Оригинал
Аз знаех една песен.
Трябва да е било много отдавна, още в детинството ми, защото не помня вече нито мелодията, нито думите. Сърцето ми се топи от спомена и копнее да долови и да се изпълни отново с тая сладка пролетна мелодия и тия пълни с тайнственост думи на моята песен, но не може.
И всеки път, когато изляза на полето, видя неговия пролетен празник, срещна взора на срамежливите теменуги, чуя над главата си песента на чучулигата, усетя младата милувка на вятъра, който закача зелените листа и танцува по поляните като момиче: всеки път, когато видя пръснати по черните угари, наведени над ралото бедните деца на майката земя и погледна тоя безкраен пейзаж от селца, пътища и речища, огрян от небесната усмивка — тогава в душата ми се наливат вълни от сладкото томление, от тържеството и надеждата, с които ме изпълваше някогаш моята малка песен.
Моята забравена песен!
Есени, когато тежки мъгли легнат на небосклона, когато огнени и златни рани нашарят гората, когато птичките бягат, когато цветята мрат и тревата более, колко мъчно ми е тогава за моята забравена песен!
Каква беше тя? За моето детинство ли разправяше, моето малко селце ли рисуваше? Или то беше песента на бързата рекичка, при която си играех? Или това не било песен, а само тъй ми се струва? Може би това е мъничката другарка на детските ми игри, която сега тихо почива в своето малко гробче! Може би това е нежната майчина милувка, топлата майчина сълза!
Съществуваше ли тя, пял ли съм те, моя малка, мелодична, тайнствена песен, или това са били блажените сънища на едно мечтателно и болно дете?
Плаче ми се за тебе, моя забравена песен!
Дали ще си припомня някога думите ти, дали ще чуя пак твоята нежна полска мелодия?
Тогава, когато, уморен от живота, легна да си почина в гроба, освободен от хилядите предразсъдъци, които правят живота мъчен, от хилядите условности, които го правят суетен, когато над мене се зазеленее тревица и цъфне саморасла шипка, когато забравя всичко и моят ум престане да търси истината и да се тревожи от лъжата за добро и зло — тогава, в тая гробна тишина, аз вярвам, ще чуя тебе, моя сладка забравена песен, и под твоята тиха мелодия, и под твоите тайнствени и мили думи ще спя, ще спя тихо като на майчини си скути.
Перевод
Я знал одну песню.
Это было, наверно, очень давно, еще в детстве, потому что я не помню ни мелодии, ни слов. Сердце мое тает при воспоминании, жаждая уловить сладкую весеннюю мелодию и полные тайны слова той песни, снова наполниться ими, - но тщетно.
И каждый раз, как я выхожу в поле, и вижу его весеннее торжество, и встречаю взгляд стыдливых фиалок, и слышу над головой песню жаворонка, и чувствую юную ласку ветра, волнующего зеленые листья и пляшущего на полянах, как девушка; каждый раз, как вижу разбросанных по черным пашням, согнутых над сохой бедных детей матери-земли, и гляжу на озаренное улыбкой неба безбрежное пространство деревушек, дорог, оврагов,— в душу мне вливаются волны сладкого томления, ликования и надежды, которыми когда-то наполняла меня моя маленькая песенка.
Моя забытая песня!
Осенью, когда тяжкие тучи облягут небосклон, когда огненные и золотые раны испестрят лес, когда улетают птицы, когда умирают цветы и больны травы, как грущу я тогда о моей забытой песне.
О чем она была? Рассказывала ли она о моем детстве, описывала ли мое маленькое село? Или это была песня быстрой речки, на берегу которой я играл? Или это была не песня, а мне только так кажется? Может быть, это была крохотная подруга моих детских игр, что теперь покоится тихо в своей маленькой могилке! Может быть, это нежная материнская ласка, теплая материнская слеза!
Существовала ли ты, пел ли я тебе, моя мелодичная, таинственная песня, или это были блаженные сновиденья мечтательного и больного ребенка?
Мне хочется плакать о тебе, моя забытая песня!
Припомню ли я когда-нибудь твои слова, услышу ли вновь твою нежную полевую мелодию?
Когда, утомленный жизнью, я лягу отдыхать в могилу, освободившись от тысячи предрассудков, делающих жизнь мучительной, от тысячи условностей, делающих ее суетной, когда надо мной зазеленеет травка и расцветет дикий шиповник, когда я все забуду и ум мой перестанет искать истину и тревожиться ложью о добре и зле,— тогда, в этой могильной тишине, верю, я услышу тебя, моя сладкая забытая песня, и под тихую твою мелодию, под твои таинственные, милые слова буду спать, буду тихо спать, как в материнских объятиях.
//Перевод с болгарского языка рассказа Елина Пелина "Забравена песен"