(предыдущее:http://www.proza.ru/2018/01/23/547)
1
Смотрящий не забывал поглядывать за наказанными отступниками. Поэтому вскоре заметил их отсутствие. Он поискал эту парочку в коронтэнских границах, но безуспешно.
«Видимо, прибрали…» - удовлетворённо подумал ангел, сочтя происшедшее новым лаконичным ответом на его просьбу. Можно было полностью отдаться расчётам по будущему театру. Главное, не забыть, чтобы Вафе приснились голосники вместе с примерными размерами и расположением.
Преисполненные надежд актёры и зрители тогда отправились на гуляния.
- Как думаешь, - спросила Магда своего суженого, когда они возвращались домой к вечеру, - Небо подарит нам помещение для представлений?
Эркин вскинул глаза на дорогу, уходившую в Небеса, пригляделся и ответил:
- Нет.
- Почему? – удивилась девушка.
- Зима, - коротко пояснил он, указывая в ту сторону.
Магда проследила его жест и ахнула. Путь на Небо был закрыт пеленой идущего снега.
- Как жалко… - сказала она и остальную дорогу до дома молчала, переживая.
Эркин тоже переживал, но по другому поводу. Нынешний огромный дом они получили весной, когда было тепло. За этим последовало необычно долгое жаркое лето, перешедшее в тёплую осень, поэтому вопрос о том, как протопить в холода такую махину не стоял. Более того, он помнил, как удивился, не обнаружив в доме не одной печки. Завтра же следовало отправиться в магдин дом, который ещё предстояло найти и подготовиться к зиме. Перенести туда часть одежд… Как то Виу привыкнет к новому месту? Не станет ли удирать в прежний парк, где было ему столь вольготно? А после ищи его… Как бы новый Лар не поймал и не спрятал.
Впрочем, со сменой времён года коронтэнцы ничего поделать не могли, раз так заведено свыше, поэтому он поискал в этом хорошее и нашёл. Новые хлопоты отвлекут Магду от нынешних переживаний. «Нет худа без добра!» - улыбнулся он, вспомнив про лыжи, сани и коньки. Замёрзнет и встанет река, и тогда… Интересно, Магда умеет кататься на лыжах и коньках? Это проще и приятнее, чем ходули.
Остальные актёры и зрители, числом четверо, расставшись с любимцами Небес, направились в женский город. По пути вновь вернулись к теме прошедшего спектакля.
- Ляпы заметили? – улыбаясь, спросила Лина.
- С падением Мирчо? – уточнил Акам.
- Это само собой, - засмеялась она, - Спасибо, что уберегли от падения. Мир узнал, как нелегко приходится женщинам во имя красоты. Нет, я спросила про выход Виу.
- Так это не специально? – поразился Акам.
- Нет, конечно! Пришлось спасать представление. Но раз не поняли, значит, мы были хороши.
- С нашей стороны тоже случилось вмешательство, - взглянул он на Сузи.
Та смущённо улыбнулась.
- Просто Мирчо и в образе толстухи неотразим! Я – его первая жертва! – провозгласила Лина.
Все рассмеялись.
Возвращались довольные две любящих пары. Завязался разговор между Линой и Акамом об особенностях игры на публику. О приёмах, которые стоит применять и как, каким образом лучше добиться желаемого эффекта… Спорили, показывая, соглашались или нет. Они столь увлеклись, что забыли о своих спутниках, которые сначала слушали с интересом, потом с улыбкой, а после только ожидали, когда же они закончат?
А те, не замечая надвигавшейся темноты, обсуждали и обсуждали, учась друг у друга, извлекая пользу из спора.
Наконец Сузи не выдержала, подошла к Аму сзади, обняла, прижавшись всем телом, и поцеловала в ушко. Он слегка отвлёкся на неё, улыбнувшись, а Лина взглянула на девушку с недоумением и вновь вернулась к разговору.
«Когда ж она закончит?» - с некоторой неприязнью думала в этом момент Сузи. Хорошо, что дева не слышала мысли Лины о себе: «Вот ненасытная… От него действительно одни глаза остались, а ей всё мало! Правда, глаза у него красивые и умные…»
Поняв, что милый с головой увяз в беседе, ничего не замечая, Сузи подошла к Мирчо и поманила его в сторону.
- Ты ничего не боишься? – тихо спросила она.
Он непонимающе посмотрел.
- Мы можем потерять своих любимых… Они друг другу интереснее, чем мы им.
Сузи по глазам увидела, что он не верит в это.
- Моё дело – предупредить, - сказала она и попрощалась, - Не говори потом, что тебя не предупреждали! Пока!
И, повернувшись, неспешно пошла домой. Кроме Мирчо, этого никто не заметил.
Она ждала окрика в спину, быстрых шагов и объятий, но ничего этого не было. Сузи медленно, а каждый шаг в ней отзывался болью, дошла до белого валуна и постояла возле него. Правильно ли она поступила? Да у кого узнаешь? Эва покинула, Иги тоже… Эва бы легко несколькими словами разрядила ситуацию, но где теперь она?
Когда Лина с Акамом наговорились, и то потому, что Мирчо давно тянул её домой, и договорились продолжить обсуждение завтра, возможно, приступив к созданию общего представления, только тогда Акам увидел, что любимая исчезла.
Он подошёл к её дому, у которого висел светящий шар и заметил, что окна закрыты ставнями. «Обиделась», - вздохнул Акам и, подойдя к входной двери, тихонько постучал. Подождал. Никто не ответил. Он потянул на себя дверь. Она не поддалась.
«Опа… - вырвалось у него, - Значит, сильно обиделась. Видимо, вставила в ручку толстую деревяху, перекрыв вход».
Постояв и подумав, он приблизился к окну, постучал в стекло поднятым с земли прутиком. Тишина.
Акам опять вздохнул и позвал:
- Любимая! Суу…
Ни звука в ответ.
Прощения больше у него не было, что делать он не знал.
Акам поскрёб пальцами шевелюру, и взгляд его упал на скамью. Ничего больше не оставалось. Он устроился там, подогнув ноги и подложив руки под голову. Благо ночи пока тёплые, а к утру, может, Сузи остынет.
На скамье было жёстко и неудобно. Он долго ворочался, провалившись в сон лишь перед рассветом.
Очнувшись, Акам сначала не понял, где находится. Бока и спина болели, ноги затекли. Он сел, озираясь, и с него сползло одеяло. Откуда? Выходит, она накрыла… Акам вскочил, но увидел, что ставни по-прежнему на окнах и пригорюнился. Подняв одеяло, он подкрался к двери и взялся за ручку. Не поддалась.
- Суу… - тихо позвал он.
Дом молчал.
Подождав немного, Акам, с одеялом на плечах, опустился на колени и уронил повинную голову. Он собирался так стоять, пока не будет прощён.
Но вскоре заболели ноги, и пришлось подняться. Тогда он решил зайти с тыла. Обошёл дом, надеясь, что Сузи – на заднем дворе. Её там не оказалось, но он заметил не закрытое ставнями окно. О! Окошко удалось растворить внутрь и пролезть в него с одеялом.
Увы, Сузи в доме отсутствовала. Куда она могла пойти?
Вынув заслон из двери, он ничего лучше не придумал, как отправиться к белому «примиряющему» валуну. Свернув к нему, Акам остановился, ибо у него захолонуло сердце. Сузи стояла на коленях к нему спиной, опустив голову и положив руки на огромный камень. Он тихонько подошёл, чуть не на цыпочках, и без слов опустился рядом. Вскоре девушка встала и, ничего не говоря, направилась в лес. Акам пошёл следом. Ведь она не запретила следовать за ней.
По дороге он пару раз пытался заговорить, но Сузи каждый раз прерывала его отметающим жестом ладони. После этого путь продолжался в полном молчании.
Они пришли к озерцу, и почему-то Акам подумал, что его здесь утопят. Что ж, в таком случае он это заслужил. Сузи быстро разделась и, разбежавшись, нырнула, показавшись на поверхности чуть ни на середине озера. Разделся и он.
Дойдя туда, где ему было по грудь, Акам решился нырнуть, как она. Он помнил её наставление, ни в коем случае не глотать воду, а помогая руками, выбираться наверх для выдоха и вдоха. Но под водой с ним что-то произошло и, когда он поднял-таки голову над водой, то немало глотнул её и запаниковал. Он захлёбывался, отчаянно бил по воде руками, а потом ушёл вниз.
Очнулся он на берегу и вниз головой. Сузи перегнула его через своё колено, выливая воду. Он закашлялся, пытаясь исторгнуть из себя остатки озера.
Вскоре Акам лежал на спине, бледный, как смерть, казалось, неспособный пошевелиться. Он поймал напряжённый взгляд девушки, потом её лицо исказила некрасивая гримаса, и тело сотрясли рыдания. Откуда взялись силы – Акам резко сел и обнял любимую. По телу девушки пробегали судороги, её била дрожь. «Ну, милая… не надо… всё хорошо. Прости меня, дурака… за всё прости», - повторял он, пытаясь её успокоить. Но получилось это нескоро.
Когда Сузи немного пришла в себя, то сказала, не глядя на него:
- Если бы ты… утонул, я утопилась бы.
Уже зная свою любимую, Акам ни на секунду не усомнился в её словах. «Небо, - подумалось ему, - она любит меня больше жизни. А я огорчаю её».
И он понуро опустил голову.
- Это я виновата. Нельзя было оставлять тебя одного в воде. Я привела тебя сюда не прощённым, оттого так и вышло. Я люблю тебя, Ам. Ну, почему так выходит?
- Я тебя тоже люблю, Су. Не думал, что ты так взъешься за обсуждение актёрских дел.
Девушка подняла голову:
- Ты ничего не понял… Она же ловила тебя.
- Как ловила? – вырвалось у него.
- У почти любой девы (иначе, какая она дева?) есть инстинкт охотницы. А как иначе поймать и привязать парня? Если же девушка наметила цель, то начинает охоту, учитывая особенности жертвы. Ты – чистый и наивный. Невзирая на ум, ты бесхитростен и потому беззащитен перед женским коварством. Чтобы заморочить тебе голову достаточно найти общую тему, которой ты сильно привержен. Догадываешься какую? В ходе разговора показать знание её, свой интерес к ней и время от времени льстить, всем видом выказывая уважение к твоему мнению. Любой парень заглотит такую наживку, посчитав собеседницу необычайно интересной. С ней захочется разговаривать ещё и ещё. Причём, в случае с Линой она специально не ставила цели отбить тебя. Ей достаточно, чтобы всё твоё внимание, когда ей захочется, принадлежало ей.
Вот если «охотница» увлечётся и продолжит охоту, то легко задурит голову жертве. В нашем случае это будет означать несчастье для четверых. Коль ты поведёшься на приманку и сглупишь – потом тебе будет неудобно передо мной. Одно дело – банально изменить, что п*ошло и для тебя, поэтому лучше уверить себя, что это – новое чувство с близкой по духу. Тогда, правда, вернуться будет нельзя и не факт, что самой Лине это понадобится и надолго, но бедный Мирчо и я остаёмся вне игры, а позже, возможно, и ты, и Лина. Будь осторожнее с девушками, любимый.
Поражённый услышанным Акам произнёс:
- Я точно ничего не понимаю в этой жизни… Но почему тогда меня не ловили раньше?
- Очень просто. Тебя побаивались, ты никому не принадлежал, и завоёвывать тебя было неинтересно. Тобой было не похвастаться перед подругами. Теперь другое дело. Ты известен всему Коронтэну уже иначе. Знаменитость, одарён, у тебя девушка – красавица. Ныне ты – завидная цель.
- Но почему Лина?
- Остальные девы меня боятся. Как и многие парни. Известно, что рука у меня тяжёлая… А мы с ней – близкие подруги Эвы, и потому Лина считает, что я ей не могу угрожать. Хотя тут она ошибается.
Сказав это, Сузи подумала: «Я скорее убью её, чем отдам тебя». Но, разумеется, не озвучила. И, чтоб затушевать свои последние слова, добавила:
- Сама я этими приёмчиками не пользуюсь. Как помнишь, я тебя не ловила. Наоборот набросилась, посчитав клеветником. Это ты завоевал меня, а не я тебя. Но влюбилась я в итоге не меньше, чем ты.
Акам кивнул, соглашаясь. И спросил:
- Откуда ты всё это знаешь? Ведь я – твоя первая любовь… как и ты у меня.
- Это – Эва, - ответила Сузи, - Мы с ней долго жили летом на этом озере. Прежде, чем выпустить в новую жизнь, она учила меня в лесу не одним танцам, предостерегая от подобного. А кому это было известно лучше, чем ей, дурительнице парней? Она могла заморочить голову любому, не то, что Лина. Потому что была ещё и необычайно красива. Лина-то Мирчо отловила, когда он говорить не мог, чтобы сказать: «Нет!» До него у неё парней не было – некрасива. Длинная палка или вешалка для одежды, так называют между собой девушки её сложение. Эва и Магда учили её одеваться, чтоб это не бросалось в глаза.
Говоря это, Сузи из-под опущенных ресниц следила: не станут ли её слова неприятны милому? Если да, то тогда дело хуже, чем она ожидала. Но Акам улыбнулся на шутку об отлове Мирчо, и у неё отлегло.
Он подумал: «Как злы и коварны женщины! При всех их улыбках они, получается, постоянно ведут тайную войну… Насколько проще парням. Хотя… мы – жертвы их войн, не подозревая об этом. Хорошо, что моя девушка об этом осведомлена. А иначе неизвестно чем бы кончилось».
Акам покачал головой.
- Н-да… - только и сказал он.
Сузи решила завершить разговор на примере Эвы. Благо ей была обязана знанием, которое могло спасти её счастье с Акамом.
- Ты знаешь, милый, Эва морочила парней не потому, что они были ей нужны. Она, по-своему, была страшным существом. Увидев влюблённую пару, Эва тут же, будто на спор, желала увести парня. И ей каждый раз это удавалось. Хотя он был ей совершенно не нужен. А думаешь, она – одна такая? Просто Эва была умнее и красивее других, и потому опаснее.
Но в отношении подруг она себе такого не позволяла. Что редкость для женщины. Нас лишь опекала, радуясь чужому счастью. Ибо сама не могла полюбить. Да-да, способная влюбить в себя любого, сама она не любила никого! Кроме нас с Линой. Потому была несчастна, не показывая этого никому. Она была очень сильной. Я – дура, не поняла, почему она загробным тоном ответила мне после объявления о Дне Даров на поле… Эва уже мысленно похоронила себя! Тебе, как и ей, Небо не дало покончить с собой в воде. Верёвки в Коронтэне пропали по той же причине. Но, раз она ушла, как и одинокая провидица, значит, они были столь несчастны, что Небо сжалилось над ними, отпустив.
Сузи всхлипнула.
- Я думаю, и на тебя она каждый раз указывала, потому что ты ей самой нравился. Она знала, что испортит жизнь любому, поиграв и бросив, потому, чтоб тебя не обидеть, хотела твоего счастья со мной. Бедная Эва… я обещала ей умереть за неё за все благодеяния! И я не исполнила этого! Я не спасла её…
Девушка зарыдала.
Утешая любимую, Акам подумал, что Эвону невозможно было спасти. Как можно спасти от себя самой?
Лина возвращалась обогащённая новыми идеями, с приятным ощущением после умного разговора, в котором не уступила собеседнику. Увидев, что Акаму пришлось уходить одному, она мысленно пожалела его. Что там ему устроит Сузи… Как минимум, закроет этой ночью доступ к телу. Здоровая дурында! Если б её так не опекала Эва (интересно, за какие такие достоинства? Разве что за качества телохранительницы), то где бы она сейчас была и кто бы стал общаться с ней? И с Акамом её наверняка Эва познакомила. А Сузи впилась в него – не оттащишь. Она у него первая, парень горячий, зависим от её тела…
Мирчо брёл рядом грустный. У него из головы не шло предупреждение Сузи. Не рождается ли на его глазах любовная история Лины с Акамом на почве общего дела? Оба одержимые – увлекутся и сами не заметят, как… Конечно, он не умеет так играть на сцене и придумывать действия, как Лина и этот, кого не боится только Сузи, которую саму побаиваются. Но что делать, чтобы предотвратить это? Ведь если Лина в него влюбится – будет уже поздно. Останется только уйти, чтоб не мешать её счастью. И лучше уйти навсегда. Она же хорошая, Лина. Ему речь вымолила у Небес. А любовь… она кончается. Это все говорят.
Дома он быстро разделся и улёгся, изобразив, что спит. Когда Лина скользнула под одеяло, то обнаружила его тихо посапывающим спиной к ней. Уснул? Она удивилась. Или… приревновал и обиделся? Девушка была сильно возбуждена после событий дня и понимала, что сразу не заснёт. Нет, если обиделся… нельзя его таким оставлять. «Спать не дам!» - решила Лина и придвинулась к нему.
- Милый, - жарко дыша, прошептала она, - ты у меня лёг не целованным. Эдак не годится.
И принялась щекотать его ухо языком.
Мирчо терпел, не прекращая сопения.
- Мы так натурально сопим, - улыбаясь, тихо сказала она, - Похоже, мы обиделись…
Услышав это, Мирчо перестал сопеть. Лина поняла, что на верном пути.
- Кто обидел моего малыша? – жалобным тоном спросила она и сама ответила:
- Нехорошая Лина, повернутая на своей постановке, обидела его… Что надо сделать с этой негодницей? А? Не слышу?
Мирчо молчал.
- Отшлёпать! – заявила девушка, - Чтобы помнила в другой раз! И чтобы другого раза не было.
Она взяла его руку, перевернулась на живот и, задрав сорочку, стала шлёпать себя его ладонью. Этого оказалось недостаточно. Тогда она приступила к ласкам, возбуждаясь сама. Были применены все прежде прекрасно работавшие способы. Но Мирчо держался. Наконец Лина, горячо дыша ему в шею, попросила: «Прости меня, дурочку… Хочешь – изнасилуй. Побей, но только прости. Я очень хочу тебя, терпежа нет как. Я вся мокрая там. Возьми меня, Мир… а прогони потом».
Тут он повернулся к ней, и Лина моментально запустила руку вниз, сделав приятное открытие.
- Оо! Да мы давно хотим… Милый, сейчас, сейчас…
Она быстро оседлала упрямца, принявшись качаться на нём.
Этой ночью они побили свои предыдущие рекорды. Любовники кусали друг дружку, рыча, щипали и шлёпали, наказывая; связывали, чтоб искусить и изнасиловать, вновь слившись в одно целое. К утру, полностью обессилев, оба уснули, обнявшись. Лина только успела подумать, куда-то проваливаясь: «А иногда стоит его заставить поревновать…»
Скажите, нехорошо подглядывать? А как бы иначе я мог сообщить это вам, записав? И так опускаю детали… Потом, никто не догадывался, что за ним наблюдают.
Как и должно было, той же ночью судье приснился план амфитеатра с расчётами и голосниками для усиления звуков со сцены. Последние его особенно заинтересовали. Из чего они и куда помещены? Разобравшись с этим, Вафа покрутил головой. Надо же! Его идея была верной. И, кстати, почему бы актёрам не приставлять руки рупором ко рту, произнося реплики? Можно им даже изобрести устройство вместо этого.
Зарисовав приснившееся сначала на доске, отметив размеры и материалы, судья перенёс чертёж на бумагу. Свершив это, Вафа потянулся и встал необычайно довольный. Вот он – первый плод его занятий с числами и фигурами. Не зря тратил время на непонятные для других действия, Небо действительно устроило всё реальное так, что оно описуемо и выразимо цифрами и фигурами. Отлично!
Следовало сообщить о готовой работе любимцам Небес, дабы собрать вчерашних актёров и зрителей для общего молебна.
Он, естественно, не мог знать, что у опекавшего Коронтэн ангела появились первые опасения.
Этот смотрящий обратил утром внимание на дорогу в Небеса. Её закрывала пелена снега. «С чего бы? – подумал он, - По моим прикидкам, осень лишь недавно началась». За предыдущие страдания коронтэнцев ангел собирался почти всю её превратить в праздник Даров. Пусть благодарят Небо непрерывно. Наверху это оценят. Поймут разницу между ним и предыдущим смотрящим. Потом ещё эта затея с театром, где также будут возноситься хвалы Небесам. Там, глядишь, Вафе придёт в голову новое…
Ангел не думал останавливаться на данном клочке земли, он надеялся, проявив себя, вырасти в б*ольшую фигуру.
И вдруг этот снег… Он все планы порушит. Нужно написать, хитро обосновав, да тем же театром, чтобы зима подождала. Не к сроку она, к тому же.
Полетело его послание в пустоту, как мы знаем, туда, где пока скрывались, выясняя главное, бывшая Эва и бывший ангел.
Арти тоже не поверил Голосу, считая превращение любимой – карой за его отступничество. Поэтому они перешли к предположениям: чего добивается Небо? Смотрящего оно оставило, и тот по-прежнему носился с идеей театра, да и с чего вдруг Небесам уничтожать ни в чём не повинных коронтэнцев?
На эти слова Арти Та, что стала похожей на Смерть, странно усмехнулась и высказала не менее странную мысль:
- Ангел мой, Арти, Небо всегда заявляло, что оно – Любовь. При этом жестоко карало за неподчинение. Потому и нашу любовь решило погубить, что ему не удалось, как видишь. Отсюда я делаю два вывода.
Первый – что Небо – не Любовь. Вероятно, есть что-то сильнее его. А это и есть Любовь – второй мой вывод. Потому что Любовь нельзя убить. Даже Небу. И Любовь сильнее всего, включая Небо, ибо, более чем уверена, что некогда Небес не было, а Любовь уже была. И прейдут эти Небеса, придут иные, а Любовь не прейдёт никогда. Любовь бессмертна, а потому непобедима. Её можно извратить, прикинуться ею, присвоить на словах, предать, но нельзя купить или уничтожить раз и навсегда. Она будет являться в самых неожиданных местах, поражая тех, кто, казалось, прекрасно защищены от подобного чувства – своей жестокостью, расчётом и жаждой обладания.
Я знаю, что говорю, потому что сама была им подобной, не будучи в состоянии полюбить. Но теперь… остальное ты знаешь сам.
Поражённый её словами, Арти медленно проговорил:
- Как хорошо и верно ты сказала… Значит, своё служение я посвятил не тому, чему следовало. Я думал, что служу именно Любви, а был на услужении тех, кто ею назвался.
Слыша их разговор, я не удивляюсь, что Арти настолько слеп, что не видит правоты Голоса. Ведь Голос ни разу не соврал, перечисляя преступления Эвы. Это столь же верно, как то, что бывший ангел изменил своей клятве, своей службе, своему обету. Его заблуждение, как и сама измена, объясняются только одним – любовью. Преступления Эвы оправдываются в его глазах ей же. Любовь обманывает, ослепляет, сводит с ума, толкает на преступления. И после этого Эва заявляет: любовь выше Небес!
Как вам такой вывод? Можете не отвечать, ответ мне известен заранее. Если вы влюблены по-настоящему, то и на преступление пойдёте ради любимого человека, а если нет… то это – не любовь.
(продолжение:http://www.proza.ru/2018/01/25/711)