Глава 1. Воскрешение

Рута Неле
         Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/12/03/1503


         «Нам известно, что информация о вашей смерти преувеличена».

        «Те, кому чаще всего делали больно, как раз и становятся лучшими лекарями».

        «Механик. Воскрешение (Mechanic: Resurrection)».


          Глаза раскрылись на мгновение и сейчас же опять закрылись. В комнате царил полумрак, рассеиваемый лишь несколькими магическими светящимися шарами, парившими под потолком. Но и их тусклого света хватило, чтобы резануть по глазам, прострелив голову болью от висков к затылку. Медленно, очень осторожно Локи вновь приоткрыл непослушные тяжёлые веки. Перед глазами всё плыло. Нечёткий орнамент нависшего над ним потолка постоянно менял свои очертания, собираясь в причудливые узоры и распадаясь вновь. Окружающие стены скакали, как бешеные белки. В голове не было ни одной мысли, лишь затягивающая ледяная пустота. Он попробовал приподняться, но сил не оказалось. Во всём теле чувствовалась тупая, ноющая боль и страшная усталость. Закрыв глаза, Локи снова упал на что-то мягкое и теплое.
          Когда он открыл их во второй раз, то скорее почувствовал, чем увидел над собой какое-то мутно-белое пятно. Неимоверным усилием воли ему удалось сфокусировать взгляд, после чего пятно начало принимать очертания лица Фроде, который с тревогой и надеждой смотрел на него сверху.

          – Локи? Ты здесь? Ты вернулся? – скрипучий, взволнованный голос старого мага ворвался в пульсирующий болью разум царевича.

          Фроде обошёл неподвижное тело волка, сел на корточки прямо перед Локи и, крепко ухватив его пальцами за подбородок, принудил посмотреть себе в глаза. Принц попытался сосредоточиться, отрешённо созерцая морщинистое лицо старого учителя. Мысли его были вязкими и неповоротливыми. Время словно замедлилось. Царевич со смятением в глазах смотрел на старика, с трудом пытаясь вспомнить, что же с ним произошло. Его собственная память напоминала дырявую ветошь, готовую рассыпаться в прах при малейшем прикосновении. Смутные обрывки воспоминаний теснились в голове, но целостной картины не складывалось. Принц хрипло вдохнул и попробовал пошевелить пальцами рук. Это простое движение резкой болью отозвалось во всём теле. Локи зашипел.

          – Что со мной? Почему так больно? – спросил он осипшим голосом, больше напоминающим карканье.

          – Где болит? – старческие пальцы Фроде поспешно перебегали с места на место, ощупывая то руки, то ноги принца, в то время как глаза внимательно следили за выражением лица юноши.

          Откашлявшись, Локи тыльной стороной ладони вытер губы и досадливо отмахнулся от мага. Запустив мелко дрожащие руки в волосы, он старался прийти в себя. В голове царил полнейший хаос. Разрозненные образы с трудом поднимались со дна его памяти: густой ночной лес, три луны, заливающие светом узкую тропинку, бегущая девушка, затравленно озирающаяся по сторонам. Локи панически пытался ухватить за хвост исчезающие воспоминания, но хвост у них был скользкий, как у ящерицы.
 
          Фроде взял принца за плечи, заглянул в будто подёрнутые дымкой глаза.

          – Это фантомные боли, доставшиеся твоему истинному облику. Ты был в теле Фенрира. Разве не помнишь? Он был тобой, а ты им. Ты ушел в Ванахейм искать Сигюн, а Фенрир остался здесь вместо тебя. Давай же, Локи, вспоминай! – Не разрывая зрительного контакта с принцем, настаивал Фроде.

          Сигюн. Это имя вдруг вынырнуло из глубин памяти. Локи прошептал его снова. И еще раз. Как он мог забыть? Девушка, которую он так старательно искал. И одновременно панически боялся этой встречи. В голове словно щёлкнул невидимый тумблер, и все картинки из прошлого внезапно приобрели запредельную чёткость, яркими  вспышками озаряя измученный мозг.

          Дивное ощущение полета, свободы и лёгкости.
          Рвущийся наружу звериный инстинкт.
          Умопомрачительный запах женщины и острое желание то ли наброситься, то ли ползать перед ней на брюхе.
          Боль и горечь от осознания того, что всё равно ему не пересилить животного зова крови, чью победу над собой он уже признал.
          Ночная земля вечных льдов. Царство холода.
          Водоворот рычания, оскаленных пастей и мощных ударов.
          А потом – темнота.

          Локи крепко зажмурился, а когда открыл глаза, взгляд его прояснился. Он был в теле волка! И он видел Сигюн. Она говорила с ним, когда он был в теле Фенрира. Но если сейчас он в своём теле, то где же сам Фенрир?

          Фроде внимательно наблюдал за сменой эмоций на лице юноши, терпеливо ожидая, когда пройдет временная амнезия, вызванная неудачным ритуалом перевоплощения. Наконец, взгляд царевича стал осмысленным. Он нахмурился и открыл было рот, намереваясь что-то спросить. Старик опередил царевича, внезапно, удивительно сильно для своих веков сжав его в объятиях.

          – Ты меня больше так не пугай, – произнёс маг с облегчением, в то время как руки его тряслись от волнения. – Я чуть с ума не сошёл от неизвестности и от страха за твою жизнь.

          Внезапно он почувствовал, как Локи застыл и напрягся. Разжав руки, Фроде с опаской заглянул ему в глаза, уже понимая, что привлекло внимание принца. Царевич смотрел через плечо мага, туда, где на полу, едва различимый в полутьме, недвижно лежал Фенрир. На лице его появилась растерянность и какое-то горестное непонимание.

          – Локи, – тихо позвал Фроде.
 
          Принц даже не пошевелился. Глаза его вновь казались тёмными бездонными колодцами, наполненными ужасом, и сердце старого учителя замерло от неприкрытой муки, исказившей черты лица юноши.

          – Фенрир? Что с ним? – еле слышно прошептал царевич, не отрывая взгляда от окровавленного тела зверя.

          – Его больше нет, Локи. Его больше нет, – зачем-то дважды повторил маг. – Ты потерял чересчур много крови, а тело волка не способно к быстрой регенерации. Мне не хватило времени. Раны, которые ты получил в сражении с варгами, были слишком тяжелы.

          Царевич медленно встал и, сделав неуверенный шаг, опустился на колени рядом с телом  друга. Густой медный запах крови ударил ему в ноздри.

          – Это я виноват, – еле слышно прошептал он, осторожно касаясь свалявшейся, неухоженной шерсти и ласково проводя ладонью по запавшему боку.

          Локи закрыл глаза и ментально потянулся к волку, в надежде поймать хоть искру угасающего разума. Но его ожидало горькое разочарование – он наткнулся на серую, вязкую пустоту: Фенрир медленно брёл к Вечности. Грызущая, запредельная  тоска охватила царевича, пробурив огромную дыру в его душе.

          Совершенно потрясённый, Фроде смотрел, как лицо Локи исказилось, и первая слеза скатилась по его щеке. За ней последовала вторая. Он отвернулся от мага и обхватил голову руками. Сдавленные всхлипы сотрясали его тело. И столько боли и гнева было в этом полузадушенном рыдании, что Фроде отвернулся, желая дать Локи уединение, он не был готов оставить его одного.

          Внезапно, не в силах справиться с душевной мукой, Локи сжал кулак и изо всей силы ударив по неподвижному телу, закричал, давясь сухими всхлипами:

          – Проклятый волчий сын! Неужели ты и вправду сдохнешь сейчас и оставишь меня одного, йотун тебя подери!

          В тот же миг что-то изменилось. Крохотная искра сознания коснулась разума принца, будто что-то кольнуло его изнутри. Локи среагировал мгновенно. Он замер, прислушиваясь к себе, боясь ошибиться. Его мозг лихорадочно работал. Потускневшие зелёные глаза вновь вспыхнули живым, лихорадочным огнём. С максимальным усилием он вновь потянулся к сознанию Фенрира, пытаясь найти хоть что-то, хоть какие-то чувства, хоть намёк на эмоцию. Он почувствовал вспышку боли на задворках сознания волка, свидетельствующую о том, что мозг его ещё не окончательно умер. Боясь поверить в удачу, Локи снова ударил Фенрира в область сердца, стараясь не думать о том, что может причинить покалеченному телу волка ещё большие повреждения. И снова почувствовал слабый отголосок ощущений. Нельзя было терять ни секунды. Взгляд царевича упал на ритуальный кинжал, лежавший рядом с телом. Локи, не раздумывая, схватил его и одним  неуловимым движением вскрыл грудную клетку волка. В зияющей ране матовой белизной проступили острые дуги переломанных ребер, под которыми виднелось неподвижное сердце.

          Фроде замер, словно соляной столб, с выражением благоговейного ужаса на лице следя за манипуляциями своего ученика. А Локи тем временем использовал каждое отпущенное ему мгновение.

          Осторожно раздвинув осколки рёбер, царевич погрузил руку в открытую рану. Взяв в руку обнажённое сердце Фенрира, невольно отметив, какое оно большое, он мягко и аккуратно стал ритмично его сжимать, одновременно не переставая ментально следить за реакцией мозга волчонка. В течение минуты, показавшейся Локи вечностью, ничего не происходило. Сердце в его ладони после каждого сжимания вяло наполнялось кровью, которой катастрофически не хватало. Смерть не хотела отпускать Фенрира в мир живых. Но Локи продолжал совершать равномерные движения ладонью, с маниакальным упорством вытаскивая своего фамильяра оттуда, откуда не было возврата.

          Раз – пауза – нажим. Два – пауза – нажим.

          Ничего. Никакой реакции.

          Три – пауза – нажим.

          Сердце едва-едва сокращалось.

          – Он умер, Локи. Остановись. Ты сделал все, что мог, – тихо проговорил Фроде, осторожно положив руку на плечо юноши.

          Принц, резким движением сбросив руку учителя, на секунду обернулся, и старого мага чуть не смело шквалом эмоций, отразившемся на его бледном, заострившемся лице, – страдание, боль и какая-то безумная надежда.

          Четыре – пауза – нажим.

          Сердце самого Локи колотилось, как бешеное, прокачивая столько крови, сколько хватило бы на четверых. Во взгляде вспыхнул мрачноватый упорный огонь.
         
          Он снова попытался мысленно потянуться к фамильяру.
 
          Ничего. Никаких ощущений вообще.

          Внезапное озарение вспышкой мелькнуло в голове Локи. Был один способ поделиться способностью к регенерации, чтобы вернуть к жизни умирающего. Это был запрещённый ритуал из разряда некромантических, за использование которого магу пришлось бы расплачиваться годами, а то и десятилетиями собственной жизни. Осторожно вложив сердце Фенрира на место, царевич рванул зубами рукав плаща, обнажил левое предплечье. Окровавленные пальцы скользнули по рукояти ритуального кинжала.

          Фроде, каким-то шестым чувством поняв, что задумал его ученик, дёрнулся к стоявшему на коленях юноше.

          – Нет-нет, Локи. Так ты его не спасешь и сам пострадаешь!

          Хранитель библиотеки знал, что маг может отдавать другому часть своей магии, брать на себя болезни, чтобы излечить.  Всего лишь одна руна, вырезанная на теле, и даже умирающего можно было вернуть с дороги, ведущей в Хельхейм. Но чем оборачивался подобный обмен для мага, Фроде было хорошо известно: десятки, а то и сотни лет жизни, уменьшение магического потенциала на долгие годы.

          – Плевать! – отмахнулся Локи, делая на предплечье два резких надреза острым клинком и поднося руку к зияющей груди Фенрира. – Что значит для меня сотня лет, когда на кону стоит вся его жизнь.

          Уже через секунду кровь из разрезанной вены толчками выплеснулась прямо в рану, смешиваясь с кровью волка. Локи закрыл глаза, шепча сквозь стиснутые зубы ритуальное заклинание, вкладывая в древние строки столько искренности и страсти, что воздух вокруг него заискрился и буквально запел от древних чар.

          – Я, Локи Одинсон, принц Асгардский, делю с тобой свою кровь. Беру на себя и понесу с собой твоё бремя и твоё страдание. Я даю тебе силы свободно жить и свободно творить, подчиниться воле моей, выполнять своё предназначение. Отныне и вовеки.

          Лёгкое покалывание распространилось вниз по всему предплечью, когда он пустил в кровь магию, чтобы заставить безжизненное сердце биться.

          Сердце Фенрира с жадностью впитывало кровь принца пополам с магией, которой он щедро делился с волком. Оно сократилось сначала слегка заметно, а потом всё быстрее и чаще, разгоняя бессмертную кровь бога по венам фамильяра.

          Локи прикрыл глаза и резко выдохнул. Его повело в сторону, словно пьяного, и нож выпал из обессилевших пальцев. Он устало сел прямо на пол, закусив губу, не отрывая взгляда от мерно сокращающегося комка плоти, глядя на своего друга и буквально физически ощущая, как жизнь возвращается в его израненное тело. Убедившись в том, что сердце бьется в постоянном ритме, он сжал пальцами края страшной раны на груди и пустил с ладони тонкую струю зеленоватого пламени, прижигая и залечивая.

          Фроде в изумлении наблюдал, как плоть буквально на глазах стала срастаться, раны Фенрира затягивались, соединялись и выпрямлялись поломанные кости. Регенерация заставила волка биться в конвульсиях, на морде его выступила пена, глаза закатились так, что стали видны одни белки. Неумолимая сила бессмертия тащила волка назад, в мир, который он покинул, казалось бы, навсегда.

          – Потерпи, пожалуйста, потерпи, – сглотнув ком в горле, еле слышно прошептал Локи. – Скоро всё закончится, и тебе станет легче.

          Внезапно тело волка изогнулось дугой, застыло на мгновение в немыслимой позе, а затем резко расслабилось. Фенрир вытянулся, обессиленно откинув лапы, задышал ровнее, а затем глаза его распахнулись, огромные, словно у испуганного ребенка, уставившись на Локи с изумлённым благоговением.



Следующая глава: http://www.proza.ru/2018/01/17/821