Диалектика и законы природы Ч. 2. Критики много

 Часть 2. КРИТИКИ МНОГО



Как видим, даже поверхностный анализ показывает, что материалистическая диалектика, еще недавно воспринимавшаяся как сплошная непогрешимая истина, на самом деле оказывается достаточно уязвимой для критики. Мнение отдельного человека всегда может показаться субъективным. Но ведь многие исследователи в разной степени и в разных аспектах подвергают критике устоявшиеся стереотипы традиционного марксистского диалектического материализма.  Приведем некоторые из наиболее ярких примеров подобного рода критики.



2.1. Книга Ю.П. Мягких


В качестве первого источника выберем книгу:  Мягких Ю.П.  Новая теория развития общества без ошибок Маркса и Ленина, 2014 г. Электронный вариант. (http://www.klex.ru/eku) 

В главе «Критика классической теории развития»  Ю.П. Мягких последовательно подвергает критическому анализу все три закона материалистической диалектики. В частности, говоря о законе отрицания отрицания, автор книги сравнивает кольцевую модель движения, поступательную и модель развития по спирали (диалектическую). Автор  замечает, что второе отрицание, в отличие от первого, не является чисто полярным и возвращает объект не точно назад в исходное состояние. В этом, как указывает автор книги, и заключается сущность закона отрицания отрицания.

Ю.П. Мягких отмечает, что первоначально понятие триады ввел Гегель по отношению к процессу развития человеческих знаний, научных теорий, а классики материалистической диалектики перенесли данную картину развития на развитие материальных объектов. Далее приводятся хрестоматийные примеры из Энгельса о ячменном зерне, развитии бабочки и ликвидации частной собственности. Здесь автор книги замечает, что доказательство закономерности возврата человечества к общей собственности базируется на слишком уж примитивных примерах из природы.

В плане критики Ю.П. Мягких указывает, что, как известно из биологии, процесс развития бабочки имеет не три, а пять стадий, поэтому содержащаяся в диалектическом законе троичность не может являться всеобщей закономерностью природы.

Указывается, что в природе существует огромное количество примеров, в которых нет даже намека на какой-либо возврат к исходному пункту при изменении качественных состояний объекта. Для примера берется процесс нагревания воды, при котором лед переходит в жидкость, жидкость – в пар, но при этом мы не получаем никакого подобия твердого состояния, что должно было бы следовать из закона «двойного отрицания». Автор книги ограничился только одним из действительно огромного количества примеров по данному поводу. Приведем же хотя бы некоторые из них.

Для процессов изменения агрегатных состояний цикличности, как известно, не существует вообще, а не только для воды. Газ, вырвавшись из резервуара, сколько бы времени он ни выходил, назад все равно не вернется, а жидкость, вылившись из нечаянно опрокинутого стакана, и все больше растекаясь по полу, даже не подумает вновь собраться и заскочить обратно в стакан. Ну и, конечно, разлетевшиеся в разные стороны куски «развившегося» по всем законам диалектики парового котла, как бы далеко они ни летели, явно не будут собираться вместе, чтобы воссоздать новый котел на «более высоком» уровне. Да, есть в природе циклические движения, – это, например, колебательные процессы, но искать в них какое-то развитие было бы, по меньшей мере, наивно. Ну, какое развитие можно усмотреть, скажем, в переменном электрическом токе? В живой природе тоже существует цикличность, но она подчинена своим биологическим законам. Вот вырос ячмень, появились зерна, зерна упали на землю, дальше…, а дальше, как заметил один из исследователей, подошла птица, зерна эти склевала и на том все «развитие» ячменя кончилось.

Далее Ю.П. Мягких ссылается на точку зрения Ф.Ф. Вяккерева, согласно которой самостоятельным развитием обладают только объекты живой природы и общества, то есть, получается,  в неживой природе никакого развития нет. Ну, это уже совершенно необъяснимо. А что же тогда так долго Ф. Энгельс искал среди молекул, агрегатных состояний, даже примеры из математики приводил? Ведь по диалектике любое качественное изменение является непременной составной частью этого самого диалектического развития.

Хорошо, можно считать развитие неодушевленной материи несамостоятельным, поскольку в мире всем управляют люди, живые организмы. Вот и нашу многострадальную «философскую воду» мы ведь сами «развивали»,  то замораживая ее, то размораживая. Но в природе, как уже указывалось, такие, же процессы происходят и без участия человека: река замерзла, лед растаял, и ничто живое этими процессами не руководило. А считать или не считать развитием образование в природе атомов, молекул, минералов, появление первых клеток? Там ведь все законы диалектики вроде бы как «участвовали», а развития, получается, – нет? Кажется, рассуждения подобного рода неумолимо приближают нас к весьма неутешительному выводу: не существует в материалистической диалектике, как и в случае с понятием качества, четкого и однозначного определения понятия развития.

Рассматривая диалектический закон перехода количественных изменений в качественные, Ю.П. Мягких замечает, что в природе существует множество примеров, когда качественные изменения объекта происходят плавно, безо всяких скачков. Так, например, переходят из одного агрегатного состояния в другое аморфные вещества. Это значит, что подобного рода процессы не подчиняются диалектическому закону о количестве и качестве. Почему же тогда его считают всеобщим?

Дальше автор рассматриваемой книги делает интересный вывод о взаимосвязи и взаимозависимости самих диалектических законов. Сначала приводятся весомые аргументы, вследствие которых автор приходит к выводу, что закон перехода количественных изменений в качественные является собственно копией закона отрицания отрицания. Потом автор высказывает убеждение, что закон о единстве и борьбе противоположностей ничего нового по  сравнению с законом отрицания отрицания не дает. Ю.П. Мягких также указывает, что В.И. Ленин рассматривал переход количества в качество как пример единства и «борьбы» противоположностей. Тут уже, перефразируя песенку из одного популярного кинофильма, впору спросить: «Сколько законов в самый раз: три или один?». Вспомним концовку этой шутливой песенки – а не напрашиваются ли здесь кое-какие аналогии?

Рассматривая закон о единстве и борьбе противоположностей, автор книги фактически подвергает сомнению возможность «внутреннего самодвижения». Он пишет, что жизненный опыт и законы механики предполагают движение, изменение объекта только при наличии внешних воздействий. Законы механики говорят, что никакие внутренние силы не могут вывести объект из покоя, указывает автор, а поэтому диалектика, как наука, начинается там, где отступает здравый смысл.

Ну что ж, этот вопрос мы также рассматривали и выводы автора книги прекрасно подтверждают  нашу позицию. Кстати, почему, только, законы механики мы должны принимать во внимание? Вопрос о мифическом «самодвижении» необходимо также рассматривать и в общеэнергетическом аспекте. Концепция самодвижения явно противоречит общепризнанному физическому закону сохранения и превращения энергии, из которого следует, что энергия, являющаяся необходимым условием любого движения, не возникает их ничего.  Однако не будем забывать, что физика – это наука низкоорганизованных систем природы. Когда люди научатся определять, как-то измерять или оценивать энергию биологического и социального плана, обобщив тем самым закон сохранения энергии на все объекты природы, тогда станет совершенно очевидно, что никаких «внутренних сил», которые послужили бы почвой для принятия рассматриваемого диалектического закона, не существует. Вообще, многие исследователи, рассматривая процесс развития живых организмов, указывают на то, что это развитие полностью предопределено наследственной программой, реализуемой организмом в процессе взаимодействия с окружающей средой. Так что все «развитие» здесь, так сказать, расписано наперед.



2.2. Освободить из плена


Автор рассматриваемой книги и далее вскрывает явные нестыковки всех этих «самодвижений» и «саморазвитий» с действительностью окружающего мира. Мы же тем временем возьмем наугад первый попавшийся учебник по традиционному диамату и пристально вчитаемся в такое, казалось бы, самое обычное для материалистической диалектики, утверждение: закон единства и борьбы противоположностей указывает на источник движения и развития, которые всегда выступают как самодвижение и саморазвитие.

Ну, насчет этого самого «само» мы уже выяснили: самим надо…  это самое. Тут хотелось бы как-нибудь поконкретнее: источник именно чего – движения или развития? А, кажется, для диалектики  все равно. Как иголка с ниткой «шьют» эти два неразлучных «синонима» по всей канве диалектической философии. Нет движения без развития, как и нет развития без движения. Да что же это такое – не существует, что ли, никакой разницы, что движение, что развитие? А не пора ли нам разобраться с этим «движением-и-развитием»?

Разберемся сначала с движением. Назвав движением любое изменение, диалектика внесла тем самым невообразимую путаницу в процесс познания всеобщих закономерностей окружающего мира. «Движение – всеобщий атрибут материи», «Нет материи без движения», «Движение абсолютно, покой относителен»  – подобного рода изречениями  буквально пестрят все источники по материалистической диалектике.

Удивительное дело! В то время как знаменитые исследователи (Галилей, Эйнштейн) бились над открытием принципов относительности в природе, диалектика, провозгласив движение абсолютным, фактически сформулировала некий всеобщий «принцип абсолютности». В самом деле, если называть движением любое изменение, а мир действительно все время меняется, то выходит, что движение есть всегда и везде, и никуда от него не деться, и надо, необходимо признавать его абсолютным.

Вот едет по дороге автомобиль. Понятно, что  движение здесь есть, никто не будет этого и отрицать. Автомобиль остановился, но работает двигатель – там много очень всякого движения. Двигатель заглушили, но движение все равно есть, поскольку из автомобиля вылезают  люди. Люди вылезли и пошли, все стихло вроде бы. Да нет же! Автомобиль ведь состоит из вещества, а в любом веществе движутся молекулы, а там еще и электроны в атомах крутятся – есть движение! Кстати, крутятся не только электроны, сама Земля ведь тоже крутится, и вокруг оси, и вокруг Солнца. А с ней, конечно же, крутится и автомобиль – тоже вокруг оси (земной) и вокруг Солнца. В общем, как ни крути, а отвертеться не удастся: никуда не девается это движение, абсолютное оно.

Конечно же, мы здесь имеем в виду не только какое-нибудь механическое перемещение, а вполне диалектическое «изменение вообще». Так ведь действительно все меняется. Едет автомобиль и меняется уровень бензина в баке, меняется километраж. Меняется расстояние до того города, куда едем и от того города, откуда выехали. Меняется пейзаж, освещение, меняются мысли и чувства, меняются, те двое на заднем сиденье, какими-то значками. Движение есть всегда и всегда будет, оно неуничтожимо и неостановимо,  неистощимо и неоспоримо. Движение абсолютно, покой относителен.

А как это оно, когда – абсолютно?  Ну, вот представим себе, что на свете все стало вдруг белым, абсолютно белым. Постойте, а как же можно увидеть тогда что-то белое, если белого на белом фоне не видно? Ведь все вокруг, куда ни глянь, одинаково белое, поскольку оно абсолютно белое. Вот белая стена, мы хотим нарисовать на ней, конечно же, белый кружочек, так ведь и карандаш тоже белый. Кружочек белый, все, что за кружочком  белое и сама круглая линия белая. Да нету там никакого кружочка! Белого на белом не видно, белого на белом нет! Вот что такое абсолютизация. Страшная вещь! Ведь если весь мир сделать белым, абсолютно белым, то ничего в этом мире не будет, исчезнет сам мир, что ли? Только белое наверно и останется.

Всю ночь напролет шел густой лохматый снег, и наутро все вокруг оказалось белым. Ну, абсолютно белым, поскольку снег везде одинаков, значит он и одинаково белый. Мы вышли из дома, а там – белым-бело, все белое. Так ведь белого на белом не видно, белого на белом нет. Ну, как же, – видно! Вот и деревья белые, и дом белый, и забор тоже белый, и видно все!  А это что за пятно? Да это же тень от березы. В тени снег точно такой же, как и  везде вокруг, но тень то видно! Снег идет и мы уже сами белые,  абсолютно белые. Ну и что? Мы бредем по колено в снегу, что-то кричим друг другу и радуемся, что нас, белых, на белом видно, что мы, белые, на белом есть! 

А ведь, не поддается абсолютизации белое, все равно его будет и на белом видно. Это потому, что мир бесконечен в своем  разнообразии. Белое, может быть, и можно сделать абсолютным, но мир – нельзя. А если в мире ничего не может быть абсолютным, то, выходит, не может быть абсолютным и белое.

Ну, а движение? Оно же, бедное, до сих пор абсолютно. Нельзя ли и его как-нибудь освободить из этого «абсолютного плена»? Попробуем.

Вот едет по дороге автомобиль. Да, тот же самый, и люди те же. Дорога хорошая, ровная как «по горизонтали», так и «по вертикали» и стрелка спидометра неподвижно застыла на цифре «80». Это значит, что скорость автомобиля не меняется. В диалектике, как известно, движением называют изменение, но здесь никаких изменений нет – скорость не меняется. Тогда, если нет изменения, то, следовательно, нет и движения! Ну, как же нет движения, если автомобиль, ведь, едет, движется? Автомобиль то движется, но скорость не меняется, а раз нет изменения, то нет и движения. Так есть движение или нет, в конце концов? Здесь надо заметить, что в любом случае, обычно, присутствует не одно, а множество, часто огромное множество самых различных движений в смысле изменения. Вот автомобиль сам движется по дороге прямолинейно, а колеса тем временем вращаются, мотор тарахтит, солнце пригревает, люди в салоне суетятся и т. д. Мы рассматриваем перемещение автомобиля по дороге и его скорость. Если бы скорость изменялась, то в этом случае было бы два движения. Если же скорость постоянна, то одного из движений нет. В полном соответствии с диалектическим определением движения как изменения вообще.

Принято считать, что если сказали «А», то надо говорить и «Б». Если в диалектике определено понятие движения как всякого изменения, то, очевидно, хотя бы справедливости ради, нужно определить и понятие покоя, как отсутствия этого всякого изменения. Тогда отсутствие изменения скорости автомобиля следовало бы назвать покоем. Что, слишком уж непривычно? А к движению как попало, чего попало и куда попало, привыкли же!  Изволим привыкать и к обобщенному понятию покоя как выражения неизменности, постоянства, стабильности и устойчивости.

Едем дальше. На участке, где дорога прямая, не только скорость, но и направление движения автомобиля не меняется, следовательно, имеем еще один «покой». Меняется уровень бензина в баке, но ведь при равномерном движении и уровень уменьшается равномерно, то есть с постоянной скоростью – нет и здесь движения. Точно так же равномерно изменяется расстояние от города и до города. Автомобиль остановился, но двигатель работает. Движений там,  можно отыскать, конечно, множество, но, наверное, не меньше можно найти и случаев равномерного движения, означающих не что иное, как покой. Да и сам двигатель работает равномерно, устойчиво, без каких-либо перебоев, т.е. изменений в работе. Нет изменений, значит, нет и движения, а если нет движения, то, значит, есть покой.

Ладно, двигатель заглушили, сделали, так сказать, настоящий покой, но ведь люди вылезают – снова движение. Движение вроде бы и есть, а вот изменения нет. Ведь четыре человека в машине сидели, четверо их и вылезло, не изменилось число пассажиров. Ну, а раз нет изменений, то, как мы уже знаем, покой получается. Точно так же число колес и фар у автомобиля не изменилось, не изменилось его название, номерные знаки не поменялись. Даже канистра с бензином в багажнике так и осталась одна и в ней бензин, увы, на компот так и не поменялся.

Стоит автомобиль, а ведь молекулы-то в нем движутся. И что, от этого движения автомобиль уже «разъехался» во все стороны? Да нисколько! Форма автомобиля не изменилась, как не изменился его вес, объем, длина, высота  и многое другое прочее. Вот сколько покоя вокруг нас, а мы видим одно только движение!

Да, Земля вращается вокруг своей оси, а вместе с ней вращается, конечно, и автомобиль. Так это и хорошо, потому-то  автомобиль и стоит на месте. А что бы было, если бы автомобиль вместе с Землей не вращался? Да этот город, к которому едут, быстренько к автомобилю сам бы «приплыл». Ну, может быть, это был бы не совсем тот город или даже совсем не город.

Поехали опять, и снова все меняется: пейзаж, освещение, меняются мысли и чувства. Те двое на заднем сиденье до сих пор значками меняются. Ну, насчет пейзажа, то какой-то он слишком уж однотонный: поля, луга, кустарники. Как бы, не до конца он меняется, абсолютности не хватает что ли. А освещение – да, как оно меняется? День ведь, все хорошо видно. Вот если бы ночь наступила, тогда бы это было, конечно, уж явное изменение.

Меняются мысли….  А чего им, собственно,  уж слишком меняться, если у всех на уме только одна мысль: скорее бы доехать до места, где их ждут, радоваться встрече, хорошему вину, вкусным шашлыкам. Да разве такая мысль может измениться? Ага, люди значками меняются, есть, конечно, движение. Так ведь это люди меняются, сами значки-то никак  не поменялись. Кстати, люди эти – те на заднем сиденье явно не равнодушны друг к другу: смеются, шутят, задевают друг друга, тормошат. Какое бурное движенье! Да нет, это как раз и есть настоящий покой. Ведь не изменяется их взаимное влечение, не проходит это неравнодушие. Вот если бы оно действительно сменилось равнодушием, и знакомые оставили друг друга в покое, то это, оказывается, был бы совсем не покой. Это было бы движение (как изменение), невеселое, досадное, может быть,  но – движение.

Парадоксально как-то получается: там, где нам видится движение, оказывается на самом деле покой, неизменность.  А то, что, казалось бы, находится в совершенном покое, как, например, стоящий на обочине автомобиль, в действительности движется, вращается вместе с Землей. Как взаимосвязаны эти диалектическое движение и диалектический покой! Просто тебе как две диалектические противоположности, не могущие существовать друг без друга.

Вот тот же автомобиль. Чтобы стоять на месте, он должен вращаться вместе с Землей. Выходит, что для покоя необходимо движение. А как сделать, чтобы и этого вращательного движения не было? Ну, наверное, надо автомобиль как-нибудь затормозить. Тормозить неподвижно стоящий, да еще и с выключенным двигателем автомобиль? Ну, дела! Так ведь движется он, и чтобы от этого движения избавиться, необходимо автомобиль… разогнать. Да, разогнать против вращения Земли до такой скорости, чтобы она скомпенсировала, остановила вращение автомобиля. Вообще-то для этой цели вместо автомобиля лучше было бы взять самолет, хотя недалеко от полюса можно  и пешком пройтись.

Значит, чтобы не было движения, надо чтобы оно… было. Движение можно считать необходимым условием покоя. Ну, и, само собой разумеется, – наоборот. Ведь когда мы, разогнавшись и скомпенсировав вращательное движение автомобиля, попытаемся  уже по-настоящему затормозить, он снова начнет вращаться.

А приглядимся повнимательней: юла сохраняет вертикальное положение (покой) только тогда, когда сама вращается. Остановится – упадет. Сядьте на велосипед и попробуйте постоять вместе с ним вертикально. Не получится – надо ехать. Маятник, как известно, имеет постоянный период колебаний (покой). Но чтобы был постоянным период, сам маятник должен колебаться. Да чего уж проще: чтобы скорость автомобиля была постоянной, необходимо, чтобы эта скорость была, то есть, чтобы автомобиль двигался. Двигатель автомобиля работает стабильно, устойчиво (покой). А ведь это достигается огромным множеством самых разнообразных внутренних движений. О живых организмах, их существовании и нормальном функционировании нечего уж и говорить. Какая масса всевозможных процессов организма обеспечивает эту стабильность существования!

Любой природный объект обычно причастен к целому комплексу всевозможных движений. Вот что-то едет и поворачивает, а что-то другое едет, поворачивает, разгоняется, дребезжит, качается, виляет, мигает, да еще и сирену включило. Ощущается разница? Чем больше движения, изменчивости, динамики, тем меньше покоя, стабильности, устойчивости. И наоборот: чем больше уравновешена, стабилизирована система, тем меньше в ней можно отыскать каких-либо изменений, то есть движения.

Движение и покой в их обобщенном смысле действительно являются самыми настоящими диалектическими противоположностями, как «левое» и «правое», например. Если мы «левое» назовем  абсолютным, то как же тогда назвать «правое» или как же тогда назвать нас?

Ну вот, вроде бы наше движение потихоньку и освобождается из плена, да…



2.3. Не тут-то было!


А ведь найдутся  критики (автор знает  по собственному опыту), которые начнут доказывать, что, мол, скорость автомобили нельзя выдержать строго постоянной. Какие-то, пусть самые малые отклонения, изменения всегда будут, а раз нельзя от этих изменений избавиться, то, стало быть, движение все-таки абсолютно.

Ну, во-первых, скорость автомобиля действительно нельзя выдержать абсолютно постоянной, как, кстати, ее невозможно и абсолютно точно измерить. Так ведь это как раз и доказывает тот факт, что в мире нет ничего абсолютного, движения – в том числе.

Во-вторых, приняв точку зрения наших воображаемых оппонентов, мы должны признать, что абсолютно точно определить, измерить невозможно не только скорость, но и любые другие физические величины: массу, силу, ускорение, энергию, мощность и т.д. Но в таком случае, ни один физический (и не только) закон нельзя признать в полной мере справедливым, коль он оперирует такими непредсказуемо меняющимися величинами.

Конечно же, в мире все непрерывно меняется, однако на практике, не гонясь за недостижимой абсолютностью, мы всегда умеем отличить существенные изменения от несущественных. Вот и в случае с автомобилем, где стрелка спидометра неподвижно застыла на цифре «80». Малейшие изменения скорости, конечно же, есть, но мы их просто не замечаем. А если даже и заметили, что стрелка чуть-чуть отклонилась, то не считаем такое отклонение настолько существенным, чтобы признать, что скорость автомобиля уже не равна 80 км/час. Тем более что через какую-нибудь секунду  стрелка может отклониться уже в другую сторону и среднее значение скорости все же окажется постоянным.

И это не обязательно – «на глазок». В технике существуют определенные классы точности измерительных приборов, устанавливаются более или менее узкие допустимые диапазоны изменения той или иной величины, и тогда такую величину без всяких «философских мыслей» называют постоянной. Да, величина меняется, все об этом знают, но никто об этом не думает.

Нам же придется немного подумать, поскольку действительно нет ясности: меняется или не меняется? Отсутствие какого-либо изменения, вроде бы, вполне в соответствии с логикой и по аналогии с понятием движения в диалектике мы назвали покоем. Если скорость постоянна, то есть, нет изменений, то это и будет покой.

Однако скорость, все-таки,  хоть чуть-чуть да меняется! А она  и должна меняться, иначе ведь это будет уже абсолютный покой, а мы же предположили, что в мире ничего абсолютного нет. И это означает, что любой покой относителен. Но именно это постоянно твердит и материалистическая диалектика! Ну и хорошо, мы ведь диалектики не отбрасываем, мы ее только анализируем, ну, там критикуем маленько, так ведь это только для ее же и пользы!

Насчет относительности покоя диалектика и в самом деле, права. Неправа она только в том, просто непозволительно неправа, что в ней из факта относительности покоя автоматически выводится тезис абсолютности движения. Казалось бы, все так просто: раз покой относителен, то движение, конечно же, абсолютно. Нет, это чем меньше движения, тем больше покоя и наоборот. А вот с абсолютностью тут дело обстоит немного сложнее.

Абсолютного покоя, то есть абсолютного постоянства скорости мы добиться не можем. А можем ли мы в том же плане достичь абсолютного движения? Это означало бы, что скорость движения должна постоянно меняться. Но ведь как бы мы, ни старались все время изменять скорость, все равно найдутся, пусть даже самые малые промежутки времени, на которых эта скорость будет постоянна. А если она хоть на один короткий миг окажется постоянной, то  всякая абсолютность уже теряется. Как видим, абсолютное движение в смысле изменения так же недостижимо, как и абсолютный покой. Равноправные они – эти диалектические противоположности: движение и покой.

И это мы взяли только одно количественное изменение скорости. Но скорость, как известно, имеет еще и направление. Вот и хорошо! Не получается абсолютность с величиной скорости, будем автомобиль поворачивать. Однако при этом мы заставим наш автомобиль совершать элементы вращательного движения, при котором, например, угловая скорость вращения может оказаться постоянной. Давим на газ и все время разгоняемся! Тут уже никакого постоянства быть не может – скорость непрерывно меняется. Так ведь тогда постоянной, хотя бы на самом маленьком промежутке, может оказаться такая величина, как ускорение. Ох, и непростое это, оказывается, диалектическое движение! Чем больше мы его хотим достичь, тем чаще прямо на покой натыкаемся. Даже если бы мы, например, вздумали автомобилем «туда-сюда» ездить, то это были бы уже фактически колебания. А в колебательном движении тоже постоянные величины найдутся: частота, амплитуда и т.п.

Диалектика обобщила понятие движения до «изменения вообще», но почему-то не сделала этого также и с  понятием покоя, как полной противоположности движения (изменения). Так и остался этот покой «обычно-механическим». И вот из такого положения дел диалектика пытается показать, как абсолютно движение и как относителен покой. Цитируем по философскому словарю (М.М. Розенталь, 1975г.):

«Движение материи абсолютно, тогда как всякий покой относителен и представляет собой один из моментов движения. Тело, покоящееся по отношению к Земле, движется вместе с ней вокруг Солнца, вместе с Солнцем – вокруг центра Галактики и т.д. Поскольку мир бесконечен, то всякое тело участвует в бесконечном множестве форм движения» (с. 100).

Если не забывать, что «движением материи» диалектика называет «всякое изменение», а также привлечь сюда немного здравого смысла, то даже в таком наборе «сплошного движения» (еще вращение Земли не указали) можно найти массу примеров отсутствия какого-либо изменения, а значит – и движения.

Земля вращается вокруг своей оси, но ведь не изменяется период этого вращения – сутки. Точно так же не изменяется продолжительность года – времени полного оборота Земли вокруг Солнца. Период нашего вращения вокруг центра Галактики тоже известен. Земля движется по своей орбите, вместе с ней Луна движется, Луна также вращается вокруг Земли, оба тела, конечно же, вращаются вокруг собственных осей, но вот среди такой массы движений мы находим удивительное постоянство: Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной. Кто-то, поспешив, возможно скажет: «Продолжительность суток, как и года, со временем хоть и незначительно, но, все-таки,  изменяется». На что мы уже привычно ответим:  «Конечно, ведь любой покой относителен».

Итак, покой в диалектике, как видим, так и остался «механистическим». А так уж диалектично это «диалектическое движение»? Изучению движения, поиску меры движения Ф. Энгельс в своей «Диалектике» посвятил целые главы. Это, кстати, – серьезные, вполне, заслуживающие внимания, рассуждения. Не зря же определение работы, данное Энгельсом, вошло в физические учебники. Однако заметим, что здесь Энгельс занимался исключительно физикой, но уж никак не философией. Ведь понятие движения им употреблялось только в механическом, физическом значении. В который раз повторим, что в философии движение – это «изменение вообще». 

Так вот, философия в трудах Энгельса появилась бы тогда, когда бы он стал употреблять термины: «мера изменения», «количество изменения», «формы изменения», а работу надо было бы признать «количественной мерой изменения». Хотя, в принципе, та работа, на которую мы утром спешим, а потом целый день на ней паримся, разве не представляет она некий комплекс, проделанных нами, всевозможных изменений? Тогда выходит, что эти «работы» в физике и жизни – не такие уж различные и несовместимые вещи.

Кстати, о мере движения, которую так упорно искал Энгельс. Здесь надо заметить, что в физике, естествознании принято измерять величины: силу, массу, скорость, объем и т.п. Движение же, да еще и в обобщенном смысле,  – это не величина, а явление. Явления не измеряют, а описывают, конечно, используя при этом определенные величины, поддающиеся количественному измерению. Но, попробуйте-ка измерить такое природное явление, как, например, дождь. Нет, не количество осадков, не продолжительность или интенсивность дождя, а именно дождь как явление – с грозой, тучами, радугой, криком и вереском убегающих от потока воды людей. Да, в физике существует понятие «количество движения», определяемое произведением массы тела на его скорость. Но ведь это же – чисто условное, специфическое название, для измерения движения в любом виде явно непригодное.

Ох, уж эта диалектика! Ну, зачем придумывать что-то неопределенное и непонятное, если в науке уже все это есть, да еще и в таком простом, вполне определенном виде? Обобщенное понятие движения в научном познании вполне используется, только называется оно, как мы уже сказали, явлением, а если более определенно – процессом. Сам термин «процесс» уже предполагает какую-то динамику, течение, некое, если хотите, движение. Но  все-таки процесс  называют именно процессом, а не движением. Понятно, что процессов никто и нигде не измеряет: измеряются только их количественные характеристики и параметры.

Процессы могут быть, например, механическими, физическими, химическими, биологическими, социальными. Это, как мы видим, совпадает с классификацией видов движений, данной тем же Энгельсом. Собственно,  такая классификация происходит явно из системы наук, изучающих соответствующие виды движений. Но почему-то в диалектике нигде не указывается, что эти разного вида процессы (движения) могут быть стабильными и нестабильными, равномерными и ускоренными или замедленными? Процессы также могут быть замкнутыми, циклическими, периодическими, лавинообразными, затухающими и т.д. Не здесь ли кроется возможность истинной, наиболее общей классификации движений любого вида, будь оно там физическое, биологическое или социальное?

Еще есть такая придумка в диалектике, как считать движением «всякое взаимодействие материальных объектов» (Розенталь, с. 100).

Ну, это уже не просто  «вокруг все белое», это, похоже, – и внутри  белое. Да ведь только из одного закона всемирного тяготения следует, что все материальные тела друг к другу притягиваются, взаимодействуют, то есть. Так что, они уже все и движутся?

Висит над головой большая массивная люстра, а под ней спокойно ходят люди. И никому не приходит в голову, что эта люстра, падает, на нашу голову. Такие мысли вообще-то небезопасны для головы. Но диалектика утверждает однозначно: «Падает!» Поскольку ведь люстра к земле притягивается, то есть взаимодействует, ну, а  взаимодействие – это же движение. Ну, тут уж действительно – самая настоящая техника безопасности. Только если на подъемных кранах пишут «Под стрелой не стоять!», то диалектика указывает уже более конкретно: «Ни под чем не стоять!».

Что, слишком уж мы перегибаем, утрируем? Да нисколько. Давайте еще раз заглянем в «Диалектику» Энгельса.

«Неужели, когда поднятая гиря остается спокойно висеть наверху, то ее потенциальная энергия во время покоя тоже является формой движения? Несомненно. Даже Тейт пришел к убеждению, что эта потенциальная энергия впоследствии примет форму действительного движения…» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 419).

Оказывается, гиря обязательно упадет. Некий Тейт пришел к такому убеждению, а Энгельс, как видим, вполне его поддержал. И гиря упадет, и люстра, конечно же, упадет, и плафон, и бетон, – все попадает. Вот только, – когда именно  ничего диалектика не сказала. Поэтому надо постоянно с опаской поглядывать вверх, а лучше и вообще полезнее больше находиться на свежем воздухе.

Да что же это такое? Глядим: стоят дома, стоят машины, люди. А диалектика как это называет? – Дома попадали, машины поехали, а люди побежали. А потом все это еще и сквозь землю провалилось, поскольку тела ведь притягиваются не просто к земле, а именно к центру Земли.

Итак, взаимодействие тел считается движением. Но ведь диалектика движением называет изменение, изменение вообще. Однако при статическом взаимодействии, насколько известно, вообще никакого изменения нет. Как это все увязать-то?

Если внимательно просмотреть приведенную цитату, то мы заметим, что гиря «остается спокойно висеть» и находится она «во время покоя», но именно такое ее состояние все же называют движением. Выходит, покой – это движение.  В таком случае разум тогда – что?
Да все нормально, цитируем дальше:

«…Кирхгоф, помимо этого, идет еще гораздо дальше, говоря:
«Покой – это частный случай движения» («Математическая механика», стр. 32),
и доказывая этим, что он способен не только вычислять, но и диалектически мыслить» (Там же).

Теперь абсолютно понятно, почему абсолютно движение.  Мы вот белое пытались сделать абсолютным, и не получилось. А ведь это же так просто! Надо всего лишь назвать белым кроме белого еще и все небелое, просто как частный случай белого. Это ведь такое абсолютное белое, что туда входит абсолютно все: синее, серое, рыжевато-малиновое – все абсолютно и это  все абсолютно белое.

Трамвай посреди улицы остановился, и стоим уже чуть ли не полчаса. Что-то там соскочило, никак на место поставить не могут. Мы на работу опаздываем, а они все возятся! Диалектика же нас успокаивает: «Да не переживайте вы, едем мы, едем. Скоро будем. Стоянка – это ведь только частный случай езды».

Математиков, физиков еще можно понять: они ведь движение уравнениями, формулами описывают. А из формулы ведь нуля не выбросишь, как и из песни слов. Скорость, например, в уравнениях может принимать любые значения, в том числе – действительно как частный случай – нулевые. А ведь нулевая скорость – это уже покой. Все это так, но, оказывается, вот эти «частные нули» порождают из динамики целый новый раздел механики – статику. Там уже на первом месте оказывается покой, равновесие, а само движение теперь можно рассматривать как частный случай покоя.

Второй закон термодинамики говорит нам о том, что в мире все стремится уравновеситься, успокоиться. Следовательно, покой – это как бы нормальное состояние мира, а движение – всего лишь средство достижения этого покоя. Так что здесь абсолютно и что относительно?

В физике, как мы уже сказали, при изучении движения используют уравнения. А ведь уравнение есть не что иное, как равенство, равновесие. Ну, как на весах. Выходит, мы движение посредством покоя изучаем?

Если настойчиво думать, то много чего получается. Но вот как могло получиться такое, что движение в диалектике абсолютно, а частный случай этого движения (покой) – относителен?
Ну, что ж, аргументов, кажется, достаточно. Давайте подводить итоги.

Вот едут по дороге теперь уже два автомобиля. Дорога неважная: узкая, скользкая, к тому же еще и видимость плохая. Мы едем сзади, а впереди надоедливо маячит здоровенная фура, которую никак обогнать не можем. Вот и едем за ней на безопасном расстоянии. Если долго смотреть на серый квадрат кузова фуры, то порой кажется, что она вовсе и не движется. Или это мы не движемся? Да нет, по сторонам поглядели: мелькают кусты, столбы, деревья – мы движемся. И опять, если на этот квадрат смотреть, то снова кажется…. Ну, конечно же! Относительно полотна дороги, кустов, деревьев мы движемся, а относительно этой фуры – нет, поскольку скорость автомобилей одинакова. И фура относительно дороги движется, а относительно нашего автомобиля, получается, неподвижна. Да мы в автомобиле сами относительно кустов, деревьев движемся, а вот относительно автомобиля мы, к счастью, не движемся так, как вместе с ним мы движемся относительно столбов, кустов и деревьев. И это, кстати, очень хорошо!

Движение относительно. Об этом знает каждый, изучающий физику школьник. Теперь будем знать и мы.



2.4. Энергия – всеобщий атрибут, способ существования материи?


Ладно, умерим несколько пыл нашей критики и попытаемся все-таки понять, почему именно так писал Ф. Энгельс. А Энгельс в своей «Диалектике» о движении писал:

«Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, т. е. понимаемое как способ существования материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все происходящие во вселенной изменения и процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 391).

Это, конечно, хорошо, что Энгельс рассматривает движение и как изменение, и как процесс. Однако в дальнейших своих рассуждениях, как мы уже замечали, движение в смысле изменения Энгельс явно не изучал. Не рассматривал он также движение и как процесс, иначе мы бы имели возможность узнать, например, о «мере процессов», «формах процессов» и пр.

Энгельс целиком и полностью сосредоточил внимание на оглашенном им тезисе о том, что движение – это способ существования материи, внутренне присущий ей атрибут. Раз мир материален, то материя неуничтожима, иначе ведь не было бы и самого мира. А поскольку материя не существует без движения, то таким же неуничтожимым должно быть и само движение. Поэтому именно вопросу неуничтожимости движения Энгельс фактически и посвятил все свои по этому поводу рассуждения. При этом он почему-то ввел довольно-таки суровые ограничения:

«Поэтому, исследуя здесь природу движения, мы вынуждены оставить в стороне органические формы движения. Сообразно с уровнем научного знания мы вынуждены будем ограничиться формами движения неживой природы» (Там же).

И это в то время, когда уже было открыто клеточное строение живых организмов, появилась теория естественного отбора Дарвина, а Маркс, обобщая исторический опыт человечества, разрабатывал теорию революционного преобразования общества! Разве это не примеры всеобщего, вселенского, захватывающего дух движения материи?

Нет, движение – это когда шарики катятся. Во всяком случае, именно так, образно говоря, Энгельс начинает изучение «внутренне присущего материи атрибута». Для доказательства неуничтожимости движения во всех его превращениях Энгельсу была необходима некая эквивалентная мера движения. Энгельс рассматривает для начала простое механическое перемещение и находит, что механическое движение обладает двоякой мерой. Если какое-то тело свободно движется, не взаимодействуя с другими телами, то такое движение нужно измерять величиной, равной произведению массы тела на его скорость. В физике такую величину называют импульсом. Когда же тело начинает взаимодействовать и механическое движение превращается в другие формы: тепловую, звуковую, электрическую и т.п., то для измерения этого же механического движения выбирается формула кинетической энергии движущегося тела.

В таком подходе собственно нет ничего необычного. Мы ведь тоже пока не пьем, содержимое бутылок измеряем литрами. А вот когда уже наливаем, почему-то переходим на граммы. Правда если между кубическими сантиметрами, дециметрами и, соответственно, граммами, килограммами в данном случае большой разницы нет, то разница между единицами измерения импульса и энергии уж более чем существенная. В дальнейшем Энгельс, кстати, все же переходит на энергию, поскольку использовать импульс в качестве меры движения в таких формах, как, например, тепловая или электрическая, весьма неудобно. Между прочим, – как и  пить литрами.

Энгельс показывает, как одни формы движения превращаются в другие формы. При этом выполняется работа и – что главное – сохраняется количественный эквивалент движения – энергия. Все идет хорошо, пока дело не доходит до форм потенциального вида.

Если подбросить какое-нибудь тело вертикально вверх, то оно будет двигаться с замедлением, пока в некоторой верхней точке не остановится вовсе. Если же в этой точке, ну, как бы случайно, окажется какой-нибудь гвоздик, то тело может за него зацепиться и будет себе висеть. Для нас это обычное дело, а вот для Энгельса – целая катастрофа: движение исчезло! И Энгельсу не остается ничего другого, как, конечно же, по аналогии с потенциальной энергией, вводить понятие некой потенциальной формы движения. То есть, когда явного движения нет, но имеется потенциальная возможность его возникновения. Да что там «по аналогии»! Энгельс ведь в той цитате о Тейте напрямую называет потенциальную энергию «формой движении», то есть, как надо понимать, – движением.

С формальной точки зрения потенциальная форма движения не является чем-то необычным и неприемлемым. Вот было у нас настоящее движение, перешло оно в форму «висения на гвоздике», пускай там пока «повисит». А надо будет, –  возьмем длинную швабру и мигом переведем потенциальную форму  опять  в кинетическую, да еще и с сохранением количественного эквивалента.

С фактической же точки зрения вместе с введением понятия потенциальной формы движения мы должны сделать целый ряд уточнений и поправок.

Во-первых, если движение в материалистической диалектике определяется как «всякое изменение», то теперь возникает необходимость определить его как «всякое изменение или возможность этого изменения». А не кажется ли нам, что при такой постановке вопроса очень многие, если не все, рассуждения диалектики, касающееся движения, необходимо основательно пересмотреть?

Во-вторых, если движение рассматривать как процесс, с чем Энгельс, как видим, вполне согласен, то, как при этом можно изучать процесс, который еще не происходит?

В-третьих, если движение отождествлять с энергией, как это фактически делает Энгельс, то здесь уже как-то и слов не подберешь. Давайте исходить из того, что простые люди называют что-то движением, если это  что-то где-то действительно уж хоть как-нибудь да движется. Физики, как известно, не такие «простые люди», но и они движением все подряд не называют, поскольку в физике, в отличие от диалектики, существует и широко востребуется такое понятие, как «покой». Да, поднятое на некоторую высоту тело имеет определенный запас потенциальной энергии, но ведь ни один физик эту энергию движением не назовет. Кинетическую энергию движущегося тела действительно называют «энергией движения», но ведь – не движением. Энергия, в конце-то концов, в джоулях измеряется, а в каких единицах измеряется движение – в «энергии» что ли? Да нет, – в «работе»! Энгельс ведь конкретно указал, что мерой движения при его превращениях из одной формы в другую является работа. Вот работа и есть мера движения. Но ведь работа, как и энергия, тоже измеряется в джоулях. Ну, тогда и движение, конечно же, может измеряться только в джоулях. Это что же – солнце взошло, цветы расцвели, птицы запели и все это в джоулях надо измерять? Или это птицы «на работу вышли»?

Ах, все это только физики касается! Но причем тогда здесь философия, диалектика?  Между прочим, движение в физике ни в чем не измеряется, а термин «количество движения», как мы уже заметили, имеет чисто специфический характер.

Все рассуждения Энгельса о движении, если присмотреться, являются не чем иным, как прекрасным подтверждением только что открытого на то время закона сохранения и превращения энергии. Но не энергия и ее сохранение было для Энгельса главным. Главное – это неуничтожимость движения, которое ведь является атрибутом «самой»  материи. Таким образом, закон сохранения (неуничтожимости) энергии Энгельс использовал как простое «подручное средство» для выведения куда более великого закона неуничтожимости  (сохранения) движения. И не беда, что сохраняется именно энергия, а не какое-то не имеющее конкретного определения  «движение» – если белое оказывается и не белым, то ведь можно его просто назвать белым.  Если с движением не так просто разобраться, но энергия явно сохраняется, то назовем эту энергию движением, и все сразу станет на свои места. Еще висит – уже движется, уже летит – тоже движется, уже лежит – еще движется.  Висение, падение и лежание – только разные формы одного и того же. Для энергии  это действительно так, а вот для движения сразу же возникают такие комичные ситуации, как, например, с  гирей Тейта или висящей под потолком люстрой.

Вот гиря у Тейта висит, и упадет, конечно же, наделает шума. Да ничего подобного – здоровый мужик подойдет, снимет ее с чего-нибудь и поставит в угол, чтобы не мешала. Там то и гирька может совсем маленькая была: двумя пальчиками ее взять,  и превратить все это «движение» в форму «лежания в ящике».

Люстра висит над головой, а под ней спокойно ходят люди. И среди этих людей, возможно, – как раз тот, кто за ее висение над головой, «головой» как раз и отвечает. Это, имеется в виду, по той…, да нет – уже по обычной технике безопасности. Но, если человек добросовестно относится к своим обязанностям, если все надежно закреплено, проверено, перепроверено, то голова у него не будет болеть по поводу того, что там ходят люди, что бы там, ни висело у них над головой. Большая и массивная люстра, конечно же, имеет и немалую потенциальную энергию. Но вовсе  не для потенциальной энергии она была туда повешена, а для освещения, ну, и для украшения, наверное. Пускай висит, пусть и над головой.

Теперь, между прочим, понятно, почему Энгельс ввел такие суровые ограничения на изучение движения материи: закон сохранения энергии ведь только для физических явлений был сформулирован.

Надо все-таки признать, что Энгельс проделал огромную работу для доказательства неуничтожимости «внутренне присущего материи атрибута», но допустил при этом одну неточность: он спутал энергию с движением. Так это же легко исправить! Просто назовем вещи своими именами. И тогда окажется, что это именно энергия является для материи тем самым атрибутом, без которого она никак не может существовать.

Ну, что ж, давайте проанализируем. Существует, как известно, два вида материи: вещество и поле. Любое поле, будь то поле гравитационное, электрическое, магнитное или какое-нибудь другое, предполагает наличие некоторого воздействия, взаимодействия, иначе ведь это поле просто невозможно было бы обнаружить. А раз есть взаимодействие, то, естественно, должна быть и потенциальная энергия этого взаимодействия.

В свою очередь любое вещество, как известно, имеет массу. Если какое-то вещественное тело движется, то он обязательно имеет и кинетическую энергию движения. А если не движется? Ну, так ведь сама диалектика утверждает, что любое движение   относительно.  Если, допустим,  тело не движется  относительно  Земли, то вместе с Землей оно, ведь, движется вокруг Солнца, а вместе с Солнцем…, ну и так далее. Диалектика, правда, несколько не так это утверждает, но здесь уже нетрудно и самим догадаться.

Хорошо, если этот номер не проходит, то обратимся тогда прямо к теории относительности, которая, насколько известно, рассматривает массу как энергетическую характеристику вещества. Умножив массу тела на квадрат скорости света в вакууме,  находим значение полной энергии этого тела.

Вот и получается, что без энергии взаимодействия не будет такого вида материи, как поле, а без массы, которая автоматически предполагает наличие энергии, не будет также и другого вида материи – вещества. Значит, без энергии материи вообще не может быть, значит, энергия действительно является атрибутом материи.

Но коль мы заменили в качестве атрибута материи движение на энергию, то и наше пресловутое «самодвижение» теперь соответственно преобразуется в некую «самоэнергию», т.е. энергию, которая возникает как бы сама по себе. Ну, такое закон сохранения энергии уж не потерпит. 

Собственно, мы не  слишком и настаиваем на необходимости для материи каких-либо атрибутов, может они ей вовсе и не нужны?  И вообще, знаем ли мы с полной определенностью, что это оно такое – материя? Известное ленинское определение материи, согласно которому материя есть объективная реальность, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них, на роль строгого определения материи явно не подходит. Ведь точно так же, как и природные объекты, объективной реальностью являются также и явления окружающего мира, которые тоже точно так же нашими ощущениями отображаются, фотографируются и копируются.

Подул ветер – это явление. Но материя ли это? Да, поток воздуха материален, материальны колышущиеся ветки и падающие листья, но ведь это же – не ветер! Явление – это  некий комплекс изменений, движений, воспринимаемый нами в той или иной мере интегрально. Но если материей считать движение, а движение считать атрибутом материи, то получается, что атрибутом материи является сама материя или что движение становится атрибутом того же движения. Ну, понятно, что даже в материалистической диалектике явление материей, никто не считает. Или считает? Смотрим в философский словарь:

«Материя – бесконечное множество всех существующих явлений, объектов и систем…» (Розенталь, с. 235).

Вот нас и просветили. Оказывается, явление – это все-таки материя! Вспомнив о том, что существует два вида материи, зададимся вопросом: явление – это вещество или поле? А может это мы философский словарь неудачно выбрали? Давайте посмотрим другие, возьмем, например, философский словарь Фролова (2001 г.). Ну-ка, что там пишется о материи?

«МАТЕРИЯ – объективная реальность, существующая вне и независимо от человеческого сознания и отражаемая им. Материя охватывает бесконечное множество реально существующих объектов и систем мира, является субстанциальной основой всевозможных свойств и форм движения. Материя не существует иначе, как только в бесчисленном множестве конкретных форм, различных объектов и систем» (с. 317).

Как видим, здесь материя, конечно же, ни явлением, ни движением не считается, а представляет собой бесконечное множество объектов и систем природы. А вот что, кстати, сообщает нам словарь Фролова о движении:

«Движение в его конкретном проявлении всегда относительно. Скажем, некоторый предмет (тело, вещь), покоящийся по отношению к Земле, движется вместе с ней вокруг Солнца» (с. 144).

Вот те на! Так мы что же это, в открытую дверь ломились, пытаясь доказать принцип относительности движения? Да нет, возвращаясь к Розенталю, видим, что с «дверью» у нас вроде бы все в порядке. Солидность философского словаря под редакцией М.М. Розенталя не может вызывать никаких сомнений: издан в Москве в 1975 году издательством «Политиздат». Но как может быть так, что два словаря по одному и тому, же вопросу высказывают совершенно противоположные утверждения? А может, это, так сказать, наглядная демонстрация единства и борьбы противоположностей? Только почему такая несправедливость: как противоположности, так – им, а вся борьба  нам. Мы ведь столько «боролись», чтобы освободить движение из этого «абсолютного плена»!  Правда, просмотрев массу источников по материалистической диалектике, как традиционных, так и современных, успокаиваем себя: в доброй их половине движение все-таки абсолютно. Значит, наша «борьба» была не просто нужна, она очевидно еще не скоро и закончится. 

Однако возвратимся все-таки к вопросу о материи.   Материалисты возвели материю в некий абсолют (отсюда и абсолютизация движения). Мы же придерживаемся такой точки зрения, что в мире могут существовать и некие «относиты», ведь действительно вокруг так много всего относительного. Может даже, «абсолютов» и вовсе нет, а есть только одни «относиты»? Ну, пока не будем утверждать столь категорично. Возможно, эти «относиты» и «абсолюты» как раз и образуют это самое диалектическое единство. В природе вообще диалектических единств, наверное, много, может быть, все в ней только из этого и состоит. Вот те же  вещество и поле – чем не пример? Очень они уж разные, практически противоположные, да еще и взаимно переходят друг в друга. При аннигиляции частицы и античастицы, как известно, вещество исчезает, а поле появляется. И наоборот, из гамма-кванта поля могут появиться, например, электрон и позитрон.

Ну, а сама материя, какую диалектическую противоположность ей можно противопоставить? Так ведь кроме материального в мире, оказывается, существует еще и духовное! Уж это такие непримиримые противоположности, что борьбу материалистов и идеалистов философы даже назвали основным вопросом философии. Вот разрешится этот основной вопрос положительно, и останутся в философии только вопросы неосновные, второстепенные. Скучно тогда будет, неинтересно.

Да уж нет! Природа по своей природе очень диалектична.  Возьмет она эти «материальное» и «духовное» да и соединит их в единое диалектическое единство. И тогда по вопросу основного вопроса не будет вообще никаких вопросов. Будут одни ответы. И в основном – основные.

А что это мы так диалектикой увлеклись, мы же ее, кажется, критикуем? Да, но ведь это только для ее, же и пользы. Плохого человека критиковать не надо – он и так плохой.



2.5. Философский камень


Ну, с движением, кажется,  мы, уж как там ни есть, но разобрались. Теперь можно приступить и к «развитию».

Еще раз напомним, как материалистическая диалектика описывает процесс развития всего в природе. Используем для этой цели тот же философский словарь, хотя, в принципе, можно было бы взять и любой учебник по диалектическому материализму.

Развитие – это процесс движения от низшего (простого) к высшему (сложному), главной характерной чертой которого является исчезновение старого и возникновение нового. Развитие неорганических систем, живого мира, человеческого общества, познания подчиняется общим законам диалектики. Для развития характерна спиралевидная форма. Всякий отдельный процесс развития имеет начало и конец. Причем уже вначале в тенденции содержится конец развития, а завершение данного цикла развития кладет начало новому циклу, в котором неизбежно повторяются некоторые особенности первого. Развитие – имманентный процесс: переход от низшего к высшему возникает потому, что в низшем в скрытом виде содержатся тенденции, ведущие к высшему, а высшее есть развитое низшее.

Ну что ж, теория развития у нас есть, теперь, конечно же, надо бы посмотреть, как это все осуществляется на практике. Возьмем какой-нибудь природный объект,  например, обыкновенный камень. Камень является частью окружающего материального мира, а раз мир развивается, то, само собой, разумеется, развивается и камень. А как развивается этот камень? Да, очевидно, так, как это и описано в диалектике. Что может получиться вследствие какого-нибудь развития какого-нибудь камня? Ну, понятно, что камень и получится – что же еще? Однако тот прежний камень был низшим и простым, а получился из него камень высший и сложный. Прежний камень был старым, а новый камень будет, конечно же, новым.  Это происходит потому, что в старом камне уже содержались тенденции, ведущие к новому камню, а в новом камне неизбежно повторяются некоторые особенности старого.

Теперь, поскольку наш новый камень является объектом материального мира, то он тоже должен развиваться. Ясное дело, что из камня, скорее всего, камень и получится. Но чтобы описать этот процесс мы должны теперь наш высший и сложный камень считать низшим и простым, а получится из него, естественно, камень высший и сложный. К тому же, если тот прежний камень у нас был новым, то следующий камень, очевидно, следует назвать совсем новым. Поскольку в диалектике, как известно, развитие идет скачками и по спирали, то на следующем этапе развития мы должны получить камень, ну, наверное, совсем-совсем новый.

Да что это мы зарядили:  камни, да камни? Когда же, наконец, из всех этих камней после всех этих развитий получится ну, например, птица? Да нет, птица не получится. Ну как может из обыкновенного камня птица получиться? Вот если бы это был не простой, а какой-нибудь философский камень, а еще лучше, может быть, диалектический камень, то птица бы, уж точно, получилась.

Мы, конечно же, знаем, что высокоорганизованные живые существа возникают вследствие длительного эволюционного развития. Ну и как происходит это эволюционное развитие? Да, надо полагать, именно так, как это и описано в диалектике.  Развитие – это процесс движения от низшего (простого) к высшему (сложному), главной характерной чертой которого является исчезновение старого и возникновение нового. Ну, и далее по тексту.  И что, теперь, в конце концов, из камня птица получится? Да какая там птица! Разве, может быть,  каменная, так она ведь ни летать, ни петь не сможет – зачем нам такая птица? Нет, без философского камня здесь явно не обойтись.

А ведь есть в природе этот самый «философский камень» и называется он организацией материи. Действительно, в процессе организации из простого, точнее, из совокупности более простых объектов, с течением времени неминуемо возникают более сложные природные системы.  Только уж никак не «высшие» и «низшие»  (высшими и низшими могут быть два столба), а объекты с высшим или низшим уровнем организации. Эту степень организации, кстати, несложно определить, рассматривая внутреннюю структуру изучаемых объектов.

Мы говорим «низкоорганизованное», «высокоорганизованное», но ведь, в принципе, можно было бы сказать также «низкоразвитое» и «высокоразвитое». Так что,  выходит, между понятиями развития и организации нет большой разницы. Да, за исключением того, что диалектическое «развитие» – это голая абстракция, написанная на бумаге, а организация – объективный процесс, существующий в окружающем мире.

И как же изучает процессы организации в природе материалистическая диалектика?
А никак. Ну, в учебниках по поводу организации, конечно же, хотя бы невзначай что-то говорится, но вот в используемом нами философском словаре понятие организации вообще отсутствует.

А как изучает природные  организационные процессы  сама наука?
А никак. Любая классификация материальных систем природы любых авторов сразу же разделяет все системы на низкоорганизованные (или неорганизованные) системы неживой природы и высокоорганизованные системы – живые организмы. Хочется спросить: а есть ли в природе нечто «среднеорганизованное» или, точнее сказать, – «простоорганизованное», независимо от того, живое оно или неживое? По-другому говоря, существуют ли какие-то общие закономерности организации материи, присущие любым природным системам? И как эти закономерности, если они есть, изучаются совокупностью всех наук о природе?

Вот, возьмем, к примеру, физику. Эта наука вполне заслуженно считается одной из ведущих наук естествознания. И как же изучает физика, несомненно, существующие в природе процессы организации материи? Давайте просмотрим механику, теплоту, оптику, колебания, физику атома и атомного ядра – в общем, весь курс физики любого уровня, но мы вряд ли найдем где-либо хотя бы какое-нибудь упоминание об организации рассматриваемых, кстати, в огромном множестве достаточно сложных  природных систем. Понятие организации в физике вообще отсутствует. Между прочим, в физике отсутствует также и понятие развития. Вот незадача-то: в диалектике все предметы и вещи развиваются, а в физике ничто не развивается, да еще и никакой организации нету! Может быть, организация – это слишком высокий уровень для физики? Так «возвысить» физику до необходимого уровня, создав, например, какой-нибудь раздел типа «организационная физика»! Или, может, лучше саму организацию «унизить» до уровня физики, чтобы можно было использовать мощный физический аппарат для изучения организационных процессов природы? А ведь  сделать это, кажется, не так уж и сложно.

Не лучшим образом по вопросу организации материальных систем обстоят дела и в химии, во всяком случае – неорганической. Химия всецело занята изучением всевозможных химических реакция и свойствами веществ, вследствие этих реакций получаемых. И только в органической химии где-то на грани перехода неживого в живое мы можем найти какие-то указания на организацию или развитие. И опять возникает вопрос: как это нечто простое, став сложным, потом более сложным, потом еще более и более сложным, умудряется все-таки не развиваться вплоть до самой грани с живым?

Биология – это наука о высокоразвитых системах природы – живых организмах. Уж там, наверное, только и говорят, что об организации, развитии, эволюции.
В школьном учебнике биологии находим одну из основных теорий происхождения жизни на Земле. Согласно этой теории, базирующейся, в основном, на трудах академика А.И. Опарина, живое на нашей планете возникло из неживого вследствие длительной эволюции.

Существует, как известно, пять основных гипотез происхождения жизни: креационизм, гипотеза стационарного состояния, гипотеза самопроизвольного самозарождения, гипотеза панспермии и гипотеза возникновения жизни путем биохимической эволюции. Совокупность современных исследований всестороннего характера склоняет к тому, чтобы отдать предпочтение креационистской гипотезе, т.е. появлению живого в результате акта божественного творения. Но ведь и эволюции никто не отменял, тем более, что имеется огромное множество научно обоснованных фактов, подтверждающих именно эволюционное развитие. Может быть, эти две на первый взгляд совершенно противоположные теории каким-то образом дополняют одна другую? Во всяком случае, мы имеем достаточные  основания, рассмотреть основные закономерности эволюционной организации материальных систем природы.

На определенном этапе космических преобразований,  когда Земля под действием ядерных реакций разогрелась до высокой температуры, на поверхности оказались наиболее легкие элементы: водород, углерод, азот и кислород. При снижении температуры атомы этих элементов начали соединяться друг с другом. Так образовались вода (H2O), метан (CH4), углекислый газ (CO2), аммиак (NH3). Кроме этого атомы газов соединялись между собой попарно в молекулы. Возникла атмосфера Земли.

Когда температура снизилась до ста градусов, начались ливни, продолжавшиеся многие  тысячелетия. В то же время вулканы выбрасывали из недр Земли и более тяжелые элементы. В горячей воде растворялись аммиак, метан, сероводород, синильная кислота и т.п. К тому же из верхних шаров вымывались соли и другие вещества. Под действием ультрафиолетовых лучей Солнца и грозовых электрических разрядов происходили всевозможные химические реакции, в результате которых с большой степенью вероятности могли появиться первые органические соединения. Это, кстати, подтверждается многими лабораторными опытами. Таким образом, первым шагом на пути возникновения жизни на Земле был небиологический (абиогенный) синтез органических молекул из молекул неорганических веществ. 
Следующим шагом на этом пути стал процесс концентрации органических веществ с появлением, так называемых, коацерватов.

На первом этапе, как видим, усложнение возникающих материальных образований происходило путем последовательного внешнего соединения. Атомы соединялись в простейшие молекулы, из которых возникали молекулы более сложного характера вплоть до молекул органических веществ. С появлением коацерватов начался процесс их внутренней структуризации под действием внешней среды и отбора.

Отбор действовал даже и без «положенных» ему изменчивости и наследственности. В качестве изменчивости, как материала для отбора, использовалась «измененность» коацерватов, то есть их, высочайшей степени, разнообразие. Ведь соединяться могло практически что угодно:  всевозможные органические, да и неорганические вещества в самых разнообразных комбинациях и пропорциях. Поэтому некоторые образования разрушались сразу же, некоторым для этого понадобилось определенное время, а оставались, сохранялись, «выживали» только те коацерватные системы, внутренняя структура которых в наиболее полной мере соответствовала комплексу факторов окружающей среды. Материалисту-диалектику, рассуждающему, как из старого, мол, неминуемо возникает новое, более совершенное, такое и в кошмарном сне не могло присниться: на одно «развитие» – миллионы миллионов «антиразвитий»!

Третьим этапом на пути к живому явилось формирование у предбиологических систем способности к самокопированию. Здесь обычно главное внимание акцентируют на том, что, поскольку при копировании неизбежны ошибки, то начинает действовать естественный отбор. Нет, отбор, как мы уже заметили, действовал и раньше, просто теперь он, так сказать, заработал в полную силу. Отбор происходил даже на этапе образования сложных молекул из более простых, поскольку огромное множество неудачных комбинаций  рано или поздно распадалось. А если заглянуть глубже, то и в образовании самих атомов мы находим признаки действия отбора, ведь у большинства химических элементов имеются как устойчивые, так и неустойчивые, распадающиеся с течением времени изотопы.

Вопрос самокопирования следовало бы рассмотреть с точки зрения сохранения биологических или предбиологических систем. Если раньше такие системы могли сохраняться только при динамическом соответствии факторов внешней среды и внутренней структуры, то теперь живое научилось сохранять себя в копиях.

Какая-нибудь клетка в определенный момент делится на две части, которые структурно являются копиями исходной клетки. Через определенное время, «повзрослев» эти копии опять делятся, и дальше процесс размножения продолжается в геометрической прогрессии. Так вот, эта первоначальная клетка могла уже давно погибнуть, разрушиться, могло исчезнуть все семейство появившихся клеток, но если из них сохранится  хотя бы одна, то ведь это и будет та, же самая первоначальная клетка. Она сохранилась, давно исчезнув! Правда, клетка эта будет, все-таки, хотя бы немного, отличаться от первоначальной. Но такая уж неизбежная плата за сохранение.

Есть здесь еще один важный момент. Исходная клетка, возможно, была не слишком совершенна, и имела мало шансов, чтобы сохраниться, выжить или же условия были неблагоприятными, неподходящими. Но клетка успела воссоздать себя во многих копиях, предоставив отбору возможность «совершенствовать» саму себя, пусть даже и в копиях, до получения более удовлетворительного результата сохранения. Новая клетка – это уже не та клетка, но это ведь и та, же самая клетка! Вот каким неожиданным иногда бывает диалектическое единство!

Опять мы этой диалектикой увлекаемся, мы же ее, кажется, критикуем? Да, но ведь это  только для ее, же и пользы! А как это можно критиковать, опровергать, разрушать что-то для его же и пользы? А так, как это делает естественный отбор, например, с клетками. Ведь он же эти клетки перебирает, угнетает,  разрушает, а они от этого только совершеннее становятся.

Итак, клетка состоялась. Теперь ей предстояло пройти еще большую «школу жизни». Первые одноклеточные организмы были в полной мере гетеротрофами, то есть использовали для питания готовые органические вещества. С размножением одноклеточных запасы необходимой органики стали уменьшаться, и отбор вывел на первое место организмы, способные синтезировать органические вещества из простых неорганических. Подобным образом в плане использования энергии клетки перешли с хемосинтеза на фотосинтез.

Существенные перемены в процессе функционирования простейших микроорганизмов неизбежно приводили к изменениям анатомического характера: произошла ярко выраженная внутренняя структуризация клетки. Если рассмотреть, полученное с помощью микроскопа, изображение растительной или животной клетки, то мы увидим ее основные составные части:  ядро, органоиды, включения. Может показаться, что эти компоненты как-то соединились вместе извне. На самом деле это не так. Дискретные элементы клетки возникли, образовались, выросли внутри самой клетке вместе с ее эволюцией под действием факторов физиологического характера.

Таким образом, мы имеем два основных направления усложнения природных образований: внешнее соединение и внутренняя структуризация. А не назвать ли, в конце концов, описываемые нами процессы организацией материи? Да, это весьма непривычно, поскольку, как мы уже указывали, в физике организации – нет, в химии – тоже нет.  Даже в биологии, например,  при описании происхождения жизни на Земле такое понятие, как «организация» почти не употребляется, а появляется этот термин в биологии где-то уже при сравнении динозавров с млекопитающими.

В 1989 году автор этих строк отправил в редакцию журнала «Техника – молодежи» статью о структурных свойствах окружающего мира, где вводились понятия структурной оси, элементарной организации, типов организации, приводились примеры аналогии организационных механизмов для систем, так сказать, от атома до общества. Рукопись вернули как таковую, которая «не заинтересовала редакцию». Чему удивляться – кого это и сейчас интересует? Или, может быть, все-таки  интересует, интересовало когда-нибудь?

Известный русский философ и политик А.А. Богданов создал целую науку, посвященную вопросам организации материи – тектологию. В своей книге   Богданов писал:

«Но если явления жизни можно исследовать и понимать как организационные процессы, не имеется ли, кроме них, обширной области «неорганического» мира, мертвой природы, которая не организована? Да, жизнь есть маленькая часть вселенной, теряющаяся в океане бесконечности; но неживое, «неорганическое» не значит неорганизованное. Это старое заблуждение до последнего времени царило над мыслью человечества как раз вследствие организаторской ее слабости; оно приходит к концу» (Богданов А. А.  Тектология (всеобщая  организационная наука).  Кн. 1, Экономика,  1989,  стр. 72).

А Богданов описывает, как кристаллы проявляют свойства организованных тел: они поддерживают свою форму путем «обмена веществ», восстанавливают ее после повреждения, при известных условиях  «размножаются» и т.п. Богданов пишет, что даже простая капля росы на листе травы в пересыщенной паром атмосфере растет и размножается путем деления. В своей книге Богданов также приводит яркие примеры структурной упорядоченности звездно-планетных  и атомных систем:

«Было бы странно, признавая известную организованность за кристаллами, считать «неорганизованными» стройные, титанически устойчивые, в мириадах веков оформившиеся системы солнц с их планетами. Но для современной теории таково же по своему типу строение каждого атома, с его поражающей устойчивостью, основанной на неизмеримо быстрых, циклически-замкнутых движениях его элементов – электрических активностей» (Там же).

Как видим, А. Богданов глубоко убежден в том, что процессы усложнения систем неживой природы следует называть организацией, как это делается по отношению к живым системам. Отметим, кстати, что термин «организация» имеет двойное значение: как констатация определенных структурных образований, и как сам процесс, ведущий к появлению таких образований.

Вопрос всестороннего изучения организационных процессов природных систем настолько широк, что заслуживает специальных аналитических исследований. Мы же пока ограничимся теми закономерностями явления организации, которые были нами выявлены, при образовании живой клетки. А именно: существует два основных направления усложнения природных образований: внешнее соединение и внутренняя структуризация.

Что касается вопроса внешнего соединения, то здесь явно существует неопровержимая закономерность: ничто сложное в природе не возникает из элементарно простого. Всегда имеются какие-то промежуточные звенья этого усложнения. Так, молекулы не образуются непосредственно из микрочастиц, для этого ведь есть уже готовый набор атомов. В свою очередь, сложные молекулы, например, органических веществ, строятся уже не из атомов, а из комплекса более простых молекул. Точно так же живые организмы могли возникнуть только вследствие определенного соединения уже готовых «полуфабрикатов» – клеток.

Да что там говорить, дом ведь строят тоже не из песка, глины, камня, извести или неотесанных бревен. Для этого сначала изготовляют кирпичи, панели, отдельно делают окна и двери. Почему так происходит? В принципе, молекулы вещества могли бы образоваться и вследствие соединения отдельных микрочастиц, вроде бы никакой природный закон этого не запрещает. Может быть и так, но ведь есть законы, как, например, принцип наименьшего действия, из которых следует, что природа в своих действиях очень экономична и всегда выбирает наиболее оптимальный вариант. Если сравнить все действия природы (включая и энергетические затраты) по созданию какой-нибудь молекулы путем соединения микрочастиц, и образование той же молекулы из уже готовых атомов, то второй путь выглядит, конечно же, более рациональным.  Очевидно, поэтому процесс усложнения в природе имеет такой ярко выраженный ступенчатый характер.

Структуризация – это образование неких ассоциаций внутри сложной системы, а также установление определенного порядка их взаимодействия и взаиморасположения. Вот жидкость кристаллизируется, и ее молекулы оказываются жестко зафиксированными в плане расположения и взаимодействия. Вообще-то кристаллизация – какой-то скучный, однообразный процесс. Ну, появляются там кубик за кубиком, кубик за кубиком –  унылое, монотонное повторение. Да и маленькие они такие, что в простой микроскоп и не рассмотришь.

А вспомним слова из когда-то задорно звучавшей песни: «Рисует узоры мороз на оконном стекле…». Ведь действительно, если на замерзшее окно поглядеть, то такие орнаменты можно увидеть – целая сказка нарисована! А вот снежинка. Ее можно ведь и простым глазом рассмотреть, красивая она, оказывается, – структуризация! Здесь надо отметить, что вот эти невидимые микроскопические ассоциации молекул способны выстраивать реальные объекты макроскопического характера. Раствор твердого тела в жидкости, воде например, представляет собой беспорядочную смесь молекул разного вида. Вследствие структуризации появляются вполне осязаемые макроскопические объекты – кристаллы, о которых, кстати, упоминал А.Богданов.

Человеку повсеместно приходится иметь дело со  структуризацией. На складе хранятся сотни видов продукции, да еще и в больших объемах. Приезжают за товаром, а кладовщик полдня ищет какие-то там сковородки. Нет, так не бывает. Вся продукция аккуратно упакована, промаркирована, расписана по каталогам и разложена по полочкам. Вот и можно, кстати, сравнить затраты труда, времени, энергии для обоих случаев.

Внешнее соединение и внутренняя структуризация как-то связаны между собой. Вот конструктор, к примеру, задумал создать автомобиль, т.е. такое устройство, чтобы само ехало, а человек в нем сидел. Вначале – это, так сказать, цельная, неделимая идея. Ну а дальше следует неизбежная последовательная структуризация. В качестве источника энергии конструктор выбирает двигатель внутреннего сгорания, а непосредственным движителем должны быть колеса. Ну, еще там необходима какая-нибудь трансмиссия, нужны системы обеспечения двигателя топливом, смазкой и всем остальным. Нужна ведь и кабина с удобным сиденьем, рулем, педалями.

Процесс структуризации завершается на этапе создания чертежей, где все «прорисовано» до мельчайшего болтика. Когда такие чертежи попадают на завод по изготовлению автомобилей, то начинается обратный процесс – внешнее соединение. Каждая деталь изготовляется отдельно, а потом все они складываются, свариваются,  свинчиваются, и в результате мы получаем то, с чего все и начиналось – готовый, целый и (желательно) неделимый автомобиль.

Выходит, что соединение и структуризация – это как две стороны одной и той же медали? Диалектика вроде бы такие стороны называет диалектическими противоположностями. Но ведь стороны у медали очень разные. Лицевая сторона красивая, яркая, сразу так и бросается в глаза. Наверное, надо назвать ее абсолютной. Ну, а тыльная сторона какая-то серая, невзрачная, да и вообще ее даже не видно. Пусть тогда будет просто относительной. Значит, абсолютное – это то, что бросается в глаза, выходит? Ну, да вот движение, например, так оно ведь всегда в глаза бросается: сразу видно, как что-то бежит, летит, кричит, кувыркается. Поэтому движение и абсолютно. А вон за кустиком присело что-то, притихло, не шевелится, одно ухо торчит, а другого и не видно. Да чего взять – относительное оно. В глаза, конечно, не бросается, но и подходить, слишком близко не стоит. А вдруг гляди, с перепугу, возьмет,  да и станет абсолютным.

Лицевая сторона у медали действительно красивая и яркая, но вот без тыльной стороны ее бы не было – просто изобразить было бы не на чем. Тыльная сторона, между прочим, имеет некоторое преимущество над лицевой: на ней ведь можно еще что-то изобразить, тогда как на лицевой – уже нет. Ну, можно попробовать стереть изображение напильником, так ведь так недолго и дырку протереть. А не имеет ли и покой преимущества над движением? То, что не движется, ведь может еще сдвинутся, начать движение, а уже движущееся – нет. Так что же лучше в данном случае считать абсолютным или, может быть, лучше вообще не считать?

Однако вернемся все же к нашим клеткам, точнее, к уже живым одноклеточным организмам. Все в мире стремится к объединению, иначе ведь мир просто не был бы единым. Вот и  клетки не могли не объединиться, создавая при этом многоклеточные живые организмы. Происходило это очевидно опять же с участием, как внешнего соединения, так и внутренней структуризации. Считается, что многоклеточные организмы произошли от древних колониальных жгутиковых с животным типом питания. В то же время ученые не отрицают также возможности и определенного симбиоза клеток.

Ну, а потом живое выйдет на сушу,  разделится на молчаливых растений, юрких и шумных зверей и на, не пожелавших почему-то выходить, рыб. Вот тогда и птица получится! А за ней, конечно же, –  и человек. Ведь надо же птице для кого-то и летать, и петь.

Значит, птица у нас все-таки из камня получилась, пусть даже и философского, ну а отбор здесь причем? Так не все же камни подряд берут: перебрать надо, выбрать подходящий. А потом, для хорошего камня необходима еще и соответствующая огранка, оправа красивая нужна. Вот тогда и заблестит наш камень, заиграет всеми своими красками-переливами.

Или вот еще пример, за которым, так сказать, и ходить далеко не надо. Рисует художник картину, пишет стихи поэт или хотя бы даже простая проза пишется – сколько всяких набросков, всевозможных вариантов иногда перебирается, чтобы потом все это отбросить, оставив только один наиболее подходящий экземпляр! Мы об эволюции рассуждает, может даже, Дарвина критикуем, а сами-то, оказывается, по Дарвину и работаем. Отбор ведь он не только естественным бывает, есть отбор и искусственный – в искусстве, то есть, применяется.

Ну, и природа не отстает. Она так же, как и мы, набрасывает свои наброски, отбрасывает свои отброски, шлифует, точит, совершенствует, чтобы спустя миллионы лет представить нам (а ведь действительно – буквально из камня) прекрасные образцы совершенства живого.

Вот потому мы и любуемся птицей. А как красиво она летает и поет!



2.6. Серьезная критика


Серьезная критика законов материалистической диалектики представлена на сайте
«Академия диалектики и диалектической философии. Диалектика. Диалектическая философия и диалектические науки». (http://dialectics.ru). В рубрике ДИАЛЕКТИКА И ФИЛОСОФИЯ, раздел НЕТ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ, размещен ряд статей, в которых последовательно, с подробным анализом развенчивается миф о законах диалектики.

Так, в статье «Законы диалектики – это ложные законы Энгельса» (http://dialectics.ru/1029.html), прежде всего, подчеркивается, что в философии Гегеля нет, и не может быть никаких «законов диалектики». Это все – придумки основателей и последователей диалектического материализма. Эти законы Энгельс именно придумал, поскольку он не вывел их из явлений природы и не доказал. Главное, подчеркивается в статье, что никто никогда не приводил ссылки на цитаты Гегеля, а только додумывали за него или говорили, что великий философ эти законы как-то подразумевал.

В статье также указывается, что используемые в «законах» термины (например, «противоположности») однозначно не определены в науках, что не позволяет говорить о «законах» Энгельса как о чем-то определенном.

В статье говорится, что обосновывая свой «закон» о переходе количества в качество, Энгельс использует соответствующую вырванную из контекста цитату Гегеля. Таким образом, вся абсурдность «закона» Энгельса и его объяснений состоит в том, что Энгельс взял за основу не умозаключения Гегеля, а всего лишь отдельный пример. Но пример – не закон. А Энгельс не имел ни возможности, ни знаний, чтобы обобщить пример, вывести закономерности, тем более, в сочетании с необходимыми для закона условиями.

Обращается также внимание на то, что практически все  свое внимание Энгельс уделил только «закону» о переходе количества в качество, ничего, по сути, не сказав о двух других своих «законах».

Представляется весьма интересным рассмотреть критику диалектики со стороны самих марксистов. Современный марксист Владимир Гаппов в своем блоге разместил ряд статей, посвященных критике материалистической диалектики.

В статье «Критика материалистической диалектики» (http://vladimirgappov.livejournal.com/73170.html) ч. 2,3 Гаппов подвергает критическому анализу известные диалектические законы. Анализируя закон взаимного проникновения диалектических противоположностей, В. Гаппов сопоставляет понятия абстрактного и диалектического тождеств. Он приводит цитату Энгельса, в которой утверждается, что абстрактное тождество а = а в диалектической логике неприменимо. Подобного рода рассуждения распространяются также и на органическую природу (растения, животные, клетки), которые в каждое мгновение и тождественны с собой, и, тем не менее, отличаются от самих себя. Гаппов заключает, что положение «а и равно а, и в тоже время не равно а» отражает гегелевский закон взаимного проникновения противоположностей, который противопоставляется логическому закону тождества, где утверждается, что а = а.

Далее Гаппов приводит рассуждения о том, что все объекты природы с течением времени неизбежно меняются и чтобы использовать абстрактную логику необходимо уметь абстрагировать наиболее существенные признаки предмета от несущественных. Тогда действительно какое-то абстрагированное «а» будет всегда равно самому себе.

Вскрывая явную алогичность мышления Энгельса по поводу тождества, Гаппов пишет:
«Когда Энгельс говорит нам, что "а" может быть в одно и то же время и равно самому себе и не равно, то он не учитывает течение времени во время процесса. Вернее, он смешивает все в кучу. С одной стороны, он говорит, что время течет, и это надо учитывать, а с другой – подсовывает нам изменчивость объекта не в промежуток времени, а в один момент».

Затрагивая вопрос противоречивости движения, автор статьи приводит известный пример возражения Чернова Гегелю по этому поводу, а также критику Ленина в адрес Чернова, изложенную им в своих «Философских тетрадях». Здесь Гаппов делает весьма оригинальное заключение:

«В данном случае Ленин не понимает этого софизма диалектики. Диалектики не любят говорить о покоящихся телах, ведь в реальности таковых не существует. Все движется! Если мы говорим о движении в таком ключе, то мы тогда должны забыть и о таком понятии, как "точка", ибо это чисто абстрактное понятие. В реальном мире никаких точек не существует. А раз это так, то говорить о движении объекта через какие-то "точки", которых в мире нет – это значит лукавить, необоснованно путать слушателя. Если уж мы делим пространство на точки, то мы это делаем сознательно, чтобы было от чего отталкиваться при изучении объекта. А если мы делим пространство, то мы неизбежно делим и время. А раз это так, то объект в один момент находится в одной точке (или проходит ее), а в другой момент – в другой. Не надо смешивать абстрактное с неабстрактным».

По поводу противоречивости движения стоило бы привести любопытную цитату Энгельса из его книги «Анти-Дюринг».

«Движение само есть противоречие; уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени находится в данном месте и одновременно – в другом, что оно находится в одном и том же месте и не находится в нем. А постоянное возникновение и одновременное разрешение этого противоречия – и есть именно движение» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20,  с. 123).

Механическое движение, как известно, можно представить в виде функции и соответствующего графика. Каждому значению времени соответствует определенное значение координаты движущейся точки. А по Энгельсу что выходит? Один раз подставили в формулу значение времени и получили координату точки (тело в ней находится). Другой раз то же самое значение времени подставили, и ничего не получили (тело в данной точке не находится). Куда же эти точки деваются?  Ну, прямо тебе как у Высоцкого: «То явятся, то растворятся». А график движения, какой будет – весь в дырках что ли? Тогда уж лучше точки на пиксели заменить да на новогоднюю елку повесить, пускай мигает потихоньку.

Диалектики, насколько известно, везде и во всем ищут противоречия. Именно противоречие, по их мнению, является причиной и источником всякого движения. Ясное дело, что и в самом движении, даже простом механическом, такое противоречие пытаются найти. Оно ведь служит источником – чего? Да движения же! Обратим еще раз внимание на слова Энгельса: «уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени…». Значит, камень летит не потому, что его бросили, а потому, что движение противоречиво. Бросать не надо – сам пойдет!

Так  это же прекрасный сценарий для сериала ужасов. Сверху на головы несчастных людей падают люстры, плафоны и патроны с извивающимися проводами. Люди в панике прячутся под какой-нибудь навес. Как вдруг снизу камни срываются со своих мест и опять летят прямо в головы! Бедные головы. Кстати,  можно так и сериал назвать. Тысячелетний.

Далее В. Гаппов высказывает критические замечания по поводу диалектического закона отрицания отрицания. Приводятся примеры с отрицанием «минус а» и ячменным зерном. Эти моменты в рассуждениях Энгельса, надо сказать, оказались настолько неудачными, что данные примеры приводят почти все критики закона отрицания отрицания. По поводу зерен ячменя можно еще такое добавить. Как и всякое культурное растение, оставленный сам на себя ячмень будет с каждым новым поколением дичать, вырождаться. Следовательно, качество семян будет не улучшаться, а вполне закономерно снижаться. «Антиразвитие» получается.  Если, конечно, иметь в виду «бытовое» значение качества.

Гаппов также рассматривает применение закона отрицания отрицания к обществу и приходит к выводу, что если эра коммунизма наступит благодаря отрицанию, то ведь следующее отрицание должно быть отрицанием самого коммунизма.

Подводя итоги, Владимир Гаппов высказывает мнение о том, что диалектика оказалась ненужным явлением в науке, явлением, которое заставило ломать над собой головы нескольких поколений различных мыслителей и ученых. «Маркс считал, – пишет Гаппов – что из навозной кучи гегельянства он извлек ценное зерно, диалектику. Я считаю, что в ценном учении марксизма незаслуженно примостился кусочек навоза, который нужно извлечь и выкинуть на помойку истории».

Ну что ж, нам остается достаточно высоко оценить ясность и смелость мысли автора, поблагодарить, за доставленное удовольствие от чтения и, увы, не совсем согласиться с ним, не со всем согласиться, вернее. Марксом и Гегелем диалектика ведь не заканчивается, как она, кстати, ими и не начиналась. Есть все-таки в диалектике это самое «рациональное зерно». Извлечь бы его да прорастить. Тут и навоз, кстати, не помешал бы.

Многие критики материалистической диалектики делают ссылки на работы известного философа К. Поппера, в частности, на его статью «Что такое диалектика?» (Вопросы философии. 1995, №1, стр. 118-138.).

В этой статье  Поппер почему-то фактически сводит всю диалектику к одной только диалектической триаде, отражающей закон отрицания отрицания, а потом противопоставляет ей свой «метод проб и ошибок». После этого следует соответствующее критическое сравнение. Надо сказать, что предлагаемый автором статьи «метод проб и ошибок» является несколько неожиданным новшеством в методике научных исследований, поскольку он практически игнорирует любую теорию и необходимость мыслить. Человек даже впервые взяв в руки топор, все же не будет пробовать тесать колоду обухом, а кошка, как известно,  сначала мышку поймает, – потом съест, и никогда не пытается сделать наоборот. Ну, и, само собой, разумеется, голыми руками голые провода пробовать на наличие тока уж ни в коей мере не рекомендуется.

Далее К. Поппер заключает, что из-за расплывчатости, характерной для рассуждений диалектиков о противоречиях, возникают самые серьезные недоразумения и невнятица. Ссылаясь на плодотворность противоречий, диалектики противопоставляют законам традиционной логики свою диалектическую логику. В связи с этим Поппер, чисто с позиций формальной логики приводит пример, в котором показывает, как из двух противоречащих посылок можно вывести любое заключение.

С достаточной долей критики Поппер описывает известные примеры Энгельса о ячменных зернах и отрицании «минус а». В заключение же К. Поппер делает вывод о том, что диалектика является вовсе не фундаментальной, а просто описательной теорией.

Конечно же, Поппер все написал на соответствующем уровне. Но почему-то хочется опять вернуться к словам Владимира Гаппова: «Не надо смешивать абстрактное с неабстрактным». Хорошо сказал Гаппов, профессиональный фотограф. Профессиональный философ так бы не сказал.

Подробный анализ критического восприятия законов материалистической диалектики представлен в статье Н.С. Имянитова «Количество, качество и противоположности: вчера, сегодня, завтра» (Философия и общество. Изд-во «Учитель» (Волгоград). 2009, №1, стр. 44-64).

В статье рассматриваются два диалектических закона: закон перехода количественных изменений в качественные и закон единства и борьбы противоположностей. По поводу закона перехода количественных изменений в качественные автор, надо понимать, с некоторым сожалением констатирует отсутствие сведений о том, что еще древнегреческие философы высказывали актуальные сегодня мысли о переходах между количественными и качественными изменениями. Мы тоже выразим некоторое сожаление по поводу наших, иногда слишком пренебрежительных, высказываний о древних (Аристотель там, Гераклит). Видать неглупые люди были!

Анализируя критические аргументы некоторых исследователей по вопросу количественно-качественных переходов, Имянитов предлагает уточнить саму формулировку соответствующего диалектического закона, сформулировав его как «закон перехода от количественных изменений к качественным». Приводится опять же тот самый пример с водой. Если воду нагревать до ста градусов по Цельсию, то подводимая к ней теплота сначала расходуется на увеличение температуры воды (количественное изменение). После достижения точки кипения количественное изменение прекращается (температура воды постоянна) и за счет подводимой теплоты происходят уже качественные изменения – вода превращается в пар.

В рамках классической диалектической теории изменение формулировки диалектических законов нельзя считать чем-то необычным, ведь тот же самый закон раньше уже переформулировали с «перехода количества в качество» в «переход количественных изменений в качественные». Ну, а вместо закона взаимного проникновения противоположностей сформулировали нечто вообще совершенно иное.

Любое изменение формулировки закона, пусть даже с целью его улучшения, – это уже собственно критика. Диалектический закон о количествах и качествах мы в достаточной мере подвергали критике в первой части этой работы (http://www.proza.ru/2017/05/24/1542). Может быть, не мешало бы кое-что повторить именно в плане изменения формулировки закона?

Итак, при нагревании воды происходит количественное изменение в виде повышения ее температуры. Но ведь для этого используется определенное количество подводимой теплоты. Таким образом, именно увеличение количества теплоты служит причиной количественного увеличения температуры. Здесь мы наблюдаем явный переход количественных изменений в количественные. Почему же на это никто не обращает внимания? Или подобного рода зависимость выглядит слишком несущественной? Тогда давайте выключим нагреватель и посмотрим, что из всех этих «качеств» останется. Существенно? Тогда надо бы и в формулировку закона включить.

Во многих источниках философского характера при рассмотрении понятия качества предлагается его определенная градация. Любой природный объект обладает, как правило, целым набором свойств, одно из которых в той или иной ситуации может быть представлено в роли качества.  Ну, а для определения основного качества, неразрывно связанного с самим  существованием объекта, предполагается рассмотрение также его структуры.

Давайте скажем такое: «Вода – химическое вещество, молекулы которого состоят из одного атома кислорода и двух атомов водорода. При обычных температурах вода имеет характерные свойства жидкости. При температуре ниже нуля градусов Цельсия вода замерзает и приобретает свойства твердого тела, а при температуре выше ста градусов вода превращается в пар с проявлением свойства газов. Достаточно теплая вода приобретает свойства растоплять жиры, поэтому ее можно использовать, например, для мытья посуды без применения моющих средств. Особенно ценные свойства имеет кипящая вода, ведь ни в какой другой воде большинство продуктов не сварить. Ну и так далее».

Возвращаемся теперь к диалектике и примеру с водой. Если воду нагревать до ста градусов, то количественные изменения переходят в… изменение свойств, что ли? А качества куда подевались? Надо вернуть! Хорошо, вернем, но сначала запишем в прото… ох, извините – в формулировку закона.

Твердое тело имеет качество твердого тела – его ведь ни с газом, ни с жидкостью не спутаешь. То же самое касается жидкости и газа. Если, например, лед нагревать, то вследствие количественных изменений температуры качество твердого тела переходит в качество жидкости, то есть действительно происходят качественные изменения. При парообразовании соответственно повышение температуры приводит к изменению качества жидкости на качество газообразного вещества. Выходит, если мы конкретно о воде не говорим, то качество есть, а как только к воде переходим, то оно исчезает. Так есть качество или нет его в конце концов?

Не будем забывать, что в диалектике все противоречиво, ведь именно противоречие составляет основу самой диалектики. Здесь мы как раз имеем возможность наглядно увидеть противоречивость качества. Противоречиво – это чтобы и было и не было, с подарком и без подарка, в общем, чтобы ни шло, ни ехало.

Мы уже неоднократно подчеркивали, что вода сама по себе не может ни нагреться, ни охладиться. Нагревает, охлаждает или замораживает ее всегда что-то или кто-то. Значит, более правильно было бы говорить о процессе «перевода», а не «перехода». Тогда закон, очевидно, следовало бы сформулировать так: «Закон перевода количественных изменений в качественные». Можно конечно использовать и прежний термин «переход», но при этом надо обязательно указать, что переход осуществляется именно посредством перевода.

И еще один момент следовало бы рассмотреть. Законы диалектики, в частности закон перехода количественных изменений в качественные, – это ведь законы движения, превращения, развития. Так вот, в реальности мы повсеместно наблюдаем не только движение, изменение, но и определенное сохранение. Существует ведь целый ряд законов сохранения, а современную физику, к примеру, просто невозможно себе представить без широко известного закона сохранения и превращения энергии. Если диалектические законы действительно являются всеобщими, то само явление сохранения, принципы сохранения должны быть каким-то образом в этих законах отражены.

Опять греем воду (уже и надоело). Количественные изменения температуры есть, а вот качественных изменений пока вода не закипела – нет. Если качество не изменяется, то, стало быть, оно сохраняется. Таким образом, мы должны констатировать, что на достаточно ощутимом интервале температур (от нуля до ста градусов) количественные изменения температуры не переходят в качественные изменения воды как жидкости. Если «не переходят в изменения», то, следовательно, изменений нет, а это как раз и означает сохранение.

Что же получается: количественные изменения переходят в сохранение качества? Но ведь здесь нет прямой зависимости, поскольку качество воды как жидкости будет сохраняться и без каких-либо изменений температуры. Очевидно, надо менять сам стиль формулировки закона. Переформулируем диалектический закон, допустим, так: «При изменении количественных характеристик (тела, объекта, системы) происходит изменение их качественных характеристик». А что, вроде бы эквивалентно. Теперь, учитывая, что  в действительности при изменении количественных характеристик качество не изменяется, а сохраняется, используем такую формулировку: «При изменении количественных характеристик тела, системы происходит сохранение их качественных характеристик».

Такая закономерность справедлива, конечно, только для выбранного нами температурного диапазона, где качество воды как жидкости сохраняется. Но ведь точно так, же при понижении температуры, начиная с нуля градусов, сохраняется качество твердого тела – льда, а при повышении температуры от ста градусов происходит сохранение газообразного состояния воды.  Не будем рассматривать возможностей достижения абсолютного нуля или перевода вещества в состояние плазмы, но и этого вполне достаточно, чтобы констатировать сохранение качественных характеристик в огромном диапазоне соответствующих количественных изменений. И только в двух точках (нуль и сто градусов) сформулированная нами закономерность нарушается. Что же делать? А мы пойдем на хитрость так, как, очевидно, это сделала диалектика, возможно сама того не осознавая.

Многих исследователей несколько озадачивает тот факт, что при переходе качества (плавление, испарение) температура воды не изменяется. Обратим внимание на то, что в формулировке диалектического закона о количествах и качествах присутствует добавка «и обратно». Это «обратно», то есть, надо понимать, переход качественных изменений в количественные в сколь-нибудь существенном плане обычно никогда не рассматривается, а само словосочетание «и обратно» при формулировании закона часто для краткости опускают, что, кстати, делали и мы. Но добавка в законе все, же для чего-то там есть. Вот мы ее и используем. Формулируем наш закон теперь так: «При изменении количественных характеристик тела, системы происходит сохранение их качественных характеристик и обратно». Что же в данном случае может означать  «и обратно»? А это значит, что при изменении качественных характеристик должно происходить сохранение характеристик количественных. Так ведь именно это и происходит: если лед тает, то температура сохраняется. Оказывается, диалектический закон перехода количественных изменений в качественные на самом деле является всеобщим законом сохранения! Только понимать его надо немного наоборот – обратно, то есть.

В своей статье Н.С. Имянитов рассматривает также взаимоотношение диалектики и нового междисциплинарного научного направления – синергетики. Автор заключает, что принцип перехода от количественных изменений к качественным получил существенное развитие в синергетике, поэтому диалектика и синергетика соотносятся как целое и часть. Синергетика, несомненно, является серьезным новшеством в науке уже хотя бы потому, что она исследует организационные процессы на всех уровнях материи от микрочастиц до общества. Однако с выводами автора статьи нельзя согласиться принципиально: синергетика является теорией открытых систем, в то время как диалектика ориентирована исключительно на внутреннее самодвижение и саморазвитие без какого-либо учета взаимодействия с окружающей средой. А вот взаимоотношение диалектики с теорией катастроф, рассматриваемое автором, выглядит вполне уместным. Диалектика, во всяком случае,  ее «диаматовское» толкование  может послужить как раз вполне подходящим примером: уж большей катастрофы человеческого мышления трудно себе и представить.

В своем критическом анализе закона единства и борьбы противоположностей Н.С. Имянитов отмечает, что современные разработки принципа борьбы противоположностей добавили универсальность движущих сил эволюции. Исходя из идеи биологической эволюции, было произведено существенное расширение понятий изменчивости, наследственности, естественного отбора по Дарвину. В частности, к явлениям отбора предполагается отнести, например, отбор рациональных идей, технических решений, математических моделей и т.п. Мы уже писали о том, что отбор может быть как естественный, так и искусственный (селекция – тоже своего рода искусство). Теперь оказывается, что отбор может быть и технический. Можно добавить к этому еще и отбор бытовой: картошку ведь когда сортируем, то хорошую отбираем, а плохую, гнилую отбрасываем.

Н.С. Имянитов делает ссылки на свою же статью «Взаимная обусловленность развития и деградации. Принцип сопряженного изменения свойств». (http://filosofia.ru/70522/). Надо отметить, что это прекрасная работа в плане исследования фундаментальных законов природы. Имянитову удалось обнаружить и широко исследовать закономерность, проявляющуюся в самых разных науках и других областях человеческой деятельности. Принцип взаимной обусловленности развития и деградации предлагалось даже ввести в диалектику в качестве ее четвертого закона. Насколько известно, этого не произошло, и трудно сказать, много ли потеряла от этого диалектика, но сам принцип при этом уж точно ничего не потерял.

Шутки ради попробуем применить принцип Имянитова к «открытому» нами диалектическому закону сохранения. При нагревании льда, например, изменение количественных свойств системы (возрастание температуры) происходит именно благодаря сохранению ее качественных свойств, поскольку лед при этом не тает. Когда же начинается таяние льда, то сохранение количественных свойств данной системы обеспечивается уже процессом изменения ее качественных свойств. Ведь если лед не будет таять, то и температура не может быть стабильной. Шутки шутками, а вроде бы получается!

Ну, а если уж совсем без шуток, то стоило бы заметить, что во всех подобного рода процессах, с водой там или без воды, обязательно и закономерно сохраняется энергия. Может, с этого диалектике стоило бы и начинать? Так энергия ж развиваться не может – вот беда, какая.

Рассмотрим еще один яркий источник критики марксизма и диалектики.
Барякин В. Н. Электронный вариант: Валерий «О злокачественной «основе» лженаучной деятельности» (http://www.baryakin.ru/index1.htm).

В достаточно объемной книге последовательно подвергаются критике все три закона диалектики, причем с подробнейшим анализом. Ограничимся просмотром только одной главы книги с критическим анализом закона перехода количественных изменений в качественные. (Глава 3 Критический анализ положений о якобы «существовании» в природе “перехода количества в качество”)

Ну, здесь вся наша, казалось бы, достаточно строгая и придирчивая критика просто «отдыхает» – разобрано, как говорится, до мельчайших косточек!
В анализе примеров с изменением агрегатных состояний воды рассмотрено почти все, что мы уже использовали в данной статье. Кроме того, оказывается, Энгельс вовсе не измерял количества воды перед ее нагреванием, т.е. исходной оказывалась количественная мера температуры, а в результате получалось качественное изменение уже воды. Дальше – когда происходит количественное увеличение температуры, качественных изменений воды не происходит, а когда они происходят, то температура воды не изменяется. Если небольшое количество воды плеснуть на раскаленные камни, как, например, в русской бане, то образование пара произойдет практически мгновенно безо всяких плавных количественных накоплений. И, наоборот – в чайнике вода может кипеть достаточно долго, не проявляя «особого усердия» к резким скачкам. В общем, критики с лихвой. Но вот тот факт, что вода при всех этих превращениях будет сохранять свое качество химического вещества, в книге так и не отмечен.

В этой же главе произведен, кажется слишком уж дотошный разбор примеров Энгельса с химическими формулами. И все же  наиболее яркого, на наш взгляд, примера, вскрывающего ошибочность суждений Энгельса по поводу явления изомерии опять же нет.

В результате такого прямо бросающегося в глаза своей тщательностью анализа автор книги приходит к заключению, что все использованные Энгельсом положения и заключения являются лженаучной дезинформацией. Сам же Энгельс объявляется некомпетентным во всех естественных науках и неспособным последовательно излагать информацию.

Ну, с этим уже совершенно нельзя согласиться. Энгельс выглядит довольно неглупым и весьма эрудированным исследователем. А то, что он допускал определенные просчеты и ошибки, так ведь, как известно, не ошибается только тот, кто не ищет. У великих, наверное, и ошибки бывают «великими». Ведь если Энгельс позволял себе исправлять ошибки такого  мыслителя, как Гегель, то почему бы ему не «позволить себе» и самому ошибаться?

В завершение рассмотрим уже классический труд по фронтальной критике диалектического материализма – книгу Б.П. Вышеславцева  «Философская нищета марксизма».
Проф. Б.П. Вышеславцев (Б. Петров) Философская нищета марксизма. Издание второе, 1957. (http://www.klex.ru/80s)

В книге представлен критический анализ диалектического и исторического материализма, причем острие критики направлено главным образом  против материалистической диалектики, составляющей философскую основу марксизма.

Автор книги уделяет значительное внимание вопросу возникновения противоречий и способам их разрешений. В частности, высказывается сомнение в том, что внутренняя противоречивость всего сущего может служить источником развития.  Ставится вопрос: не есть ли внутреннее противоречие скорее признак несовершенства, источник разрушения и гибели? Ведь если противоречащие противоположности исключают и вытесняют друг друга, то останется скорее полное небытие, а  не обогащение бытия. Предполагается другой принцип сосуществования противоречий кроме борьбы, а именно: принцип гармонии, согласия, мира.

Автор указывает на существование трех видов единства противоположностей (4.Тождество противоположностей):
1) противоречие и антагонизм противоположностей;
2) разрешение противоречия и гармония противоположностей;
3) связь противоположностей, не знающих ни антагонизма, ни разрешения. Например, противоположности причины и следствия, правого и левого, севера и юга и т.д.

Ну вот, хотя о какой-нибудь «дружбе противоположностей» здесь явно и не говорится, но  «монополия борьбы»  устраняется однозначно, поскольку, оказывается, существуют такие виды противоречий, которые в борьбу или вообще не вступают, или  разрешаются в виде гармонии.

Касаясь проблемы прогресса и развития, автор книги указывает, что диалектический принцип марксизма может быть сведен к нескольким основным тезисам: все противоположности приходят к противоречию, которое всегда благополучно разрешается, а сам антагонизм обеспечивает развитие  (6.Диалектика как развитие и прогресс).

Б.П. Вышеславцев утверждает, что все эти тезисы ложны, поскольку существуют противоположности, которые никогда не вступают ни в противоречие, ни в борьбу,  само противоречие весьма часто разрешается гибелью, а антагонизм сил ни в коей мере не может гарантировать развития.

Автор пишет, что диалектика совсем не обязана утверждать развитие. Наоборот, она должна противопоставлять развитие и «свитие» (нечто подобное нашим диалектикам «раз-» и «со-»), возникновение и уничтожение.  Указывается также на то, что наука прямо уничтожает идею однозначности космического прогресса, идею оптимистического развития, поскольку существуют необратимые процессы распада и рассеивания.

Под острым углом критики рассматривается также диалектическая концепция развития путем перерыва постепенности – скачка. Автор говорит, что «скачущее» развитие ничего не объясняет и не решает. Никто и никогда не наблюдал, допустим, скачкообразного перехода атомов в живые клетки или жизни клеток к психической жизни.

Переходя к рассмотрению диалектического закона о количестве и качестве (7.Количество и качество) и цитируя Энгельса, автор книги сразу же очень близко подходит к нашему  «общему правилу». Он делает вывод, что никакое увеличение или уменьшение количества атомов и молекул не дает само по себе, например, живой клетки. Здесь дело, конечно же, не в количестве, а в особом сочетании молекулярных сил и движений – указывает автор.

В следующем аналогичном примере говорится о том, что никакое количественное убавление или прибавление кирпичей не объясняет и не создает архитектуры дома (у нас также похожий пример был). Можно только сказать, что архитектура пользуется для своих автономных целей определенным количеством кирпичей, также как и живая клетка пользуется необходимым количеством атомов и их движений.

Далее в своей книге профессор Вышеславцев, аналитически сопоставляя диалектику и метафизику, диалектику и материализм, приходит к выводу, что марксизм есть самая настоящая метафизика материализма, а диалектика и материализм вообще являются вещами несовместимыми.

Итак, критика диалектических законов есть, критики много. Значит, не все благополучно с диалектикой – той диалектикой, которую мы критикуем. А что, разве есть и какая-то другая диалектика? Да нет, это как раз та, которую мы критикуем и есть «другая». Тогда какая же диалектика главная, основная? А та, которая после всей этой критики останется.