Первый год Ванечкиной жизни был удивительно хорошим: весь мир вращался исключительно вокруг него! Шумно-радостные дни сменялись чудно-тихими ночами. Мама не отходила ни на шаг, кормила его грудью, вкусными пюре, гладила спинку и животик, целовала пяточки и пальчики, пела песни или молча лежала рядом, потряхивая разноцветными погремушками.
Дед и бабуля в мальчонке не чаяли души, наперебой с ним играли или гуляли. Аллу не покидало прекрасное настроение, она обновила скромнейший гардероб, отказалась от затёртого платка и заметно помолодела, окрасив раннюю седину в естественный русый цвет и наложив на губы тонкий слой помады.
Иван Игнатьевич тоже повеселел, ободрился, свободное время он посвящал Ванечке, отрадно ощущая взаимную любовь и близкое генетическое родство. Распад собственной семьи его не сильно огорчил: не было у них с Ольгой ни общих детей, ни единых интересов, ни заботы друг о друге. Брачные узы крепились исключительно деньгами, а бесконечная ругань всё глубже подрывала здоровье обеих сторон.
Ольга никогда не работала, счёт недугам, даже малозначимым, вела скрупулёзно и регулярно исцеляла дух и тело на курортах. Ивану Игнатьевичу длительный отдых с вынужденным бездельем впрок не шёл, за время последней болезни он потерял контроль над бизнесом и половину годового дохода. Избегая дальнейших убытков, продал гаражи и складские помещения. За собой оставил лишь ремонтную мастерскую с небольшой, но стабильной прибылью.
Без криминальных сделок привычная роскошь стала недоступной. Супруга жить по средствам не умела и не хотела. Точкой кипения её эмоций стал Иван-младший. Предполагая долгосрочную утечку финансов в чужой котёл, Ольга негодовала. Она принялась делить мелкое имущество, съехала в загородный дом и подала документы на развод.
Алла со Светочкой прямодушно сочувствовали Ивану Игнатьевичу, в меру сил делали уборку в его квартире и офисе, варили сытные обеды, покупали нужные медикаменты. По выходным они пекли огромные пышные пироги с мясной или рыбной начинкой. Этим участием и соблазнительными чаепитиями старший Иван дорожил бесконечно. Он гостил у недавно обретённой родни подолгу и с величайшим удовольствием.
Немногословная Алла доверчиво выслушивала уставшего холостяка, о чём бы тот ни говорил. Дед Иван охотно вспоминал свои молодецкие похождения, разные байки и рабочие курьёзы. Светочка с любопытством прислушивалась к рассказам и заметно волновалась при упоминании о Вадиме. Иван Игнатьевич примечал добрый знак и восхищался незлобивым характером. Кроме того Светланка была умненькой, хваткой, мыслила по-взрослому. Она с поразительной стойкостью продолжила учёбу в институте, только перешла на вечернее отделение, чтобы надолго не покидать Ванечку.
Ребёнок рос здоровеньким, обласканным и ухоженным, квартира блистала чистотой и порядком. Не сыскать Вадиму лучшей жены! Верно народ говорит, что с лица воды не пить. Лишь на шестом десятке лет Иван Игнатьевич научился ценить не только внешнее, но и внутреннее женское очарование. Впрочем, обещание изменить личико названой дочки не забылось.
В подарок на девятнадцатый день рождения Светочка получила приличную денежную сумму и отправилась к известному пластическому хирургу. Все врачебные предложения были приняты разом и без сомнений. Алла зря изводилась переживаниями: несложные операции прошли быстро и удачно. В результате глазки расширились, подбородок слегка увеличился, нос и уши уменьшились. Следом маститые стоматологи скрыли дефекты зубов, а после того постарался парикмахер.
***
Едва посветлели швы, утихла боль, сошли синяки да отёки, Света застыла у огромного зеркала. Впервые в жизни она очаровательно улыбалась, восхищённо крутилась так, эдак, подкрашивала брови и губы, меняла туфли, платья и причёски. Нынешний облик был прелестней придуманного. Будто и не было дурнушки! Чтобы скорее забыть невезучее прошлое, Светочка порезала школьные фотографии на крохотные кусочки и сожгла их в большой консервной банке.
Поначалу в чудесное преображение верилось опасливо, казалось, что-нибудь вот-вот пойдёт не так. Однако ни через неделю, ни через месяц дурного не случилось. Света постепенно успокоилась и уже не смущалась, воображая встречу с Вадимом. В кратких весточках, присланных с оказией, он обещал скоро быть дома.
В тревожном ожидании, неотложных делах и заботах пролетели ещё полтора года. У двухлетнего Ванечки маминым наследством проявились тяга к познанию и цепкая память. Развитой и общительный мальчик легко завоёвывал симпатии детей и взрослых, однако любому доброжелательному окружению предпочитал общество дедушки. Не зря Игнатьевич дал внучонку свою фамилию и перебрался жить в маленькую комнатку, что граничила с детской.
Старый да малый зачастую спали в обнимку, вместе ели, смотрели мультики, читали книжки, рисовали, учили буковки и стихи. С особым рвением они чинили машинки - младший Иван их разбирал до последнего винтика, старший собирал со знанием дела. И всё начиналось заново.
Светочка благодарно опекала Ивана Игнатьевича. На работе он уставал, нервничал: то давление нужно померить, то таблеточку подать, то укол сделать. А дела автосервиса не терпели отлагательств. Пришлось срочно вникать в расшатанный бизнес. Заручившись поддержкой Одинцова-старшего, Светочка познакомилась с работниками мастерской, уяснила их обязанности, записала пожелания. Затем окончила бухгалтерские курсы, получила водительские права и прочла массу полезной литературы.
Завидное терпение и крепкий миролюбивый характер всюду обеспечили успех. Помощница хозяину вышла что надо! Иван Игнатьевич делился с ней секретами производства, благополучным и печальным опытом. Обоюдными усилиями ремонтное детище удерживалось на плаву. Вадим вполне мог укрепить и расширить предприятие, но что-то долго не возвращался.
Телефонный звонок грянул во тьме как выстрел. Иван Игнатьевич решил заночевать в своей квартире и, несмотря на поздний час, ещё не спал. Предчувствие горя уже неделю ломало душу, сбивало вечернюю дремоту, пульсировало в висках и давило грудь. И вот случилось – страшная весть прилетела из Москвы и накрыла чернотой нынешние радости: сынок единственный в смертельной опасности!
Краткие новости, словно выхваченные из одноимённой телепрограммы, кто-то из медиков бесстрастно довёл до отцовского сведения. Исполняя воинский долг, Вадим попал в перестрелку и получил тяжёлые ранения живота и множественные повреждения головы. Силами санитарной авиации в критическом состоянии он доставлен в лучший столичный госпиталь. Идёт операция, из-за массивной кровопотери шансы на положительный исход ничтожны.
Неистово желая отдать собственную жизнь сыну, Иван Игнатьевич глубоко вздохнул, сжался от жгучей сердечной боли, обречённо вскрикнул и погрузился во мрак. Даже помолиться не успел.
Утром Светочка обнаружила его бездыханным с телефонной трубкой в скрюченной руке. Догадалась, что последний разговор стал роковым. Определитель номера подсказал злосчастные цифры, и буквально через минуту прозвучало официальное врачебное заключение: "Ревизия брюшной полости проведена, раны ушиты, внутричерепная гематома удалена, кровопотеря компенсирована, пульс и давление стабилизированы. Пострадавший без сознания. Вероятно, выживет, но зрение потеряно безвозвратно". Поистине, беда не приходит одна...
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2019/07/10/363