– Прости, – выпаливаю я, едва открыв дверь. – Непредвиденные обстоятельства... Давно ждёшь?
Паша неопределённо мотает головой, улыбается, как всегда, и, протянув руку, легонько проводит большим пальцем по моей щеке. Я чувствую, как всё тело будто током пронзает и прикрываю глаза на мгновение, но тут же с ужасом кошусь на окна над нами – не дай бог, увидит Жанна, или, что ещё хуже, – Руслан.
– Поехали уже, – бормочу, неловко залезая на велосипед.
Да, я всё-таки его купила.
Жанна лишь отмахнулась, когда я принесла свою первую зарплату. Я настойчиво протянула ей деньги, намекнув, что это хоть частичная компенсация за то, что мы «сидим у неё на шее». Она ухмыльнулась насмешливо и заявила, что такие копейки погоды не сделают.
Это было обидно. Я со злости пошла и на все деньги купила велосипед – не самый дорогой, конечно, но неплохой.
Однако ездить на нём оказалось не так просто, как думалось. Бросила бы эту затею, если бы не Паша. Он тут же раздобыл где-то у знакомых старенький, советский еще, велосипед, и делает теперь каждый день большой крюк, чтобы проводить меня на работу – и ещё один крюк обратно, с работы. Помогает советами, поднимает с земли после падений, заклеивает пластырем ободранные об асфальт колени и локти.
– Катя! – слышится крик сзади, когда я уже отъехала от дома метров на двадцать. – Ты рюкзак забыла!
От неожиданности пытаюсь развернуться прямо на ходу, и неотвратимо заваливаюсь на бок. Меня подхватывает Паша, бдительно ехавший чуть позади. Падает сам, проезжаясь коленом по асфальту, но всё же смягчает моё падение. Добродушно смеётся, сжимая меня в объятиях, из которых я сразу же высвобождаюсь и спешу – пешком – к крыльцу, чтобы взять сумку из рук брата.
Руслан отводит глаза.
Мы перестали быть лучшими друзьями.
Я ему никогда не говорила про Пашу. Он видит сам, прекрасно видит, что происходит между нами двумя – но я ни разу не обсуждала это с ним, с моим самым близким человеком, от которого у меня раньше не было секретов.
Но причина даже не в этом.
Стена между нами была воздвигнута в ночь пожара. Никогда не забуду его взгляда, когда мы вымотанные, уже под утро, поднялись на второй этаж пропахшего гарью дома, чтобы попробовать уснуть – Жанна осталась спать внизу, на диване.
– И ты бы ушла? – судорожным шепотом спросил он меня, впившись в лицо глазами; его брови сжались, образовав тугой валик над переносицей. – Ты бы бросила её умирать, и ушла бы?
Не дожидаясь ответа, он скрылся в своей комнате, хлопнув дверью, оставив меня со следом в душе, как от пощёчины, и текущими по щекам горячими дорожками слёз.
И теперь каждый раз, как он смотрит мне в лицо, даже если он тепло улыбается в своей обычной манере, я вижу в его глазах упрёк: ты бы ушла... я верил тебе, я восхищался тобой, я следовал за тобой... а ты бы ушла!
– Всё нормально? – вскинув голову, натыкаюсь на внимательный Пашин взгляд.
– Да, – я выдавливаю из себя самую искреннюю улыбку, на которую сейчас способна. – Просто задумалась.
– Прости, – говорит он после небольшой паузы.
– За что?
– Не надо было тебя так... эээ... щупать. Я не специально. Просто так получилось. Я не собирался, правда.
Я удивлённо смотрю на него несколько секунд, забыв следить за дорогой, затем начинаю смеяться.
– Забудь, – говорю ему, отсмеявшись. – Я не о том задумалась.
– О Руслане?
Это для меня неожиданность. Я не подозревала, что он всё понял. Но обсуждать с ним своего брата не хочу, словно не желая усугублять своё предательство, не желая добавлять лишний кирпичик в воздвигнутую стену.
С того пожара прошло два месяца. Или Жанна умудрилась в суматохе не заметить нашу попытку бегства, или из благодарности за спасение закрыла на неё глаза – в любом случае, нам это сошло с рук. Причина пожара была списана на бракованный домофон. Жанна как-то обмолвилась, что можно было бы и в суд подать на компанию, но делать этого не стала. Что, кстати, странно с её стороны. Нам бы в случае расследования не поздоровилось – следователи, конечно, стали бы просматривать записи с камеры видеонаблюдения.
Прошло два месяца, наступили каникулы, и работа у меня теперь на полный день. А вот у Руслана появилось свободное время, и он может позволить себе заскочить в наше кафе время от времени. Говорит, что ему нравятся наши пирожные (страшный сладкоежка), но скорее всего, он, несмотря ни на какие стены, просто понимает, как мне приятно бывает видеть его кареглазую рожицу.
– Я ещё вот это не пробовал, – заявляет Руслан, тыкая пальцем в меню. – Хотя, я не люблю кофейные. Хотя, надо попробовать.
Я так рада ему – не думала, что он придёт сегодня, после утренней-то сцены.
– Окей. Чай?
– Да, девушка. И побыстрей, я тороплюсь.
Я чуть было не отвешиваю подзатыльник нахалу, но, вовремя сообразив, что если Рита увидит, мне не избежать долгих объяснений, просто состраиваю грозную мину и ретируюсь на кухню. По пути улыбаюсь мысли, что люблю эти моменты, когда кажется, что между мной и братом всё по-прежнему.
До кухни не дохожу – застываю в коридорчике, потому что снова, после двухмесячного перерыва, чувствую знакомую рябь в воздухе. Анализируя прошлый опыт, понимаю, что сейчас что-то произойдёт, и сердце уходит в пятки.
– Ты чего? – Паша с подносом, вышедший из кухни мне навстречу, тоже останавливается, насторожённо вглядываясь в моё лицо – наверное, побледнела.
– Плохое предчувствие, – дрожащим голосом признаюсь я и бросаюсь обратно в зал. Останавливаюсь на пороге, судорожно обегая глазами столики и немногочисленных посетителей за ними: Руслан, в одиночестве ожидающий свой заказ, задумчиво глядя в окно; молодая семейная пара с ребёнком лет пяти, девочкой со смешными хвостиками, оживлённо что-то рассказывающей вполуха слушающим, воткнувшимся в свои смартфоны родителям; трое парней, на вид – студенты, молча ждущие, пока Паша переставляет еду с разноса им на стол. Может, они? Выглядят подозрительно.
На плечо мягко опускается ладонь вернувшегося Паши – не оборачиваюсь, продолжая следить за посетителями. Сквозь окна замечаю, как проезжает знакомый фургончик – продукты привезли, надо идти к служебному входу, помогать разгружать. Кидаю последний взгляд на зал, пожимаю плечами на вопросительный взгляд Паши и иду обратно на кухню.
– Ты себя нормально чувствуешь? – осторожно спрашивает он.
Я нервно хихикаю.
– Имеешь в виду, всё ли у меня нормально с психикой? Нет, не всё. Я – псих.
– Никто и не сомневался, – встревает в разговор повар Никита, мимо которого мы как раз проходим – я не потрудилась понизить голос. – Нормальный человек не станет избивать посетителей в первый же день. Подождёт, пока хотя бы испытательный срок закончится.
Кисло улыбаюсь ему. Шуточки на эту тему уже приелись, но ещё не иссякли.
– Ребята, кто свободен – принимаем товар, – Рита высовывается из двери.
Паша и Марина, наша новенькая кухработница, идут на зов. Я не свободна. У меня заказ – беру разнос, чистую тарелочку, щипцами достаю пирожное, затем тянусь за кружкой, и тут раздаётся резкий хлопок и несколько вскриков со стороны служебного входа.
Холодея, бросаюсь было к двери, но оттуда уже спотыкаясь, выдвигается нелепое существо с путаницей рук и ног. Отбросив абсурдное первое впечатление, осознаю, что передняя часть существа – это Рита с перепуганным выражением лица, а сзади, захватив девушке локтём шею и приставив к голове пистолет, толкает её, заставляя идти вперёд, мужчина, лица которого не видно.
Не видно, потому что оно закрыто до шеи чёрной шапкой с прорезями для глаз и рта.
Мой тормознутый мозг, вместо того, чтобы решать, что делать, изо всех сил пытается вспомнить, как такая штука называется – слово вертится на языке, но никак не всплывёт на поверхность сознания. И я неподвижно, словно заворожённо, смотрю, как существо, преодолев, наконец, дверной проём, вдоль стены, а потом вдоль рабочей поверхности и кухонной техники, движется через кухню к коридору.
– Только рыпнитесь, – хриплым голосом предупреждает нас с Никитой мужчина. – И вам придётся здесь всё отчищать от её мозгов.
На нём знакомая сине-зелёная форма фирмы доставки, что всегда привозит нам продукты. Но мы прекрасно знаем парнишек-экспедиторов, которые с нами работают – и этот не один из них.
Я слежу, как они перемещаются в коридор, ведущий к двери администраторской, как Рита дрожащими руками пытается открыть ключом замок, когда краем глаза замечаю – Никита вздрагивает. Поворачиваю голову – и вижу в дверях Марину с поднятыми руками, дрожащими так сильно, что почти слышно, как они дрожат, а за ней – второго парня, в такой же форме и такой же маске. Одной рукой он указывает пистолетом Марине в спину, другой – за руку волочит по полу чьё-то неподвижное тело.
Всё внутри обрывается.
Его лицо залито кровью.
Грабитель что-то говорит, мне слышно каждое слово, но нужны огромные усилия и секунд двадцать, чтобы вникнуть в смысл сказанного.
– Живой... сопротивлялся, пришлось приложить хорошенько по затылку.
Я перевожу взгляд на первого вторженца – тот неодобрительно качает головой в маске.
Рита, наконец, выигрывает свою битву с замочной скважиной. Дверь администраторской распахивается, мужчина грубо толкает хозяйку внутрь – наверное, в дальний конец комнаты, где стоит шкаф с сейфом. Сегодня вечером должны были выдать всем зарплату, там же и деньги на продукты, которые мы ждали на этом самом фургоне.
Второй швыряет Пашино тело на середину кухни и становится в дверях, держа оружие наготове. Марина осторожно подбирается к Никите и судорожно вцепляется в его рукав.
Я, так же с поднятыми руками, очень медленно приседаю на корточки, и подползаю к Паше, не отводя взгляда от грабителя. Он тоже пристально смотрит на меня, но ничего не говорит и никак не показывает, что он против.
Дышит... видно, как вздымается и опускается его грудь. Осторожно снимаю фартук, стараясь не делать резких движений, одним глазом следя за грабителем, промакиваю тканью свежую кровь на лице. Теперь я вижу, откуда она идёт – из неаккуратной раны в волосах над ухом. Зажимаю рану и снова поднимаю глаза на мужчину в маске.
– Можно взять аптечку в шкафу?
Мимолётом удивляюсь звуку собственного голоса – хриплому, глухому. Вообще, если подумать, в ушах сильно шумит.
– Нельзя, – резко отвечает тот. – Знаю я ваши аптечки.
Киваю и просто жду. Одной рукой по-прежнему прижимая фартук к голове Паши, второй беру его за руку.
Его пальцы сжимают мои.
Он в сознании. Почему он притворяется?
Должно быть, времени проходит совсем немного, но тянется оно бесконечно. Я вздрагиваю от неожиданности, когда, в конце концов, те двое появляются в коридоре – Рита так же на прицеле, за плечом у мужчины – чёрный пакет с длинными ручками.
Внезапно приходит осознание, что Паша лежит у них на пути в тесном проходе кухоньки. Молюсь, чтобы Рита немного взяла себя в руки и посмотрела под ноги, но она и так аккуратно перешагивает через распластанного сотрудника. Зато грабитель спотыкается о ногу парня, и, грубо выругавшись, останавливается.
– Какого ты его сюда бросил? – обращается он к товарищу. – Я чуть на курок, мать его, не нажал!
Свободной рукой он отталкивает Риту к Никите и Марине, ставит пистолет на предохранитель, заталкивает его в карман и, бросив второму: «Прикрой меня!», тоже перешагивает через Пашу.
Дальше всё происходит за несколько секунд.
Паша быстро, но плавно поднимется и выхватывает из кармана мужчины пистолет. Раздаётся щелчок предохранителя.
– Сзади! – орёт второй, но выстрелить не может – его товарищ полностью заслоняет ему Пашу.
Тот, что остался без пистолета, соображает быстро и отскакивает в сторону, Паша стреляет (как он решился?!), я кричу, кто-то ещё кричит, пуля попадает в косяк дверного проёма.
Я ВИЖУ В ГЛУБИНЕ ДВЕРНОГО ПРОЁМА ЖАННУ.
Пространство дрожит и гудит.
Пистолет в руках преступника направлен на Пашу, но прежде, чем он успевает нажать на курок, Никита одним движением перемахивает через рабочую стойку и впечатывает кулак ему в висок. Ещё один выстрел – пуля улетела в сторону коридора.
Я не вижу Марину и Риту – наверное, спрятались за стойку.
Я больше не вижу Жанну.
Топот ног в коридоре – лица Руслана и двух парней с соседнего столика.
– Вызывайте ментов, – орёт Никита. Он держится за живот.
Паша тяжело дышит, всё так же сидя на полу. Он держит на прицеле грабителя у двери, но пистолет того тоже направлен Паше в лицо.
– Уходим, – бросает мужчина с рюкзаком.
Паша сжимает зубы. Он хочет выстрелить. Но тогда...
– Нет, – Никита растопыривает ладонь в его сторону. – Не надо, Паш...
Двое грабителей, пятясь, исчезают в дверном проёме, – я до последней секунды стараюсь разглядеть там Жанну, – и захлопывают за собой дверь.
Рита выскакивает из-за стойки и бросается к окну.
– Вишнёвый «Пассат», без номеров, – сообщает она.
– Вызвали полицию и скорую, – говорит над ухом голос брата.
– Ты болван, – налетает Рита на сидящего на полу Пашу. – Ты что творил? Он тебя чуть не убил! Если бы не Никита... Лёг, быстро! Белый весь!
Она проворно подсовывает ему под голову охапку белоснежных полотенец, выхватывает аптечку из шкафа, бросает мне, и уносится дальше, к Никите, с виноватым видом массирующему солнечное сплетение, к рыдающей у духового шкафа Марине.
– Балаклава, – говорю я, щедро обрабатывая перекисью голову раненного.
Руслан и Паша одновременно и одинаково недоумённо смотрят на меня.
– Что – балаклава? – спрашивает брат.
– Эти штуки у них на голове так называются. Всё никак вспомнить не могла.
– Хочешь сказать, ты всё это время сидела и вспоминала, как они называются? – слабым голосом спрашивает Паша. – С того самого момента, как увидела первого из них?
Молча киваю, сама удивляясь, что так и было.
Они переглядываются. Брат хохочет во весь голос. Паша – беззвучно, закрыв глаза.
Читать следующую главу: http://www.proza.ru/2018/03/29/179
Читать с первой главы: http://www.proza.ru/2018/03/26/1336