Оригинал
Най-после настъпиха по-топли февруарски дни. Слънцето изгрява вече по-рано. Спокойните утрини, напоени с лъчи, са пълни с обещания.
Един приятел, който ми пише от странство, между другото пита: „Дойдоха ли скорците?“
— Да, дойдоха, драги. Аз ще ти пиша малко повече за тях и зная, че това писмо ще ти направи по-хубав един ден.
Тая сутрин излязох рано. Слънцето току-що изгряваше. Небето над Борисовата градина блестеше. Върховете на тополите по булевард „Фердинанд“ бяха розови. На някои от тях бяха кацнали по няколко от първите наши гости и свиреха. Макар че бе доста хладно, те трепкаха с крила, къпеха се в първите лъчи и свиреха не много свободно, не много силно, но живо.
Там по пътя минаваше един бедняк, стар, увит в дрипи. Той се подпираше с тояжка и водеше за връв едно мършаво бяло кученце.
Той чу скорците, спря се и вдигна глава към тях. В погледа му светна нещо топло, добро, празнично. Какво казаха на неговото загрижено сърце, откъснато от всички човешки празници, тия предвестници на пролетта, тия приятели на младостта, тия вдъхновители на първи любовни срещи в околностите на града?
Навярно те събуждаха нещо в неговите спомени. Родното място, полето! Някое изворче, съществувало някога, с висока топола край него. Или той видя частици от своето детинство, станало му вече чуждо, не негово. Или душата на тоя съборен от живота човек трепна за мир, измамена от ония светли, чисти надежди, които така безпричинно ни вълнуват.
Тоя бедняк стоя дълго, гледа скорците и от време на време казваше нещо на малкото си кученце, което се дърпаше да си върви.
Да, скорците дойдоха. Няма лъжа, пролетта настъпва. Полето в околностите на града блести чисто, хубаво и свежо. По него ясно се чертаят малки пътечки и по тях често се виждат да вървят бавно прилепените силуети на млади двойки.
Скорците дойдоха. Така беше лани, по-лани, така е било всякога.
Но техните къси подсвирквания са толкова млади и живи! Розовите върхове на тополите са толкова нови и хубави, леките мъгливи изпарения пред начинаещия ден са тъй чисти, щото ми се струва, че тая предпролетна картина виждам за пръв път.
Перевод
Наконец в феврале потеплело. Раньше встает солнце. Напоенные лучами, спокойные утра полны обещаний.
Приятель, пишущий мне с чужбины, между прочим спрашивает: «Прилетели ли скворцы?»
- Прилетели, милый. Я напишу тебе о них побольше: знаю, что письмо мое доставит тебе радость на целый день.
Утром я вышел рано. Солнце только что встало. Небо над Борисовым садом блестело. Верхушки тополей на бульваре Фердинанда были розовые. На некоторых уже сидели первые наши гости, распевая. Несмотря на то что было довольно холодно, они трепыхали крыльями, купались в первых лучах и пели - не особенно голосисто, не особенно громко, но весело.
По дорожке проходил какой-то бедный старик в лохмотьях. Он шел, опираясь на палку и ведя на веревке тощего белого щенка.
Заслышав скворцов, он остановился и поднял к ним лицо. Взгляд его загорелся теплым, ласковым, праздничным огнем. Что сказали его удрученному заботами, чуждому всех человеческих праздников сердцу эти предвестники весны, эти друзья молодости, эти вдохновители первых любовных свиданий за городом?
Наверно, они пробудили в нем какие-то воспоминания. Родные места, поле! Какой-нибудь родничок, существовавший когда-то, и высокий тополь над ним. Или он увидел картины своего детства, ставшего ему уже чуждым, как будто не имеющим отношения к нему. Или душа этого изломанного жизнью человека вздрогнула, очарованная теми чистыми, светлыми надеждами, которые так беспричинно волнуют нас.
Бедняк долго стоял, глядел на скворцов и время от времени что-то говорил рвавшемуся вперед щенку.
Да, скворцы прилетели. Нет сомнений, наступила весна. Поле за городом блестит - свежее, чистое, прекрасное. На нем отчетливо видны тропинки, по которым то и дело медленно движутся тесно слитые силуэты молодых пар.
Скворцы прилетели. Так было и в прошлом и в позапрошлом году, - так было всегда.
Но их короткие посвистывания до того молоды и веселы! Розовые верхушки тополей так новы и прекрасны, легкие туманные испарения, возвещающие приход дня, так чисты, что мне кажется, будто я вижу эту предвесеннюю картину впервые.
// Перевод с болгарского языка рассказа "Скорците" Елина Пелина