(до - http://www.proza.ru/2018/11/10/1502)
О том, что случилось, я узнал значительно позже и со слов. Когда стал их воспринимать.
Мне относительно повезло. Не попал под колесо, удар пришёлся по велосипеду, вместе с которым сначала летел, а затем сам, оторвавшись от него. Но я был без шлема и приземлился на руки и голову. Моего верного железного коня раздавила машина, и он не подлежал восстановлению. Никто больше не пострадал.
«Скорая» приехала быстро.
Со мной оказался паспорт, поэтому на следующий день сообщили соседям, в какой я больнице.
Когда вечером следующего дня я не пришёл на набережную, обеспокоенная Ия позвонила в квартиру. Трубку взял Ромео.
- Простите, с Виталиком ничего не случилось?
- Случилось, девушка, случилось…
- Вы меня пугаете… Что?
- Его вчера сбила машина.
- Боже! Он жив?
- Надеюсь. Правда, в коме, как я понял.
- Где он лежит?
- Записывайте…
Но сегодня больше вам не скажут, на время взгляните. Завтра позвоните в справочную.
- Кто-нибудь из его близких знает?
- Вы про Матильду и Леру? Да, я им сообщил. Лера обещала подключить папу, а он, как понимаю, не последний человек в этом городе. Надеюсь, поможет.
После этих известий Ия долго приходила в себя. Стояла, тупо уставившись на Неву. Потом побрела в сторону церкви. Там она поставила свечку за моё здравие и помолилась «какому-то типу на иконе, который сильно на меня смахивал, только был не блондин».
Когда шла домой, то ругала себя последними словами. Если бы поехала ко мне вчера, то ничего бы плохого со мной не случилось. Второй раз что-то вставало между нами.
Утром она отправилась в больницу. Там спросили мою фамилию, о которой Ия понятия не имела. Сначала она беспомощно развела руками и сказала жалобно:
- Он по ДТП попал… Виталием зовут.
Пожилая женщина в справочном взглянула на неё, как на ненормальную:
- У нас их полно – по ДТП, а из имён у меня лишь инициалы.
Ия почувствовала, что вот-вот расплачется и принялась бормотать со слезами в голосе нечто совсем невразумительное:
- У него волосы – цвета солнца, а глаза – цвета неба…
- Деточка! – подняла глаза от журнала записей дежурная, - Тебе самой помощь не требуется?
- Требуется… - всхлипнула Ия и разревелась.
- Погоди-погоди, море мне здесь создавать! – замахала на неё та руками, - Утопишь ещё. Может, тебе есть у кого установить его фамилию?
Ия прекратила плакать и нашла в телефоне вчерашний номер. К счастью, сосед (теперь подошёл другой, это был Тристан) ответил:
- У него редкая фамилия… нерусская. На «я»… Как же она… Ясон, что ли? Нет, тот плавал за золотым руном… а этот… Янсон, вот!
- Спасибо, - всхлипнула Ия.
Так удалось выяснить, где я лежу и что состояние у меня тяжёлое. Ко мне не пускали, но она узнала про моего лечащего врача, к которому наведалась на нейрохирургическое отделение.
Врача ждали уже Тильда с Лерой, сидевшие в коридоре. Тильда сразу приметила Ию.
- Глянь! - толкнула она Леру, когда увидела мою любовь, вошедшую с маской скорби на лице, с опущенными уголками губ, сразу, словно став старше, - В каком сериале я её видела? На внешность обрати. Сколь выразительные черты! А кожа… На экране это не воспроизвести.
- Девушка! Мы тоже к Сенчикову. Он занят, ждите, - остановила Тильда иину попытку пройти к двери кабинета.
Пришлось моей любви, тяжело вздохнув, опуститься на стул.
Тильде не терпелось поговорить с «актрисой», и она спросила:
- Простите, в каком фильме я могла вас видеть? Сижу и мучаюсь.
- В трагедии, - сумрачно взглянув на спросившую, - отозвалась Ия.
- Трагедии… но какой?
- Той, что сейчас происходит. У меня любимого сбила машина. Я не могу говорить.
Тильда отвела глаза, но тут вступила Лера.
- Нашего знакомого тоже…
Ия что-то заподозрила. Она посмотрела на них, вспоминая мой рассказ. Пара была совершенно невозможная: одна – крупная и невысокая, вторая – жирафа даже сидя.
Но Ия осторожно спросила:
- Вашего… не Виталием зовут?
- Виталием… - удивлённо сказали обе.
- Янсон?
- Да.
- Значит, мы здесь по поводу одного человека.
Тильда с Лерой переглянулись. А потом Тильда сказала:
- Можем объединить усилия. У Леры человек уже связывался с главврачом здесь. Да, меня зовут Матильда, а вас?
- Ия. А тот, кто связывался – лерин папа? не последний человек в этом городе?
Теперь они переглянулись ещё более удивлённо.
- А откуда вы знаете? – поинтересовалась Лера, - Нет, отец связался с кем-то, кто поручил это своему подчинённому.
- Откуда я знаю? От соседа из квартиры Виталия.
- Господи, у нас секреты не сохранишь, - не выдержала Тильда, - Прям, как в анекдоте про Ваську-шпиона, о котором знал весь дом.
- А как его состояние? – спросила моя любимая, - Ну, что выяснил этот подчинённый того, с кем связывался папа?
Лера вздохнула:
- Пока немного и не особенно хорошего. Больше половины таких ударов головой кончаются летальным исходом. У Виталия – закрытая черепно-мозговая травма. Открытая хуже. В коме был несколько часов. Это означает, что травма – средней тяжести и шансы есть. Неизвестно пока, что и сколько он сломал, падая. Пальцы рук, похоже, но это не смертельно. А вот что у него с основанием черепа, с позвоночником, какой частью головы ударился, за что отвечает тот участок… Короче, может потерять память, быть парализован, да мало ли ещё что…
Тильда, заметив, что на глаза моей любимой навернулись слёзы, вмешалась:
- Ия, это – всё, что может быть, но не будет…
- возможно… - уже тише и менее уверенно добавила она.
Внезапно отворилась дверь, и в коридор выплыл доктор в голубом халате. Женщины поднялись ему навстречу. Он был сама любезность.
- Вы – родственники Янсона, полагаю? Так… По его поводу уже звонили несколько раз. Он – сын серьёзных родителей?
Ему закивали, подтверждая.
- Закрытая ЧМТ средней степени тяжести. Что пока могу сказать обнадёживающего… Если он до сих пор не покинул нас, то вероятность, что это не произойдёт в дальнейшем, растёт с каждым часом его жизни. Ему сделана КТ. В отношении мозга всё не столь плохо, как могло бы быть при таком ударе. Похоже, обошлось без грубой деструкции. Суборахноидальное кровоизлияние в мозгу, разумеется, есть. Куда ж без него при таких обстоятельствах? Нет перелома основания черепа, свода и костей основания, что хорошо. Крепкая у него голова. И не просто крепкая, а ещё и в связи со строением черепа. Долихоцефал, иначе говоря. Скандинавский тип, попросту. Большая голова, не обращали внимания?
Врач соединил пальцы у груди и продолжил:
- Теперь из того, на что мы мало можем повлиять. Непонятно пока насколько затронут позвоночник. Меня беспокоит, в первую очередь, его шейный отдел. Если с ним беда… то всё куда хуже.
- Доктор, а пальцы рук? – не выдержала Лера.
Врач бросил на неё внимательный взгляд:
- Сломаны. С этим поработают, как и с кистью. Кстати, лицевому хирургу, по моему прогнозу, работы не будет. Обошлось. Со своей стороны, всё необходимое: снотворные, седативные средства, анальгетики применяем.
- Лекарства нужны? – спросила Тильда.
Он покачал головой.
- Нет, этого добра хватает. Сейчас ему нужнее покой, поэтому посещения не рекомендую. Он – под капельницей и не реагирует на внешний мир, будучи несколько не здесь.
Вот когда он вернётся, то поначалу общаться с ним будет сложно. И возможно, не только поначалу… Не исключены парезы конечностей, расстройство речи, амнезия. Организму понадобится время для восстановления после такого стресса. Поэтому сейчас прогноз неопределённый. В любом случае, реабилитация потребуется и займёт от полугода до полутора. Видите ли, последствия могут быть самыми разными… От головных болей и потери чувствительности до эпилепсии с абсансами, приступов агрессии, психозов с бредом и галлюцинациями, депрессий, потери памяти… Этот ряд можно продолжить.
Причём, это, заметьте, при благоприятном исходе, когда спинномозговой шок пройдёт через три – шесть недель и чувствительность появится. В этот период у него будут работать только сердце и лёгкие, остальному, чтобы функционировало, надо будет помогать.
Врач развёл руками.
- Он – молодой, это плюс. Восстановление будет идти активнее, чем у возрастных больных. Лишь бы не оказалось разрывов. В этом случае регенерация нервных клеток окажется невозможной, что обездвижит его на всю жизнь. Пока, к сожалению, неясно, насколько серьёзно с шейным отделом… Переломы там есть, не скрою.
Он пожевал губами и сказал:
- У меня, пожалуй, всё на данный момент.
Тильда огляделась и придвинулась к нему, тихо говоря:
- Мы бы хотели отблагодарить вас, доктор.
Она достала конверт.
Врач тоже стрельнул глазами по коридору и повернулся к ней боком, опустив руку в карман халата. Оттопыривая карман, чтоб Тильде было удобно опустить туда конверт, он довольным голосом повторял:
- Что вы, что вы… Это – наш долг, мы сделаем всё, что в наших силах.
Вынув руку из кармана, он протянул Тильде визитку:
- Звоните в любое время. С вашего разрешения, я откланяюсь.
И ушёл. Только здесь Ия обратила внимание, что во время его рассказа к ним присоединилась крашеная брюнетка средних лет, которая внимательно слушала. Кто это?
Тильда тоже заметила её и зло, сквозь зубы, заговорила, набычившись:
- Аа… пришакалила! Запахло братниным наследством? Огорчу тебя. Выживет он. Обманет тебя. А ну-ка вали отсюда, дрянь, пока я тебя с лестницы не спустила! Чуешь, чем пахнет?
На глазах поражённой Ии и оторопевшей Леры Матильда придвинула свой сжатый кулак к носу брюнетки. Та, не издав ни звука, испуганно ретировалась.
Ия и Лера посмотрели на Тильду, у которой раздувались ноздри от тяжёлого дыхания.
- Так бы и врезала ей! На запах падали явилась… Не дождётся. Виталик ещё её переживёт. Она его обобрала, когда их мать умерла. Теперь на его часть квартиры надеется. А Виталька – добрый малый. Такого легко облапошить. Даже врать не умеет и зло держать. Сколько раз я ему говорила: нельзя таким быть – сожрут. Нет… бесполезно. Хороший он человек, не чета нам…
Тильда всхлипнула и потянулась за платком.
Ия вспомнила мои слова об этих двух женщинах и подумала: «Хорошая она тётка, эта Матильда… Да и Лера. Виталик не врал. Не умеет». Она спросила:
- Могу я поучаствовать… в той благодарности?
Тильда взглянула на неё:
- Ия, у тебя… извини, общая беда нас сблизила, на «ты» называю, ничего?
- Пожалуйста, - махнула рукой моя любовь.
- Извини, - повторила Тильда, - Ты только не обижайся, я тебе одну умную вещь скажу. У тебя что, лишние деньги ляжку жгут? Судя по твоему наряду, я бы этого не сказала.
Ия хмыкнула. Да, такая за словом в карман не полезет.
- Ну, я могу сдать в ломбард цепочку, серёжки и колечко… у меня стипендия.
- Забудь! – резюмировала Тильда, - Пока без этого справимся. А вот телефонами лучше обменяться.
- Я не совсем поняла, - вступила в разговор Лера, - некоторые его слова. Абсансы…парезы конечностей…
Ия пояснила:
- Абсанс – от французского: «отсутствовать, выключаться» из ситуации. Видимо, речь о ступоре и провалах в памяти. Парез – это паралич.
Лера уважительно посмотрела на неё.
- Девчонки, - сказала со вздохом Тильда, - Я поняла главное: они мало что могут сделать. Вся надежда на его организм и на Бога.
- Увы, - поддержала её Ия, - эти анальгетики – всего лишь обезболивающие. Остальное из перечисленного им – снотворные и расслабляющие.
- Ты откуда знаешь? – удивилась Тильда, - На медика учишься?
- Нет, у меня была депрессия… Тем же лечили.
- Ёклмн… - вырвалось у Тильды, - Небось, из-за парня? Не хочешь – не говори.
- Из-за Виталика… - тихо призналась Ия, опуская глаза, - Мы расстались тогда. Думала навсегда.
- Эх… эти парни… Вот что, девочки, пойдёмте в кафе! Посидим, поокаем…
- Пойдём, - сказала Лера.
- А ты, красавица? – спросила Тильда Ию.
- Только я водку не пью, - сказала моя любовь, отправляясь с ними.
- Зачем нам водка? – заявила Тильда, - Когда хватает иных средств… защиты от депрессии.
(потом - http://www.proza.ru/2018/11/10/1517)