Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/12/18/1324
« – Демоны обитают в аду? Скажите это им».
(с) Джон Константин. «Константин: Повелитель Тьмы».
Дикая, обжигающая, невыносимая боль побежала по жилам, подобно расплавленному свинцу, взорвала нутро, заполняя собой истерзанное тело, проникая в каждую его клетку. Боль была такой чудовищной, что не оставалось сил даже застонать: Фенрир весь растворился в ней, она была частью его. Волк забился в конвульсиях от нестерпимой муки. Тело изгибалось, лапы дёргались так, словно он пытался убежать от кого-то. Зубы стучали от леденящего холода, волнами выплёскивающегося из сердца. Сквозь полуобморочное состояние Фенриру казалось, что вокруг него простирается замёрзшая пустыня.
Прошло несколько бесконечно долгих минут, прежде чем сознание стало проясняться. Медленно, очень медленно, Фенрир почувствовал, как в его тело вновь возвращается тепло. Он слышал голоса, звучавшие словно в отдалении. Они показались ему знакомыми и вселяли странное чувство безопасности. Волку очень хотелось открыть глаза и увидеть тех, кто находился рядом. Но он чувствовал себя таким усталым и разбитым, что понадобилось некоторое время, прежде чем он смог втянуть в израненные лёгкие достаточное количество воздуха и с трудом приоткрыть налитые свинцом веки.
Первое, что увидел Фенрир перед собой, были глаза – завораживающие, ярко-зелёные глаза на близко склонившемся знакомом лице, смутно белевшем в тени тёмного облака волос. В этих глазах было всё: тревога, ожидание, страх, невероятная радость и счастливое изумление – словно вот тут, в его присутствии, произошло необъяснимое, нежданное чудо.
– Хвала богам, ты очнулся. Я уже думал, что потерял тебя. Заставил же ты меня поволноваться, – с облегчением выдохнул царевич, едва удерживаясь, чтобы не броситься обнимать заметно отощавшего, со свалявшейся шерстью, грязного волка. – Что ты чувствуешь?
Фенрир попытался шевельнуться, но вновь замер от пронзившей тело боли: регенерация шла полным ходом. Единственное, что он ощущал ясно, – было чувство безумного голода. Для восстановления организму требовалось много сил.
«Кушать очень хочется, – пожаловался он принцу. – Мясца бы мне...».
– Гармова пасть!* Узнаю своего Фенрира! – радостно отозвался Локи. – Даже на пороге царства Хель думает только о своём желудке! И куда только лезет в тебя, ненасытная ты плодожорка!
Волк хотел было обиженно отвернуться, но от боли не мог даже шевельнуться. Поэтому лишь тихо вздохнул и закрыл глаза.
– У тебя есть что-нибудь съестное? – обратился Локи к Фроде, который так и стоял, словно застывшая статуя, пытаясь прийти в себя от увиденного.
Старик, словно очнувшись, закивал и удалился в соседнюю комнату, откуда вернулся, неся в руках тарелку с каким-то варевом. Нагнувшись, он неуверенно поставил миску перед носом лежащего зверя.
Фенрир осторожно понюхал содержимое тарелки – пахло овсянкой, орехами и какими-то фруктами. Волк сморщил нос и выразительно посмотрел на Фроде.
– Больше у меня ничего нет, – развел тот руками.
Фенрир страдальчески вздохнул и, лизнув предложенную смесь, брезгливо фыркнул. Но осознав, что другого не будет, в один миг проглотил предложенную еду.
«После такого угощения я бы подзакусил стариком, не будь он таким костлявым и жилистым», – услышал Локи ворчливый голос своего друга.
Волк вытянул передние лапы и, насупившись, положил на них морду.
– Ладно, ладно, – принц примирительно поднял ладони вверх. – Будет тебе и мясо, и косточки твои любимые, только немного позже. Сейчас ты останешься с Фроде, он присмотрит за тобой, а я должен вернуться в свою комнату и переодеться. Судя по запаху, исходящему от меня, ты не слишком утруждал себя личной гигиеной.
«Можно подумать, ты о моем теле сильно заботился…» – обиженно буркнул Фенрир.
Локи скривил губы, пытаясь скрыть своё смущение, и, бегло осмотрев свой костюм, направился к дверям. Фенрир тут же встрепенулся и попытался встать на дрожащие от слабости лапы.
«Постой, Локи. Пока тебя не было, кое-что произошло...».
От того, каким тоном были произнесены эти слова, принц резко остановился, словно налетев на невидимую стену, и медленно обернулся к волку.
– Та-а-ак, – протянул он вкрадчивым голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Надеюсь, ты не натворил глупостей в моё отсутствие?
«Тебе лучше присесть, – Фенрир был непривычно серьёзен, и сердце принца неприятно ёкнуло.
Лицо юноши помрачнело. Он медленно сел в кресло, не отрывая взгляда от волка.
– Я же тебя предупреждал, если что... – мрачно произнёс Локи и, не закончив фразу, показательно провел большим пальцем по горлу. А затем скрестил руки на груди и хмуро, исподлобья уставился на своего фамильяра.
Фенрир начал рассказ. Со стороны это выглядело так, словно царевич и волк играли в «гляделки». Их беззвучный диалог длился довольно долго. Фроде, наблюдавший за этой странной парой со стороны, видел, как на выразительном лице его ученика, одна за другой, сменяются эмоции, как сжимаются и без того тонкие губы, превращаясь в две параллельные линии, хмурятся сведённые к переносице брови. Локи выглядел мрачным и встревоженным. В какой-то момент его глаза с расширившимися зрачками вспыхнули, плечи напряглись, руки сжали подлокотники, словно он собирался вскочить. Но принц сдержал порыв и остался в кресле. В то же время Фенрир сидел, не шевелясь, пристально вглядываясь в лицо принца глазами, сверкавшими, словно изумруды. Воздух между ними, казалось, звенел от напряжения.
Не в силах больше выносить этой угнетающей тишины, Фроде поднялся и встал между волком и Локи.
– Может, кто-то из вас объяснит мне, что происходит, в конце концов? – требовательно, но спокойно спросил маг, положив ладонь на плечо принца.
Локи медленно перевёл взгляд на мага и произнёс хриплым, не своим голосом, от которого у того мурашки побежали по спине:
– Йотуны пробрались в Асгард через портал, который открыл мой безмозглый фамильяр, и сорвали коронацию Тора. Братец решил отомстить и устроил заварушку в Йотунхейме, в результате чего чуть не началась новая война, а самого Тора отец развоплотил и изгнал в Мидгард без магии и без бессмертия. И заварил всю эту кашу ни кто иной, как этот волчий сын, которому даже в голову не пришло, какую цену мог заплатить Асгард за его безрассудные поступки! – на последних словах принц почти сорвался на крик.
Фенрир виновато опустил голову, но тут же поднял её, и Локи услышал то, что окончательно его подкосило, заставив на время забыть и об изгнанном Торе, и о том, что теперь он, Локи – наследник престола.
«Я хотел, как лучше. Но и это ещё не всё. В Йотунхейме кое-что произошло. Непонятное. Во время боя один из йотунов схватил меня за руку. По тем рассказам, что я слышал от тебя, прикосновение ледяного великана вызывает страшную боль, обморожение или даже смерть. Но ничего такого я не почувствовал, а моя, то есть твоя рука, посинела, и кожа покрылась выпуклыми узорами, как и у того йотуна, который меня держал. Мне показалось, что и сам великан был поражён тем, что произошло. Я воспользовался его растерянностью и убил. И когда он, упав, выпустил мою руку, она снова приняла прежний цвет».
Локи потребовалось несколько мгновений, прежде чем истинный смысл сказанного окончательно осел в мозгу и разум сумел осмыслить услышанное.
– Нет, – потрясённо отшатнулся принц, глядя на волка во все глаза. – Этого просто не может быть. Вероятно, тебе показалось. Наверное, прикосновение было коротким. Это регенерация. Ты просто очень быстро исцелился, только и всего. Ведь так, Фроде?
Он перевёл растерянный взгляд на озадаченного, ничего не понимающего мага, забыв, что Фроде не слышит слов Фенрира. Локи было известно о том, что ледяные великаны владеют врождённой способностью к метаморфии, то есть могут изменять по желанию свой облик. Но чтобы асгардцы так просто меняли цвет кожи, подобно мидгардским хамелеонам, о таком нигде и никогда не упоминалось! Умом принц догадывался о возможных причинах такой безболезненной метаморфозы, но сердцем гнал от себя подобную абсурдную мысль. Царевич провёл тыльной стороной ладони по лбу и тяжело вздохнул. По идее, Фенрир в его теле должен был если и не погибнуть от смертоносных прикосновений йотуна, то получить очень сильные увечья. Что могло спасти его? Только примесь йотунской крови. Причём, в большом количестве. Но это предположение казалось невообразимым и глупейшим. Где-то на краю сознания теплилась мысль о том, что его фамильяр по своей природе также был порождением Йотунхейма, и, возможно, поэтому на него не действовала тёмная йотунская магия. Был только один способ проверить свою догадку, чтобы раз и навсегда развеять свои худшие опасения. И для этого ему нужна была реликвия ледяных великанов – Ларец Вечных Зим, надёжно спрятанный в тайном Хранилище артефактов.
Быстро пробормотав заклинание, очистившее от крови его руки и костюм, не в силах больше сдерживаться, Локи вскочил, вихрем метнулся к двери и, рванув её на себя, обернулся к растерявшемуся Фроде:
– Присмотри за волком. Ни шагу отсюда! – последнее было обращено к Фенриру, который с совершенно пришибленным видом сидел, низко опустив голову и прижав уши. Глаза его были такими несчастными, что заглянув в них, нельзя было не испытать жалости.
Хранилище артефактов находилось в цокольном этаже Валаскьяльва в помещениях, расположенных прямо под тронным залом. Чтобы попасть туда, нужно было войти через огромные парадные ворота дворца, пройти многочисленными залами, длинными коридорами, прежде чем попасть в тщательно охраняемое Хранилище. Но существовал ещё один, тайный путь, известный только членам королевской фамилии, созданный на случай внезапного вражеского вторжения – через подземелье, вход в который был скрыт за Хлидскьяльвом*. Этим путем и собирался воспользоваться Локи, чтобы как можно скорее добраться до своей цели – Ларца Вечных Зим, в котором скрывалось сердце и душа Йотунхема, и который, как принц изо всех сил надеялся, даст ответ на волнующий его вопрос.
Локи молча шёл по дворцу, без видимой системы выбирая путь. Мягкие ковры, устилающие коридоры, скрадывали его шаги, делая их бесшумными. Его подтряхивало от едва сдерживаемого волнения. Глаза принца смотрели в пол, но стоило поднять голову, как слуги в страхе шарахались в стороны при виде изумрудной стужи, сквозившей в его колюче-льдистом взгляде.
На пороге тронного зала его путь приобрёл оттенок осмысленности, и Локи прямиком направился к возвышающемуся на пьедестале золотому трону Одина. Глядя на пышно украшенные стены и колонны, царевич не без злорадства подумал о том, какое разочарование постигло Тора из-за сорванной коронации. Но тут же устыдился своих мыслей, вспомнив, какая судьба постигла старшего брата, и быстро взбежав по золотым ступеням к царскому трону, остановился перед гобеленом висящим на стене за спинкой Хлидскьяльва. Роскошный ковёр с вышитым на нём золотыми нитками Иггдрасилем скрывал за собой потайную дверь. Локи невольно улыбнулся, вспомнив, как в детстве они с Тором часто тайком пробирались в тронный зал и прятались за этим гобеленом, чтобы потом, хихикая и толкая друг друга локтями, подсматривать за царскими приёмами и балами через просверленные в ткани дырочки. Но припомнив цель своего визита сюда, Локи вновь нахмурился. Детское воспоминание осыпалось чёрными лоскутами и кануло во тьму. За каждым хорошим эпизодом из его жизни тянулся шлейф горьких разочарований, а следовательно, не было смысла тратить своё время на эти жалкие эмоции. Плотно сжав губы, он приподнял полог, быстро снял защитное заклинание с потайной двери и проник в открывшийся проход, не обратив внимания на то, как с капители одной из колонн, часто и громко захлопав крыльями, снялась большая чёрная птица с синеватым отливом перьев и неспешно полетела к выходу из зала.
Пройдя лабиринтом узких коридоров, принц остановился перед массивными вратами из литого золота, за которыми скрывался вход в Хранилище. Прежде чем открыть их, Локи пришлось сосредоточиться и подавить охватившую его лёгкую тошноту. Хранилище строили цверги, как и практически всё, чем привыкли гордиться асы, и вход в него был тщательно оплетен сетью сложных заклинаний. Закрыв глаза, он коснулся ладонью невидимых нитей, пронизывающих пространство перед дверью. Нити тотчас же отозвались тончайшим, едва уловимым ухом звоном. Тщательно перебирая тонкими пальцами нити заклинания, царевич добился того, что в воздухе вокруг него зазвенела мелодия, звучание которой он выучил еще в детстве, когда отец впервые привёл братьев в Хранилище. Следовало быть очень осторожным, ибо малейший диссонанс мог привести к тому, что заклинание сработало бы так, чтобы поднять тревогу во всём замке.
Локи слушал звучание нитей, слегка склонив голову к плечу и закусив губу, словно музыкант, настраивающий некий музыкальный инструмент. Эти минуты, когда принц распутывал сложное плетение, отобрали у него последние силы. Наконец, отзвучала последняя нота, со щелчком открылся скрытый замок, и двери медленно и беззвучно отворились. Локи замер на пороге. Проведя ладонью по лбу, он обнаружил, что тот покрыт холодной испариной, а руки противно дрожат.
Его взору во всей своей мрачной красоте открылось хранилище древнейших артефактов, захваченных в многочисленных походах жадными до военных трофеев асами. Помещение являло собой огромное, похожее на естественную узкую пещеру, пространство с наклонными, шероховатыми стенами, в которых были выбиты углубления. В этих углублениях стояли, лежали, висели уникальные магические изделия со всего Иггдрасиля, в большинстве своём обладающие исключительной разрушительной силой. В пещере было довольно темно, и окружающий мрак рассеивал лишь огонь, горящий в сосудах, установленных вдоль стен. Горящие светильники отбрасывали на стены тяжёлые причудливые тени, заполняя хранилище крепким кисло-сладким запахом горящего масла. Ни один звук отсюда не мог пробиться наружу. Ниши, где хранились сокровища, как и каменные стены самого хранилища, были тщательно оплетены сетью магических заклинаний, оберегающих сокровища от воров и клятвоизменников. Даже всевидящее око Хеймдаля не могло проникнуть сюда. Да это было и незачем: в глубине хранилища за зачарованной решёткой виднелась гигантская фигура Разрушителя – механической машины, самого надёжного из охранников, выкованного умельцами-двергами из металла, добытого из сердца умирающей звезды.
Равнодушно окинув взглядом всё это великолепие, напоминающее галерею страстного коллекционера, Локи спустился по массивной лестнице, вырубленной прямо в скале, и медленно зашагал вперёд, попутно оглядывая пылящиеся артефакты. В одной из ниш лежало Око колдуна, отобранное у великана по имени Харокин, способное сокрушать самые могущественные армии. Его стекловидный центр отвратительного грязного цвета, казалось, следил за царевичем, и он ускорил шаг. В другой нише стоял гигантский кубок, наполненный огнём – неугасимое пламя Суртура, или Вечное Пламя Разрушения, с помощью которого, согласно пророчеству, правитель Муспельхейма во время Рагнарёка должен был зажечь свой гигантский меч, чтобы уничтожить Асгард. Локи невольно замедлил шаг перед самым мощным артефактом – Перчаткой Бесконечности – массивной рукой из кованого золота с дивно выполненными сочленениями, в тыльную сторону которой должны были быть вмонтированы шесть Камней Бесконечности*, делающих своего владельца поистине всесильным, но в целях безопасности спрятанных в разных концах Вселенной.
Наконец, он достиг своей конечной цели – каменного постамента с водворённым на него ярко синим кубом, покрытом рунным инеем, магией и вечным льдом. Это и был Ларец Вечных Зим – убийственно опасное оружие ледяных великанов, способное заморозить насмерть целые миры. Он был точно таким же, каким видел его принц, когда ребёнком, вместе с братом, его приводил сюда отец, и даже чуть страшнее – смертельно холодный, покрытый изморозью и резными ледяными листьями, он мерцал и переливался всеми оттенкам синего пламени.
Болезненная судорога передёрнула лицо юноши, и холодок пробежал к сердцу. Он стоял, не в силах отвести взгляда от куба, внутри которого, под заиндевевшей поверхностью, светился и переливался голубым морозным светом первородный мрак и холод – совсем как тот, в котором пророс Иггдрасиль. Со смешанным чувством ужаса и любопытства принц вдруг осознал, что холод этот не только пугал до жути, он словно звал его прикоснуться к себе так, что захватывало дух. Не в силах противится, царевич положил на поверхность куба сперва одну ладонь, а затем и вторую. Ларец под его ладонями стал разгораться всё ярче и ярче, разгоняя темноту пещеры. Синее свечение вдруг будто втянулось под кожу рук, колкой дрожью отозвалось в кончиках пальцев. Холод, словно жидкий лёд, потек по венам, раскрашивая кожу в лазурный цвет, расчерчивая сложной, чужеродной вязью тёмно-синих узоров.
Истинный ужас, холодный, безысходный, словно цепями сковал тело принца. Ледяные великаны Утгарда. Синяя кожа, алые глаза – злобные твари, веками живущие в вечном мраке и холоде, пуще всего любящие тёплую кровь асов. Грубая колючая правда крошечными острыми льдинками застряла в горле и под сердцем, не позволяя сделать вздох. Локи почувствовал, как боль, засевшая внутри тугим комком, вновь поднимает в нём волну ненависти и ярости, как всё новые демоны возникают из пустоты, образовавшейся в его душе, чтобы вонзить свои окровавленные клыки и когти в его сердце. Как будто из него вдруг разом вынули саму жизнь, оставив только хрупкую оболочку, готовую в любой момент разбиться на тысячу осколков.
А вместе с ней разбилась и последняя, слабо трепыхающаяся, крошечная надежда – глупая пташка с оборванными крыльями, в последний раз мелькнувшая бесшумной тенью, чётко очерчивая грань между несбыточными желаниями и жестоким осознанием реальности.
Пояснения автора:
* Гармова пасть. Гарм – в германо-скандинавской мифологии огромный четырёхглазый пёс, охранявший Хельхейм, мир мёртвых, хтоническое чудовище.
Считается, что Гарм зачат великаншей Ангрбодой от бога Локи. Гарм привязан к скале в подземной пещере, названной Гнипа. Считается, что вся пещера покрыта кровью. Гарм – крупнейший из псов. Вой Гарма будет одним из признаков начала Рагнарёка. Во время Рагнарёка Гарм вырвется на свободу и в этой битве он загрызёт бога Тора, но и сам погибнет.
* Хлидскьяльв – в скандинавской мифологии трон бога Одина.
* Камни Бесконечности – шесть камней, называемых ещё Камнями Космоса, обладающие огромной силой. Любой, обладающий всеми шестью камнями и использующий их одновременно (например, с помощью Перчатки Бесконечности) становится, буквально, всемогущим и всеведущим. Однако, в хранилище Асгарда находится не настоящая, а поддельная перчатка, всего лишь её жалкая копия.
Камень Души. Возможно, опаснейший из всех, этот камень обладает разумом и испытывает голод, утолить который могут только души. Он позволяет своему владельцу похищать, подчинять и изменять души живых или мёртвых.
Камень Силы. Камень имеет доступ ко всей силе и энергии, когда-либо существовавшей или существующей в будущем, питает другие камни и усиливает их эффекты. Камень позволяет владельцу дублировать практически любую физическую сверхчеловеческую способность и становиться неуязвимым, а потому и непобедимым, используя одну лишь сплошную силу.
Камень Времени. Камень даёт своему обладателю полную власть над временем. С его помощью становятся доступными или видимыми прошлое, настоящее и будущее. В совершенстве владеющий камнем владелец может использовать его силу как оружие, заманивая в ловушки врагов или даже целые миры в бесконечные петли времени. Камень также может заставить объекты и существа физически возвращаться к юному возрасту или стареть.
Камень Пространства. Камень позволяет своему владельцу существовать в любом окружающем пространстве, будь то космос или подводные глубины; перемещать объекты, себя и другие существа в любой уголок вселенной; деформировать и перестраивать пространство.
Камень Реальности. Возможно, самый могущественный из всех камней и самый сложный в использовании. Камень позволяет своему владельцу осуществлять любые желания, даже если эти желания противоречат научным законам.
Камень Разума. Камень позволяет увеличивать силу сознания владельца и получать доступ к мыслям и снам других существ. Поддерживаемый Камнем Силы, с его помощью можно получить доступ одновременно ко всем существующим разумам.
Следующая глава: http://www.proza.ru/2018/01/26/2170