начало: http://www.proza.ru/2018/12/10/1596
*Мемуары друга публикуются с его согласия.
Фамилия ЛГ вымышлена. События реальны.
"Новому поколению подводников России в память о тех, кто погибал без боя и без славы, но честь не потерял и Присяге не изменил."
III ЧАСТЬ.
Семья, дела сердечные.
28 ГЛАВА.
Самарин со старпомом поднялись на мостик, и Константин отпустил Тернигу на чай.
После приёма пищи, все куряки собираются в выгородке рубки, «крыше» как говорят на подлодке.
Но водичка и здесь доставала. С проходом Сарыча, ветер повернул на запад, и волна наваливалась в левый борт под острым, около пятнадцати градусов, углом.
Виктор курил «Стюардессу», а Костя «Приму»...ей-то можно накуриться.
Болгарские на ветру сгорают за три затяжки.
- Я не понимаю тебя, Костя. Почему ты отвергаешь свой рост? Ты на Классы, а штурман на твоё место,- прокричал Самарин, выбрав момент на гребне волны.
Константин глянул на него больше с ревностью, мол, «не отдам». Они сдружились и сработались.
Понятно, но всё-таки хочется, что бы росли грамотные офицеры, а не случайные выскочки.
- На следующий год согласен. Но, я в командиры как-то не стремлюсь. Я уже говорил.
Пора бы на берег балду побить,- ответил старпом.
«Жаль» - подумал Виктор, и поменял тему после нырка под козырёк рубки от тёмной стены девятой волны:
- Так что там с Татьяной, старпом? Почему молчал? - спросил он, крича ему под капюшон.
- Мы со штурманом хотели Вам сюрприз сделать. Она в субботу будет в ДОФе.
Просила Вас как-нибудь заманить,- откричался старпом.
И они получили в лица приличный плевок оторвавшейся морской пены. Самаринская сигарета сразу погасла, и он попросил «Примы».
- Хорошо. Посмотрим, как получится. Народ по Феодосии соскучился,- прикурив в три по-гибели ответил Виктор, и нырнул, при падении носа вниз, под крышу к рулевому.
Вспоминать прекрасные моменты в жизни лучше одному. Как-то всё на флоте пересекается.
«Триста сорок восьмая» с Таней, «штурманское массе» с ДОФом...и с ней же.
Волна, всё же, хлёстко достала через приоткрытый носовой иллюминатор. Отвлёк вопросом рулевой:
- Товарищ командир. Хочу Вас сам лично поздравить. Можно? - спросил земляк из Самары - Коля Гришин.
Он поменял руку на манипуляторе управления рулём.
Командир почувствовал его мокрое холодное рукопожатие.
- Спасибо, Коля. Держи мои рукавицы. Как дома? Что пишут? - спросил Самарин.
Родители Николая приезжали в Феодосию год назад, и были у него дома в гостях. Приятные люди.
Отец офицер запаса, мама учитель. Сын отказался после школы идти в военное училище. Решил отслужить, посмотреть «ху есть ху», а уже потом принимать решение. Ему осталось служить меньше года, до весны.
- Спасибо, товарищ командир. Всё нормально. Все живы, здоровы,- крикнул Коля, закрывая приоткрытую лобовую «форточку».
- С училищем определился?
Спросил Самарин, зная от штурмана, что он хочет в ульяновское, которое отец закончил.
- Да. В ульяновское поступать буду. Я не жалею, что потерял три года. Там всего три года учиться.
На лодке в кайф. Где ещё такую школу пройдёшь? В морское не хочу. Смотрю на вас, офицеров и мичманов. Разве это нормальная жизнь!?
В отличие от других самарских парней, он не пользовался плавно текущим жаргоном:
- Дома не бываете. Мой отец на службу как на работу ходил. Даже ужинал только дома. Иногда, правда, дежурил. Пару раз помню с тревожным чемоданчиком убегал. В общем, спокойная служба, без напряга.
В командировку как-то уехал, так мамка не спала, всё переживала. Извините, а Ваша как? - как все самарские, он любознателен и болтлив.
Подходили к траверзу Зуба Ласпи.
Под впечатлением разговоров в кают-компании, Самарин вспомнил молодость на «триста сорок восьмой», и своих родненьких, под вопрос Гришина. С этой одноимённой бухты Виктор подло, но увенчанный разными мифами, сбегал с корабля, когда жена рожала первого ребёнка.
Восьмое июля тысяча девятьсот семьдесят девятого года пролетело в памяти как одно мгновенье.
-«»-
К приеду жены, он снял небольшой, но аккуратный домик в маленькой зелёной Ушаковке.
Это на границе Севастополя и Балаклавы. Вокруг виноградники. Хорошо видна Сапун-гора на северо-востоке и мыс Айя, то есть - Святая, с противоположной стороны розы ветров.
Моряки называют гору Спящая красавица.
С этой «спящей красавицы» начинается Крымский горный массив...
А заканчивается в Феодосии горой Тебе-Оба. Тихое, симпатичное местечко, вселявшее покой и равновесие.
Даже в самое жаркое лето, здесь благоухает оазисная зелень и прохлада.
Балаклава, в переводе с греческого, означает «гнездо рыб».
Её жители были очень серьёзно заперты от всего мира в этом райском ядерном гнёздышке.
Балаклавская база подводных лодок действительно была уникальна. Если где-то в мифах и фантазиях лодки выходили в море из скал, то здесь это было наяву.
В конце пятидесятых, германскими военнопленными и зэками была построена, так называемая «Штольня».
В горе был прорублен канал, соединяющий бухту с заливом. В нём могли уютно расположиться до десяти подводных лодок с хорошим управлением и обеспечением от сосисек и до ядерных торпед. Был сухой док для ремонта, и каждый раз после его осушения, в мешки сгребали лопатами кефаль, ставриду и пикшу.
На противоположном от выхода из штольни берегу, находился спецотряд боевых дельфинов.
Они были обученны к обнаружению, оповещению и уничтожению подводных боевых пловцов - диверсантов и сверхмалых подводных лодок противника.
***
Самарин служил на древнейшей лодке Черноморского флота «С-348», которую сейчас называют легендарной.
Практически это германская лодка конца Второй мировой войны. Было откровенно тяжело поддерживать устаревшую технику в исправном состоянии. «Триста сорок восьмую» называли тогда «недоделкой», а уже потом «чикагским окурком» и «ниагарским водопадом». С 1983-го «утопленницей».
Будущий командир «Ласточки» ушёл с неё старпомом на «С-53» в июле 1982-го, и переживал за ребят, как и вся бригада. Замкомбрига по электромеханической части - капитан второго ранга Цыпнятов Борис Николаевич ждал её возвращения не в местном ресторане под «Усталую подлодку», а у телефона в кабинете или на причале.
За внешний вид его называли «зеркальный карп».
Начальник штаба капитан первого ранга Костин, подходя к нему запевал песню:
«Гляжу-уусь в тебя, как в зе-еркало».
Командовал лодкой капитан третьего ранга Жуков Владимир Прокопьевич, и называли их, соответственно - «Жуками» или «Битлами». Так и говорили: «Жуки вернулись» или «Битлы на выход пошли».
_______________________________________
Мои стихотворения по теме «Призрак».
1.
Волна на левый борт под острый градус.
И тухнет сигарета на ветру.
Конечно...«Стюардесса» - это статус.
Но «Прима» капитану по нутру.
Болгарские сгорают в три затяжки,
А разговор напоминает спор.
Промокнешь, вмиг, до разовой рубашки,
Смоля, морским чертям, наперекор.
Вот и сейчас, на крике, у старпома,
Разведал тайну, так тому и быть,
Что тот пообещал его знакомой,
В ДОФ командира как-то «заманить».
2.
Сюрприз хотели сделать...а приятно,
Припомнить, хоть, прошло немало лет,
На белом тюле солнечные пятна,
И наскоро написанный - портрет.
Ударную волну забытой страсти,
Отвлёк рукопожатьем рулевой.
Хороший человек, на службе счастлив.
Конечно, хочет, как и все, домой.
Поговорили о родных немного...
У Зуба Ласпи к траверзу пришли.
И снова в память увела дорога,
Как он бежал, не чувствуя земли,
3.
Из этой самой бухты в самоволку!
Жена рожала первенца тогда.
Дом в Ушаковке, милая сторонка.
Наполненные радостью года.
Потом, была прохлада Балаклавы.
Переплетенье сказок и чудес.
В том ядерном райке царили нравы,
Покруче жития святых небес.
Здесь спецотряды боевых дельфинов,
Мешками в доке пихша и кефаль.
«Гнездовье рыб» - название для фильма.
Канал в горах, разлитая печаль.
***
Он пленными прорыт в пятидесятых,
Соединяя бухту и залив...
Зелёным лейтенантом, был когда-то,
Наш капитан - ну, чем тебе не миф?
*коллаж автора, на фото ПЛ С-37
*продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/10/1192