начало в http://www.proza.ru/2017/11/19/650
- Какое чудо, мы идём на танцы! – щебечет Софа.
- И ты, Таня, будешь танцевать? – спрашивает Ирма.
- Ну, потопчусь немного, - Таня роется в своей сумке в поисках вечернего наряда.
У неё есть просторное тёмно-синее платье из тонкой бархатистой ткани, присборенное на бедрах, оно скрывает живот.
Софа облачается в комбинезон цвета искрящегося хаки, распускает волосы, подводит глаза.
Ирме кажется, что она сходит с ума. И в противовес этим дурочкам она с удовольствием надела бы на себя что-то страшное. Но все её вещи как на подбор кокетничают друг с другом. Даже спортивные штаны окрашены в гламурный горошек. Хорошо, пусть будут эти штаны, футболка в пайетках и ультрамариновые шлёпанцы. Чем хуже, тем лучше...
- Что им от нас надо? – спрашивает Ирма.
- Любви, - смеётся Софа.
- Общения, - вторит ей раскрасневшаяся Таня.
Ирма понимает, что подруги счастливы, и что с её стороны жестоко лишать их «курортных романов».
Самое главное, оставить деньги в номере, спрятать их под кровать. Но, неужели, эти богатейчики будут охотиться за жалкими денежными крохами? Чего же им надо?
Может быть, им нужны их тела, на органы? Точно! А что ещё? Странная компашка геолог, хирург и инженер. Геолог, правда, сюда не вписывается. Хотя, он может оказаться не геологом, а биологом, к примеру. Заманят чарами, усыпят и препарируют их как лягушек. Да нет, это полная чушь! Всякая дрянь лезет в голову…
А может они хотят их завербовать в какую-нибудь шпионскую службу? Тоже глупо. Особенно, если Таню представить в этой роли. Может быть, они на Софу устроили охоту? Вернее, через Софу на её шефа? Какая-то хитро-мудрая охота получается… Скорее всего они просто мужики – какие-нибудь вахтовики, развлекающиеся от скуки… Мало ли капканов в этой жизни существует для доверчивых дурочек… А девчонки то совсем растаяли.
***
Софа надела модный шёлковый комбинезон цвета хаки, чтобы подчеркнуть красоту своих длинных ног и чтобы выглядеть достойно и задорно. Да, именно, так. И достойно и задорно. Когда она улыбается, у неё образуются симпатичные ямочки на щеках. Кирилл – имя похожее на коралл… Неважно, как он выглядит, ей нравится его запах. Он пахнет чем-то свежим, снежным, можжевеловым. У него сильные руки и большие ладони, это она отметила сразу. И он уже успел подержать её ладонь в своей, когда показывал ей картинки на планшете. В вип.зале они сидели вдвоём перед чашей огня, и
он что-то рассказывал ей о горных породах. Большинство слов Софа не понимала, но они были так приятны, как слова неизвестного языка, как намёк на остроту грядущих отношений.
Она обратила внимание на изысканность его рубашки фирмы Поло. Надо же, даже такой мелкий пунктик её вкусов учтён мирозданием. Пусть для кого-то это незначимые детали, но для неё они очень важны. Это всё знаки, подсказки, ступеньки к высшему наслаждению любви.
Как всё чудесно складывается, словно путь, с которого не свернуть, и который несёт её в страну сбывающихся грёз. И пусть будет так!
Шёлковый комбинезон цвета хаки даёт сочетание тревожности и чувственности. Ей хочется ощутить волнение Кирилла, эту внутреннюю резонансную дрожь, которая потом неминуемо перейдёт в пики неземного наслаждения, во взлёты и провалы, словно они два тайных агента из разных миров. И эту магнетическую тягу не спутать ни с чем. В его глазах восторг, удивление, не похоть, не плотоядное желание, Софа разбирается в мужских взглядах…
Кирилл… Теперь это имя как проникающий запал, рождающий внутренний огонь сладкий, терпкий, острый…
Таня ощущала, что внутри неё исчезает спутанный комок мыслей. Пришла ясность и вкус к жизни, к небу, к воздуху, ко всему тому, что предлагает окружающий мир.
После беседы на веранде, между ней и Семёном словно бы установился дружественный поток обоюдного тепла. Семён восхитился её мужеством, стойкостью и терпением. Он рассказал ей о трудностях в своей жизни, как он преодолевал их, опираясь лишь на веру в собственные силы. И это было необыкновенно.
Их разговор был похож на то, как будто общаются две души. Не слова перемешиваются, а тёплые ласковые волны.
А ведь он так и сказал, что всегда искал женщину с душой. Боже мой, сколько же шкуры и сала наросло на этой душе! И как же хочется быть красивой. Если бы красотой люди заражались как болезнью, Таня бы заразилась красотой. Вот Софа просто необыкновенна. Она молода… А Таня после смерти мужа приготовилась доживать.
Так что лучше - тлеть или сгореть фейерверком?
С самого детства Таня считалась некрасивой, и всю жизнь у неё не стоял такой выбор. Судьбой ей было положено только тлеть. Но, может, пришло время, и она сможет изменить судьбу? Пусть даже и фейерверк, пусть даже и один день! Господи, как же ей хорошо!
***
Нарядные женщины спустились на первый этаж, миновали стеклянные вращающиеся двери и вышли на площадь, где манко и призывно темнело нутро башни под куполом с большими часами. Там в бархатном зеве входа набухал танцевальный ритм. Чем глубже внутрь, тем призывнее звучала музыка в ритмах диско.
- Ого! Мы первые!
- Первые и последние. Я сегодня снял этот зал исключительно для нашей приятной компании, - сказал Рыжий, возникший как чёрт из табакерки.
И было непонятно, чего в его тоне больше сарказма или скуки.
Он скептически осмотрел Ирмин вульгарный наряд.
- Вообще-то здесь дресс-код. Но! Для милых дам у нас сегодня будут сплошные уступки и сюрпризы!
Посреди круглого зала располагалась невысокая и тоже круглая сцена с роялем, покрытым красным лаком. Вокруг сцены были расставлены столики с прохладительными напитками и всевозможными канапе.
- Это очень дорого, - успела подумать Ирма.
Но в такой вечер хотелось тратить деньги безвозвратно. Тем более, что никто их тратить деньги и не принуждал.
Режим «всё включено» продолжал щёлкать стрелками часов. Кавалеры платили за всё.
-Будем танцевать! – картинно завопил Рыжий.
Его друзья были тут же, улыбались, строили глазки выбранным накануне подругам.
Быть в паре с Рыжим Ирме не хотелось. И он тоже не очень к этому и стремился. В его взгляде Ирма читала всё то же самое плохо скрываемое презрение, ровно такое же презрение было у неё к нему. И градус этого презрения потихоньку, но неумолимо нарастал.
Между тем, к роялю вышел пианист. Самые любимые Ирмины музыкальные композиции зазвучали в зале с прекрасной акустикой.
Крошечные пирожные сливочные, фруктовые, шоколадные и канапе всяких изысканных видов возникали на столиках, перекочевывая туда с серебряных подносов официанта. На столах зажигались огоньки плавающих свечей, мерк верхний свет…Ирма осторожно надкусывала мини-лакомства, чтобы не съесть блеск с губ.
Пианист – молодой парень с белым лицом, обрамлённым чёрными вьющимися волосами, начал играть блюз.
Кавалеры пригласили дам на медленный танец… Ирма с Рыжим остались сидеть за столом.
Ирма цедила сквозь трубочку лимонад из манго с кокосовым молоком. Музыка словно стала тише. Пламя свечей затрепетало в сгущающейся темноте.
Было ощущение того, что столик уплыл на островок мрака. Рыжий тоже что-то выуживал трубочкой из высокого бокала.
- Зачем вы нас окучиваете? - грубо спросила его Ирма.
- Хороший вопрос. Отвечу. Мне нравится это делать. И Вашим подругам нравится. Наша с вами компания создаёт наслаждение и вдохновение. И мы с Вами, Ирма, пребываем в том, что нам нравится. Танцуйте же, Ирма!
- Издеваетесь?
Ирма подняла свою ногу в горошковой штанине, обутую в шлёпанец.
- Давай на ты, Владимир, Вова. Я тут не в бальном платье и пришла не для того, чтобы есть твою лапшу.
Рыжий сузил глаза и соорудил циничную улыбку уголками губ.
- Всегда знал, что бабы – дуры. Сколько им не угождай, они способны в ответ лишь на истерики. Ты, Ирма, говорила, что мечтаешь о вдохновении. Неужели, я тебе его не дал? Смотри, какой красивый зал и эта музыка…
- Вдохновение – это нечто необыкновенное внутри. Как можно это дать снаружи?
Рыжий громко рассмеялся, глаза его и губы превратились в щелки.
- Неужели, только внутри? Но даже если только внутри, я тоже это могу. Я могу всё! И внутри и снаружи!
- Ты? Ты не сможешь!
- Я всё могу! Что может быть необыкновенного в жизни женщины? Мужчина? Путешествие? Что ещё? Что тебе нужно, Ирма, чтобы ощутить вдохновение? Новые возможности? Я могу предоставить тебе новые возможности. Давай, Ирма, сообщай свою мечту. Я исполню.
- Мне не нужны твои подачки!
- Точно, не нужны? Ты хорошо подумала?
- Да.
- Ты готова отказаться от вдохновения? Ты же мечтала об идеальном мире, где нет рабского труда, где идеальная красота, где весь мир лежит у твоих ног.
- Откуда ты знаешь, о чём я мечтала?
- Все рабы мечтают об одном и том же.
- Я не раб.
- Раб, раб…Вернее, рабыня. Рабыня своей формы и содержания. Зачем тебе вдохновение, если ты не можешь выйти за пределы своего круга? Вдохновение нужно творцам, а ты – рабыня.
- Я не рабыня.
- Не смеши, Ирма. Вся твоя неказистая жизнь предопределена. Ты находишься в денежном круге, за пределы которого тебе не выйти. Все твои встречи и путешествия будут укладываться в один и тот же бюджет, который со временем будет таять. Я же могу тебе предоставить бесконечно много денег.
- Тем более, мне не нужны деньги от посторонних!
- Охотно верю. Но даже если большие деньги придут к тебе в виде оплаты за твои праведные труды, то, что ты будешь на них делать? Твой мозг не решит эту задачу, она для него - непосильное бремя. Одежда, дом, всякие мелочи вроде косметики, посуды, побрякушек… На что ты будешь тратить большие деньги?
- Я подумаю и решу.
- Если ты не думала об этом раньше, то и позже у тебя вряд ли получится! Ты просто не можешь думать на эту тему, нет у тебя в голове нужной программы. Ты думаешь только о том, о чём тебе дозволено думать.
- Это интересно, продолжай, - Ирма закинула ногу на ногу.
Штаны в горошек, футболка в пайетках… Ирма решила подыграть Рыжему, изобразив из себя дурочку.
- Ты живёшь? Нет, ты не живёшь, за тебя живёт тот, кто хозяйничает твоим телом. Ему всё равно, что тело твоё начинает стареть, ветшать, рассыпаться. И никакие денежные вливания и золотые подпорки не в силах остановить этот процесс. Но, в то же время, зачем тебе весь этот хлам, если есть нечто более совершенное чем деньги? - Рыжий сделал эффектную паузу, словно бы ожидая Ирминого ответа.
Но Ирма и не собиралась отвечать. Неожиданно нахлынувшее чувство дежавю, смутило все её планы насчет сегодняшнего вечера.
Это уже было когда-то. И Рыжий или кто-то другой уже предлагал ей нечто подобное. Как-то так или иначе. Горели свечи или была темнота, шумела река или море…Но речь шла о том же…Предложение. Принять или не принять.
- Зачем деньги? - Продолжил Рыжий. – Деньги - это барьер между желанием и реализацией этого желания. Вместо денег я предлагаю кристаллы. Их во все времена вожделело человечество. Бумажные деньги пришли позже. И они сделали человека своим рабом, тогда как кристаллы делают человека повелителем.
Ты ищешь красивую одежду, ты собираешь денежные крохи, ты понимаешь, что тебе никогда не носить истинно прекрасных вещей, а в мире кристаллов они есть в изобилии. Тебе нужна еда, и если твой муж перестанет зарабатывать деньги, тебе придётся тяжело работать за кусок хлеба. А в мире кристаллов всякая еда в изобилии.
Тебе нужны новые впечатления, и они тоже здесь есть. Просто уникальная красота скрыта в кристаллах. Красота и изобилие – разве не о таком мире ты мечтала?
Рыжий говорил вроде бы что-то правильное, но тембр его голоса и его ритм рождали в Ирме подспудное сопротивление. Этот тембр не был ни бархатным, ни остро-колючим, что-то металлическое и скользкое и ритм тоже похож на удары метронома…
***
Софа наслаждалась танцем. Всё её тело, словно повинуясь невидимому энергетику, источало микро и макроимпульсы. Ритм завладел каждой клеточкой, вошёл в нутро струнами космических силовых полей. Вот она – нирвана. Присутствие Кирилла рядом добавляло огня в жерло раскрытой чувственности. Сосуд, дерево, волна, звезда – Софа переходила из одного образа в другой.
Пианист уже давно покинул зал. Ритмичная музыка лилась из динамиков на потолке и стенах, отражаясь и, словно бы собираясь в одной мощной акустической линзе, в фокусе которой тоже Софа. Её шёлковый комбинезон похож на шаманский сумрачный огонь. И сама Софа – это огонь, ночной, жаркий, испепеляющий. Она – звезда, бета Водолея, звезда Садальсууд, по-арабски счастливая среди счастливейших.
Что-то ещё очень приятное шепчет ей на ухо Кирилл. Но главное не это. Главное, его дыхание, прикосновения, его пальцы, которые переплетаются с пальцами Софы, как шёлк с кинжалом, как огонь с ледяной сталью. Острота и мягкость, жар и холод – полный спектр, невероятная партитура в символах, знаках, звуках… Мысли у Софы путались, расслаивались на слова, которые ничего не значили.
- Давай выйдем на воздух, - сказал ей Кирилл.
- Давай.
- Тут есть одно местечко. Называется райский сад. Иди за мной. Не бойся.
Он увлёк её за руку. Ладонь в ладонь…Софа послушно пошла за ним. Ладонь в ладонь…В ладонях словно бы бьётся сердце. Где оно? В ладонях или в груди? Или оно выходит за пределы её тела? Все тело словно большое сердце, оно пульсирует в сладком захватывающем ритме…
- Звезда моя, - шепчет ей Кирилл. – Я так долго ждал тебя.
Дремотное нектарное тепло сменяется пологими волнами свежести, окутывающими Софу от ног до головы и дальше вверх к небу, усыпанному бриллиантовой крошкой звёзд. Софа никогда, ни в одной стране мира не видела такого неба.
Вокруг них восстают из темноты удивительные деревья с широкими длинными листьями и ласковыми хвойными лапами. Кирилл ведёт её на мягкий ковер из бархатных цветков. Белые, розовые с золотыми медовыми зевами – они сливаются в магические узоры. Софин шёлковый комбинезон кажется таким неуместным здесь, ровно как и одежда Кирилла. Они должны быть одеты не в эти тряпки, а в лепестки, в сияющие нектарные мембраны.
Как же головокружительна сладость от прикосновения…
Пальцы Кирилла, его губы, крепкая свежесть его кожи или огонь, сухой, горячий и нежность, всепотопляющая нежность. Кажется, что нет тела, с него слетели все тряпочные прикрытия, и оно превратилось в лепесток, в упругую резонирующую мембрану.
Софа наполняется сиянием небесных бриллиантов, они вспыхивают внутри звёздами или новыми цветами. Сладко, жарко, высоко, пронзительно… Мыслей нет. Нет ничего, кроме счастья.
Таня не могла много танцевать, мешал лишний вес. После каждого танца ей требовался отдых. Она шла в дамскую комнату, чтобы освежить разгорячённое лицо.
Большое овальное зеркало в витой стальной раме, встречало Таню с пониманием. Оно словно пыталось подделаться под Танины мечты, приукрашивая её отражение, добавляя мягкости взгляду, расправляя горькие заломы у рта.
Было так непривычно видеть своё лицо сияющим. Таня бросала быстрые взгляды в зеркало, боясь, что увиденные ею зачатки красоты исчезнут от пристального взгляда. Семён ждал её в танцевальном зале. И каждый раз, когда начинался новый танец, Таня
понимала, что её неумолимо затягивает в орбиту притяжения этого тёплого крепкого большого мужчины с добрыми глазами.
Исполин, Великан, Сказочный дуб – такие вот имена-образы крутились в Таниной голове.
Да и сама Таня со своими лишними килограммами, казалась на фоне могучего Семёна как ни странно бабочкой с синими крыльями. И точно! Бархатное платье уже свободно болтается на ней, куда-то сами собой исчезают колышущиеся складки тела. Нет их, все они ушли в синюю ткань платья, ткани стало слишком много, она теперь как шлейф или как крылья.
- Я могу сделать тебя красивой, я знаю точки соприкосновения, пересечения меридианов и параллелей, узлы всего каркаса, - говорит ей Семён тихо, но очень чётко.
- Красивой? Меня? – Таня повторяет, перепроверяет, не верит.
- Сегодня особенная ночь, когда меридианы Солнца и Луны пересекаются. Точка их пересечения недалеко отсюда. Это магическая точка. Пойдём отсюда.
- Пойдём. Куда?
- В ту самую точку. Мы рассчитали её заранее и там соорудили пирамидальный купол, чтобы усилить воздействие.
- Меня хотят сделать подопытным кроликом? – слабо сопротивляется Таня.
- Нет! Ты – Галатея, я твой Пигмалион. Я вылеплю твою совершенную красоту. Я вижу её, я чувствую этот огонь души, что горит в сосуде тела. В нём истинная сила и красота.
Семён берёт Таню за руку и выводит чёрными ходами из танцевального зала. Тане уже приходит на ум новый образ Семёна – медведь. Держась за руку Семёна, Таня ощущает себя маленькой девочкой, совсем юной. Сказочный медведь ведёт её куда-то в магическое место силы.
Чёрные коридоры, на стенах которых едва теплится свет, напоминают Тане ответвления лабиринта, в них, наверняка, можно заблудиться. Но внутри Семёна словно бы существует стрелка компаса, он ведёт её уверенно и неотвратимо к прозрачному пирамидальному куполу.
Вот он и вход, и дверь, похожая на корабельную - металлическая, овальная, герметическая.
- Заходи, Таня, - Семён галантно пропускает её вперёд.
Таня ойкает от неожиданности. По прозрачным граням купола бегут сиреневые огни-всполохи, сам купол уходит высоко в небо. В купольном воздухе пахнет озоном. Пол устлан мягчайшим ворсистым ковром, в центре округлая каменная площадка. Почему-то в голове у Тани всплывают мысли о жертвоприношении богам. Может быть, она, Таня – необходимая и важная часть некоего обряда? Да и пусть будет так.
- Не бойся. Раздевайся, ложись, закрывай глаза, я буду лепить твоё тело.
Таня замечает рядом с каменным подиумом фарфоровую амфору, наполненную пахучим розовым маслом. Фарфор настолько тонкий, что кажется прозрачным. Таня видит сквозь белые стенки красноватую густоту масла.
Семён накидывает на подиум белую мохнатую шкуру, источающую резкий запах мускуса.
Таня снимает с себя платье, нижнее бельё, складывает всё это в жалкую кучку и бесстрашно ложится на подготовленное место «жертвоприношения». Волоски меха создают особую мягкость, нежность и ещё что-то глубоко природное, забытое. Животные токи готовы побежать по телу, осталось только открыть забитые шлюзы.
- Девочка моя. Как же ты исстрадалась.
Каменная поверхность источает тепло. Семён набирает масло в ладони, ладони ложатся на Танину спину и превращаются в два горячих тяжёлых утюга, так кажется Тане. Таня всхлипывает от острой жалости к себе. Слёзы текут, смешиваются с пахучими потоками розового масла, с острым мускусным огнём. Тело разогревается до состояния томительного блаженства.
***
- Ну что, мне удивлять тебя или как? – Рыжий опять словно надсмехался над Ирмой.
Неприкрытый цинизм «Высшего существа» превращал Ирму в колючего ежика, вернее в ежиху.
- Удиви, если сможешь, - процедила она сквозь зубы.
- Я знаю то, что гарантированно даст тебе вдохновение. Все твои мечты мне известны.
- Ого, кто-то из нас претендует на роль Бога?
- Я не Бог, я – гений.
- Гений и цинизм вещи несовместные.
- Я не циник, я – романтик. И я - практический романтик. Я умею воздушные замки облекать в реальность.
- Облекатель, значит.
Рыжий пропустил Ирмино словотворчество мимо ушей.
- Вон ту маленькую дверку видишь? – спросил он.
- Да.
- Пойдём туда.
- А что там?
- Там то, не знаю что.
Рыжий пошёл первым, Ирма за ним. Шлёпки хлопали по полу и, чтобы они не слетели с ног, Ирме приходилось делать определённые усилия.
- Прошу! – Рыжий широко распахнул дверь.
- Это склад?
- Это клад. Одежда, обувь, бижутерия, всё по высшему разряду. Ты можешь одеть всё, что хочешь. Правда, личико твоё поизносилось, так что и не знаю, доставит ли одежда тебе радость?
- Да, ладно тебе. Сам тоже не красавчик.
Ирма не могла оторвать взгляд от великолепия форм, тканей, расцветок. Склад – не склад, ангар – не ангар… Вот они вещи, о которых она мечтала. Блузки из тончайшего батиста, платья из натурального шёлка, стразы, наклейки… И обувь самых умопомрачительных расцветок.
- Сколько граммов даёте в руки? – спросила Ирма.
- Да, хоть всё забери. Это место не оскудеет.
Первым делом Ирма поменяла свои шлёпки на ажурные красные сапоги. Она давно мечтала о чём-то подобном. Модная танкетка и узор, созданный переплетениями полосок кожи, смотрелись невероятно шикарно и вместе с тем стильно. К сапогам она приглядела платье цвета индиго из мерсеризированного хлопка с красной мерцающей отделкой. В уши – крупные рубиновые ромбы, на руку тоже рубиновый браслет.
Ирма переоделась в примерочной кабинке, отмечая идеальные линии кроя. Новый наряд добавил в её облик изысканной скрытой хищности, так, во всяком случае, показалось самой Ирме.
- Спасибо. Это очень мило, - сказала она Рыжему.
- Чего так мало взяла то?
- Вспомнила сказку про Алладина и сорок разбойников.
- Хорошая сказка. Но моя пещера не закроется, хотя…Ты хотела бы жить здесь?
- На этом складе?
- Нет. В отеле, в котором ты поселилась, к примеру
- У меня есть дом, семья. Я же не могу их бросить!
- А если бы семья была здесь?
- Но, это же просто туристическое место.
- Это не просто место. Здесь есть город…
- Здесь - это где?
- В моём идеальном мире. Я же сказал тебе, что сделал гениальное изобретение мира, основанного на кристаллах.
- Владимир, я устала. Сегодня так много всего было. Тем более, я отсидела несколько часов за рулём. Давай, завтра? А сегодня верни мне моих девочек.
- Девочки не маленькие, иди спи, Ирма, а они до номера сами доберутся.
Рыжий равнодушно махнул рукой в сторону запасного выхода, и через несколько мгновений и шагов Ирма оказалась на ночной площади, залитой огнями отелей.
Платье не испарилось, сапоги мягкими кожаными полосками переплетали ноги. Ещё не закрылись рестораны, по открытым террасам со столиками сновали официанты, по мощёным улочкам прогуливались празднично оживлённые люди.
Старые шлёпки и штаны Ирма запихала в разбухшую дамскую сумку.
О чудесах ей думать не хотелось. Склады с одеждой, красный рояль с музыкой, город кристаллов – это всё причуды владельцев больших денег…Мало ли что может быть в мозгах у сумасшедших миллионеров?
В какой-то мере её хотят превратить в игрушку. Подруги уже готовы, только Ирма оказывает сопротивление, вот и весь расклад. Может, у этих мужичков есть спор на женщин?
Ирма зашла в свой отель, мягкой походкой сногсшибательной красавицы, поднялась в номер.
Там она пристально посмотрела на себя в зеркало. Рыжий был прав насчёт возрастных изменений. Шикарная одежда лишь подчеркнула вполне приличную степень Ирминого увядания.
Ирма присела на диван в гостиной, пытаясь склеить разбитые мысли. Мешала тоска. Возникшая как всегда внезапно, она была похожа на холодный мглистый туман полного и непроходимого отчаяния. Жизнь и есть такая болотисто-туманная штука, которая засасывает в свою пучину всех – и тех, кто трепыхается, и тех, кто смиряется. Кто-то строит каменные замки, кто-то воздушные, но потом итогом всех ждёт разрушение. И какой смысл в такой жизни?
-Я знаю все твои мечты, - возник в голове голос Рыжего.
Неужели, шикарная одежда – предел Ирминых мечтаний? Нет! Ей нужно вдохновение. Она хочет… Чего она хочет?
Зачем Ирме вдохновение? Чтобы творить? Но что можно творить в болоте? Тут дело даже не в творчестве, а в самом мире. В нём всё разрушается, всё. Тело, вещи, дома, отношения, красота…Что бы человек ни сотворил, всё превращается в тлен. Жизнь - это падение в преисподнюю…
Смерть всегда рядом как тень и думать о ней просто непереносимо. Кто придумал этот жуткий мир? Убить бы его самого за такие придумки, растерзать, разложить, распылить…
Злость, поднявшаяся в Ирме, возникала как противовес тоске. Уж лучше злость, чем пассивное нытьё – таких принципов придерживалась в жизни Ирма.
Если бы она сотворила мир, то она не допустила бы в нём никакого разрушения. Такой бы мир вдохновлял её, только такой! И пусть Рыжий накручивает свои понты относительно города кристаллов, она знает, что скажет ему завтра.
Ей интересен только мир вечности… Давай, Рыжий, думай, потей, выворачивайся! Никакому миллиардеру не под силу создать такой мир. Вечность не купишь ни за какие деньги. Пусть сегодня он смотрел на неё сверху вниз, завтра она на него посмотрит с космической высоты. Рыжему туда не запрыгнуть. Он букашка… Рыжая самоуверенная букашка с деньгами.
Расставив мысли по местам, Ирма воспряла духом. Она подошла к зеркалу, взбила волосы, сложила губы в поцелуйчик., выгнула спину и с чувством потянулась. Потом вернулась на диван, нажала музыкальный канал на пульте. Но насладиться музыкой она не успела. За дверью послышались шаги и голоса. Вернулись Софа с Таней.
Тихий смех, сброшенные с ног туфли… Ирма продолжала сидеть на диване, ожидая момент появления подруг в гостиной. Было такое ощущение, что они этот момент оттягивают. Так нашкодившее дитё старается оттянуть время встречи с нудным и строгим родителем.
Наконец, они вошли в комнату, не глядя на Ирму.
Ирма уже совсем не понимала, что происходит. Ну, ладно, Софа – красавица, а с Таней что? Куда делись килограммы её лишнего веса, да и с лицом что случилось? Какой пресс разгладил скорбные складки на лице, какой отбеливатель придал коже фарфоровое сияние?
- Девочки, что с вами, с нами происходит? - спросила Ирма пустоту.
Они не заметили её вопроса. Они были на одной своей волне, а Ирма на другой.
- Вы оглохли?
- Хорошие сапоги, - сказала Софа, чтобы подбодрить Ирму.
- И платье красивое, - добавила Таня, скользнув по Ирме равнодушным взглядом.
Они словно бы отталкивались от Ирмы. Софа ушла в ванную комнату, Татьяна в спальню.
- Девчонки, что с вами? – спросила Ирма, повысив напряжённость и громкость вопроса.
- Ничего. Мы просто счастливы, - ответила Таня.- Нам с Софой немножко повезло. И, видимо, мы отсюда уже поедем не с тобой, Ирма.
- Ух ты! Вам сделали предложение?
- Считай, что так. Завтра, мы, наверное, съедем с этого номера.
- Наверное, или съедете?
- Мы ещё думаем. Софа, ты как? – крикнула Таня.
- Ирмочка, я так счастлива, - Софа вышла из ванной комнаты, завёрнутая в отельный белый халат.- Я за ним полечу в небо… - Пропела она дурачась. - Завтра они нам покажут город.
- Какой город, о чём ты? – щёки Ирмы вспыхнули огнём.
- Проект, эксперимент, город молодости. Ирма! Эти ребята придумали нечто удивительное. Посмотри на свои морщины и на наши лица. Соглашайся!
- Ирма, потрогай мою кожу, - сказала Таня. – Я расцветаю. Это всё особое пространство и там, в городе тоже будет так и даже лучше…
- Город?
- Да, они владеют целым городом, - сказала Таня, едва перебарывая зевоту. – Я спать хочу. Можно мне в душ?
- Да, иди. Город, причём тут город? Даже если и город. А мы то им зачем? – в бессилии воскликнула Ирма
- Любовь, лямур, ляпота, - Софа рассмеялась, падая на диван.
- Не верю! – крикнула Ирма.- Не верю!
- Ирмочка, успокойся. Веришь ты или не веришь, какая разница. Жизнь дана, чтобы её жить, а не препарировать своим острым умом. Зачем да почему? А низачем и нипочему! Жизнь – это наслаждение, сегодня, здесь, сейчас.
- Но не бывает так, чтобы бесплатно. За всё надо платить! Они поставят вас на счётчик!
- Ирма, да пусть ставят хоть куда, хоть как. Даже одно мгновение счастья лучше, чем вся никчёмная серая жизнь, - Софа встала с дивана.- Я спать, устала очень.
- Я тоже спать, Ирма, - сказала Таня, выходя из душа.
Обвязанная поясом белого махрового халата, Таня сейчас напоминала японскую статуэтку. Влажные ресницы придавали глубокую выразительность взгляду под изогнутыми бровями, словно прорисованными чёрной тушью. Фарфоровую бледность лица подчёркивали яркие тонкие губы с идеальной каллиграфической линией изгиба- сердечка. Мокрые волосы были зачёсаны назад, открывая прямую гладкую шею как венец царственной осанки.
Где же та Таня – мешок? Куда делись все рыхлости и обвислости её тела и лица?
- Таня!
- Ирма, потом… Я спать…
В гостиной неярко горели лампы, за окном шумела река. Ирме ничего не оставалось делать, кроме того, как тоже принять душ и забыться сном, следуя примеру подруг.
В белой ванной комнате у стены с контрастно яркой красной мозаикой Ирма встала под горячие струи воды.
Вода текла по телу, которое Ирма яростно тёрла пластиковой мочалкой, словно пытаясь содрать верхний слой кожи и создать в своём теле желанную трансформацию.
Клубничная пена смывалась с большим трудом, оставляя после себя скользкую плёнку на теле. Ирма раздражалась, включала то холодную, то горячую воду. Наконец, пена была смыта.
Завернувшись в полотенце, Ирма придирчиво посмотрела на своё отражение в зеркале. Ей показалось или ?...Уголки губ опустились, щёки тоже как будто обвисли. На Ирму из зеркала смотрела усталая баба, основательно потрёпанная жизнью
В голове сами собой всплыли слова знакомого косметолога о том, как у людей с возрастом начинает разрушаться костная ткань на лице, и лицо начинает течь, сползать вниз. Почему-то пришло неприятное ощущение того, что Таня и Софа похорошели за её счёт.
- Боже мой! Да я ведь почти старуха! Это иллюзии зеркала? – прошептала Ирма.
Можно было списать неважное отражение на яркий точечный источник света над зеркалом.
Но и в рассеянном свете в гостиной отражение не стало лучше, наоборот, лицо приняло ещё более печальные формы.
- Дрянной сон, дрянной сон… Надо проснуться, - пробормотала Ирма.
Девушки уже спали. На губах Тани блуждала счастливая улыбка.
Засыпать Ирме было страшно.
Что-то не так, что-то пошло совсем не так. А что если? Тогда, когда в туннеле промелькнуло что-то тёмное, а вдруг… Вдруг тогда в них, действительно, что-то врезалось и они потеряли сознание? А, может, даже и умерли, и так выглядит смерть? Что, если они мертвы?
Ирма лихорадочно набрала на телефоне номер мужа.
- Я сплю, - услышала она голос издалека.
Он спит, и она спит…Может быть, так выглядит комы? Эти видения помолодевших подруг, странные мужчины с их не менее странным городом? Кома? Или смерть?
Но она чувствует боль, она слышит, она видит, она осязает. И что из того? Разве ощущения – гарантия жизни?
Ирма легла рядом с Таней, накрывшись своей половинкой одеяла. На губах Тани блуждала мечтательная улыбка, ей снилось что-то приятное.
продолжение http://www.proza.ru/2017/11/19/681