Для первого знакомства рекомендую "Топ 11 из 111 анекдотов за 2017 год":
http://www.proza.ru/2018/01/26/1730
_______________
В начало:
http://www.proza.ru/2018/05/17/1511
_______________
Мать отправила меня в магазин за покупками. Я вышел на улицу. Был ноябрь. Стояли холода, и уже выпал снег. Миновав лесок с черными деревьями от корней до верхушек одетыми в белое, я подошел к магазину. Рядом с ним на клумбе, которая сейчас вся была покрыта снегом, лежал, свернувшись в позу эмбриона, заснежившийся алконавт.
Мимо алконавта проходили люди, кто-то просто шел своей дорогой, будто не замечая его, кто-то останавливался, качал головой или говорил что-то вполголоса и тоже шел дальше. Я подошел поближе. Джинсы алконавта были влажными то ли от снега, растаявшего от тепла его тела, то ли отчего похуже; а все лицо его было в запекшейся крови.
Из мирового суда, располагавшегося напротив магазина, вышла девушка, судя по одежде - судья, увидела алконавта, потом меня и попросила помочь отвести его в здание суда, а то ведь замерзнет человек. Сначала я не решался его поднять и возразил судье, что, если у него помимо разбитого лица есть переломы, то я могу ему навредить. Тогда судья склонилась над алконавтом и спросила нет ли у него переломов.
Тот, заторможенно двигая мышцами лица, хрипло ответил: - Надеюсь.
- А встать можете? - спросила судья.
Алконавт попробовал встать, но у него получилось только слегка поводить ногами по снегу.
- Нет. - ответил он.
Тогда я попробовал поднять его на ноги, но несмотря на худобу алконавт оказался весьма тяжелым, и, приподняв его себе до пояса и не дождавшись какой либо взаимности, я сдался и аккуратно уложил его обратно на снег. Может я и смог бы поднять алконавта прижав к себе, но от него так несло перегаром и штаны его были столь отвратительно мокрыми, что я, даже перешагивая через свою чистоплотность, решил поднимать его только на вытянутых руках, держа за подмышки.
Судья тем временем вызвала скорую.
- Тяжелый. - сказал я ей.
Мимо как раз проходил молодой парень, и она попросила его помочь.
Вдвоем с парнем мы подняли алконавта и повели в мировой суд. Алконавт еле шевелился, так что вся тяжесть его тела приходилась на нас. Войдя в здание, мы усадили алконавта на скамью. Парень тут же ушел, не сказав ни слова, а я остался. Судья попыталась расспросить алконавта, как он оказался на снегу и где он живет.
Тот еле ворочая языком - видимо еще не пришел в себя, произнес: -Ссать хочу.
- Отведете его в туалет? - спросила судья. Я согласился, а она сказав, что у нее сейчас срочное дело, но она скоро вернется, ушла в один из кабинетов дальше по коридору.
Тут же за стойкой сидел охранник и, по идее, как человек он мог бы помочь, но как должностному лицу ему нельзя было покидать свой пост, так как мало ли что. И хоть место здесь было такое тихое, что вероятность этого "мало ли что" стремилась к нулю, охранник все же выбрал из двух второе. Так что мне пришлось одному тащить алконавта до туалета. С моей помощью, опираясь на стену одной рукой, он дошел до двери с табличкой "М".Я открыл ее перед ним, и он хватаясь руками за дверной проем вошел внутрь.
Как бы пол не обоссал. - подумал я.
Однако все обошлось. Он вышел все также с помощью рук - ноги у него тряслись, и я повел его обратно к посту охраны.
Когда мы поравнялись со стойкой, охранник встал и с лицом, в выражении которого было что-то от моськи лающей на слона, показывая пальцем на большую черную кнопку звонка, сказал: - Мне он тут не нужен. Уведите его отсюда, а не то я кнопку нажму - приедут люди и будете уже с ними разговаривать.
Я смешался от такого поворота событий. Как можно скорее усадил алконавта и быстро пошел к тому кабинету, в котором судья разбиралась со своим срочным делом. Постучавшись, я открыл дверь. За столом напротив мужчины средних лет сидела судья, и что-то ему усердно объясняла.
- Извините. - сказал я. - Там охранник грозится на кнопку нажать.
Услышав это, судья встала, извинилась перед мужчиной и пошла вслед за мной объяснить охраннику "что к чему". Когда мы подошли к посту охраны, там уже стояла врачиха, занимавшая собою с четверть всего свободного пространства. Втроем мы обступили алконавта, и врачиха с судьей наперебой стали задавать ему вопросы: Что случилось? Есть ли паспорт? Как зовут? Возраст? Какой адрес, если имеется? Есть ли кто дома?
Он невнятно отвечал. Про паспорт и домочадцев ответил все также хрипло "надеюсь". Звали его Илья Викторович. (Не буду упоминать здесь его фамилию - вряд ли ему бы это понравилось). Было ему 46 лет. А случилось с Ильей Викторовичем вот что: Он отмечал свой 46-ой день рождения и напился, потом от него ушла жена, от этого он напился еще сильнее, а что было потом помнил плохо.
- А что с лицом? - спросила врачиха, доставая вату и смачивая ее дезинфектором.
- Упал. - ответил алконавт Илья.
Когда врачиха вытерла его лицо от запекшейся крови, оказалось, что вся она вытекла из рассеченной брови.
- Так не падают. - подумалось мне.
- Куда поедем? - задала вопрос врачиха. - В больницу или домой?
- Не хочу домой.
- Тогда в больницу поедешь.
- Не хочу. - прохрипел Илья Викторович.
Врачиха хмыкнула.
- А телефон у вас есть? - спросила судья. - Может родным позвоним?
Взгляд у обоих женщин источал заботу и сострадание, у врачихи однако примешивался еще легкий налет отвращения.
- Надеюсь. - ответил Илья Викторович, один за другим проверил свои карманы и наконец достал старый кнопочный телефон.
Судья взяла его из протянутой руки алконавта и зашла в контакты: - Кому звонить будем?
- Отцу.
Судья позвонила отцу алконавта Ильи. Через несколько гудков ей ответили. Она рассказала все. Ответила на какие-то вопросы. Я не мог слышать, что говорили "с того конца провода", а выражение лица судьи за весь разговор ни разу не менялось.
В итоге врачиха определила состояние Ильи Викторовича как нормальное, и ими было принято обоюдное решение отвезти алконавта на скорой к его отцу.
- Не уходи лапочка ты моя. - сказала мне врачиха. - Поможешь до машины дотащить?
Габариты врачихи не вызывали у меня сомнений в том, что она бы и сама справилась. Но отказываться было как-то неловко. К тому же я люблю доводить до конца все дела, которые считаю правильными и полезными. И потому я довел Илью Викторовича до машины скорой помощи и помог подняться в салон. Алконавт почти оклемался, и мне уже не приходилось так напрягаться как в начале.
Врачиха захлопнула за ним задвижную дверь без окна, поблагодарила меня и, усевшись на место рядом с водителем, закрыла за собой дверцу. Скорая тронулась и поехала через дворы. Я же вошел наконец в магазин.
***
Несколько месяцев спустя ранней весной я шел со своими друзьями-однокурсниками Платоном и Иваном из своего любимого института к метро. Мы весело болтали, но, когда проходили мост через Яузу, смолкли - наше внимание привлек один человек лет 25 или чуть постарше. Он сидел, прислонившись спиной с надетым на нее рюкзаком к железным витиеватым перилам моста, глаза его были закрыты, в руке он сжимал телефон. Люди проходили мимо него? даже удостаивая взглядом.
Мы остановились. Иван сказал: - Я вот не знаю, что в таких случаях делать.
- Наркоман какой-нибудь, пойдем. - сказал Платон.
- Моя учительница русского языка как-то рассказала нашему классу как одна ее знакомая, страдавшая от... не помню - в общем, от какой-то болезни, шла с работы и с ней начался приступ этой самой болезни. Она отошла с дороги и легла на газон, а потом умерла. - сказал я и добавил чуть погодя. - Правда учительница была в летах и подруга ее, наверное, тоже.
- Вот. А этот здоровый мужик. - сказал Платон.
- Давайте хотя бы скорую вызовем. - предложил я.
Скорую мы так и не вызвали. Убедившись, что мужик жив - грудь его медленно вздымалась и опускалась как это обычно и бывает у спящих, мы продолжили наш путь и вскоре возобновили разговор в не менее позитивном ключе чем до того как поравнялись с алконавтом, ну, или жертвой неизвестной нам болезни. Но шутки и позитив, во всяком случае у меня - я не могу говорить за других, скрывали собою совсем другое настроение - я еще долго не мог отделаться от мысли "А правильно ли мы поступили?".
***
Уже летом по дороге в магазин я снова встретил Илью Викторовича. Он разговаривал с каким-то мужиком, который был на голову выше него. Илья меня не узнал и продолжил разговаривать, как ни в чем не бывало. Он мог сделать вид, что не заметил меня, так как я был свидетелем его унизительного положения тем зимним днем. Но мне приятнее думать, что в тот день он все еще был пьян и не мог меня запомнить.
К тому же я обладаю одним загадочным свойством - почти все знакомые, которых я не вижу некоторое время, достаточно месяца, не узнают меня пока я не подойду вплотную и не обращусь к ним, в то время как я узнаю людей, которых видел пускай лишь раз, даже когда они идут по другой стороне улицы.
_______________
Послесловие:
http://www.proza.ru/2018/05/17/1464