Иногда она не умела быть аккуратной. Нередко бывало, что никто из гостей не оставит ни одного пятна на скатерти, а она… Не беда, если дома. А в гостях.
Однажды перед Рождеством, был утроен ужин в богатом загородном доме, где время от времени проводились экскурсии. Что не представлялось ей понятным. Да, красиво, да богато, но это совсем не должно представлять никакого интереса для экскурсантов. По ее мнению должна быть связь дома и его обитателей. А какая здесь связь.
Нельзя сказать, что она не любила дома-музеи. Но именно музеи. Например, дом-музей Антона Павловича Чехова. Здесь интересно, порой даже любопытно все. Ведь ты в доме гения, работавшего в каморке над своими бессмертными произведениями.
Чеховские слова на памяти у всех: «Тактичен тот, кто не сделал замечания, испачкавшему скатерть, а тот, кто сделал вид, что не заметил содеянного».
Да, все делали вид, что не заметили, что она испортила скатерть и не где -нибудь, а в салоне за круглым столиком на четверых, стоявшим у разожженного камина.
Но она сказала вслух об этом.
- Что вы, какие пустяки. Пуф-ф-ф и пятна нет, - ответила ей тактично.
Но через пару дней как бы невзначай один из хозяев дома заметил, что в 19 веке русские посылали стирать белье во Францию.
На это высказывание ей хотелось сказать, что в 70-х годах прошлого века одна дама везла своей дочке, вышедшей замуж за француза, чемодан хозяйственного мыла.
Но она промолчала, вспоминая, как в детстве она ходила с матерью на пруд полоскать белье, хотя в их элитном доме на центральной улице города была и стиральная машина, и ванна.
А позднее, когда она стала взрослой, приобрела цинковый бак, где и кипятила белье до цвета только что выпавшего снега, пытаясь сушить на морозе, как делала ее мама, но, ничего не получалось. Почему-то белье рвалось и под влиянием расстройства она уже не могла получить удовольствия от запахе только что принесенного с мороза белья.
Все это осталось в прошлом. Теперь у нее забирали белье, уносили стирать и приносили свежайшее. Конечно, это была игра такая же, как в семье ее сибирских родственников, где теща вышивала носки зятя, делая метки.
Немного смешно теперь говорить о стирке. Но смех пропадает, когда в Эрмитаже смотришь на картину французского художника Оноре Домье «Прачка», сравнимаемую со скульптурами Микеланджело.
Между написанием картины и «прогулками» на пруд маленькой девочки, чья мать также как и прачка Домье несла тяжелую картину с бельем прошел почти век.
Между двумя этими женщинами одна существенная разница: для одной это тяжелый труд, не оставленный без внимания художником, для другой – перфекционизм.