начало: http://www.proza.ru/2018/12/10/1596
предыдущее: http://www.proza.ru/2019/05/23/163
*Мемуары друга публикуются с его согласия.
Фамилия ЛГ вымышлена. События реальны.
«Новому поколению подводников России в память о тех,
кто погибал без боя и без славы,
но честь не потерял и Присяге не изменил.»
43 ГЛАВА
1.
- Я была у Нины. Это с кем я пришла в ДОФ, блондиночка. Она мне рассказала, что там было после нашего побега. Борис ещё выпил и поливал меня грязью, а потом поклялся честью офицера при всех, убить тебя. Ему, якобы, больше терять в этой жизни нечего…Проспится, стыдно будет,- рассказала Татьяна ситуацию, совсем не под Шопена, и аккуратно положила руку Виктору на грудь.
- Не переживай. У меня всё заживает быстро. Если встретимся, поговорим по-мужски. Давай послушаем музыку,- и прижал её руку на своей груди.
- Имею слабость. Я игрок. Если не выпущу адреналин в азарте игры или за рулём, чувствую себя уставшей и разбитой. Бильярд выручает. Это сегодня так получилось, а обычно всё тихо и мирно. Сегодня был другой адреналин,- Таня улыбнулась.
Глубоко вздохнув после «Вальса дождя», она попросила Самарина рассказать о себе с момента, «насколько возможно, помнить рано». Он чувствовал себя слабее старшей по возрасту, мудрой и выше его в интеллекте - женщины. Как бандерлог перед удавом Каа исполнял её команды и боялся, что-то сделать не так.
Ему ещё никогда не приходилось просторечиво эпистолировать о себе с эволюцией возраста.
- Помню себя, изначально, в длинном бараке возле платформы электричек «Пятилетка». Это в Куйбышеве, который мы называемым сами Самарой…
- Ну и правильно. Он раньше такое название носил. А почему Самара? - перебив, спросила она.
- У нас река такая есть, Самара. В краеведческом музее, один пожилой мужичок нам рассказал, что вся область вокруг двух рек Самара и Сакмара являются местом пришельцев с другой планеты. На раскопках нашли украшения и другие безделушки из золота, серебра и меди, происхождение которых намного старше египетских пирамид. «Ра» - это бог планеты пришельцев. «Сама», «Сакма», «Симба» и «Са» означают степень близости к божественному месту. Оттуда, старые названия городов и мест, таких как Самара, Сарата, Симбира, Сараи, Саранск и так далее. «Ар» - это арии, то есть народ, который является предком народов от Инда и до Египта, а позднее Европы. «Арии - прежде всего потомки древних славян,- сказал тогда экскурсовод, указывая на предметы раскопок, - Так что, о древности народов ещё многое неизвестно. Иди мальчик в свою группу, а то мне достанется».
- А я, вполне, верю сказанному. Дарвин кроме биологической эволюции ничего и не рассматривал. Да и науки археологии при нём, просто не было. Только кольца на спилах деревьев умели считать,- сделала Таня сделала своё логичное умозаключение, и Самарин решил убедить её ещё больше в священность своего города и области:
- У нас на посёлке, не поверишь, был одноногий дворник - еврей дядя Яша. Он был раньше большим ученым в области авиастроения и даже космонавтики. Когда с Украины эвакуировали авиазаводы, то вокруг них строили зоны, где сидели, в основном, работники этих заводов. Так выгодно было. Хотя, говорят, относились к ним хорошо и быстро освобождали без права выезда. Даже на фронт «штрафниками» не отпускали. Все вокруг над дядей Яшей посмеивались и называли его ходячим анекдотом, мол, еврей и вдруг дворник. Не ювелир, не зубной врач, не портной...а дворник. Так вот, он говорил наоборот. По их иудейской библии, Бог населил первыми людьми землю обетованную в израильской Самарии. И оттуда они пришли сюда в Поволжье. В Жигулях был благодатный климат, пока не наступил ледниковый период. Доказано, что ледник обошёл Жигули, оставив его густонаселённым оазисом. У нас там природа отличается других областей средней полосы. Биологи подтверждают, что есть древнейшие растения, каких больше нигде нет, а папоротник в Жигулях выше человеческого роста…- и Виктор стал жестикулировать, но Татьяна опустила его руку, и опять сделала свой вывод:
- Скорее всего, переселение людей во время наступления ледника произошло с севера на юг, а не наоборот. Бог с ними, наука разберётся когда-нибудь. Не отвлекайся…про себя…в бараке жили.
- Ну что!? Учился, помню ходить по длинному коридору. Там на табуретках стояли керосинки, и пахло всем, что варится, и керосином конечно. Потом в комнате коммуналки с печным отоплением. Дом строили пленные немцы. Хорошо помню чёрный дерматиновый, со скрипящими пружинами, диван с отваливающимися по бокам круглыми подушками. На задымленной кухне собирались фронтовики. Некоторые ещё были в выцветшей форме без погон или галифе с пиджаками, но все в одинаковых фуражках с кнопочкой сверху. Конечно же, пили «Московскую» или «Столичную». Отец готовил в ведре, по-фронтовому, картошку с салом и луком, пока не получится густая жижа.
Я её тоже ел, сидя на чьих-нибудь коленях.
Как-то разбивал молотком об плиту гнутые гвозди до сабельного состояния. И каким-то образом нашёл отцовскую медаль и расплющил её до хорошего блинчика. Получил от одного фронтовика подзатыльник, но отец сказал:
«Бей её сына, бей за Будапешт. Эти побрякушки уже никому не нужны».
Помню его пьяного и маму, которая его отчитывала. Он мог, со психу, выбросить со второго этажа радиолу «Орёл», а проспавшись принести её части домой и собрать. Что интересно, она работала и даже пластинки крутила. Отец ценился как мастер на все руки и был востребованным во дворе. Плотничал, пользовался умело газом и электросваркой, хорошо разбирался в радиотехнике и электричестве. Но пил. Даже брал меня с собой в пивнушку, где я в санках сидел под длинным столом среди кирзовых сапогов и ботинок. Помню, лично им сделанные, коньки-горбунки, которые подвязывались к валенкам…и их обкатку с родителями. Они очень хорошо на коньках стояли, а мама бегала быстрее всех. Помню её ещё в военной форме. Она была активисткой, и к ней часто приходили жаловаться на несправедливость. Всегда была со мной, когда я сильно болел ангиной.
Помню талоны на муку, сахар и торжественное подключение дома к природному газу и отоплению.
Мне кажется, тогда всё так бурно кипело, и народ был настолько дружный и сплочённый, что без песен и праздников жить не мог. Как-то, принесли отцу узелок с обедом на стройку на Заводском шоссе.
Он сидел на стальной балке, варил конструкции, так высоко, что мне стало страшно.
После обеда, я до слёз держал его за жесткие штаны и кричал: «Не пущу!».
Когда приезжал Хрущев, отец и мама ещё жили вместе. Я сидел на плечах отца и по его команде бросил огрызок яблока в лысого дядьку. Тогда все что-нибудь бросали. Люди устали стоять в длинных очередях за пшеничным хлебом. Даже в садике кормили кукурузными булочками.
Тебе нравились кукурузные хлопья? - спросил он Таню и получил в ответ кивки головой.
Родители, между спокойных и радостных дней, ругались в моём присутствии. Жизнь у них не клеилась.
Приехал дед, и забрал меня в деревню. Там я жил на печи, играл с барашками и цыплятами. Так я и жил - то в городе, то в деревне. В городе в садик ходил, а в деревне курей гонял из огорода, и лазил под кусты яйца собирать. Игрушек вообще не помню, кроме пирамидки из колец. Всё сами делали из дерева. Кстати, ни разу в жизни не был в игрушечном магазине,- засмеялся Самарин.
- У тебя всё впереди, дай-то Бог,- вставила Татьяна, и хлопком пальцев по груди изобразила «продолжай».
***
- Любил рано вставать и выгонять овец на просёлочную дорогу, а ещё...после дойки, у коровы парное молоко из сосков до конца высасывать. Сколько мне тогда было? Под коровой спокойно проходил. Потом, с бабушкой сепарировали молоко и пил свежие сливки. Святой моей обязанностью было содержание в порядке двора, и кормить кур пшённой кашей и яичной скорлупой. Кашу сам варил, и мне она казалась самой вкусной на свете…даже без молока или масла. А в огороде, все с детства работают вместе со взрослыми.
Мне было четыре или пять лет, когда родители разошлись. До школы это точно. Мама часто работала по ночам и отводила меня к нянькам. На войне она и её подруга Тоня, служили вместе в подвижном госпитале. Там тётя Тоня познакомилась с раненым дядей Ваней и они стали переписываться. А следом, стали переписываться моя мама с отцом - другом дяди Вани. Они оба с одного свердловского детдома.
Работали в сибирской артели охотниками на соболей, а на финскую войну их взяли «охотниками на кукушек» - снайпер на снайпера. В Отечественную и японскую они воевали уже в разведке.
Мама и тётя Тоня ждали бойцов до последнего. После войны дядя Ваня приехал в Куйбышев и женился на тёте Тоне. А отца оставили служить инструктором в школе подготовки диверсантов на Русском острове. Это рядом с Владивостоком. Там на обелиске и в «Историческом журнале» есть надпись «гвардии старшина Самарин В.В.» Случайно напоролся курсантом...Он приехал, аж через несколько лет, и женился на маме. Тётя Тоня и дядя Ваня стали моими няньками и самыми дорогими мне людьми. Детство прошло, как и у всех, счастливо-солнечно с синяками, ссадинами, шишками на лбу. Я безотцовщина, но таких было тогда большинство, сама знаешь, и мы себя не считали какими-то ущербными, и даже наоборот - свободы больше, сплочённее были.
2.
В деревне моё любимое место было сеновал, - продолжил рассказ Виктор,- В городе, когда мама устроилась кочегаром в бане рядом с домом - я стал кочегарёнком. Таскал уголь и обслуживал котлы не хуже взрослого, разве что неполной лопатой кидал... Школа, дом, улица - всё, как у всех. Увлёкался рисованием, моделированием и лепкой из пластилина танков, пушек и самолётов. Играл в духовом оркестре на валторне. После обеспечения похорон, заводских торжеств или новогодних праздников нам платили деньги или давали подарки тёплыми рубашками, джемперами и продуктами. Дрался всегда, когда кто-то понтовал или свой район отстаивал. От обязаловок не прятался, как другие, а «ширки» западло было.
- Извини, а «ширка», это что? - спросила Татьяна, явно не жалуя этот сленг.
- Это специально малыша впереди пускаешь как наживку, а потом толпой подходишь и разбираешься. Или по морде, или деньги отбирали.
- Да. У нас тоже такое у мальчишек было, только не знала, как называется,- смеясь, вспомнила она.
- После уроков, бывало, подрабатывал растопником на толевом участке. За четыре часа, мы с моим другом Серёжкой Новиковым, на варке смолы зарабатывали от восьми до десяти рублей на двоих. Хлеб белый восемнадцать копеек стоил. Но работёнка тяжёлая была. Пилить вручную толстые стволы, колоть дрова, разбивать смолу и перемешивать её в варочном чане - мышцы наливались так, что никакой штанги не надо. Провоняешься так дымом, что все носы вокруг тебя зажимали. Душа не было, приходилось в уборной на улице с ведра поливаться. Зимой проще, снегом натирались. Но это когда хотели чего-нибудь купить или пошить штаны.
Занимался гимнастикой, самбо и в ДОСААФе судомоделированием. Сделал два из трёх положенных прыжка с парашютом. Ногой на пенёк снесло, и к третьему не допустили. Зачитывался исторической художественной литературой о морских походах и сражениях. Кораблики рисовал с возраста, насколько помню карандаши и бумагу. Мечтал быть военным моряком и непременно - подводником. По-юношески, служба представлялась экзотично-романтичной, рискованной, но самой победоносной.
С мамой виделся редко. Когда котельные перевели на газ, она стала получать намного меньше и взяла себе на обслуживание три кочегарки. До сих пор понять не могу, зачем. Я тоже подрабатывал и основное из вещей, как моднячие штаны или туфли, сам шил в ателье или покупал. Двадцать копеек на обед никогда не просил.
Летом в деревне пас овец за всю родню и близких, потом коров. Убирал конюшню, полюбил лошадей и верховую езду. Если дед Прошка разрешал, то мог взять дедовскую «Звёздочку» и с рассвета до заката гонять по степям, бродить с ней по Дубровскому лесу, купаться в речках или арыках. Шкодил с другими - обчищали, вечерами, огороды и сады, особенно батюшке попу доставалось. Любил прыгать кульбитом с крыш в сугробы.
Работал со всеми в полях на уборочной зерновых и овощей. Мешал силос с добавками. Чистил арыки и дамбы. Выливал сусликов из нор и сдавал шкурку по пятнадцать копеек за штуку, считай буханку черного хлеба.
Строил с армянами дома и плотничал.
***
Как-то дед, будучи уже бухгалтером колхоза, поручил мне обнести штакетником Правление колхоза с калиткой и воротами. За всё платили не только трудоднями, но и деньгами.
Как-то, заболел мельник и я две недели замещал его. Это сказка…
Мельница была ветряная с бензиновым двигателем и приводом. Чувствовал себя главным парнем на деревне.
Но всё равно, в колхозах расценки были низкими. Денег не хватало. Помню, как колхозникам выдавали паспорта вместо справок, и молодёжь рванула в города. С огорода мы сдавали обязательную часть урожая государству. Картошку по две копейки, морковь по три, а лук по четыре. За килограмм, конечно.
Работали всем Гонновским родом от мала до велика. С дедом потом в Куйбышеве развозили урожай долями своим по домам, а часть торговали на рынке. Умудрялись продать быстрее всех, оплатить наперёд место и ещё ходку в деревню сделать. Потом садились в кустах на станции «Стахановская», чтобы никто не видел, и считали, как мне тогда казалось, большие деньги... Деревня оставила во мне самые неизгладимые впечатления.
Бабушка воспитывала меня лаской и верой в Бога. Дед - палкой и убеждённостью в светлое будущее коммунизма. Город, более балованный, оттого и подлый - учил жёсткости и предусмотрительности.
____________________________________
Мои стихотворения по теме «Призрак»
1.
Опять, о «бывших» слушать, под Шопена?
Кипит в твоей крови адреналин...
При встрече, безобразной будет сцена,
Где выступит он, словно, господин,
Тот, кто давно уж, не имеет права,
Направо и налево ревновать.
Татьяна - бриллиант, нужна оправа.
Есть у красотки этой - ум и стать.
Робеет лейтенант перед Багирой,
Как бандерлог перед удавом Каа.
Располагает к праздности квартира,
Но «хищница» готова для броска.
2.
Приказы исполнять не приходилось,
От женщины...особенно - такой...
Ей расскажи о детстве «сделай милость».
Утихла боль, под нежною рукой.
- Ходить учился в длинном коридоре.
Там пахло керосином и едой.
Отца-фронтовика запомнил в ссоре.
Буянил, спьяну, с мамой молодой.
Она была идейной активисткой.
А батя - по пивнушкам, с пацаном.
Запомнил: радиола, аж со свистом,
Летит «Орлом» в открытое окно!
3.
Жизнь, в те года, восторженно кипела.
Сплочённее все были и дружней.
Но, не в семье, дошедшей до предела.
Приехал дед за мной, в один из дней.
Там жил я на печи'...рос без игрушек.
Учился сам из дерева строгать.
Кормил пшеничной кашею несушек.
Почти забыл, как выглядела мать.
Когда подрос, истопником работал.
Колол дрова, варил зимой смолу.
Линкоры рисовал и грезил флотом.
В глубинке мерил, жизни глубину.
***
Воспитывала бабка верой в Бога.
Дед - палкой коммунизм забивал.
Судьбой уже наметилась дорога.
Через шальной беды, девятый вал.
*фото: Балаклава
*продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/25/223