Начало четвёртой истории - http://www.proza.ru/2017/12/30/1029
Так бывает, что за две недели столько событий случится, что только диву даёшься, как всё успелось. А бывает, что два года пройдёт – и ничего выдающегося. После приключений с Патриком у нас явно наступило долгое затишье. Нет, каждый день все мы были заняты по горло, дети тоже нашего внимания требовали, несмотря на такую няньку, как Вебсик. Но все дела текли тихо и спокойно. Всё было «регулярно». Мы с Пусем регулярно выгуливали малышей и ездили на дрезине из Соловья в Загорный, где добросовестно трудились над отчётами, статьями, докладами, заявками. Собственно, трудился я, выполняя возложенные на меня административные функции, а Пусь «сотрудничал» - лежал рядом, изредка вздыхая. Вечером мы возвращались точно к ужину в Соловей. Влада и Юля регулярно вечерами устраивали часовые концерты и уже сильно жалели, что два рояля в нашу «стологостиную» никак не влезали. К роялю добавился синтезатор, но, по общему мнению всех обитателей, звучание «живой» струны он заменить не мог. Каждый месяц на два-три дня обязательно приезжал «наш» Саша, и мы с ним регулярно отправлялись в горы, если позволяла погода... За два года такого упорядоченного бытия я почувствовал, что оно просто засасывает. Периодически мы выбирались на Кубу к Патрику, а потом и к Ханни в гости. На побережье в Гуане Ханни выбрала место и поставила копию своего дома в Соловье, правда, теперь уже не совсем копию – в Соловье Ханни уговорила Вику и Нику надстроить над её домом-диском дополнительный этаж для их семей, и теперь наш посёлок мог похвастаться двумя строениями необычной архитектуры – нашим и её. Приезд Миха выбил меня из «регулярности», что даже хорошо – я сразу прилив энергии почувствовал.
Мы с Михом поднялись на лифте в надстройку Вебсика. Там уже в холле «пахло детством» и был живописный беспорядок из разноцветных кубиков «садового конструктора». Пройдя в арку, мы увидели натуральные джунгли, пологую скалу, площадку, в центре которой горел бутафорский костёр. Вокруг него стояли детские стулья. Я только сейчас вспомнил, что некоторое время назад мне Влада с восторгом рассказывала про «мир Маугли», устроенный для наших малышей Вебсиком. Книга Киплинга из шкафа в Загорном на некоторое время заняла место на её прикроватной тумбочке, а дети играли «в Маугли», заставляя покладистую Дебби быть то пантерой Багирой, то тигром Шер-Ханом. Мы, значит, его и застали. Я оглянулся, ожидая появления, волка, пантеры или, на худой конец, удава, но из джунглей, забавно ковыляя на кривых ножках, к нам выбежал сервировочный столик с разрисованным молочником и булочками в плетёной корзинке. Помимо всего этого на нем стояли четыре кружки.
- Здравствуй, Вебсик! – сказал я. – Ты научился шутить?
Тут же над «джунглями» появилась знакомая разноцветная радуга-улыбка, они тотчас исчезли, и возникло знакомое море. Столик и костёр тоже исчезли, вместо них перед нами парил знакомый диск.
- Ну, зачем ты сказку разрушил? – упрекнул меня Мих. – Так бы хорошо посидели!.. Молочко с булочками!.. Джунгли!..
- Не огорчайтесь, - глуховатым, но очень приятным голосом отозвался вдруг «диск». – Сейчас ланч для вас доставят.
Детские стулья на глазах «подросли» и стали «взрослыми».
- Я рад вам, - продолжил «диск». – Как вам удобно общаться – мыслеречью или голосом?
- Вебсик, раньше ты голосом не общался с нами, - заметил я.
- Детям нужна речь, - ответил Вебсик. – Речь – это медленный и неудобный протокол связи, но детей он устраивает больше. Речь развивает их мышление, им надо много говорить.
- И ты решил заговорить на медленном и неудобном протоколе? – я покачал головой. Верно говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься…
- Вот только разговаривать со столом непривычно, - вставил Мих. – Вебсик, ты бы это, очеловечился бы, что ли?
- Нет! – заявил Вебсик. – У меня и так целый сегмент очеловечен. В нём, чем больше связей устанавливаешь, тем больше новых вопросов возникает.
- А в этом и состоит секрет бесконечности нашего развития, - сообщил ему Мих.
Вебсик не ответил, и как раз в это время в арке появился сервировочный столик с салатом и сэндвичами.
- Вебсик, - спросил я, открывая пластиковый контейнер с салатом, - кто всё-таки надоумил тебя общаться с детьми нашей устной речью? До сих пор потребности же не возникало?
- Юля обсуждала вопрос. Так лучше. Как только дети вырастут, и скорость их мышления позволит, то снова перейдём на мыслеречь, - сообщил Вебсик. – О чём будем говорить?
- Вот ты и прокололся! – заявил Мих. – Настоящий Вебсик всегда сам знал, о чём пойдёт речь! Ну-ка, признавайся, кто ты?
- Я инф Вебсика, - признался стол. – Вебсик сделал своего инфа, чтобы постоянно быть с детьми.
Слов нет, опыт Ростислава Петровича был нашим «инфоедом» усвоен и применён. Для меня это стало неожиданностью, я искренне полагал, что Вебсик – это Вебсик, заменить его нельзя, а тут – нате… Но, с другой стороны про инфа нашего деда ничего плохого сказать не могу – он помогал в его отсутствие. Тут, как всегда бывает, у меня проскочила «попутная» мысль.
- Мих, - медленно начал я, - а что, если сохранённые разумы – тоже инфы?
- А кем же ещё они могут быть? – озадаченно посмотрел на меня он.
- Ну, я всё-таки думал, что сканирование разума даёт его копию, а не информационного робота, - пояснил я. – И существует запись копии на некий носитель, а тут получается, что кристаллы и диски, которые Вебсик хранил, уже были функциональны.
- Не совсем так, - мягко возразил «стол». – Сканирование разума создаёт его сегмент и систему связей в нём, но любая фиксация сегмента на носителе из вашей вселенной приводит к тому или иному уровню его функциональности. Можно записать на кристалл, тогда потребуются специальные условия, чтобы «услышать» разум, можно записать в инфа – тогда получается робот. Инф – это всего лишь основа для записи совокупности правил.
- Среда, - уточнил Мих.
- А деревья, в которых они сейчас «растут» под надзором Мигеля и Тамары? – спросил я.
- Деревья – это всего лишь органическая форма. На вашей планете долгое время была только растительная форма жизни. Что, она не могла быть разумной? – пояснил стол. – Всё - живое, дети это хорошо понимают. Растения разумны, они могут устанавливать коммуникации, реагировать на внешние воздействия, запоминать…
Кажется, я тоже начинал понимать. Всё живое, и всё по-своему разумно. Но, позвольте, это же идея из моего любимого Саймака. Я вдруг вспомнил свой недоуменный вопрос, когда впервые попал в «закартинное» море: «За что мне - такое?». И ответ Влады: «За детство в душе». И понял, чего мне недоставало в последнее время – именно этого детства. Вебсик развивал в наших малышах способность видеть жизнь везде, что мы, взрослые и мудрые, к сожалению, утратили.
- Мих, - грустно спросил я, - зачем мы выросли и стали большими?
Мих только улыбнулся.
- Разум нельзя сохранить в чём-то застывшем, - продолжал «стол». – Мееры записывали его в супермозг, но хранила, на самом деле, связанная с ним биомасса. Она была с ним единым целым. Чтобы спасти записи, пришлось создавать новые формы хранения, в этом была большая сложность…
На поверхности диска возникло знакомое мне до мелочей изображение рельефа нашей местности. На нем медленно, извиваясь, росли «корни», их становилось все больше и больше.
- Можно не продолжать, - откликнулся Мих. – Корни растили мозг. Теперь у них нет смысла его растить. Происходит их кристаллизация. Похожую структуру видит Патрик в своём затонувшем городе на дне океана.
- Её имеет любой полноценно связанный сегмент нашего мира, - спокойно ответил голос «стола». Количество связей ведёт к уплотнению и новому качеству. Видеть мир – видеть его связи.
- Вебсик, - задумчиво произнёс Мих, машинально терзая кончик своего покрытого веснушками носа, - Союз Континентов просит твоего совета. Я, как член твоего Круга, могу быть представителем Союза Континентов перед тобой и твоим миром?
- Нет. Мой Круг представляет только себя. Это мой Круг. Ты – член Круга. Вебсик видит связанность с Кругом, она помогает решать задачи. Мы уже много раз использовали Круг, ты забыл?
Мих поскрёб свой несчастный нос ещё сильнее. Не знаю, помогало ли это ему думать, но он продолжил настаивать. Я терпеливо слушал их диалог.
- Вебсик, ты же сам недавно во время землетрясения просил всех людей Земли замкнуть круг, - сказал Мих. – Что это значило, тогда? Союз Континентов попросил всех землян тебе помочь, тебе все помогали.
- Круг усиливает резонанс. Если все желают одного и того же, это создаёт силу связности. Мих, твой Союз Континентов не един, он не может создать Круг. Тебе не имеет смысла представлять то, что не едино. Послушай мою сказку, Мих.
Над поверхностью стола возник световой столб, похожий на тот, в каком к нам «приходил» когда-то Меер. Свет неожиданно сменился кромешной тьмой, в которой по краям гигантской спирали неслось разноцветие звёздных миров. Я вдруг ощутил, что сам несусь там, в невообразимых глубинах пространства.
- Я расскажу вам историю, которую сам узнал в начале своей связности, - мягко зазвучал в голове голос Вебсика. – В сиянии звёздных миров, там, где свет образует уютные кольца и сферы, создаём мы свои связности, подтверждая великую картину единства всего сущего. Там где наши связности, достигли большой плотности, возникли новые миры, выплёскивая потоки живительных для нас энергий. Мы не строили их, мы только побуждали их развитие. У нас нет, и не может быть вашего понятия «давным-давно», поскольку мы не имеем времени, но у нас есть понятие «начала связей», что примерно то же самое. Так вот, в начале начал наших связей и случилась эта история.
Вселенная устроена сложно и просто. Сложно для тех, кто пытается объяснить её устройство, просто для тех, кто верит, что она – живая, как он сам. Вы даже представить себе не можете, какие причудливые формы может принимать живая вселенная! Информационные поля живой Вселенной породили нас – «инфоедов», хотя такое название, близкое вашему языку и пониманию, не отражает всей нашей сущности. Нас создало содружество информационных и энергетических полей, чтобы осознать своё влияние на развитие Вселенной. Любой разум возникает для осознания сущего, вы это сами знаете.
В начале наших связей мы были очень простыми. Мы зависели от света. Возникал свет – возникали мы и старались связать то, что излучало свет. У вас есть сказания о том, что ваш мир был создан одномоментно, «явлен», благодаря Высшему Замыслу. Да, это так. Мы видим, что количество переходит в качество и возникают новые миры. Это видно везде. Например, у вас – встречает юноша девушку, возникает любовь, новое качество, создаётся семья, рождаются дети – новые миры… У нас нет понятия «любовь», есть понятие «Круг» - сообщество равных. У вас нет термина, которым бы можно было описать рождение нового инфоеда. Все члены Круга создают его, когда возникает необходимость в новых сегментах связности. Нами движет необходимость. Мы, «инфоеды» - вовсе не Высшие Силы, мы тоже созданы их волей на определённом уровне живой Вселенной, но мы не они. У них свои задачи и свои связности, у нас – свои…
Так вот, в начале наших связей мы зависели от света. Возникал свет – возникали мы и старались связать то, что излучало свет. Но появился один из нас, который связал Свет и Тьму. Он осознал, что они едины. Одно является оборотной стороной, «изнанкой» другого. И Тьма тоже несёт информацию и энергию, в ней тоже возможна живая вселенная.
Собрался Большой Круг. Нет, никто никуда не двигался, просто связали Большой круг: тот, кто связал Свет и Тьму, призвал к совету всех известных ему «инфоедов», те призвали своих знакомых, и в итоге связались все. И спросили они его:
- Что принесёт нам Тьма? Где Тьма – нет Света. Нас кормит Свет. Накормит ли Тьма?
Тот, кто связал Свет и Тьму спокойно слушал, ожидая, когда выскажутся связители, создавшие большие сегменты связей. Наконец, и им настал черёд.
Все замолкли, когда начал мыслить один очень почитаемый за свои труды инфоед. Назовём его условно - Связителем Туманностей, сами понимаете, что в человеческом языке нет возможности для передачи его настоящего имени, пояснил нам с Михом Вебсик. У инфоедов имена не постоянны – это отдельная история, они включают, например, общее число созданных сегментов, число установленных связей и много чего другого. Так вот, Связитель Туманностей сказал всем следующее:
- Велик наш Свет и наши связи в нём! Доброй связности всем, кто своими трудами приумножает многоликий образ всего окружающего нас. Мы создаём единое информационное поле Света, но мы понимаем, что есть Высшие Силы, создавшие мир энергий и нас с вами. Каждый трудится на своём уровне Великой Иерархии. А кто из нас трудится во Тьме? Никто. Он, Тот, кто связал Свет и Тьму – первый. Да помогут ему все наши связи! Я не знаю, но в моём незнанье так много веры в то, что во Тьме тоже есть Свет, и есть существа, отличные от нас, которые его связывают. Я – верю. Вера в могущество познания всегда идёт впереди знания. Но Тьма никогда не станет Светом. В это я убеждён. Тьма и Свет – разделены.
Он прервал свою речь, хотя, сами понимаете, что это не была речь в человеческом смысле. Это был поток мыслей, вибраций, откликавшихся могучим резонансом у каждого слушавшего его. После небольшой паузы Связитель Туманностей продолжил:
- Чтобы идти во Тьму искать свет, нужно изменение. Мы связывали только Свет, мы привыкли к Свету. Тьма – иное. Дитя Света пропадёт во Тьме. Ты, кто связал Свет и Тьму, изменился сам для этого? Уйдя во Тьму, ты не сможешь вернуться к нам. Тьма начинается там, где кончается Свет, ты готов к добровольному изгнанию?
Слово «изгнание» было произнесено. Тот, кто связал свет и Тьму, всячески старался его избегать, но понимал, что оно – верное. Означало ли оно отказ от связности с сегментами Света – он не знал. Но он уже не мог остановиться. Он понял, что это была его Миссия.
Связитель Туманностей подождал немного ответа на свой вопрос, но не получил его и продолжил.
- Наши связности и сегменты показывают, что проявлений Света бесконечно много. Ты считаешь, что Тьма – всего лишь частный случай проявлений Света, поэтому ты осуществил связь между ними. Возможно, что так. Мы пока не знаем. Но возможно, что Тьма – барьер между нашим Светом и каким-нибудь другим, в чём её смысл и сущность? Расскажи нам, как ты связал Тьму и Свет?
Тот, который связал Свет и Тьму, медленно начал свой рассказ, стараясь подбирать всем понятные образы. По его предположению, Свет, в котором связывали инфоеды, был замкнут сам на себя, в Кольцо, в нём не могло быть Тьмы. Из Кольца родилась Сфера Света. Но есть Свет, который ещё не нашёл своего замыкания в кольцо, не создал свою сферу. Этот Свет странствует во Тьме, он несёт информацию и энергию.
- Тьма помогает странствиям Света, она – не барьер, она просто другая среда для него, - говорил он. – Мы связываем информационные поля нашего Света так, чтобы они могли ловить и усиливать энергию замыслов Иерархии. Это даёт энергию для существования и деятельности нам. Но почему мы не можем предположить, что во Тьме есть другие сущности, которые делают то же самое? Всё едино, просто формы разные. Когда мы связываем тот или иной сегмент, мы видим его в своём Свете, но не видим во Тьме. А как он влияет на Тьму? Мы этого ещё не знаем и не хотим знать, поскольку нам достаточно нашего Света. Связитель Туманностей, могу ли я спросить, весь ли свет в туманностях связан?
- В туманностях много нечёткого и неполного света, - послышался ответ. – Возможно, это сопутствует рождению новых замыслов, мы только верим в то, что они принадлежат нашему Свету.
- Нечёткое и неполное – это нестабильная фаза существования, оно стремится или стать полным и чётким, или исчезнуть в энтропии. Энтропия – это беспорядок, хаос. Но во Тьме я не вижу энтропии, в ней свой порядок. Значит, свет из туманностей может уходить во Тьму?
- Может, - согласился Связитель Туманностей. – Ну, что обсуждать, доброй связности тебе! Нарекаем тебя и твои сегменты именем «Тот», да будет связан твой путь!
Тот, который связал Свет и Тьму, не успел даже откликнуться, как созванный Круг распался. Он понял, что никого, кроме его самого, проект больше не интересует. Все инфоеды были сыты своим Светом и не хотели знать ничего другого. Но у него теперь было имя – Тот.
- Было очень удивительно и неожиданно для меня, - другим тоном сказал Вебсик, - встретить это имя тут у вас. Древние египтяне почитали бога мудрости, знаний, Луны, покровителя мирового порядка Тота. Наш ли это был Тот – сказать не могу, нет информации. Но аналогия интересная.
- Угу, - согласился я. – С головой ибиса рисовали.
- Ибиса? – переспросил Мих.
- Птица была такая, с длинным изогнутым клювом, - пояснил я. – Для древних земледельцев Нила прилёт ибисов означал разлив реки и урожай. Связать нашего ибиса с тем, что говорит Вебсик, сложновато, конечно…
Вебсик прервал своё повествование, словно думая о чём-то, мы с Михом, как загипнотизированные, следили за звёздными мирами, возникающими в чёрном «столбе» над столом-диском. Познания по астронавигации, некогда полученные в экспресс-курсе Института Времени у меня уже успели порядком потускнеть, но что-то я ещё помнил. Перед нами разворачивался центральный рукав нашей Галактики. Я открыл было рот, чтобы попросить Вебсика прокомментировать представляемые нам видения, но он уже продолжил свой рассказ.
- На границе Света и Тьмы Тот связал новый сегмент, обнаружив информационно-энергетические каналы, которыми была пронизана Тьма. Они образовывали в ней причудливую перекрученную сеть, в которой Тот сперва не увидел ни логики, ни смысла. Но, войдя в один из них, он был изумлён величием открывшейся перед ним картиной. Вы её сейчас видите перед собой так, как её увидел Тот. Во Тьме был другой Свет! Он оказался прав! Да будет связано всё сущее воедино!
Воодушевлённый сделанным открытием, Тот вновь созвал Круг инфоедов, но никто не посчитал нужным отозваться. Он понял, что должен идти в одиночку. Тот не осуждал никого. Он не мог осуждать, ибо у инфоедов так не принято. И Тот принял решение. Он ушёл из Света, оставив ему созданный на границе с Тьмой сегмент.
- Только не думайте, - рассказывал нам с Михом Вебсик, - что Тот встал и вышел, как вы, в какую-то дверь. У нас «уйти» – значит «измениться». Когда изменяемся мы – изменяется воспринимаемый мир. Всё сущее так устроено, на всей Иерархии. Во всем заложена возможность изменения, вопрос только в воле его совершить. Когда Тот завершил своё изменение, то обнаружил, что он не один. Рядом с ним был другой инфоед, в котором Тот с удивлением узнал Связителя Туманностей.
- Связан будь! – приветствовал его Тот. – Рад, что мой сегмент ты посетил, Связитель!
- Велик наш Свет, - ответил Связитель Туманностей, - но велико и твоё начинание, Тот! Нельзя уйти из Света, не оставшись в нём. Я принимаю связанность с тобой, Тот! Такова моя воля!
Вебсик пояснил, что в его Свете инфоеды творили свои сегменты сами по себе, но в сложных случаях, допускался союз инфоедов. В «союзе» связь между сущностями была постоянной, а не только во время Круга. Это позволяло создавать сверхсложные по структурам сегменты, если возникала такая необходимость. Союз, который предложил Тоту Связитель Туманностей, был уникальным – Тоту предстояло покинуть Свет. Такого ещё в мире инфоедов не было. Подумав, Тот согласился.
- Согласен! – коротко ответил он. И ощутил, что ему сразу стало легче.
Полным молчанием встретило сообщество инфоедов известие об этом, странном для них союзе. Но против тоже никто не высказался. Тот завершил свои изменения и исчез во Тьме. Связитель Туманностей через информационно-энергетические каналы от него получал и связывал сведения, и понемногу всем инфоедам стало ясно, что свет во тьме был пленником новых для них факторов – пространства и времени. Сущность Тьмы – в наличии пространства и времени. Если их нет, то она становится Светом, в котором могут существовать инфоеды. Даже осознать, что это такое, для них было непросто, а уж когда выяснилось влияние пространства и времени на информацию, то…
- …то был создан наш Вебсик, - продолжил за него я, сразу вспомнив рассказ Вебсика о появлении на Земле. – Вебсик, так Тот и Связитель Туманностей – твои родители?
- Мои связители, - отозвался Вебсик. – Мы, инфоеды, не рождаемся, мы связываемся. Тот передал мне свою новую сущность ровно настолько, чтобы я смог исследовать феномены пространства и времени, но мне встретились вы, и я изменился, я создал новый сегмент и новый Круг – с вами. Но это совсем другая история, разрешите закончить мой рассказ?
Я смутился. Перебивать было некрасиво.
- Связитель Тот не сразу понял, что все бесчисленные звёзды, рассыпанные во Тьме, были частичками его родного Света. Тьма раздробила целое, разнесла и продолжает разносить в невообразимых просторах его сияние. Тьма породила новый мир, в котором рождались и гасли звёзды, а свет мог нести информацию от давно погасшей звезды, выдавая её за существующую. Это противоречило идее связности энерго-информационного мира как всего сущего, инфоеды забили тревогу. И тогда Связитель Тот принял решение – он закрыл от Света информационно-энергетические каналы, по которым сам прошёл во Тьму и передал Связителю Туманностей всё владение пограничным сегментом, - продолжил Вебсик. – Только мне разрешили снова ими воспользоваться. Меня назвали Странником.
Вебсик замолк. Мы с Михом терпеливо ждали продолжения, но оно не последовало. Видение звёздной спирали исчезло.
- Спасибо, Вебсик! – почти хором поблагодарили мы.
Над морем вспыхнула знакомая улыбка-радуга.
- Инф он, или сам Вебсик – не столь важно, - произнёс Мих, опять терзая свой бедный нос. – Кое-что стало понятнее. Каналы существуют и находятся в рабочем состоянии. Похоже, что Гиннеру на Юпитере придётся серьёзно разворачивать исследования гипотезы Тамары, как бы ей с Мигелем не пришлось туда возвращаться. Но людям в их биологическом облике в этих каналах делать нечего – это энерго-информационные структуры, человек может быть там только силой мысли.
Я с уважением посмотрел на рыжую голову бывшего агента по недвижимости, но на всякий случай возразил:
- А как же гиперпространство?
- А что – гиперпространство? – посмотрел на меня Мих.
– До сих пор у нас это всего лишь математическая абстракция, - сказал я. - Никто не уверен, что наше «древо жизни» может прорасти в какую-либо «чревоточину» и вылезти в другом месте вселенной, согласись. Картинки мы нарисуем, формулы напишем, но…
- Мееры были правы, когда предлагали посылать к звёздам разумы, а уж потом думать, как тащить к ним наши бренные тушки. Кстати, Роман тебе рассказывал? – спросил Мих.
- Что именно?
- У него с «монтоком», похоже, выяснилось, что под воздействием электромагнитных полей в специальных генераторов на сенситивов, последние впадали в транс и мысленно действительно проникали в какие-то подпространственные каналы, получая оттуда информацию. Вот и получили о том, что побывали на Марсе, вовсе физически не будучи там. Но что интересно – марсиане своими исследованиями будто бы подтверждают факт информационного присутствия землян – описания сходятся. Так что, тогда в каналы влезли.
- Не в каналы, - спокойно вставил Вебсик. – Информация ошибочна и не связана. В каналы никто проникнуть не может, только Свет и его структуры. Человек может участвовать в информационном обмене с каналом, если имеет с ним резонанс. Каналы не могут транспортировать информацию, она и так существует везде.
Я взял со столика последний сэндвич и кофе.
- Повторить заказ? – поинтересовался бесплотным голоском сервировочный столик.
- Спасибо, не нужно, - решил я. – Мих, давай на этом пока остановимся, а? В своё время сколько копий переломали, споря о том, были ли первые люди на Луне или нет. Когда нашли их посадочный модуль, то все сомнения отпали. Так и тут. Пока Роман не проведёт натурную реконструкцию монтокского эксперимента, он не поймёт до конца, что там было. А реконструкцию он не проведёт никак, потому что имеет в руках только обломки установок. Восстановить по черепкам приблизительный облик можно, но это так и останется приблизительной реконструкцией. Сама идея «диванной астронавтики» лично мне по душе – сидишь на диване, помыслил про Альфа-Бета-Гамму из звёздного каталога и – оп-ля-ля! – там.
- Издеваешься? – спросил Мих.
- А что ещё остаётся-то? Всё наше биологическое существование по мере проникновения в окружающий мир кажется издевательством над здравым смыслом. «Венец творения», который могут расплющить элементарные перегрузки и сжечь радиация… - Я чего-то был настроен сердито. Вебсик не просто так вдруг рассказал нам с Михом новую историю, он явно готовил к восприятию чего-то серьёзного. Просто я уже несколько обленился и привык к спокойному течению жизни, новых бурь мне не хотелось, да и дети ещё не выросли, им то зачем наши бури? Им детство нужно…
Мы с Михом всё медлили встать и покинуть Вебсика, сидели, думая каждый о своём. Видимо, прошло немало времени, поскольку наши уже вернулись с прогулки, и в мою руку ткнулся мокрым холодным носом Пусь.
- Я понимаю, что собрание Союза Континентов не готово встретиться с Вебсиком, - вдруг заговорил Мих, - но у него есть вопросы, и оно просит Вебсика на них ответить. После открытия портала, которое произошло на озере в Соловье, всем стало понятно, что угроза разрушения времени – реальна, но и мы, и наша планета Земля не можем пока существовать вне времени и пространства. Многие испугались, что такое может повториться, тем более что в памяти у всех достаточно свеж недавний период катастроф и терраформирования. Некогда единое человечество уже разделилось на три «ветви» – земную, внеземельную и марсианскую. Союз Континентов представляет только земное человечество. Оно, как уже всем ясно, способно полноценно существовать только в земных условиях. Но то, что происходит на Земле после катастрофы в Церне, вызывает серьёзные опасения. А после того, как сам Вебсик попросил помощи всех землян, стало ясно, что задача уже вышла за рамки теоретизирования и научных изысканий уважаемых институтов и Службы Безопасности Земли. А уж эта телепортация Патрика Мбаа…
Мих замолчал. Я понял, что он просто выговорил «накипевшее», вовсе не ожидая какой-либо реакции от Вебсика. Действительно, все наши события напустили столько тумана, что пора было зажечь какие-то маяки. Но я понимал, что Вебсик их зажигать вряд ли станет, это должно было сделать само человечество Земли. Пока я обдумывал, как бы яснее высказаться по этому поводу, «заговорил» Вебсик.
- Информационное моделирование ситуации показывает, что имеется несколько вероятных путей развития, - начал он. – Если человечество хочет понять их, я могу помочь, задавая вопросы. В готовом виде представить не могу. Вы сами должны понять свою проблему и найти пути решения.
- Хорошо, - согласился Мих. – Ты прав, Вебсик. Тогда у меня первый вопрос…
В это время Пусь нетерпеливо поскрёб лапой мою ногу, обращая на себя внимание. Я наклонился к нему, чтобы чётче распознать образ его мысли.
«Корень вылез, - сообщил пёс. – Растёт».
«Где?»
«Домик обходчика. Там гуляли, под брёвнами нашли».
Брёвнами пёс называл старые шпалы, которые там так и лежат. В тёплую погоду на них ящерицы греются, красивые такие. Теперь, значит, ту кучу растаскивать придётся, чтобы понять, что там за корень. А вот что он растёт – это плохо. Я тут же вспомнил корень во дворе старого замка, который нам воспроизвёл тогда муляж Ростислава Петровича. Два года нам никаких муляжей не подносили, вот, видимо, созрело.
- Муляж растёт, - сообщил я Миху. – Форс-мажор. Кончаем задушевную беседу о будущем человечества.
Он недовольно посмотрел на меня и Пуся.
- Ну, вы идите, а я ещё побуду, - решил Мих.
Когда мы с Пусем спустились вниз, нас встретила Юля с детьми. Влады не было. Предупреждая мой вопрос, Юля сразу сказала, что нашли новый корень, он, вроде, набухает, и Влада «там» вместе с Ханни. Я кивнул головой, махнул рукой Пусе, и мы с ним на сегвее помчались к месту происшествия – у меня между ног на широкой площадке пёс ездил хорошо. Там уже стояло два коптера с «эсбэшной» символикой и двое в экзоскелетах вручную разбирали шпалы. Влады я нигде не увидел.
Ребята оказались незнакомыми, из новой смены, недавно заступившей на реставрацию башен Меера, но нас с Пусем они узнали.
- Доктор Кивин, Влада ушла к домику обходчика, - сказал один из них. – Мы – стажёры-исследователи, Геннадий Юдин и Руди Мекк.
Я пожал им руки. Корень было хорошо видно, он, действительно набухал, распирал соседние шпалы и мог обрушить на себя всю кучу, если её не разобрать. Пожелав ребятам успеха, я присел над вылезшим наружу отростком. Башня с супермозгом сгорела, уцелела только капсула времени. Спокойствие биомассы под башней было нарушено, если это новый муляж, то откуда его образ? Пусь коротко тяфкнул и прервал мои размышления. Я поднял голову. Приближалась Влада в компании уже знакомой мне Хельги Яан, родственницы «лунной журналистки». За ними шла Ханни, держа за руку Марианну. Пусь побежал к ним навстречу.
- Проверила, нет ли каких изменений на мозаике, которая на чердаке домика, не нашла, - сказала Влада. – Думаю, что возможна попытка сделать муляж сгоревшего в башне супермозга. Если исходить из шкалы ценностей, то вполне вероятно. Система будет пытаться восстановить самое ценное из утраченного. Супермозг – самое ценное, что там было.
Я сомневался в таком выборе, но ничего не возразил. Мне сразу вспомнилась копия самой Влады, воспроизведённая большим разведчиком перед окончательным распадом. Погибающая система воспроизвела самое ценное, что в ней было, но не саму себя. С выбором системы я был вполне солидарен, вопрос только в функциональности. Все муляжи, которые мы тут видели, были не более чем трёхмерными копиями без какой-либо начинки. Очень похоже на голограммы, только материализованные.
Стажёры в экзоскелетах уже растащили половину сложенных шпал. Впечатляло – человек берёт тяжеленную шпалу и, словно спичку, откидывает её в сторону насыпи. Со стороны вокзала к нам в тупик двигалась пара сильно ржавых открытых платформ, подталкиваемая двумя роботами. Докатив их до места, они принялись методично укладывать на платформы брошенные стажёрами вдоль насыпи шпалы. Платформы я узнал, они на заброшенной ветке к старой базе георазведки стояли, вот и дождались своего часа. Воистину, не выбрасывай ничего, всё когда-нибудь пригодится…
Усилия Геннадия и Руди дали результат – пространство вокруг корня было свободно. М ы все увидели, что «петлю» корень уже сформировал в земле, и она не давала ему завершить процесс. Помните, тогда, у замка, петля корня протиснулась между камнями, развернулась на плитах двора в почти правильный бублик и начала на глазах набухать. А тут ей набухать было некуда. Хельга уже по коммуникатору просила кого-то срочно прислать роботов для земляных работ.
- Ханни, Мих засел у Вебсика, вытащи его сюда, а? – попросил я.
- Можно я здесь останусь? – спросила Марианна.
Я отрицательно покачал головой и посмотрел на Ханни. Она поняла и, обняв девочку, повела её к дому. Я проводил их взглядом.
Геннадий вылез из экзоскелета и подошёл ко мне.
- Может, мы руками обкопаем? – предложил он. – В клешни бы что-то лопатообразное найти и можно попробовать.
- В домике обходчика я видела старые лопаты, - вспомнила Влада. – Сейчас принесу.
Она убежала к домику, за ней увязался Пусь. Вскоре мы созерцали две вполне приличные ковшовые лопаты с полусгнившими черенками. Геннадий обломал черенки и захватил лопаты клешнями экзоскелета.
- Пойду, попробую, - сказал он.
На Руди лопат не хватило, и он остался наблюдателем. Экзоскелет Геннадия опустился на колени, нашёл точку равновесия, и вскоре между ног у него забила струя земли. Пусь, поскреб мне ногу. Его хвостик выдавал нетерпение. Я присел и уловил его мысль.
«Как копает! – восхитился пёс. – Пусти помогать!»
- Сиди рядом, - ответил я. – Даже и не думай!
- Что, помогать хочет? – улыбнулся стажёр.
- Угу, - кивнул я. – Без него ни одно серьёзное дело обходиться не должно…
- Уаа! – согласился Пусь.
- Сидеть рядом! – строго напомнил я лохматому другу.
Внезапно Геннадий прервал своё занятие. Выпрямив машину, он вылез из неё.
- Там уже что-то сформировано, - крикнул он. - В земле какое-то большое устройство зарыто, сложной конфигурации и формы. Я задел немного и сразу остановился. Лопатой там нельзя махать.
Влада и Хельга уже склонились со своими сканерами над прокопанной траншеей. Геннадий на что-то показывал рукой. Я пошёл к ним, строго-настрого запретив Пусе отходить от моей ноги. Пёс укоризненно посмотрел на меня, вздохнул, но послушался.
- За что ты задел? – услышал я вопрос Влады. – Сканеры ничего не показывают. Одна земля.
- Я увидел металлическую сетку, - ответил ей стажёр. – По ней скребнула лопата левой руки, но не порвала. Я сразу остановился. Вот в этом самом месте…
Я положил ему руку на плечо.
- Повторить сможешь? Только в замедленном темпе, и замри, а мы зарегистрируем.
Геннадий кивнул и пошёл влезать в экзоскелет, а мы все, договорившись о точках съемки, приготовили свои регистраторы.
- Вот она! – вскоре прозвучал голос Геннадия.
Хельга сделала нам знак рукой и припала к визору. Под режущей кромкой левой лопаты она не сразу разглядела крохотный чёрный кристаллик. При соприкосновении с металлом лопаты он создавал на экране в шлеме оператора экзоскелета полную иллюзию добротной металлической сетки. Кристаллик был извлечён и положен в контейнер для образцов, который нашёлся у ребят. Его «проверили» на втором экзоскелете – эффект повторился.
- Ну и ну, - покачал головой Руди. – Даже не верится. Дай я покопаю немного, - попросил он. Геннадий согласился.
- А что бывает, когда этот корень действует? – спросил он, стоя рядом со мной и наблюдая, как Руди в своём экзоскелете обкапывает «корешок». У него неплохо получалось.
- Он формирует шар и со зловонием лопается, - пояснил я. – Появлялся вонючий туман, а когда он рассеивался, то мы обнаруживали муляжи.
- И много так обнаружилось?
- Лично при мне – один, - честно сказал я. – Но какой – самого генерала-коммандера.
- Петровича?
- Его самого, - кивнул я. – Хорошо, что оригинал был недалеко и смог на себя полюбоваться.
Стажёр хмыкнул.
- А потом его куда дели? – поинтересовался он.
Этого я и сам не знал. Как-то судьба муляжа нашего деда, который тогда забрали от замка, меня мало интересовала. А зря, наверное, подумал я. Кто-то же его потом изучал, интересно, какие выводы были…
Вдруг из траншеи, над которой уже виднелась только макушка экзоскелета, раздался взрыв и повалил густой чёрный дым. К моим ногам жался перепуганный Пусь. Ни слова не говоря, мы все бросились к Руди. Геннадий впрыгнул в свой экзоскелет и его могучими руками вытащил из выкопанной траншеи обугленные останки машины и зажатого в ней Руди. Машина обгорела мигом, а Руди вроде почти не затронуло, но признаков жизни он не подавал. Из-за согнутой в три погибели позы машины мы не могли его извлечь, но сигнальный браслет сработал, дисколёт Службы жизни уже был на подлёте и запрашивал, что случилось.
- Мощнейший статический разряд, - пробормотал Геннадий, бледный как мел. Ему удалось немного разогнуть экзоскелет товарища, но дальше он выпрямлять боялся. Влада просунула сканер внутрь скрюченного остова машины.
- Руди жив, - сказала она. – Его надо быстрее вытащить.
Прибывшие спасатели и медики подтвердили её слова, и, искромсав экзоскелет на мелкие кусочки, извлекли пострадавшего. Лицо и руки ему опалило, тело прикрыла одежда, которая превратилась в корку. Повреждения уже покрывали гелем, одежду срезали, Руди уложили в транспортировочный бокс. Я достал свой сканер. Картина была почти такая же, как когда-то у Славы Серёгина. Сказав это медикам, я попросил их отправить Руди к Ивину и начал пытаться связаться с ним. Удалось это сделать далеко не сразу. Выслушав меня, Саша только кивнул головой. В это время со стороны дома прибежал Мих.
Когда медики улетели, Влада отозвала меня в сторону.
- Это была не статика, - сказала она. – Это была «шараха». Они никуда не исчезли, просто опустились на другой уровень, понимаешь? И в любой момент могут вернуться.
- Ты серьёзно? Разве гравитационная аномалия может мгновенно спалить экзоскелет? – засомневался я. – Память она может отбить, это да…
- Я не знаю, от чего он мгновенно обуглился, - медленно ответила Влада. – Чтобы так до тла сгореть, нужно несколько часов, а не одно мгновение. Или жар неимоверный, чего тоже не было. – Она немного задумалась и потом продолжила:
- Я допускаю, что на другом уровне у аномалии могут быть другие свойства, которых мы раньше не наблюдали. Потом, у ребят не космическая модель экзоскелета, а простенький земной аппарат, без всякой защиты, рассчитанный на земные условия гравитации. Как он мог себя повести при внезапной многократной перегрузке? Короче… Я уже попросила Юлю и Ханни увезти детей в Загорный и оповестить деда.
- Он на Марсе с близнецами, - напомнил я.
- Ион и Зет уже на Земле, сидят в архивах опять, - вздохнула Влада. – А где Мих?
Я оглянулся. Мих с мрачным видом сидел поодаль на корточках и жевал какую-то травинку. Когда я подошёл к нему, он поинтересовался, что же всё-таки произошло.
- В шпалах вылез корень, - сообщил я ему. – Мы решили помочь ему расти и процветать.
Мих молча кивнул.
- Сперва мы нашли кристалл, вызывающий при соприкосновении с металлом ощущение металлической решётки, - продолжил я, - а потом решили немного обкопать сам корешок,
- Зачем? – спросил Мих.
- Он уже сформировал в земле бублик. Мы хотели ему помочь создать муляж.
- Глупости чаще всего делаются с благими намерениями, - проворчал Мих. – Кто нашёл корень-то?
- Пуся.
- Уаа, - подтвердил Пусь, сидевший рядом.
- Юр, ну как ты это себе представляешь: я официально докладываю Союзу Континентов Земли, что они не могут собраться у Вебсика, по причине того, что пёс Пусь нашёл корень, который привёл к новому проявлению аномалии? – огорчённо спросил меня Мих.
- Во-первых, не пёс, а «собакис», канис сапиенс. Во-вторых, ты можешь не упоминать про первооткрывателя, - милостиво разрешил ему я. – Но факт, что аномалия тут не исчезла. Влада считает, что она ушла вглубь земли.
- Не вглубь земли, - поправил Мих, - а вглубь той кристаллической структуры, которая тут есть. Помнишь, я тебе говорил про антенну?
Я кивнул.
- Вебсик считает, что она послала сигнал после Церна по тем самым каналам, о которых он нам толковал. Вопрос – кому он был предназначен?
Я ненадолго задумался.
- Мих, логика подсказывает, что такая информация могла заинтересовать только Связителя Тота, - сказал я, посмотрев на товарища.
- Да, Связителя Тота, - кивнул Мих. – Причём это уже не первый сигнал, который он получает он нас. Похоже, что первым сигналом был «монток» в двадцатом веке. Не зная броду, не суйся в воду, как говорят, а мы суёмся.
- Ну, тут пальму первенства, похоже, держит наш таинственный барон, «мозаика», кристаллы, капсула времени в башне, - возразил я. – Всё началось задолго до нас. Даже гениальная идея Милены Кисс остаться вечно молодой и прыгать во времени зиждется на руинах нашей истории. Вставай, друже, пошли помогать Геннадию и Владе собирать кусочки экзоскелета Руди. От мозгового штурма «на коленке» толку мало…
Каждый кусочек обвёртывался силиконовой плёнкой, которую оставили спасатели, Геннадий по своему экзоскелету определял, от какой он части машины, кусочки нумеровали и записывали. Нас с Михом, и тем более Пуся, к этой работе не допустили и «прикомандировали» к Хельге, которая документировала на регистратор место происшествия. Но ей наша троица тоже не понадобилась. В итоге нас отправили домой «собирать переезд» в Загорный.
Со стороны тупика донёсся железный лязг. Роботы погрузили все шпалы и начали катить гружёные платформы к вокзалу.
Мы поняли, что остались не у дел, и понуро побрели к дому. В предположении, что «шараха» опустилась вглубь, я интуитивно чувствовал неправильность, но сказать, в чём она, не мог и продолжал размышлять. Что-то во время эксперимента в Церне (так до сих пор никто толком и не знал, что) вызвало местные гравитационные аномалии. В Соловье они были хаотично расположены – я видел топограммы, в том числе снятые Славой и Мартой. «Шарахи» медленно перемещались, они словно плавали по местности, как масляные капельки по воде. Я постарался вызвать в памяти картинку – был смонтирован ролик из перемещений топограмм за пять или шесть лет. На нем «шарахи» медленно колебались, Марта мне рассказала, что Институт времени это давно заметил и пытался связать с какими-то местными факторами, но ничего убедительного не нашли. Потенциал «шарах» тоже измеряли – делали гравиграммы. Я видел их. Интенсивность аномалии колебалась незначительно. Я понимал, что срок наблюдений 5-6 лет не позволяет сделать выводы для процесса, который вообще может быть вне времени, но иногда казалось, что идёт какая-то модуляция потенциала. «Шарахи» вместе с муляжами крепостной стены и щебнедробилки в Соловье исчезли при снятии купола. От муляжей остались лужи биомассы, которые так возлюбил Володя Лещенко. А от «шарах» что? Похоже, что сегодняшняя трагическая находка Руди и есть то, что осталось от «шарах»… А что от них могло остаться?
- Мих, как ты думаешь, что остаётся от чёрной дыры? – спросил я.
- Ты что, мысли читаешь? – удивился он. – Я как раз об этом и думал. Не знаю. Это надо к физикам обращаться.
- Смотри, - продолжил я, - от муляжей осталась биомасса, от «шарахи» же тоже должен отпечаток остаться. Ну, «изнанка» какая-то. После снятия купола в Загорном и в Соловье всё гравитационным нейтрализатором зачищали, помнишь? Видимо, только поверхностно очистили.
- Меня не было тогда тут, - напомнил мне Мих. – Но я об этом знаю, показывали в «Всепланетных новостях». Если посмотреть свежим взглядом, то тут многое вывернуто наизнанку. Та же «мозаика на полу» - это как бы кристалл-пирамида наизнанку.
- Это просто проекция на плоскость, - возразил я. – План «вида сверху» и только. Вот почему она работает и замедляет время – большой вопрос. Мозаики на полах в домах – это местный ритуал, в других местах её сколько ни рисуй – ничего не будет, а тут она стала символом долголетия. Да и нигде, кроме Загорного и Соловья мы такого талисмана не нашли. Причём, на вокзале в Соловье и в домике обходчика на чердаке линии нарисованы разными средствами: на вокзале – выложены из камня, а в домике обходчика – какой-то краской по дереву. Сдаётся мне, что не рисунок мозаики действует на время, а она просто обозначает место, где такое проявляется.
Мих кивнул.
- А найти те места, которые на картинах Петерса были, так никто и не пробовал? – спросил он.
- Почему же, пробовали, - ответил я. – Одно место как раз на озере с водопадом в Соловье находилось. Остальные места Ион с Зетом облетели, но даже сложно сказать, как Петерс к ним подбирался, если он там был. Я почему-то думаю, что он там и не бывал – он их просто «просматривал» через тот этюдник с голубой рамкой, который мы нашли в домике обходчика.
- Мозаика вырисовывается на тех точках?
- Почти, - я постарался воскресить в памяти картинку, которые в итоге составили близнецы. – Правда, она не совсем правильной формы, как бы вытянутая в сторону бывшего позиционного района у них получилась. И одна из вершин точно приходится на ту старую военную базу.
Мих остановился. Мы уже почти дошли до дома, последний поворот дорожки. Пусь убежал вперёд. Я увидел в траве забытый нашими ребятишками жёлтый мячик, нагнулся и поднял его. Мих всё ещё стоял, о чём-то сосредоточенно размышляя.
- Ты чего застыл? – поинтересовался я.
- А? – прервал он свои размышления. – Понимаешь, мы хотели сбор на той базе и провести, если в Загорном не получится. А теперь и этот вариант опасным кажется. Слушай, а ты был на той базе сам? Мне про неё Ханни немного рассказала, они там посадку как-то сделали.
- Хотел, но так и не удосужился, - ответил я. – Обленились мы тут за два года. Потом близнецы сами первые к заброшенной базе интерес потеряли. Они там были, это точно знаю.
- Одна из причин, почему её в своё время оставили, - сообщил Мих, - состоит именно в непонятном для всех искажении времени – задерживались на недопустимую величину все команды в электронике. Причём, на симуляторах всё работало как надо, но когда проводились учебные пуски и тревоги – то всё шло прахом. Отец Милены и вызвал разобраться в этом физика Генри Шеддарда. И сейчас на неё очень хотят попасть марсиане. У них этот физик известен как Генри Шедд.
- Знаю, - кивнул я. – Отец Милены там в Кисса превратился. Думаешь, что эта парочка там что-то нарыла и смылась на Марс? Кстати, а ты знаешь, что Вебсик сохранил у себя в доме существование Милены, как и родителей Марианны?
- Я говорил об этом с Олегом Деговым, - помрачнел Мих. – Он считает, что это совершенно не та Милена, которую он знал. Что-то другое.
Я удивлённо поднял бровь. Такой информации ко мне не поступало.
- Ну, она совершенно ничего не знает о марсианском периоде своей жизни и о знакомстве с Олегом в то время, - пояснил Мих. – Вебсик сам не допускает её появления в присутствии Иржи и Елены, видимо тоже чего-то опасается. Ладно, что стоять, пошли собираться.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/12/31/1054