Позднее утро. Солнечный свет, какие-то движения снаружи, говор, смех. Голова, на удивление, чувствует себя головой, а не тем, чем обычно после такого количества спиртного на ночь. Вот умыться бы не мешало. И зубы почистить. И размяться бы, а то спина затекла.
Так, стоп! Почему я чувствую, что обнимаю голое тело? Оно было ночью одетым! И сам без футболки, но, слава богу, в трусах. Не понял, что происходит? Мы вроде засыпали вполне целомудренно. Открыв глаза, я увидел, что дверь в нашу комнату прикрыта, я лежу, прикрытый простыней, а Ветка обнимает меня во сне, прижавшись как к большому плюшевому медведю.
Спит так еще уютно, старательно, как котенок, даже будить неохота. Однако вставать все же надо, некоторые насущные потребности настоятельно этого требуют. Да прямо так, что ой…. Я начал потихоньку выбираться из ее теплых объятий, но не удалось. Ветка приоткрыла один сонный глаз и вцепилась в меня еще крепче:
- М-м, куда? Не убегай.
- Я на минутку. Прямо ой как надо. Не теряй, я быстро!
Уже через минуту я примчался обратно. Ветка уже открыла оба глаза и задумчиво и полусонно моргала в потолок. Я забрался под простыню и обнял ее:
- Привет, солнышко! Доброе утро. Не заскучала без меня?
- Еще не успела. Я только проснулась. М-м, какой ты теплый и меховой! В тебя как в мишку можно прятаться и греться. Мишевый плюшка.
- Только не щекочи, а то дрыгаться начну. И не увлекайся в поисках теплых мест, а то еще и приставать стану!
- Ах, сударь, вы только обещаете! – томно закатив глаза, прогундосила Ветка. - Даже отшлепать рука у вас не поднялась!
- Тебя? Такую красивую? Что ж я, изверг какой? Нет, ну изверг иногда, но не такой! А вчера так и вовсе никакой.
- Да-а, хорошо посидели, - улыбнулась Ветка. Она, видимо, перестав меня стесняться, выбралась из-под простыни и потянулась за футболкой. - Блин, ты горячий такой, я даже среди ночи проснулась! Снилось, будто на печи сплю, так спину пригревало. Проснулась, решила немного одежды скинуть, а ты тоже лежишь весь мокрый. Решила с тебя тоже футболку стянуть.
- Судя по всему, успешно? – поинтересовался я, откровенно ей любуясь. - И чего ж я не помню ничего? Такую красоту - и не запомнить? Пьяный, наверное, был.
- А то ж. С кем поведешься, с тем и напьешься, - улыбнулась Ветка. - Ты, между прочим, не сопротивлялся, даже приподнялся, чтобы мне удобнее было. Я немного увлеклась, но ты ужасным шепотом сказал мне: «Низзя!», да, именно так. И пальцем погрозил!
- Во дура-ак, - протянул я. – Чего ж в сонном виде-то не скажешь? Ляпнешь, не подумав, а потом жалеть будешь! Ладно, сам балбес, сам себе и покраснею.
Ветка, улыбнувшись, натянула футболку, а затем, наклонившись ко мне, нежно поцеловала и погладила по щеке:
- Спасибо, мой хороший, что не испортил о себе мнения. Я это обязательно оценю, только чуть позже. Мы же никуда не спешим, правда?
Я обнял ее и прижал к себе. Чудо ты мое неземное.
Мы немного повалялись в обнимку, просто наслаждаясь обществом друг друга. Чертовски приятно с утра обнимать красивую девушку, особенно, когда ей это тоже нравится.
Немного погодя Ветка привстала и стала внимательно изучать татуировку на моем правом плече, проводя пальцами по всем ее завиткам и узорам. Потом озадаченно нахмурилась, словно что-то вспомнила, откинула простыню, под которым мы лежали, и впилась взглядом в мою правую голень… Глаза ее широко раскрылись.
- Нифига себе! - выдала она, - Это как ты так ухитрился? Ночью я толком и не видела, а тут…
- Места знать надо, - приподнимаясь на локтях, ответил я, - там еще давали, но я решил, что мне и одной хватит, - я выпростал ногу полностью, вытянул ее, подняв повыше, - Красавец, правда же? Все девчонки мои! Можно за деньги показывать опять же…
- Прекрати! – на Веткиных глазах показались слезы, - Это не смешно! Тебе же больно было…
Да уж, девочка моя, боли тогда было с избытком. В молодости на купленном три месяца назад японском мотоцикле я возвращался из поездки в соседний город. Местность была довольно однообразной, что и сыграло со мной злую шутку. Видимо, сон сморил меня на приличной скорости, и на несколько секунд я потерял контроль над дорогой. Этого оказалось достаточно, чтобы догнать попутную машину. От удара меня выбросило из седла и метров пятьдесят кувыркало по встречной, пока я не финишировал на обочине. Кроме ноги, собственно, больше почти и не пострадало ничего. Видимо, чудом...
Первый рентгеновский снимок мне сделали в районном центре в больнице, куда привезла «Скорая». Потом уже оттуда и меня, и мотоцикл забрали друзья. В городе знакомые помогли с госпитализацией; когда дежурный врач, оформляя мои бумаги в приемном отделении, увидел этот снимок, то так в лице изменился, что я увидел это, находясь у него за спиной! Потом две операции, год лечения, месяц реабилитации. Нога срослась нормально - спасибо хирургам - просто формы получилась причудливой: костная мозоль на месте одного из множественных переломов получилась большой, словно третья коленка выросла посреди голени. Меня это поначалу забавляло, потом привык.
Вскоре я опять сел за руль того самого мотоцикла, который к этому времени друзья привели в порядок, и ездил на нем долгие годы. В конце концов, он ни в чем не виноват, из-за меня же авария случилась, а не по его вине. Так что мы еще очень долго были вместе.
- Ладно, солнышко, посмотрели и хватит, - садясь и осматриваясь в поисках одежды, сказал я, - Пора уже и на свет божий вылезать, а то меня сейчас разморит, и придется тебе меня на руках к воде нести, еще и умывать, ибо я буду не в силах.
- Блин, я поседею с тобой, - буркнула Ветка, - Что же ты за личность такая – весь в шрамах, весь в тайнах? Татуировка во все плечо – хоть на стену вместо картины тебя вешай. Штирлиц натуральный… Еще и издевается откровенно, как будто так и надо! Знаешь, ведь не каждый день такое… такую красоту видеть доводится. А ты смеешься…
- Не надо, Ветка, - я приобнял ее за плечи, - не выдумывай. Просто сейчас я про все это могу вспомнить с улыбкой, потому что все уже давно прошло и больше о себе не напоминает. Это тогда было больно, а сейчас мне здорово, что ты рядом со мной. И не забивай голову себе ерундой. Я же обещал, что все тебе расскажу, значит, расскажу, - со вздохом закончил я и стал одеваться. - Только вот поверить во все будет трудно.
- В смысле? - не поняла Ветка, - Почему я должна тебе не верить? Если ты расскажешь правду, как в нее можно не поверить?
- Вот расскажу, тогда сама все и поймешь. Только не здесь, мы сейчас со всеми попрощаемся и ко мне пойдем, я же здесь живу недалеко. Не забыла?
- Ну да, помню, - кивнула Ветка. – Пошли умываться.
На улице тепло и солнечно. Вся компания уже пришла в себя, парни, смотрю, уже здоровье поправляют, закусывая каким-то салатом прямо из банки. Девушки чаевничают, а стоящая рядом трехлитровая банка варенья, судя по цвету, яблочного, очень гармонично дополняет картину.
- Парни, а вы как ехать собираетесь, после спиртного-то? Ничего не будет?
- Да ладно, не боись. Женьку каждая собака в Городе знает – предки в исполкоме работают, так что пронесет. Да и что мы тут выпили-то – пять капель…
- Ладно, как знаете. Я-то с вами не еду, живу здесь недалеко, пойду потихоньку. На, держи, - это Андрею в карман моя рука кладет два червонца, - Хватит столько? А то и мясо, и выпивка – вы же вчера все на свои организовали?
- Да конечно, за глаза хватит, спасибо, что вспомнил. Слышь, Жека, ты адресок-то запомнил, где вчера покупали? Самогоночка-то – ух! Вдруг когда еще прикупить понадобится?
- Я дом запомнил. Там садик еще рядом и памятник недалеко. Надо будет – прикупим, какие дела?
Мы помогли навести порядок - расставили все по своим местам, помыли посуду и навели чистоту во дворе. Чудесный пикник закончился весьма неплохо – у меня появились новые друзья. И Женька, несмотря на внешнюю мажорность, оказался вполне нормальным в общении парнем, с которым не скучно. И девчонки – серьезная Оксана, хохотушка Татьяна и Елена, рыжая, как и ее братец. И сам Рыжий, поделившийся по секрету, что поговорит насчет меня в группе, если что… мол, хорошие руки всегда в цене, а тут вроде бы на ритм гитарист нужен... В общем, все складывалось нормально. Пока нормально, во всяком случае.
Мы с Веткой, попрощавшись со всеми, отправились ко мне. По дороге опять болтали ни о чем и обо всем на свете. Однако, некая скованность все же присутствовала… Видимо, невысказанная тайна тяготила нас обоих. Признаться, я уже просто устал таскать это все в себе. Хотелось с кем-то поделиться, не боясь напугать человека. Хотя… Не стоило мне, наверное, вообще затевать этот разговор, тем более пока еще ничего толком не известно. Но - что делать, раз обещал? Только держать слово…
Подойдя к дому Тарасовых, я увидел Надежду, она как раз вернулась из магазина, куда ходила за продуктами. Поздоровались, пообщались, спросил – не помочь ли чем? Она только отмахнулась:
- Нет, все в порядке, ничего не надо. Отдыхай, ты ж в отпуске. Не убегайте хоть вы никуда, скоро обедать будем.
Мы прошли в мою комнатку. Ветка, шмыгнув носом, крепко меня обняла, какое-то время молчала, потом подняла глаза:
- Мне почему-то страшно. Такое чувство, что тебе пора уезжать, и ты мне сейчас об этом скажешь. Тебе ведь не надо уезжать, правда?
- Нет, моя хорошая. У меня для тебя другие новости. Ты, пожалуй, присядь, - с этими словами я достал из рюкзака газету с сообщением об аварии и дал Ветке. Пока она читала, меняясь в лице и недоуменно морща лоб, я достал планшет и нашел там папку с видеоматериалами по теме. Ветка прочитала статью, посмотрела название газеты и дату…
АГА! Глаза ее стали просто огромными. Повернулась ко мне, смотрит в лицо, а в глазах вопрос вперемешку с ужасом – «Это как???» Молча включаю видео, протягиваю ей. Кадры кинохроники, бесстрастный голос за кадром: «…фон… Рыжий лес… дезактивация…». На экране – знакомая полосатая труба, развалины, машины с ликвидаторами, дозиметристы... техника рядами на поле – могильники. Ветка губу прикусила и дикими глазами смотрит, как губка впитывает весь этот кошмар.
Досмотрела. В глазах слезы. Осторожно, словно гранату, кладет планшет на раскладушку и смотрит на меня с ужасом. Э-эх, что уж теперь-то бояться?
- То, что ты видела, еще не произошло, но может произойти примерно через неделю. Я хочу этому помешать, прибыл сюда из будущего специально для этого. Там, у нас, в моем времени все, что ты сейчас видела, случилось, было страшно... У меня есть много материалов по этой теме, кое-что сейчас на руках у людей, которые могут реально помочь в решении вопроса. А ситуация очень сложная. Прости, я не хотел тебя испугать или расстроить, просто сейчас говорить о каком-то успехе или неуспехе еще рано. Вот когда станция благополучно остановится, тогда можно будет чему-то радоваться. А пока я должен сидеть и ждать…
- Ты… столько времени… не говорил мне ничего… почему?! Ты боялся? Думал, я не пойму?! Молчи! То, что там... это правда?! Это страшно, то, что там… я не хочу! – она, не мигая, смотрела на меня. Горячим шепотом сквозь рыдания, душившие её, она говорила и говорила. Слезы сами собой катились по ее щекам. - Ты молчал все это время… в себе все носил… А я чувствовала, сны эти… и ты странный такой, как не отсюда… Господи!..
Тут ее просто прорвало. Уткнувшись мне в плечо, она плакала навзрыд. Я же только прижимал ее к себе, гладил по коротким волосам, шептал ей что-то успокаивающее… Сколько мы просидели так в обнимку, не знаю. Видимо, не очень долго, потому что голос Надежды, зовущей обедать, вернул нас обоих на грешную землю.
- Ты глаза не три, а то опухнут. Пойдем, умоемся, - повел я Ветку к умывальнику. Надежда, однако, увидев зареванную девушку, встревожилась и быстро подошла к нам.
- Что случилось, девочка моя? Обидел кто? Коля, что с ней?
- Нет-нет, что вы, Надежда, все хорошо. У меня просто дела женские начались, поэтому и плачу. Больно иногда, и нервы шалят… Простите, - шмыгая носом, Ветка занялась собой. Я же, метнувшись за полотенцем, быстренько прибрал все свои вещи в рюкзак. Не хватало, чтобы еще кто-нибудь всё это великолепие увидел.
Приведя себя в порядок, Ветка успокоила Надежду, дескать, все хорошо, домой приеду и отлежусь. За обедом страсти потихоньку улеглись – Надежда готовила просто чудесно, поэтому все негативное было отброшено. Воздав должное золотым рукам хозяйки, мы сообща помогли ей навести порядок, помыли посуду, потом с приятной тяжестью в желудках отправились к себе.
Устроившись на раскладушке, Ветка потребовала повторить все с самого начала. Я рассказал ей практически все: кто я, откуда, как и зачем здесь. Естественно, попутно пришлось выкапывать из рюкзака то, что привез с собой. Мобильник ее позабавил, особенно то, что можно было фотографировать и сразу смотреть готовые снимки. Электронные книги вызвали просто неподдельный восторг – сколько ж читать можно!!! И все в этой вот штучке, с тетрадку величиной! А вот паспорт мой ее не обрадовал. Ну да, если по нему судить, то по нынешним–то временам мне неполных одиннадцать, а в своем времени – аж 74 года. Вот и думай теперь, солнышко, как себя со мной вести.
Прочитав и перепробовав все, что можно, Ветка вдруг замолчала. Обняла себя за колени – излюбленная поза для размышлений - и задумалась. Ладно, думай, прикидывай, мешать не буду. Я пока сложил все вещи обратно в рюкзак, попутно достал немного денег на карманные расходы.
- А что ты будешь делать дальше? – прозвучало вдруг. Я обернулся.
Ветка потемневшими глазами требовательно смотрела на меня, ожидая ответа. Маленькая моя, откуда же я знаю?
- Жить буду дальше. Как? Вот когда эта история закончится, тогда поглядим. Я даже не знаю, что потом будет. И будет ли для меня это «потом». Не забывай, я первый человек, ввязавшийся в подобную затею. Теперь все, что со мной происходит, я записываю и оставляю в заранее оговоренных местах. Даст Бог, лет через шестьдесят это попадет в руки тех, кто начинал эксперимент. Может быть, что-то им поможет в дальнейшем, не знаю. Думаю, что дата аварии – некая конечная точка во времени, после которой что-то должно измениться, в лучшую или худшую сторону. Там уже и посмотрим, что со мной будет.
- Кошмар... А если ты исчезнешь? Ну, хорошо, а если все нормально, как ты будешь дальше жить? С таким паспортом ни на работу, ни куда еще.
- Ну да, даже в ЗАГС не пустят, - невесело пошутил я, - Давай не будем торопиться. Ты теперь почти все обо мне знаешь. Осталось только потерпеть чуть меньше недели...
- Да-а-а, вот так принц мне достался. Всю жизнь не как у людей, - деревянным голосом проговорила Ветка. Что-то в ее голосе мне очень не понравилось, и не зря. Костяшки ее плотно стиснутых пальцев побелели, желваки заиграли. Так, девочка моя, что с тобой происходит? А девочка вдруг, упруго вскочив, шагнула ко мне и прожгла взглядом:
- Ты говорил, что жил далеко отсюда, правильно? Так какого рожна ты сюда приперся?! Героем стать захотелось?
- Ты сдурела, что ли?! Что с тобой?
- Приехал, спаситель хренов! Ах, какие мы благородные, как мы за все переживаем и хотим всех спасти! А я-то, дура, уши развесила… Думала, я для тебя хоть что-то значу!
- Правильно думала! – я тоже прожег ее взглядом. - Я вообще не планировал кому-то здесь нравиться. Думал провести все время до аварии тише мыши, чтобы – не дай бог! – не привлечь к себе ненужного внимания!
- Ага, а тут я такая, вся из себя заинтересованная! Господи, какая же я дура, что поверила тебе! Ты сделаешь свое дело, а что со мной будет, ты даже не подумал! Ты не подумал, что Я без тебя буду делать?! И как МНЕ потом без тебя жить???
- Да, черт побери, не подумал! Потому что сам не знаю, сказал же русским языком, что не знаю, что потом будет! И никто не знает!
- К черту все. И тебя к черту, и все, что было – все к черту! Видеть тебя не хочу! – прошипела она мне прямо в лицо, я даже отшатнулся.
Вся перебранка шла вполголоса, но это было страшнее, чем если бы мы кричали друг на друга. Видимо, нас обоих немного сорвало с тормозов. Ветка выскочила, хлопнув дверью, а я, закрыв пылающее лицо руками, опустился на раскладушку. Стукнула на улице калитка, наступила тишина. В голове такой кавардак творился – мама, держи меня руками! Вот чем я ее так сильно обидел?! Господи, дурочка ты моя.
Хотя, теперь уже, наверное, не моя.
Я вдруг остро осознал, как много места в моем сердце занимала эта миниатюрная серо-синеглазая вредина с непростым характером. Теперь это место внезапно стало выжженной пустошью.
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/09/10/1549