Картошки в этом году было! Год выдался урожайный и в Египте, и в Израиле, и здесь не подкачал. Завались всякой картошки и не всякой, любой завались. Понятно, цены вниз полезли, чуть ли даром не раздают, и на развес, и оптом. Чтобы себя не утруждать лишний раз, решил взять разом и всё, на всю жизнь, до следующего урожая. Вот так всё спланировалось у Ванька. Ходит довольный, всех перехитрил, всех в мыслях по матери посылает, в усы похохатывает. Припёр два мешка дармовой картохи на девятый этаж без лифта и лыбу давит, мол, от голода не помрёт.
Начались холода. А хренли ему с картошкой будет, если он такой ещё молодой: по два мешка горбом на девятый этаж без передыху и перекатов. Ещё какой молодой! в молодости о такой прыти и не помышлял. А холода хоть только за ноль перевалили, а прихватывать не на шутку стали, особенно по утрам. Днём как бы устойчивый плюс, а поутру как бы устойчивый минус, лужи все во льду, насквозь промерзли. Не будешь же на такую погоду зимний гардероб доставать с колицами да малицами и другим термобельём – засмеют ведь кальсоны под штаны одевать. Это не о картошке, о себе рассуждает. Картошке на балконе такие морозы в самый раз и без кальсон комфортно: спи-засыпай, отдыхай до весны, до посевной, пока черёмуха не зацветёт. А уж как зацвела – тогда скорей толкай картошку в землю для приплода.
А кода Ванёк гардероб всё-таки стал менять, уже декабрь, Новый год на носу. Но разве помогут меры контрацептива после дела? Сколько хочешь одевай, а резвых коников не поймаешь – ускакали, не догнать. В декабре прострел и произошёл, слабенький такой, без надрыва, в левой половине поясницы, повыше крестца. Тут бы колицы и одеть, а лучше сразу «начёсанные», и на работе больше не казаться. Но ведь не скрутило же вовсё в дугу, покряхтит и отпустит. На работу как не пойдёшь, если вовсё не скрутило?! надо ходить. А кальсоны как одеть, если нагнуться уже не может? Вернее, нагнуться может, разогнуться не получается. Так и продолжал утруждать себя в несезонной одёжке, горбатясь на эксплуататоров: обезболивающими пилюлями силу воли в кулак и на «стройки коммунизма сталь закалять». Люди! Человеки! Вы же не чокнутые! Или чокнутые? Иначе как объяснить, что только тогда, когда нога стала отниматься, Ванёк к врачам побежал: «Люди добры! поможите! не дайте Новому году пропасть…» А как не дать пропасть, если в сентябре спина картошку таскала, потом три месяца на холоде форсила, а до нового года неделя. Чем за неделю три месяца согнать? Лекарств таких ещё не придумали, чтобы нашу затяжную дурь за день лечить, ваши планы неосуществимы. Так врач и сказал: «Ложитесь на все праздники в лазарет – в больницу то есть – подымем и ходить заставим».
Да мы с работы увольняемся, говорил Задорнов, если рабочая смена на Новый год попала, а тут все зимние каникулы, доставшиеся от Единой России, в «Куршевель белых халатов» отдаться?! Не-е, рука не подымется так безрассудно целую декаду под откос спустить, лучше ногу потерять. Так и порешил: нога так нога. Поехал куршевелить в более приятные места. А нога, оказывается, всё слышит и понимает. Как только она «услыхала», что её сдают на милость утехам, она раз и «отвалась», волочиться начала, ахелесово сухожилие овсё ступню перестало контролировать, она болтается из стороны в сторону под действием инерции. Вмиг наш Ванёк немощным стал и сгорбленным – бороду отпустит и за Хоттабыча без грима сойдёт. С видом Хоттабыча он бы и согласился, не вперёд, как говорится, и пасти, а вот обезболивающие лекарства и мази действовать перестали, совсем плохо стало без них. Да к тому же ещё седалищный нерв, проходящий от кончиков пальцев до позвоночника, к проделкам ноги присоединился, заартачился и интрижку с ногой стал водить против хозяина. Боль стала такой, что он ни сидеть, ни стоять, ни лежать не может. Пока ходит, вроде полегче, а как застынет на одном месте, всё караул кричи: спасу нет боль терпеть. Муки такие, что зубная боль меркнет по сравнению с такими муками. Новый год встречал стоя. В принципе, так положено, когда гимн Родины играет, всем гражданам надо вставать. Вот он на гимне встал и всё, больше не присел – настоящий гражданин. С бокалом шампанского ходит, всех расталкивает: то к столу, то от стола, барражирует галсами, чтобы не застаиваться. В рот еды наберёт и ходит жуёт, зубы стачивает, вроде ему так полегче, а телевизор своей ходьбой загораживает, и ничего ему не скажи – больной в доме, понимать надо. А спать как? если ни сидя, ни лёжа боль не отпускает, он пробовал стоя засыпать, как в армии на посту, и при ходьбе, но возраст уж не тот, ноги без надлежащего упора винтовки или карабина совсем не держат, а где такие упоры взять. Так весь новогодний «халауин» и промучился в страшных гримасах, по ночам зарядку делал, чтобы кровь по телу разогнать и хоть как-то на время забыться…
В город вернулся, врачи, как увидят, что с ним стало, сразу лечить отказываются, мол, мы вам от чистого сердца предлагали надлежащий уход, а вы завыкобенивались, заартачились, закучевряжились, задом к нам повернулись. Вот и подпись ваша отказная имеется: «от госпитализации отказываюсь», со всеми вытекающими, сейчас только хирург поможет. При слове «хирург» у Ванька всё зардело, захолодело, поплыло, мир в чёрную точку сжиматься стал: «Как, – думает, – после хирурга на танцы ходить будет, за девками таскаться?» Хорошо добрые люди помогли, подсказали нетрадиционную медицину попробовать, урину натощак попить, пиявками увлечься и другой разной нечистью побаловаться, и телефон дали «нетрадиционной китайской династии Цын», как раз по профилю. Пошёл в полон к китайцам, а куда деваться, при таких болях и жизненных перспективах хоть к кому, хоть в рабство, хоть в иго Золотой Орды. Китаец настоящий попался: уж десять лет в России, а по-русски ни бельмеса: ни изъясняться, ни понимать, но улыбается, руками водит, иголками жонглирует, курения курит, с Ванькиной ногой разговаривает, видно, что в теме – шаман, одним словом. Нога ему, видимо, тоже что-то отвечает, Ванёк и не заметил, как тот вошёл в преступный сговор с ногой. «Шаман» вдруг руками ёрзать перестал и всем своим весом как навалится на обессиленного пациента, и ну тянуть ему продольный шпагат к уху. Ванёк как заорёт, ему ведь не семнадцать, когда сам мог на шпагат садится, а тот только: «Зьняю, зьняю, чито бойно…», – и гнёт ногу к затылку со всей дури да глазками щурится, как Мао Цзэдун на кануне Культурной революции. А напоследок иглы с размером с порушницу в зад Ваньку вогнал, наверно, для острастки, чтобы тот за шпагат ноги мстить не стал. Вот оказывается в чём отличие нас от китайцев: у нас ремнём по заду «ходят», а у них иглы втыкают. Целый час шаманской практики с элементами пыток и издевательств Ванёк от китайца снёс и неожиданно заметил, что вроде как стало полегче, ноющая боль ушла, стала почти незаметной – перешла в острую. Раньше он хоть сколько-то, но забывался во сне, а теперь всё: ни на спине, ни на коленях, ни ещё как-то боль не затихала, а на горшок ходить вообще мучения. Близкие Ванька уж смирились с утратой полноценного члена семьи: безногого, с расшатанными нервами, неспособного надеть ничего ниже пояса. Начали и пансион для престарелых подыскивать, консультироваться, переговоры вести. А тот со всем согласен, лишь бы отстали от него – во, как болело. Но всё-таки перед пансионом семья решила последнюю радость «усыпающему» доставить: увезли его на Кавказ, на курорт, показать тамошним специалистам, а если не помогут, то и согласиться с утратой.
Тамошние специалисты не здешние, у них нет времени на разводы и изощрённые лохотроны, они с больными людьми работают, лечат их, из последних стадий вытаскивают. В городе, особенно большом, пока такого специалиста найдёшь, всех шарлатанов переберёшь, с каждым встретишься, у каждого полечишься, его уникальной способ на себя примеришь. А как же, ведь только его методика лечения «правильная», а до него лечили совсем не то, и не так. Каждый уникум, каждый божится о своих выдающихся способностях и списком с фотками вылеченных знаменитостей в нос тычет. Как таким не поверить, если Ванёк при развитом социализме ещё жил и всегда верил людям, газетам и радио, а тут сами знаменитости лечились – как не поверить.
Записались к невропатологу, к хорошему, если не сказать, что к лучшему – всего час по утрам принимает, с восьми до десяти – врач нарасхват. Всё, что было, взяли: и флюжку, и рентген, и МРТ с КТ и все анализы с описанием… Мало ли чего может спросить, а ты не готов, надо быть готовым, во всеоружии. Невропатолог статный, высокий и красивый мужчина, сводивший с ума женскую половину Ессентуков лет сорок назад, а сейчас поседевший, несколько сгорбленный старичок, да ещё и плохослышащий, встретил Ванька со свитой недоброжелательно. На «здравствуйте», ответил:
– Что у вас?
– У нас, доктор, это…
– Я и сам вижу, что «это», а на что жалуетесь? – не дал договорить врач. – Сколько это у вас длится?
– С прошлого года, с декабря не сплю, не ем, не…
– Надо было ещё немного подождать, потерпеть, – вновь перебил Ванька невропатолог, – и можно было врачей не беспокоить, сама бы отвалилась. Ко мне-то зачем пришли, у вас вон Ахелес уже отмер и пальцы немеют…
– Не немеют! – вскричал Ванёк, – Не немеют ещё, только по бокам ступни немного, – соврал он врачу.
– Ладно, давай посмотрю тебя поближе, может ещё оживёшь.
– Оживу, обязательно оживу, упражнения, зарядку буду делать, плаваньем заниматься…
– Этим надо было до того как заниматься, а после того как седалищный нерв не скоро успокоится и в норму войдёт. Застудить его легко, тем более такому худому. Ему от холода и спрятаться негде в вашей наготе. Что ему твоя жопка с кулак. Вон обе половинки в ладонь поместятся, и не в мою, а в детскую ладонь. Кака жопка – таки и ноги. Где бедному от холода укрыться и от стыда где. Ты вот от стыда руками закрываешь «женское счастье», а ему и прикрыться нечем, одни масла торчат. А когда холод?! тут байковой пелёночкой не отделаешься. Вот он и крутиться в поисках чего-нибудь посущественнее, в узлы морские вяжется да в тройные вьётся для сугрева, а толку всё равно нет – одни кости кругом, так кости ведь не греют, в них ни крови, ни электричества, ни какого другого топлива нет. Мышцы на ногах надо подкачать, чтобы седалищному нерву комфортней было, чтобы не голимые кости обвивать – читал нотации невропатолог, методично тыкая иголкой по телу Ванька.
– У меня КТ и МРТ имеются с ренгеновыми снимками и список лечения.
– Это всё надо им: современным недоучкам, мало, что понимающим в медицине, а мне и без рентгеновских снимков и МРТ понятно, что у вас. – И далее проследовал точный перечень номеров позвоночных дисков грыж и протрузий, похожий на ходы Сицилианской защиты в шахматах: e2-e4, c7-c5.
«Наконец-то Врачище попался! – выдохнула свита Ванька вместе с ним. – Этот вылечит, если он обычной иголкой точный диагноз ставит получше любой современной диагностики…»
В строгости выполнив все предписания врача, Ванёк ожил и вскорости забыл о всех обещаниях спортивной жизни по утрам. Он снова коротает время у телевизора и валяется в пуху мягкой перинной кровати, перед этим вдоволь насытившись полуфабрикатами с глюконатом натрия и обильно испивши содовой газировки…
Прошёл год, настал сентябрь. Картошки в этом году было! Год выдался урожайный и в Египте, и в Израиле, и здесь не подкачал. Завались всякой картошки и не всякой, любой. Понятно, цены вниз полезли, чуть ли даром не раздают, и на развес, и оптом…
Такова жизнь?! с картохой, без картохи жизни нет…
Продолжение:http://www.proza.ru/2020/01/14/1678
27.02.2019. 15:15 …22.04.2019. 20:30, г.Ессентуки – СПб.