предыдущее: http://proza.ru/2018/07/25/1058
В столовую я явился совершенно на крыльях – чистый, вымытый и вдохновенный.
Сходу подошёл к Тане, сидящей как всегда, одиноко за крайнем столиком, и безжизненно улёгся перед ней поперёк стола, раскинув руки. И замер.
Сначала всё было тихо, потом раздался лёгкий вздох.
- Не встану, не проси… – провыл я замогильным голосом. – Умру здесь, на столе. Скончаюсь от голода и мук совести.
С соседнего столика, от девчат, полетели весёлые смешки.
Танин вздох стал отчётливее, и в нём проявились сентиментальные оттенки.
- Ну ты поглянь, чего творит, а! - понёсся с раздачи зычный голос тёти Маши. – Ну, ты поглянь! Танюха, не сдавайся, держись! Пусть на коленках ползёт! – распорядилась она.
- Ползти на коленках? – я посмотрел на Таню одним глазом.
- Да ну тебя! - сердито сказала Таня.
Но я видел, что прощён. Я отлепился от стола и присел смиренно рядом.
- Конечно, ты мне не поверишь, - сказал я, - но клянусь: приду сегодня. Если вы меня ещё примете.
Я неосторожно повернулся к Тане левым боком, и глазах её немедленно заплескался ужас.
- Ты дрался?!
Деваться было некуда.
- Ну, как всегда, сударыня, - сказал я обречённо. – Дрался, как лев. Их было 16 человек, гвардейцы его преосвященства…
Она протянула руку и осторожно коснулась моего лба прохладными пальцами. Если бы это была рука Вероники, я бы закрыл глаза и отключился бы. Если бы это были пальчики пани, я бы перецеловал их и не сводил бы с неё глаз.
Но это была Таня. И я ничего не сделал. Просто сидел, молча улыбаясь. И она словно поняла, опустила глаза и убрала руку.
Мне стало её жалко.
- Тань, такое дело: Колян зашёл, - сказал я виновато. - Не мог я друга бросить, они там опять с Алкой перетёрлись… Ну, и вышел мальчишник. Но я весь вечер к вам собирался, Сарман подтвердит. А ты, небось, подумала чёрти что.
- Ничего я не подумала.
Она встала и собрала свою посуду.
– У нас весело было, - сказала она независимо. - Мы такой сценарий придумали... А ты как хочешь, я не неволю. Может, тебе неинтересно.
- Ну, привет, - сказал я, - ещё как интересно. Я сегодня приду и такой вам сценарий напишу - зашибись.
- Ладно, - сказала Таня, всё ещё держа лицо, - я пошла работать. А ты зайди, я тебя пластырем заклею.
- Хорошая идея, - сказал я, поднимая палец. – Настоящий мужчина – это израненный мужчина. И заклеенный мужчина. Заклеенный руками прекрасной женщины. Которая, затаив дыхание, следила за исходом смертельной битвы... Сердце которой... сердце которой...
Таня вздохнула, качая головой и, не дослушав, пошла мимо с достоинством, обдавая волнами «Шахразады».
- Сердце которой то стучало, то замирало, - крикнул я ей в спину, и девчонки со столиком опять зафыркали.
Почти прощённый и от этого почти счастливый, а от этого ещё более голодный, в два ягуарских прыжка очутился у раздачи.
- Тётя Машечка, здрасти, доброе утро, я умираю, - зачастил я, хватаясь за сердце и делая вид, что падаю в обморок. - Спасайте меня быстрее от голодной смерти, несите всё и побольше.
- Надежда! Тащи пироги! – заголосила тётя Маша в глубину кухни. - Главный потребитель в студии!
- А супчику нет, тётя Манечка? – пританцовывал я.
- О, о, о, молодёжь, - заохала повариха. – Сразу видать: молодёжь пошатущая явилась! Нашатуются ночами-то невесть где, а потом им супы подавай с утра пораньше. На-адь! Ритатуп готов?
- Томатом ещё не заправлен! Бульон есть куриный! – деловито откликнулась Надька.
- Наливай все, какое есть, - скомандовала тётя Маша. - У меня человек помирает.
- О, госсподи! – воскликнул я, вздевая руки вверх. – Суп-ритатуп... Вот что спасёт мою угасающую жизнь! Надь, давай без томата, чёрт с ним!
Ритатупом с незапамятных времён назывался у нас с лёгкой руки тёти Маши суп рататуй. Слово это было семейным и пошло от Светки, которая в далёком своём детсадовском прошлом называла бабушкино фирменное блюдо «суп-ритатуп». Название перекочевало из тёти-Машиного обихода сначала к нам в кухню, потом ко всему нашему персоналу, а потом его подхватили и некоторые завсегдатаи профилактория. Доходило до того, что нынешние девчата печатали его прямо в меню, за что нещадно им влетало от Самой. Несмотря на происки администрации, а, может благодаря им, суп-ритатуп оставался непревзойдённостью среди горячих блюд.
Надька вытащила к раздаче поднос с двумя полными пиалами и красивой горкой поджаренных пирожков.
Я заорал, восторженно подпрыгнул, подцепил поднос и с урчанием поволок к столикам.
Жизнь налаживалась.
Обожравшийся и умиротворённый, я явился на своё рабочее место, тщательно заперся, ещё раз всласть полюбовался на вновь обретённый свой талисман, после чего блаженно упал ничком на койку и уснул сном младенца – успев, правда, вознести молитву господу о том, чтобы в ближайшие хотя бы два часа в профилактории ничего не перегорело и не замкнуло. И действительно, ничего не перегорело и не замкнуло - похоже, сегодня был день удач. Мой телефон молчал, и я прекрасно отоспался до обеда, а потом ещё и после обеда, с той лишь разницей, что на послеобеденный сон я отправился в койку профессионально заклеенный рукой Татьяны и категорически недоступный для вредоносных бактерий.
Телефон зазвонил лишь в 6 вечера, когда я уже собирался покинуть каптёрку, чтобы идти к девчатам. Но это было не замыкание. Это было Сарман. Голос у него был бодрый, из чего я сделал вывод, что с Аллочкой у них всё утряслось.
- Я смотрю, ты повеселел, - не утерпел я. – Может,нас ожидает ещё одно бракосочетание?
- Не, старик, так низко мы ещё не пали, – успокоил меня друг. – Я тебе звоню за твои дела. Я тебе обещал найти шпану? Я её нашёл. И она сдалась со всеми потрохами.
- В каком смысле? - насторожился я.
- В прямом. Он мне всё вернул.
- Э, кто «он»?
- Бэби, ты там ещё не проснулся? – заботливо спросил Сарман. - Осознай факт: я нашёл этого чудика, коротышку. Он мне всё вернул. Можешь спать спокойно.
Я похолодел.
- Что вернул?
- Да всё, что награбил. Но слышь, медальона там нет. Цепочка одна. Говорит, только цепочку подобрал. И вообще в другом месте. Короче, сам посмотришь, что он там грабанул, и чьё это. Но чувак по ходу не соврал, я своими руками его наизнанку вывернул…
- Колян… я тебя ценю, но… это не то, - вымолвил я.
- Не знаю – то или не то, если надо, притащу. Или сам заваливай. Или ты опять к девочкам? Слушай, ты прямо повадился, я завидую, чёрт побери… Кстати, я сейчас тоже иду к тем же девочкам.
Я подумал.
- Ясно, - сказал я весело. – Наш микрофон установлен в доме Николая и Аллы. Сегодня у них начинается очередной двести двадцать третий медовый месяц.
- Именно, - хмыкнул Сарман. – Но не просто так, а за деньги. Меня припахали устанавливать гирлянды. На тебя-то надежд уже нет...
- Да я уже иду, - сказал я. – Вместе сейчас всё сделаем.
- Это дело, - сказал Сарман. – Заодно осмотришь трофеи. И если это та цепка, то я побрякушку твою из него живого или мёртвого вытрясу, ты меня знаешь…
- Колян… это не та цепка, - сказал я.
- Почём ты знаешь?
- Потому что та цепка… у меня.
Сарман секунду молчал, переваривая услышанное.
- Нашёл, что ли? – хохотнул, наконец, мой догадливый друг.
- Да, - сказал я. – Сей предмет, как оказалось, не покидал моего бренного тела.
Сарман ещё немного помолчал, потом я услышал его заливистый хохот.
- Можешь ржать, сколько угодно, - сказал я, - но он реально провисел всё это время на мне. Зацепился за что-то.
- Я даже знаю, за что, – немедленно объявил Сарман, давясь хохотом.
- А можно без пошлостей? – спросил я недовольно.
- Старик, какие пошлости... Причинное место вообще-то считается святым... ээ… объектом. Оно увековечивается в сакральных рисунках и изображениях. Причинное место - символ жизни вообще-то, в честь него древние люди возводили статуи, ему поклонялись...
- Слушай, ты, причинное место… - я посмотрел на часы, - не знаю, что ты там награбил, но ты чувака-то хоть не очень поуродовал?
- Обижаешь… Ты ж меня знаешь. Не, губёшку я ему, конечно, малость расквасил – целоваться пару дней не придётся. Но… всё самое ценное оставил неприкосновенным. Как мужик мужику. Да не трепыхайся ты, мы потом с ним пивка выпили… говорили за жизнь… Короче, часы, пуговицы и цепочка – твои. На твоё усмотрение.
- Часы? – заорал я. – Ты часы у него забрал?
- Чего ты вопишь? – сказал друг спокойно. – Часы в залог взял. Отдам.
- А пуговицы на что?
- А я знаю? Выгреб всё, что было в карманах, оказалось – пуговицы какие-то… Ну и плюс те, что оторвал…
Я со стоном вздохнул, не выдержал и захохотал. Сарман немедленно подхватил, и пару минут мы с удовольствием покатывались каждый у себя дома.
И было мне, как никогда, хорошо.
Мы закончили разговор уже на совершенном позитиве, я снял со стены ключи и собрался уже выходить, но телефон снова затрещал. Я взял трубку, отчаянно надеясь, что это не вызов.
- Че-еслав, ха-ай, - услышал я до боли знакомое.
Норхен! До кучи…
- Подруга, - развеселился я, - вот только тебя не хватало для полного счастья. Говори быстро, я спешу, у меня по плану групповой секс, меня девочки ждут.
- Он к девочкам идёт, у него сейчас по плану групповой секс, - отдаляясь звуком, повторила Нора кому-то, и я вдруг понял, кому она это повторила. Какому человеку. Этот человек засмеялся там рядом знакомым смехом, и я словно сразмаху стукнулся о стену.
- Чес? – раздалось в трубке. Совсем близко, совсем рядом.
Я молчал.
- Ало, - сказала Вероника. – Я тебя не слышу.
Я молчал, чувствую странный ступор.
- Он тебе ответил? - спросила Вероника приглушённо, и я понял, что это был вопрос Норе. - Я ничего не слышу...
- Я… я здесь, - пробормотал я через силу, - плохая слышимость...
- Наверное, потому, что рабочий телефон? - предположила Вероника. Мы вчера вечером звонили тебе домой, но ты не отвечал. Тебя, наверное, не было.
Я плавно приходил в себя. Конечно, не отвечал. Был занят важными делами: пьянствовал, дрался, шлялся по городу и спал мёртвецким сном пьяного сапожника.
- Да, не было, - пробормотал я. – Точнее, я был, но… спал. Отсыпался.
- Я просто хотела сказать, что долетела нормально, - сказала Вероника. - И даже успела кое-что сделать по нашим делам по дороге домой.
- Я очень рад, - сказал я не очень искренне, потому что меня резануло слово "нашим".
- А как ты?
Хороший был вопрос. У меня было ощущение, что за одни сутки я прожил две жизни и стал другим человеком. Как давно был аэропорт и эта бежевая девятка – всего лишь вчера утром… Всего лишь вчера утром была у меня совсем другая жизнь. И голос этот невероятный был из другой жизни. И я совершенно не знал, что со всем этим делать. Словно поднялась всё со дна и загородило свет.
- Ничего, - промямлил я. – То есть, хорошо. Нормально.
- А что там за групповой секс? - спросила сквозь улыбку Вероника.
- Шутка, - усмехнулся я. – Готовимся с девчатами к свадьбе.
- Я рада, что у тебя всё хорошо. И, наверное, бесполезно спрашивать, принимал ли ты какое-то решение, - сказала она мягко. - Да?
Я молчал.
- Ало, ты меня слышишь?
- Ничего не слышно. Очень плохая связь, - сказал я с досадой.
С очень натуральной досадой я это сказал, потому, что не знал, как выбираться из разговора, и вообще, как теперь быть, но тут дверь моя хозяйски распахнулась, и в ней возник мой верный друг Сарман, весёлый и вальяжный, увидел мою растерянность, услышал в голосе моём неуверенность, всё понял, решительно хлопнул ладонью по контактам телефона, и через минуту я уже стоял в коридоре с курткой под мышкой.
Сарман аккуратно запер мою дверь, повернулся ко мне и протянул ключи.
- Вперёд, бэби, - сказал он. - Девчата уже самовар поставили. Сейчас выпьем по рюмке чая - и всё будет хорошо...
продолжение следует http://www.proza.ru/2018/08/04/874