ж, все по диалектике. Домика только жалко. Красивый был такой, аккуратненький.
А зачем нам вообще такая диалектика, эта борьба, это движение, разрушающее все хорошее? Нельзя обойтись что ли? Ну, диалектика, в принципе, разная бывает. Да и борьба… иногда ведь и побороться стоит. А движение, оказывается, может быть как разрушительным, так и созидательным.
Семья вот образовалась. А какое до этого было движение чувств, приводящее в движение все! Дом ведь тоже когда-то строился, и люди там уж на все лады двигались. Ну, это все, так сказать, человеческое движение, а в самой природе может ли движение приводить к такому же созиданию, единству диалектических противоположностей? Конечно, может. Семьи ведь, хотя порой и очень своеобразные, создает все живое. Мы уже приводили пример бурного движения, предшествующего образованию молекулы воды. Или вот где-то в пространстве летит электрон, притягиваясь к протону. Сначала он с размаху пролетает мимо, но потом возвращается по нескольку раз и все движется, движется…. Да до сих пор он движется, хотя уже давно произошло образование новой природной системы – атома, единства двух противоположных электрических зарядов.
Традиционная диалектика считает, что все в мире представляет собой единство противоположностей, и это приводит к движению. Мы не возражаем, но в то же время предполагаем, что может быть и наоборот. Вот очевидно потому все существующее в мире (еще не успевшее разрушиться) и представляет собой это самое диалектическое единство.
Устройство мира таково, что сразу же в нем можно увидеть диалектическое единство, например, конечного и бесконечного. В человеческом воображении мир бесконечен как вширь, так и вглубь. Наша планета Земля вместе с Солнцем и другими планетами входит в гигантское скопление звезд – Галактику. Множество звезд, галактик и всего в какой-то мере доступного нашему наблюдению мы называем Метагалактикой или Вселенной. Многие считают, что вселенных или же каких-то иных космических образований в нашем мире много, их число бесконечно, а поэтому предела мира не существует вообще. В самом деле, если даже попытаться представить себе конец мира, то сразу же возникает вопрос: а что дальше?
Двигаясь как бы в другую сторону, т.е. разделяя мир на все меньшие части, мы также сталкиваемся с бесконечностью. Все тела, как известно, состоят из молекул, составными частями которых являются атомы. Атом также имеет свою структуру: ядро и электроны. Ну, а ядра тоже делятся, хотя это, оказывается, и не всегда хорошо. Существует множество микроскопических частиц, которые физики постоянно норовят называть «элементарными», то есть неделимыми. Не будем слишком возражать физикам – они свое дело делают. Но и нам вроде бы никто не запрещает считать деление мира бесконечным. Так и будем считать, многие к тому же говорят: надо делиться.
Бесконечности «вширь» и «вглубь», конечно же, представляют собой диалектические противоположности, ведь одна из них «очень большая», а другая «совсем маленькая». А нельзя ли их как-нибудь объединить?
Бесконечность есть, а вот бесконечного – нет. Как можно вообще себе представить нечто реально бесконечное? Даже в математике, как известно, бесконечность не выражается числом. Если не существует бесконечного, то, наверное, должно быть только конечное. А как может существовать конечное в бесконечном мире? Очевидно так, чтобы эти две диалектические противоположности воссоединились.
Вот поэтому наш мир иерархически структурирован. Каждый объект мира конечен, ограничен, но в любом таком объекте мир до бесконечности «продолжается внутрь», ну а множество подобного рода объектов создает уже бесконечность внешнюю. Кстати, именно через конечное, через структуризацию происходит также и соединение двух взаимно-противоположных бесконечностей «вширь» и «вглубь».
Для любого природного объекта, системы существуют понятия внутреннего и внешнего. Тонкая, иногда еле уловимая грань, отделяющая данный объект от остального мира, как раз и представляет собой диалектическое единство внутреннего и внешнего, поскольку эта грань не только разделяет, но и соединяет.
Но внутри не просто сам объект, это, же – целый мир с его бесконечной глубиной структуры! В каждом объекте обязательно находятся какие-то дискретные структурные части, являющиеся в свою очередь такими же бесконечными мирами. Значит, мир и в самом деле – это миры миров, миры в мирах! И все это каким-то образом соединяется в наш единый общий мир. Ощущение такое, как будто бы мир замыкается сам на себя, и в то же время он бесконечен. Как достигается и как сохраняется это поистине грандиозное диалектическое единство?
Обратим внимание на то, что в наших примерах единства противоположностей, т.е. диалектического единства нигде не видно какой-либо борьбы и следующего из нее движения. В самом деле, как могут бороться между собой, например, конечное и бесконечное, внутреннее и внешнее, противоположные бесконечности вглубь и вширь?
Движение, конечно же, есть, но оно не является для нас самоцелью, надо будет – рассмотрим. А пока, может, стоило бы поискать какие-то новые диалектические единства? Ведь диалектика, оказывается, не в скучных томах трудов в шкафах. Диалектика – вокруг нас! Простая, понятная, интересная.
Каждое тело, предмет, объект имеют свою величину: размер, объем. Что можно сказать по этому поводу? Обычно сразу приходит на ум: «Все познается в сравнении», мол, надо данный объект сравнить с каким-то другим, эталонным. А если пока не спешить сравнивать? Ведь и сам по себе этот объект, как видим, немалый, но не слишком так чтоб и большой. Значит, он соединяет в себе две противоположности: «большое» и «малое». Конечно, каждый объект соединяет их по-своему, но это уже конкретика, а вот диалектическое единство имеется всегда.
Рассмотрим это на каком-нибудь примере. Вот, допустим, тележка. Чтобы больше перевезти, она должна быть как можно большей. Но чтобы в проемах проходила, надо наоборот как можно меньше делать. С проемами попробуем так разобраться: делаем тележку более узкой, но зато длиннее. Неплохо, но вот слишком длинная тележка начинает на поворотах застревать. Тогда попробуем по-другому: борта тележки удлиняем, тогда ведь и влезет больше. Удлиняем вот, удлиняем пока… пока рабочие кричать не начнут: «Ты сам-то потянешь?». Ну, значит на этом диалектическое единство надо заканчивать. Заканчиваем, но борта тележки все-таки надо бы немного снизить – для равновесия, так сказать. Рабочие, они на вид хотя и крепкие, но все равно ворчать будут.
В классической диалектике к диалектическим противоположностям предъявляется ряд требований. Такие противоположности, во-первых, должны взаимно исключать и взаимно предполагать одна другую. Подразумевается как бы деление, поляризация целого на две противоположные стороны. Вот, например, такие противоположности, как «тепло» и «холод». Это ведь только разные значения одного и того же параметра – температуры, а сами противоположности образуются вследствие нашего восприятия или показания термометра. Дальше диалектика в плане единства противоположностей обычно переходит к своей излюбленной «борьбе», с чем мы уж никак примириться не можем.
Диалектические противоположности в описанных нами примерах диалектического единства вроде бы соответствуют указанным выше требованиям. Большое не может быть малым, внутреннее – внешним, а бесконечно большое бесконечно малым. Это в плане взаимоисключения. Точно так же и в аспекте взаимного предположения: Малое, например, обуславливает существование большого, внутреннее – внешнего и т.д.
Существенный интерес мог бы представлять аспект своеобразной поляризации, диполизации целого в процессе образования противоположностей. Когда мы говорим, например, о величине объекта, то имеется в виду одна характеристика – масштабный размер. Каждый конкретный объект по-своему определяет некую точку отсчета масштабности, которая уже и образует эти «малое» и «большое». Да, мы действительно привыкли определять размер чего-то по отношению к другому, подобному. Таким образом, размер, величина – понятия относительные. Может быть, в мире вообще все относительно, и ничего абсолютного быть не может?
В самом деле, абсолютно большой объект представлял бы собой весь бесконечный мир, т.е. существование подобного объекта теряло бы всякий смысл. Абсолютно малый объект – это объект, размер которого равен нулю, что равнозначно его несуществованию. Здесь, конечно, не имеется в виду используемое в теории бесконечно малых бесконечное приближение к нулю. Схожая картина и с понятиями внутреннего и внешнего. Абсолютно внешнее пришлось бы искать где-то за пределами бесконечного мира, что абсурдно. Абсолютно внутреннее опять бы оказалось ничего не значащим нулем.
Рассматривая пространственную оболочку, отделяющую конкретный объект от остального мира, мы заметили, что она не только отделяет, но и соединяет. Между отдельными телами, как известно, существует взаимодействие, причем как непосредственно контактное, так и полевое. Таким образом, каждый объект одновременно и отделен от мира, и связан с ним, что также представляет собой пример диалектического единства.
В отношении объекта, да, в принципе, и любой структурной среды применяются в данном случае взаимно противоположные понятия дискретности и непрерывности. А как тут насчет абсолютизации? Абсолютная непрерывность означала бы отсутствие всяких границ объекта, т.е. невозможность его реально выделить из среды. Абсолютная дискретность – это отсутствие какого-либо взаимодействия с миром, а значит и физическая невозможность обнаружения объекта, даже если он там и есть. Хотя вряд ли он смог бы так спрятаться – мир все равно найдет.
Рассматривая разные примеры диалектического единства, мы все больше приходим к выводу, что в мире все действительно относительно, и какая-либо абсолютизация чего-то неизбежно приводит или к бессмыслице, или к несуществующей бесконечности. Давайте исходить из выдвинутого самим же Гегелем тезиса о том, что все в мире представляет собой единство противоположностей. Если мы абсолютизируем одну из противоположностей, то другая просто исчезает. Но имеет ли какой-нибудь смысл противоположность, которая ничему не противоположна?
Возвратимся еще раз к движению, т.е. в философском понимании изменению вообще. В любой материальной системе, области пространства или даже во всем мире всегда происходит какое-то движение. При этом подразумевается как наличие каких-то изменений, так и их отсутствие. В связи с этим можно говорить о двух взаимно противоположных характеристиках системы: изменчивости и устойчивости.
Абсолютная устойчивость означала бы полное отсутствие всяких изменений, абсолютную недвижимость системы, включая также и невозможность ее взаимодействия с окружающим миром, что неприемлемо. Абсолютную изменчивость можно было бы представить в виде полного хаоса с отсутствием всякого порядка и закономерности. Конечно же, все в мире существует в относительном единстве, не допускающем любой из крайностей.
«Да, в мире все относительно» – небрежно заметит диалектика, а через каких-либо пять строчек-листочек она уже провозглашает: «Движение материи абсолютно, тогда как всякий покой относителен». (Философский словарь, М.М. Розенталь, 1975г., с. 100). Ну, это уже, похоже, даже не философия, а, как мы и намекали, нечто другое.
А не кажется ли нам, что утверждение «движение абсолютно» как раз и представляет собой прекрасный образец самого настоящего постоянства и неизменности? Если движение действительно абсолютно, то существует постоянно и повсеместно действующая закономерность быть этому движению везде и всегда. Причем никакого постоянства, конечно же, не допускается. Кроме, конечно, этой самой постоянной закономерности. Оказывается, абсолютизация может приводить к полной противоположности.
Вот мы и подловили классиков. Только как бы нам, переступая через грабли, не попасть в ту же самую лужу. Ведь утверждая о том, что в мире все относительно, мы фактически абсолютизируем саму относительность. Тогда не остается ничего другого, как объединить абсолютность и относительность в одно диалектическое единство. Получается, что любая абсолютность, в конце концов, может оказаться относительной, а сама относительность должна содержать в себе какие-то признаки абсолютности.
Чтобы самим себя не запутывать, давайте лучше обратимся к примеру. Нам вот палочка для подставки нужна, мы отрезали ровно 30 сантиметров. 30см – это абсолютно или нет? Ну, тридцать оно и есть тридцать, с чего бы ему абсолютным и не быть? Только мы ведь сами понимаем, что абсолютно точно отрезать нельзя – хоть на какие-то доли миллиметра да ошибемся. Выходит, длина палочки на самом деле не абсолютна, а все-таки относительна. Ну, если относительна, то можно ведь сколько угодно отрезать – хоть 20, хоть 40, а то и целый метр. Нет, теперь сама относительность должна иметь какой-то предел, т.е. она не должна быть абсолютной, иначе придется такую палочку просто выбросить. Предполагаемая длина палочки в 30см как раз и является в данном случае фактическим единством абсолютного и относительного в отношении размера.
Здесь мы вплотную подошли к понятию точности, например, при измерениях. Известно, что абсолютно точно ничего измерить нельзя. А задумывались ли мы о том, что нельзя измерить также и «абсолютно приблизительно», поскольку при этом будет теряться весь смысл измерения?
Еще есть такие понятия, как существенное и несущественное, находящиеся также в диалектическом единстве. Отрезок в 5см, к примеру, может оказаться весьма существенным для нашей палочки, а вот если, допустим, длину дома меряют или даже целого квартала, то на такую величину никто, конечно, не обратит никакого внимания.
Диалектика в ее классическом варианте нередко пренебрегает диалектической зависимостью существенного и несущественного. Пытаясь доказать абсолютность движения, диалектика иногда прибегает к аргументациям типа: если скорость тела и постоянна, то она ведь не может быть абсолютно постоянной: какие-то отклонения, изменения обязательно есть, значит, есть и движение. Или же: если тело даже находится в относительном покое, то в нем, ведь молекулы движутся. Тогда попробуйте представить себе физическую теорию, описывающую, например, движение тела, брошенного под углом к горизонту, в которой учитывалось бы также и движение молекул этого тела.
И еще один вопрос возникает: могут ли в мире существовать два совершенно одинаковых объекта? В философии по этому поводу используются понятия тождества и различия, но о том, что там каждый предмет не тождествен самому себе, мы, естественно, речь не ведем.
Сходство и различие объектов окружающего мира наблюдается нами повсеместно, и здесь мы, несомненно, имеем еще одно диалектическое единство. Рассмотрим вопрос абсолютизации: могут ли действительно существовать совершенно одинаковые природные объекты? Физика склоняется к утвердительному ответу, во всяком случае, какое-нибудь различие, например, двух электронов даже не рассматривается. А вот буддийская философия считает, что в мире нет двух одинаковых электронов, и человеческий опыт в этом вопросе примет, скорее всего, сторону философии.
Физики, между прочим, этих электронов в глаза не видали, а вот автора этих строк не раз упрекали за употребление в отношении электрона термина «шарик» даже в кавычках: «Электрон – не шарик!». Так что же, там, в атомах «тузики» вращаются что ли?
Мы уже отмечали, что каждый природный объект – это целый мир с его бесконечной структурой. Тогда можно ли поверить в существование двух разных миров, копирующих друг друга до мельчайших подробностей? Уж бесконечно маловероятно такое.
Но не будем забывать и о другой стороне: существуют ли в мире также и «абсолютно разные» вещи? Вопрос вроде бы и простой, а заставляет задуматься.
Следующая проблема: конкретное и абстрактное. Вот, допустим, конкретный автомобиль, иномарка, как и положено. Но есть, же и абстрактное понятие «автомобиль» как автомобиль вообще, автомобиль из множества всех автомобилей. Здесь также имеется смысл говорить о диалектическом единстве.
Действительно, конкретный автомобиль и абстрактное понятие автомобиля являются диалектическими противоположностями: конкретный автомобиль и все всевозможные автомобили – есть разница, ну и на абстрактном автомобиле, конечно, не поедешь. Абсолютно конкретный автомобиль лишает смысла существование каких-либо других автомобилей, а абсолютно абстрактный автомобиль превращается в пустые разговоры.
Продолжая разговор о диалектических единствах, нельзя не вспомнить, что нечто подобное существует и в самой традиционной диалектике. Имеются в виду известные категории диалектики. В диалектическом материализме обычно рассматривался стабильный набор категорий диалектики: единичное, особенное и общее, причина и следствие, необходимость и случайность, возможность и действительность, содержание и форма, сущность и явление.
Прежде всего, следует отметить, что почти все категории парные, т.е. имеется уже как бы заготовка на диалектическое единство. Но являются ли действительно эти пары категорий примерами диалектических единств, и именно так ли их представляет сама классическая диалектика?
Если уж вести разговор о единстве противоположностей, то надо эти самые противоположности конкретно выразить, определить. Именно такое, в достаточной мере четкое указание, что вот, мол, единичное и общее, причина и следствие и т.д. являются действительно диалектическими противоположностями, в диалектике фактически отсутствует. Да, категории парные, они в единстве, но для диалектических противоположностей, напомним, специальные условия нужны.
Надо сказать, что рассуждения классической диалектики по поводу категорий, в меньшей мере засоренные всякими «движениями», «развитиями» и прочей «борьбой», выглядят достаточно приемлемо. Хорошо, к примеру, разобран вопрос о причинно-следственных связях, неплохо раскрыта взаимосвязь сущности и явления. Но когда уже речь заходит о категориях «возможность и действительность», «форма и содержание», на первое место выходят излишняя абстрактность и неопределенность.
Термин «форма» здесь, кстати, выбран крайне неудачно. Ну, для каких-нибудь произведений литературы, искусства еще, куда ни шло, но ведь речь идет о закономерностях всеобщего характера, охватывающих, так сказать, все предметы и все науки. В какой «форме» тут применять эту «форму»? Вот, допустим, у мяча форма круглая, а содержание какое: быть надутым и быть битым или быть набитым и быть дутым? А может быть, подобного рода содержательность самой диалектики действительно требует каких-то существенных форменных изменений?
Мы не зря вспомнили об условиях, которым должны отвечать именно диалектические, а не просто противоположности. Зеленое и круглое, например, хотя и очень разные, фактически противоположные, диалектическими противоположностями все-таки не являются. Главный вопрос, конечно же, даже не в существовании диалектических противоположностей, а именно в их единстве, возможности соединения.
Прямая линия и окружность представляют собой диалектические противоположности как противопоставление замкнутости, конечности и неограниченности, бесконечности. А диалектическое единство каким может быть? Да спираль! Так горячо всеми диалектиками любимая.
Если попытаться соединить последовательное и параллельное (одновременное), то получим фрактальное ветвление, по принципу которого строится весь мир. На ветку дерева посмотрите: от нее ответвляются такие же маленькие копии, а сами «копии» делятся еще вплоть до самых листьев, да и на листочке вы изображение дерева увидите. Ну, а сама эта ветка вместе с другими такими же оказывается составной частью большой ветви или всего ствола.
Мир делится на страны, страны – на города и поселки, дальше идут кварталы, улицы, дома, подъезды, квартиры и отдельные комнаты. Любая река со своими притоками, а потом еще и дельтой оказывается фракталом.
Все на земле делится на всякие тела и предметы. Они в свою очередь – на молекулы, потом на атомы. Одновременное существование одних и тех же молекул – «параллельность», деление на атомы – «последовательность». И это все в одном единстве.
А ведь соединение противоположного – это очень часто соединение несоединимого. Как можно соединить, например, положительные и отрицательные заряды – они ведь перемешаются и все нейтрализуется? Так надо именно соединять, а не смешивать! Сделаем аккумулятор или конденсатор.
Кажется, в природе, где вроде бы действительно все перемешано (все тела обычно нейтральны), существует какое-то диалектическое единство соединения и смешивания. Одноименно заряженные электроны должны были бы разлететься вследствие взаимного отталкивания, но они в атоме соединены вместе и даже «расставлены» по орбитам. Это происходит потому, что такое же количество положительно заряженных протонов составляет вместе с электронами взаимное единство.
А как это, кстати, одноименно заряженные протоны в ядре собрались и не разлетаются? Физика тут, как всегда туманно, объясняет, но и так ясно, что причиной этого является, скорее всего, наличие нейтронов. Ведь атомных ядер без нейтронов, за исключением ядра атома водорода, не существует.
Значит, заряды в атомах соединены, а не смешаны, а уже сами атомы электрически нейтральны, могут и перемешиваться. Но это, же перемешивание не только атомов, а и тех зарядов, которые в этих атомах есть. Дальше оказывается, что атомы все-таки не совсем нейтральны, снова происходит соединение, ну и пошел бесконечный процесс усложнения, самоорганизации мира.
Диалектические единства при хорошем внимании мы встречаем буквально на каждом шагу. Вот молоток, железный пока без ручки. Молоток в основном предназначен для забивания гвоздей. Да разве этим железом гвоздь забьешь, кнопку разве какую-нибудь пристукать можно. А вот палка какая-то – она уж точно не для забивания гвоздей. Только вот когда эту палку к железу присоединили, молоток получился бесподобный. Мы с радости потом все гвозди позабивали.
От природы дается талант быть умным, сильным, остро чувствовать красоту мира. А есть еще обучение, тренировки, работа над собой. У выдающихся ученых спортсменов, поэтов, художников без соответствующего диалектического единства уж явно не обошлось.
Вот песню взять. Это же единство слов и музыки. Иногда какие-то незаметные стихи совершенно по-другому в песне зазвучат. Да и сама музыка со словами приобретает какой-то новый, объемный смысл. Известно ведь как снижается эффект песни на иностранном языке.
Кто-то спросит: «А лед и пламень соединить можно?». Конечно можно, именно это как раз и делается в тепловых двигателях, где обязательно присутствуют как нагреватель, так и холодильник. Только вот если смешать, то получится просто комнатная температура.
А можно ли одновременно сидеть бежать? Пожалуйста: садимся в автомобиль, устраиваемся поудобнее. Автомобиль весело бежит по дороге, ну и мы с ним… за компанию.
А ведь бывает и неудачное единство, когда, например, песня оказывается «никакой» из-за нелепых слов или плохой музыки. Если ручка у молотка никудышная, то вся работа может представлять собой мучение, включая и травмы пальцев. Или же когда талант, например, есть, а работать над собой не хочется. Наоборот – учишься, стараешься, тренируешься, а таланта все-таки нет. Но честь и хвала, все же, таким, очень захотят – прорвутся! Это ведь тоже талант.
Постает вопрос не только о единстве, но и степени соответствия противоположностей в их единстве. И вот теперь вспомним о равновесии. Мы предположили, что именно равновесие лежит в основе существования мира как необходимое условие для создания эффекта его несуществования.
Все в мире представляет собой диалектическое единство, но далеко не всегда противоположности в таком единстве уравновешены, т.е. приведены в полное взаимное соответствие. Неуравновешенный мир пребывает как бы в «незаконном», ненормальном для себя состоянии. Возникает реакция – уравновешивание. А это и есть движение. Все знают, что в мире все движется, но мы ведь пытаемся еще и объяснить – почему.
В традиционной диалектике принято считать, что все предметы и вещи противоречивы, представляют собой единство противоположностей и именно поэтому должно возникать движение. Да, движение возникнет, только равновесие надо нарушить. Само оно – это все –никогда так не сделает. Или зря пришлось с таким трудом и вторым началом термодинамики приходить в это состояние равновесия, причем столько движения потратив?
Итак, имеем в итоге две противоположные диалектические концепции. По одной из них движение – это самая главная цель существования мира, а всеобщая противоречивость служит лишь средством достижения этой цели.
По другой – само движение является только средством образования и утверждения все новых и новых вещей и предметов, объектов и систем, гор и лесов, зверей и людей, городов и планет, ведь это все как раз и является по мнению многих, включая самого Гегеля, тем самым самым главным в мире диалектическим единством противоположностей.
Тогда, может, стоило бы объединить эти две концепции в одно диалектическое единство? Да, но можно ли объединить правильный ответ с ошибочным?