И только у пустой витрины Натэлла вдруг поняла, что её Лаймы больше нет, и расплакалась. Стала слепо искать в сумочке платочек, Йоган тактично предложил, вынув из кармана, тоненькую упаковку, Натэлла благодарно кивнула и, взяв один, стала вытирать слёзы и внезапно распухший нос. Йоган не знал, чем её утешить, и лишь повторял:
- Не расстраивайтесь раньше времени, Натэлла Львовна, вот увидите, найдётся наша Лайма…
Подбежала Эля. Увидев плачущую Натэллу, обняла её за плечи:
- Натэллочка, дорогая, не надо паниковать. Мы уже посмотрели записи видеокамеры, там двое подростков. Правда, видно плохо, свет-то выключен ночью, а они в масках… Но это уже кое-то. Найдут. Во всяком случае мы с полицейским нашли окно, через которое они проникли, он сейчас там улики ищет, под окном. Не плачь, дорогая, у них шебутные подростки на учёте, вычислят как-нибудь, точно говорю. Этот полицейский такой дотошный, до всего докопается, всех на чистую воду выведет.
Через окно назад влез "дотошный" полицейский, подошёл к стоявшим у витрины сотрудникам и протянул им для обзора пластиковую карточку:
- Вот, пожалуйста, наверно воришка потеряла. Посмотрите на лицо – может, видели вчера…
Это был студенческий билет Эрики Шольц, учащейся колледжа. Никто её не узнал. Да и между фотографией на документе и живым оригиналом редко бывает сходство.
- Может, конечно, и не она вчера тут побывала, но сдаётся мне – она. Сейчас узнаю адрес и навещу, - продолжал полицейский. – Найдём, будьте уверены, - подбодрил он Натэллу. – У нас тут не забалуешь…
В это время в фойе выставки робко вошла худенькая женщина лет сорока. Одетая неброско, она как будто осветила помещение своими ярко-рыжими волосами, нимбом распушившимися вокруг её конопатого лица. В руке она держала пластиковый пакет, который протянула присутствующим:
- Вот. Это ваше.
И она вынула из пакета Лайму.
- Моя сотворила. Я как вошла сегодня в её комнату, как увидела на столе вашу куклу, так сразу всё поняла, и, пока она спит, забрала, а то не отдала бы, вцепилась бы, да и порвали бы мы её на части. А так целая, в сохранности. Вы уж не наказывайте девчонку, я же вернула пропажу, штраф заплачу. Если надо… Одна я её воспитываю, трудная девочка. Да ещё связалась с дворовой шпаной. Я ей сколько раз говорила, что Ганс этот до добра не доведёт. Да ей хоть кол на голове теши. Подростки редко слушаются. А если засудите, из колледжа выгонят, а я её туда еле пристроила, дурочку мою…
- А как же вы догадались, что эта кукла наша? – спросила Эля.
- Так ведь афиша висит у входа, а на ней как раз эта нарисована. Мимо каждый день ходим, вот и увидела. И дочка тоже как увидела, так все уши мне прожужжала, что хочет эту куклу больше жизни. Я уж ей втолковывала, что это выставка, а не магазин, там не продают, а показывают только. Бесполезно говорить, ей что втемяшится – вынь да положь. А тут и Ганс этот на все руки от скуки. Беда, а не мальчишка. Отпетый хулиган…
- Фрау…
- Амалия. Амалия Шольц.
- Так вот, фрау Шольц. За такие дела по головке не гладят. Безнаказанность для преступника всё равно что зелёный свет, развязывает руки. Нарушителю кажется, раз сейчас с рук сошло, так и дальше сойдёт, надо только быть половчее да похитрее. Я, конечно, понимаю вас как мать, но как человек, стоящий на страже закона и порядка, не имею права идти у вас на поводу.
- Но я же куклу и так вернула в целости и сохранности. Как бы вы её иначе нашли?
- А вот как.- И полицейский протянул Амалии Шольц студенческий билет её дочери.
Мать упала на колени:
- Богом прошу и заклинаю: не портите жизнь моей девочке! Она же никого не убила и не ограбила…
- Вот тут вы ошибаетесь. Ограбила.
- Но я же вернула! По-человечески прошу… Вы же женщины, - обратилась она к Эле с Натэллой, - у вас тоже есть дети! Поймите меня и будьте снисходительны к глупой девчонке. Она ведь никому зла не желала. Зациклилась на вашей кукле… Может, я ей недодала чего, и она теперь хотела таким образом восполнить то, чего не имела в детстве, видно, ей уж очень хотелось иметь красивую куклу. А у меня не было денег на такую. Да и где бы я такую-то нашла? Не на продажу дочка её взяла, а для себя, для души, для красоты. Глупый ребёнок…
- А почему вы думаете, что не на продажу? – обратился к ней полицейский. – Вы с ней говорили на эту тему?
- Не успела. Взяла, пока спит, и принесла вам, иначе она не отдала бы.
- Вот мы теперь с ней и поговорим, выясним, зачем она это сделала, долго ли готовилась… И Ганса этого прихватим, всё узнаем, во всём разберёмся, фрау Шольц…
- Вам бы только разбираться да уродовать жизни детям, а нет чтобы помочь ребёнку.
Мать поднялась с колен и с таким упрёком всех оглядела, что Натэлла не выдержала:
- Фрау Амалия, мы не будем возбуждать уголовное дело против вашей дочки. Наша выставка продлится недолго, ещё пару дней. А после выставки пусть Эрика зайдёт к нам, мы поговорим и всё уладим, хорошо?
- Ой, спасибо вам, фрау! Я вам так благодарна за дочку! Вы уж простите её окаянную. Заладила, что в этой кукле её душа и мечта какая-то там. Фантазёрка, в общем… Мы с ней в детстве сами шили платья куклам, и ей это очень нравилось. А потом у меня уже времени не стало хватать. Думала, и она уже выросла из кукол, а вон что оказалось… Мне бы повнимательнее к ней, да всё некогда… Спасибо вам, фрау, от всего материнского сердца!
И мать, пока эти добрые женщины не передумали, да и не желая показывать своих слёз отчаяния и радости, убежала, забыв про дочкин студенческий билет.
- Ну что ж вы так? - сокрушался полицейский. - Разве можно спускать такое? Этак завтра они снова сюда наведаются, а то и похлеще чего выкинут. От таких деток не знаешь чего ждать…
А Натэлла улыбалась, разглядывая вновь обретённую Лайму и поправляя на ней платье. Она вернула куклу на место, довольная, что пропажа нашлась и эта неприятность уже позади.
Глядя на Натэллу, Йоган тоже заулыбался. Он теперь понимал, почему эта мастерица не продаёт свои работы – воплощенные фантазии стали ей друзьями, они ей помогали в трудную минуту и поднимали настроение. Вот если бы у художницы была надёжная опора в жизни в виде любящего супруга, может, тогда она бы не так хваталась за своих кукол…
Раздосадованный полицейский, вздохнув, откланялся, оставив Эле документ Эрики. Эля спрятала пластиковую карточку в сумочку и обратилась к своему незаменимому Санта Клаусу:
- Йоган, пожалуйста, помогите поскорее застеклить витрину и будем открываться.
Йоган понимающе кивнул, связался по мобильному телефону с мастерской по ремонту витрин и обо всём договорился.
Не прошло и часа, как выставка, как ни в чём не бывало, снова блистала витринами с яркими экспонатами, готовая к показу, а у входа уже ждали её открытия желающие увидеть своими глазами нечто необычное, сотворённое своими руками по велению души и фантазии.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/07/23/634